Винченцо был другом детства Роберто. В 63 года у него хватило смелости оставить свою прежнюю жизнь и начать с нуля на другой половине земного шара. Прощаясь, он сказал друзьям: «У меня впереди осталось слишком мало лет и слишком много денег, которые нужно бы потратить»… Когда Винченцо уехал, контакт продолжался по электронной почте, поэтому Роберто был в курсе всего, кроме причины конца. Роберто рассказывает...
Часто он звонил мне: «У меня все отлично, встретил молодую, очень серьезную девушку, ей 29 лет». Вскоре он написал мне, что женился. Я был потрясен: он, который дожил до своих немалых лет, никогда не вступая в брак! О своей юной жене он говорил, что она покорна и миролюбива, с ней он обрел новую энергию. Он зажил по-новому: взял в аренду мотобайк и разъезжает повсюду с женой, как какой-то отвязный байкер – герой западных телесериалов Фонци, по вечерам – ресторан и танцы под туземную музыку, а после дивные долгие южные ночи...
Винченцо подтрунивал над той респектабельной и умеренной жизнью, которую я продолжал вести. Прошло много лет с тех пор, как я развелся, дети выросли и жили самостоятельно. Сходишь иногда в кино с внуком и все!
Сложновато для пенсионера – видеть активных людей вокруг себя и продолжать жить в безумном городе. Годы прошли, и ты чувствуешь себя на конечной остановке жизни. Хоть мало кто и говорит об этом, но пенсионный возраст, возможно, самый критический в жизни. Ты как бы перешагиваешь некий барьер, за которым теряешь ощущение самого себя. И хотя тебе все еще нравятся красивые женщины, ты уже «вне игры», но не по возможностям, а просто ты невидим для них. Но настоящая драма состоит в том, что твои желания остались мальчишескими, как у меня или Винченцо, а люди видят в тебе сильно пожилого господина...
Я боялся летать самолетом и поэтому, скрепя сердце, устоял перед его уговорами все бросить и уехать вместе с ним. Я рассчитывал присоединиться чуть позже, как только он устроится. Должен же я когда-нибудь преодолеть этот дурацкий страх перелетов! Он писал мне, что его образ жизни в корне изменился. В письмах его чувствовался тон мальчишки, и он строил планы на будущее! Он купил виллу на имя своей девушки. По законам Тайланда иностранец не может иметь виллу в собственности, даже если он женат на тайке.
Однажды ко мне приехала сестра Винченцо. Оказалось, что мой друг погиб в автодорожном происшествии, на рассвете, когда ехал на своем мотоцикле в госпиталь Бангкок-Патайя для прохождения курса терапии…
Все это произошло чуть больше, чем через 2 года после его отъезда в Тайланд. Потрясенная сестра сказала мне, что незадолго он перевел в Тайланд все свое состояние, которое теперь перешло к его жене. Она никак не могла смириться с тем, что брат женился на женщине намного его моложе и, очевидно, заинтересованной только в его деньгах. Тот факт, что вдова унаследовала все состояние Винченцо, просто бесил ее. Она высказала предположение, что Винченцо убили, и настаивала на моей поездке в Тайланд, чтобы попытаться выяснить – как и где он жил, а главное – почему умер. Она была уверена, что Винченцо имел дело с авантюристкой. Увидев фотографию его жены, она все недоумевала, как молодая красивая девушка могла выйти замуж за старого и толстого Винченцо. Сестра моего друга сама была пожилая, довольно запущенного вида матрона с мужем – атеросклеротиком и, к сожалению, сама не могла ехать так далеко…
Смерть друга заставила меня пересилить страх перед полетом. К желанию узнать больше о происшедшем добавилось желание уехать, сбежать из Фолиньо наконец. Мне хотелось пройти по его следам и оживить два счастливых года его жизни.
В аэропорту я чуть не наделал в штаны от страха, но худшего все-таки ожидал от самого полета. Успокоительное лекарство меня полностью одурманило, я пытался заснуть и не думать, что вишу в воздухе на высоте десять тысяч метров над землей.
Бангкок не показался мне таким уж тропическим местом. Ты ожидаешь по прибытии венки из цветов на шею, а вместо этого оказываешься в самом загрязненном и оживленном городе, который только можно вообразить. Небоскребы и дома, которые кажутся приклеенными друг к другу без малейшего чувства эстетики и без какого-то плана застройки – вот и вся архитектура. Очень тяжело самому передвигаться по городу, потому что ты не привычен к такому шуму, суете и к такой вони. Экология тайцев совсем не волнует. Они садятся на землю и едят в непосредственной близости от канализационной трубы, которая ужасно воняет. И потом эти нескончаемые ряды неподвижных машин, и в этом автомобильном аду ты вдруг находишь спокойствие и непрерывные улыбки! Стоит только посмотреть на кого-то, и тебе тут же улыбнутся в ответ. Куда бы ты ни шел, ты в море улыбок.
Постепенно с удивлением замечаешь, что несмотря на кажущийся хаос, этот город очень организован, и в нем можно найти всё, что тебе нужно, и даже то, чего ты не мог бы себе представить. Я выдержал в Бангкоке несколько дней: посетил Королевский дворец – Ват Пра Кео, покатался на лодке по реке Као Прайя и увидел плавучий рынок в Дамнеон Садуак. После этого я сбежал в Паттайю, где еще недавно жил Винченцо.
Я поселился за городом, немного дальше от той виллы, которую он купил. Паттайя поразила меня контрастом: нескончаемое движение, смог, грязное море, но при всем при этом воспитанность, сдержанность людей, постоянная игра по правилам. Они очень хорошо за собой следят, и это сказывается не только в опрятности одежды, в прическах, но также и в поведении и даже в жестах.
Прежде, чем искать жену моего друга надо было немного привыкнуть к жизни в Паттайе. Я садился в баре на углу улицы и смотрел вокруг. Вот идет нарядно одетая девушка. Следом шествует живое существо, о котором так сразу и не скажешь, мужчина это или женщина. А вот идет «Farang». Именно так называют в Тайланде западных туристов. Огромный с животищем, весь татуированный, а рядом миниатюрная тайка. Проезжает пикап, доверху забитый вещами. Потом проходит кто-то с тележкой, обвешанной куклами. Проезжает на велосипеде таец – продавец лестниц: полный велосипед привязанных лестниц, видны только голова велосипедиста да нижние части колес велосипеда. Множество мужчин на мопедах, в BMW и в Mercedes. Машины дымят одна больше другой. Иногда проводят слона… Здесь сотни баров, где тысячи веселых, смеющихся девушек предлагают туристу зайти и выпить.
Через несколько дней я «насытился» и Паттайей. Повсюду шум, оглушающая музыка, сумасшедшее уличное движение. И потом эта бесконечная вереница всяческих типов с очередными девицами, и невозможно без содрогания смотреть на некоторых, раздутых от пива, жирных до отвращения, супертатуированных, громко хохочущих в барах и лапающих девушек. Просто настоящий Лурд* секса. Я не понимал, как мой друг мог переехать в подобное место.
*(Lurd - город во Франции, где явилась смертному Дева Мария. В переносном смысле «Мекка» для христиан).
У меня не было ни малейшей идеи, как связаться с его женой. Если бы я представился ей напрямую, я бы не знал, что говорить. Поручение, которое дала мне сестра Винченцо, было слишком неясным. Даже если бы я узнал, что его жена была проституткой, что бы это могло изменить?
Лучше всего было действовать через какого-нибудь друга Винченцо. Проблема заключалась в том, чтобы в Паттайе найти друга Винченцо…
В Тайланде есть несколько международных сообществ, не только итальянские, но также немецкие, английские, французские, русские. У немцев, англичан и французов есть даже их местная газета, и они часто общаются и собираются вместе, как, впрочем, и итальянцы. Влиться в жизнь восточного мира для европейца достаточно трудно. Настоящая дружба между европейцем и жителем Восточной Азии очень редка. Между двумя мирами, Востоком и Западом, есть постоянная линия границы. Вот и держатся вместе такие «землячества».
Я начал посещать излюбленные итальянцами заведения, но не мог найти никого, кто бы знал Винченцо. В действительности, в Паттайе больше тысячи итальянцев. Я вспомнил, что Винченцо по телефону говорил мне об одном нашем соотечественнике Франко, жившем раньше в Италии недалеко от Фолиньо, который переехал в местечко Nongkai, что на границе с Лаосом.
Винченцо описал мне его, как очень экстравагантного типа, вся жизнь которого была вызовом конформизму: от семинариста и профессора теологии он дошел до предпринимателя, а затем азартного игрока, который проиграл почти все свое состояние. И я поехал в Nongkai, надеясь, что мне будет не трудно разыскать его, потому что итальянцев там мало.
Я увидел другое, нетуристическое лицо Тайланда. Невероятно густые леса и рядом бесконечные рисовые поля. Рыжая земля. Дома, построенные вне городов, сделаны в основном из цемента на сваях из дерева.
Nongkai – очень спокойный городок, чистый и аккуратный, не смотря на то, что находится на северо-востоке – в самой бедной части Тайланда, откуда родом большая часть девушек, работающих в барах. Здесь есть несколько коммерческих центров и длинная-длинная река Меконг, с многочисленными ресторанчиками по его берегам, где люди улыбаются, приветствуя тебя.
Мне было достаточно зайти в парочку баров, посещаемых иностранцами, поговорить с несколькими итальянцами, и я сразу узнал, где искать Франко. Мы встретились в ресторане на реке. Впечатляющее место – на другой стороне реки ты видишь Лаос.
Франко был примерно моего возраста, но выглядел гораздо моложе. Высокий, очень худой, спортивного телосложения, неврастенического типа, он жил вместе с тайкой 30 лет. У нее было двое детей, но не от него.
Мы помянули Винченцо. Франко даже не знал, что он погиб. Они вообще виделись-то всего пару раз. Он почти ничего не смог рассказать мне об отношениях Винченцо с его женой, потому что они обычно встречались без женщин. В Тайланде иностранцы часто предпочитают сугубо мужскую компанию, поскольку с соотечественниками у тебя гораздо больше общих тем, о которых невозможно поговорить с тайскими женщинами.
Когда я спросил, какое впечатление произвела на него жена Винченцо, и не могла ли она быть проституткой, он только улыбнулся. В Тайланде зачастую трудно установить, проститутка женщина или нет. Франко объяснил мне, что здесь понятие проституции не такое четкое и устойчивое, как на Западе. Проституция как таковая здесь запрещена. В Тайланде вряд ли отыщешь тот тип холодной, действующей механически, как хронометр, проститутки, который преобладает на Западе.
Здесь финансовый вопрос решается «человечней»: девушка просто просит поддержать ее, потому что она должна помогать своей семье. Они не кажутся профессионалками, скорее милыми детьми, которые деликатно, никогда не напрямую, просят у тебя денег. В барах девушки внимательно слушают тебя и всегда улыбаются, ты можешь просто сидеть с ними, разговаривать и шутить. Ты выпиваешь пару кружек пива и уходишь, но у тебя остается иллюзия возможности завоевания.
Тайки часто ищут кого-то, кто женился бы на них. И стратегия совсем несложная. Сначала они приходят к тебе в дом, наводят порядок и всячески заботятся о тебе. Они приспосабливаются ко всему. Даже парализованный находит здесь свою женщину (*подробности в рассказе «Господин Радке – отец года»). Часто клиент практически забывает о том, что это денежные отношения. Кроме того здесь очень много обычных девушек, живущих в скромных экономических условиях, чаще всего они работают официантками или горничными, а связь с фарангом дает возможность им повысить свой социальный статус.
Франко рассказал мне, как однажды друг завел его в большое брачное агентство Бангкока, посещаемое в основном фарангами. У них была куча предложений женщин самого разного возраста с фотографиями и личными данными, но ни одной из высшего или среднего класса, которая хотела бы выйти замуж за фаранга. В большинстве случаев в картотеке были продавщицы, горничные, секретарши, зарабатывающие максимум 200 долларов в месяц.
Брак с фарангом - желанная цель для многих еще и потому, что тайцы крайне редко женятся на женщинах низшего экономического уровня, тем более, если она была с иностранцем. Здесь женщина рядом с фарангом, воспринимается наподобие той, что в Италии шла бы с негром в пятидесятые годы.
Я спросил у Франко, могли ли, по его мнению, убить Винченцо, поскольку наследство его было достаточно внушительным. Он не знал, что мне ответить. Но вдруг вспомнил эпизод, который, возможно, мог дать пищу для подозрени. В Тайланде пользуются большим спросом талисманы, приносящие удачу, и тайцы очень верят в них. Обычно их носят на цепочке на шее. Есть талисманы, защищающие от болезней, от укусов змей, даже от убийств. Франко вспомнил, что жена Винченцо купила себе один очень дорогой талисман от дорожных происшествий, но не настаивала на том, чтобы и муж купил себе такой же. Конечно же, это не было уликой, но все же… Потом Франко дал мне номер одного приятеля из Паттайи.
Я возвращался в Паттайю. В автобусе было две девушки из Печабуна, что расположен на северо-востоке, на вымученном английском они рассказали мне свою историю. «Мы едем в Паттайю, только там мы можем встретить фаранга, у которого много денег». И спросили: «А Паттайя где?» Паттайя расположена недалеко от Бангкока, в провинции Chonburi. Девушки сели на автобус до Чонбури. Обычно тайцы идут на автобусную станцию, не зная расписания автобусов, для них ждать - совсем не проблема. В четыре утра они прибыли в Чонбури, выходя из автобуса, девушки спросили: «Паттайя здесь?». И шофер сострадательно ответил: «Нет, это в 50-и километрах отсюда. Вы должны сесть на другой автобус, первый отправляется в 7 утра». Тогда они начали завтракать.
В каком бы месте ты не очутился в 4 утра, ты всегда сможешь найти киоски, где можно поесть, а иногда и работающий рыночек. Когда ты путешествуешь ночью, автобус останавливается на разных станциях. Выйдешь из автобуса, и неожиданно оказываешься в центре оживленной жизни: открытые магазинчики, рестораны, бары-караоке и другие развлечения.
Я тоже сел в этот семичасовой автобус до Паттайи. Тайки смущенно попросили водителя сказать, когда будет Паттайя. Он спросил: «Паттайя северная, центральная или южная?»
Этот вопрос явно застал девушек врасплох, и, они наобум ответили: «Северная!»
Паттайя очень протяженная, в длину 5 км и в ширину 2 км. Шофер посмотрел на них и сказал:
- Вы едете работать?
- Да!
- В первый раз?
- Да!
- Тогда вам нужна южная Паттайя, там много баров. Я вам скажу, когда выходить.
Я вышел вместе с ними, и мы начали искать комнату. Сдавалось очень много комнат в аренду. В каждом здании на первом этаже есть маленькая конторка с человеком, который обычно спит, но, в случае надобности, покажет тебе комнату.
Мы заходим в длинный коридор, в который выходят окна и двери комнат. Комната 3 на 3 метра с кроватью в углу. Больше никакой мебели, только маленькое зеркало! Стены серого цвета, неоновая лампа на стене и вентилятор посередине потолка. Он начинает вращаться, и на нас падают хлопья пыли. За дверцей мы видим ванную, умывальника нет, только лишь трубка душа. «Хорошо, берем!» - решил я.
Мы поужинали вместе. На следующий день девушки пошли в бар и спросили там:
- Можно нам прийти работать сюда?
- ОК, приходите!
Так они начали работать.
В Италии, когда берут интервью у проститутки, показывают ее со спины и изменяют тембр голоса. Обычно она рассказывает, что ее избили, схватили и принудили. Здесь же все по другому. Всегда только экономические проблемы вынуждают их искать фарангов. Но никто не переживает это как драму. Они довольны тем, что приносят в дом деньги, счастливы помогать своей семье. Родители часто знают про их промысел и иногда сами посылают своих детей заниматься проституцией. А иногда девушка идет на эту работу просто потому, что хочет купить себе новый мобильный телефон. Но это случается в любой стране…
В нашем понимании квартал секса – это жалкое место, которое посещает всякий сброд, наркоманы, непристойные люди. Здесь же, например, в баре, я увидел маленький алтарь Будды, где молятся девушки, международный книжный магазин, пятизвездочную гостиницу, хорошие рестораны.
Квартал секса для нас должен быть убогим, проститутка должна быть вульгарной, а вокруг должна быть уголовщина. Иначе это не проституция. Здесь же религия не осуждает все то, что мы называем сексом. Запрещена, однако, порнография, потому что отношения между полами считаются строго частным делом. У них нет чувства вины в сексе. Иметь в семье гея – не является драмой.
Несмотря на то, что Тайланд пользуется дурной славой, тайцы совсем не одержимы сексом, в отличие от нас. Кварталы секса, такие как Пат Понг и Сой Ковбой, были построены в угоду фарангам. Тайцев-мужчин трудно встретить в этих кварталах.
Мы, западные мужчины, скованные церковными запретами и навязанным нам комплексом вины, постоянно стремимся к каким-то экстремальным, запретным сексуальным удовольствиям, в их глазах выглядим настоящими сексуальными маньяками. У нас можно встретить людей за семьдесят, которых беспокоит снижение либидо. Здесь даже не знают, что такое либидо!
По приезду в Паттайю я связался с одним из друзей Франко – Альфредо. Он объяснил мне, что жена Винченцо была «одной из бара». Там Винченцо и познакомился с ней. Она оставила работу в баре после встречи с Винченцо. Он выплачивал ей ежемесячный заработок и всю сумму она посылала родителям. Надо сказать, что в Тайланде не существует государственной пенсии на всех, в бедных семьях именно дети поддерживают родителей.
Однажды вечером Альфредо пригласил ее на ужин и представил нас друг другу. Очень элегантная, стройная женщина приятной внешности, по виду определенно не из низшего класса. Она выгодно отличилась от того образа, который возник у меня после рассказов самого Винченцо. Очевидно, упавшая с неба удача сильно изменила ее облик, как бы облагородила и подняла социально. Чем больше я смотрел на нее, тем труднее мне было представить ее экс-проституткой. Это была самая настоящая приличная дама с благородными манерами.
Я попросил Альфредо держать рот на замке, что я был другом ее покойного мужа. Мне думалось, что лучший способ понаблюдать за ней, когда она естественна и спонтанна, а не скована светскими любезностями и формальностями, которые должно оказывать другу покойного мужа. По мере того, как мы беседовали, я вдруг почувствовал такое сильное влечение к ней, что даже забыл, что имею дело с вдовой Винченцо. Я начал думать, что в конце концов она ничего плохого не сделала, и рекомендации сестры Винченцо показались мне совсем не к месту. Я придумал, что хотел бы снять виллу недалеко от моря. Она вызвалась помочь и отвезти меня туда на машине.
На следующий день началась наша любовная история. Я переехал жить на виллу, которую Винченцо купил для нее. На унаследованные от Винченцо деньги она купила еще одну виллу для сестры и, кроме того, здание с семью однокомнатными квартирами, которые сдавались в аренду. Также она помогала всем родственникам. Одному открыла Интернет-центр, другой работал на нее в управлении зданием. Она построила дом для родителей и регулярно посылала им деньги. Однако, она говорила, что чувствует себя одиноко и не чувствует любви родственников.
В этой стране, если ты из бедной семьи и вдруг разбогатеешь, вряд ли сможешь потратить деньги на себя, - ты должен обеспечивать всех. Ты становишься ответственным за целый рой нуждающихся родственников, которые атакуют тебя, как тараканы. У тайцев существует моральный долг поддерживать не только родителей, но и братьев и сестёр. Это обязанность, от которой невозможно избавиться. У семьи есть огромная моральная власть, семья имеет право вмешаться в любые, даже личные, отношения. Она экономически заинтересована в браке дочери с фарангом. Дочь практически никогда не отрывается от семьи. Это я могу сейчас утверждать с уверенностью.
Я тоже, как и Винченцо, влюбился в эту женщину, в ее манеры, в ее элегантность, в ее любезность, в её улыбку при каждом слове и жесте, обращенном ко мне.
Поначалу у нас все было даже слишком хорошо. Она была очень заботлива. Она настраивала вентилятор, приносила завтрак в постель, покупала вещи, которые нравились мне и при этом ничего не говорила. Но было что-то в ней, что не укладывалось в моей голове. Её характер не соответствовал описанию Винченцо. У нее были очень уверенные манеры, и, определенно, она умела отдавать приказы. Однако было в ней и типичное для женщины тайской культуры умение создавать вокруг тебя комфортные условия, все для твоего удобства.
Конечно, в её доме я постоянно чувствовал, как наваждение, присутствие Винченцо, но я всегда находил себе оправдание. В конце концов, я следовал своему чувству и не совершал ничего плохого, ведь его уже не было в живых. Но что-то было в ее поведении такое, что начало меня раздражать. Прежде всего хвастовство, беззастенчивость, с которой она растрачивала деньги Винченцо. Например, она могла зайти в магазин за лампой, а выйти с кроватью, которую потом дарила кому-нибудь. Она тратила только ради того, чтобы почувствовать вкус растраты денег, чтобы чувствовать себя богатой. И, как типичная выскочка, она была абсолютно невежественна. Однажды она спросила меня, находится ли Франция в Африке…
В одной из комнат виллы находились фотографии моего друга и урна, где она хранила прах Винченцо. Я испытал леденящее ощущение, когда увидел эту урну и подумал, что в ней хранилось то, что осталось от бедного Винченцо. Он был сразу же кремирован, через 2 дня после смерти.
Из некоторых ее рассказов прояснились детали, которые обескуражили меня. Она часто повторяла с большим чувством самоудовлетворения, что он считал ее неполноценной и ей удавалось долго поддерживать в нем эту иллюзию.
- Ты и машина? Оставь эту идею, это не для тебя, - говорил он.
- Теперь я езжу на Мерседесе, и если бы он видел, как я трачу его деньги, умер бы второй раз от инфаркта.
Я был ошеломлен. Такая воспитанная женщина и вдруг так откровенно насмехается над своим покойным мужем. Она говорила, что Винченцо был скупым. Если не доставало чего-то в доме, он не шел в ближайший минимаркет, а ехал через весь город в супермаркет. Будучи знаком с Винченцо, я знал, что она не лгала. Она повторяла, что очень его уважала, но не была влюблена.
Не было никакого сомнения, что смерть мужа была ей на руку. Теперь она могла наслаждаться колоссальной удачей. И никаких скряг под ногами! Когда она работала в баре, она снимала комнату с двумя другими девушками. А сейчас купила две виллы и две машины!
Было еще кое-что, что подкрепило мои подозрения. У нее был брат, которого она ненавидела, но к которому вынуждена была проявлять уважение. Каждый раз он тянул из нее деньги, и она «отстегивала». Она сама в разговорах называла его преступником, человеком без чести, способным на все. Что такому стоило убить Винченцо?
У нее был альбом с фотографиями их свадьбы. Среди них была одна фотография, на которой на столе перед молодоженами лежали кучи долларов. Деньги демонстрировались специально для гостей. Это тайский обычай – показывать, что женщина получила в мужья богатого человека. Для нас нет ничего более вульгарного, чем выставлять свои деньги напоказ. Нам кажется, что в деньгах есть что-то грязное, низкое. Для тайцев это совсем не так. Но все-таки на всех этих фотографиях Винченцо выглядел очень моложаво, улыбался, и это меня в общем-то успокаивало. Я уверился, что для него это были лучшие годы жизни.
Если и было что-то в экс-женщине моего друга, что начинало мне надоедать, так это то, что она только и делала, что говорила о деньгах, о покупке земли и вилл для нашего совместного владения, которые, конечно же, должны быть записаны на её имя, поскольку на мое имя сделать это невозможно.
Однако, она умела со мной ладить. Она создала вокруг меня маленький оазис безукоризненного мира. О чем бы я её не попросил, она давала мне это. Везде меня сопровождала как мой личный водитель. Через какое-то время я стал наслаждаться этим положением султана. Однажды, заметив, что я засмотрелся на красивую девушку, она сказала мне, что не будет ничего плохого в том, если она позволит мне привести в свою постель других женщин. Я был обескуражен… Она разрешала мне приводить их даже на виллу, где мы жили! Я решил, что она пошутила. Она производила такое впечатление, что с ней позволительно все, чего бы ты не захотел. Однако, постепенно я стал чувствовать, что задыхаюсь. Она заключила меня в своеобразном золотом саду. Действительно, во всех моих мыслях, действиях, высказываниях – была она, ее вездесущность и всемогущество. Даже если бы я захотел какую-то другую женщину, и к этому она бы приложила свою руку. Вот уж поистине – шедевр хитроумия! Она дает тебе иллюзию, что у тебя есть все, а в реальности же ты полностью под контролем, в ее руках, не имеешь никакой свободы и ничего, что не принадлежало бы ей, потому что она распоряжается всем, что ты делаешь.
Вот почему я ушел с другой женщиной, ничего не сказав ей. Мне было нужно иметь что-то свое, что-то, что не было бы под ее надзором. Когда она узнала, что я изменил ей, она пригрозила мне тем, что я за это дорого заплачу. Она использовала жесткие слова, и взгляд её был полон ненависти. Я не припомню ни одной женщины, у которой была бы такая безумная реакция.
Однако, прошло немного времени, и она снова, как ни в чем не бывало стала милой и готовой к услугам. Однажды вечером она мне показала пистолет, который постоянно носила в сумочке, несмотря на то, что в Тайланде запрещено владение оружием. Я отдавал себе отчет, что она способна на все, но получал адреналин, оставаясь «на лезвии бритвы».
Безусловно, изменение ее экономических условий позволило выглянуть наружу личности, подавленной раньше. Здесь женщины в основном подчинены мужчинам. Очень часто мужчины в Тайланде плохо обращаются со своими женщинами, бьют их, сами пьют, идут с другими женщинами, заставляя себя содержать и часто уходят, оставляя беременную женщину без всякого содержания с другими детьми на руках. Кроме того, жёны безмолвно соглашаются, что зачастую у мужа есть любовница.
Однако может случиться и так, что тебе отрежут твой «петушок». Я говорю серьезно. Время от времени об этом читаешь в газетах или видишь в фильмах (например, «Империя страсти», режиссер Нагиса Осима). К нам, западным мужчинам, они тоже относятся ревниво, но не потому, что искренне любят, а потому что часто мы содержим всю их семью.
Я становился все более подозрительным. Я нашел ключи от сейфа, который она всегда держала закрытым, и открыл его. Поскольку вилла была двухэтажная, я чувствовал себя в относительной безопасности, я мог слышать, как она выходит из гаража и поднимается по лестнице. У меня было время все вернуть на свои места. В сейфе я нашел море писем, чаще всего на тайском языке, но среди них было несколько писем от фарангов. Оказалось, Винченцо не был единственным, с кем у нее были отношения. Это не было чем-то неожиданным. То, что поразило по-настоящему, было письмо, написанное ею самой. Вероятно, это был черновик письма. И адресатом не был Виченцо…
Она писала по-английски: »Дорогой, мне так не хватает тебя, ты один в моем сердце. Я надеюсь, у тебя все хорошо, и твоя мама скоро выздоровеет. Если бы я могла быть с тобой теперь, я обязательно позаботилась бы о ней. Спасибо тебе за деньги, которые ты послал мне. Я уже купила землю. Когда ты пришлешь мне деньги, чтобы построить дом для нас?»
И мне вдруг подумалось: и с чего это Винченцо поехал в больницу именно в 6 утра? Подумать только, в такую рань, когда на дороге почти нет никого! Чтоб его, едущего на мопеде, отправить на тот свет хватило бы лишь небольшого толчка автомобилем!
Как-то раз, не помню почему, я поругался с тайской продавщицей. Когда мы пришли домой, моя подруга высказала мне свое непомерное негодование. Тайцы горой стоят за своих соотечественников, они большие националисты. Даже если ты женат на тайке, ты остаешься фарангом – ты не имеешь никаких прав, даже права купить домик на свое имя, каждые 3 месяца ты должен выезжать из страны, чтобы сделать визу. Практически, в Тайланде ты человек второго сорта.
В другой раз я возбужденно беседовал по телефону с моим другом. Она чуть не вырвала у меня телефон и требовала рассказать, почему мы ссорились. И все это чуть более, чем через два месяца, как мы начали жить вместе.
С Винченцо она не позволяла себе таких выходок. Он писал мне, что нашел мягкую, очень милую и покладистую женщину. Очевидно, она просто играла эту роль, иначе Винченцо просто оставил бы ее. Могу себе представить, как она себя сдерживала, сколько всего ей пришлось «проглотить» за время их совместной жизни с Винченцо… У него, между прочим, был очень спесивый характер, и порой трудно было его выносить.
Я всерьез начал задумываться, что Винченцо был убит. Но с какими доказательствами я пойду в полицию? Ничего из того, что я узнал, не являлось доказательством. Однажды утром я тайком собрал все свои вещи и исчез. Я не мог ничего сделать. Я был лишь убежден, что она обманывала Винченцо и не заслуживала всего этого богатства.
Мне кажется, влюбившись, мужчина становится как-бы невменяемым. Он делает все, чтобы угодить возлюбленной, покупает квартиры на ее имя, открывает ей счета в банке, совершает любое безумие. И уж тем более, пожилой мужчина, который в своей стране чувствует себя изгоем, возможно, имеет за плечами неудачный брак, здесь становится легкой добычей. Газеты частенько обрушиваются на туристов, наводняющих Тайланд в поисках секса, но игнорируют множество случаев, когда пожилых мужчин, заманивают и обольщают, когда им продают полный комплект «Love story» очень за дорого, иногда цена – жизнь.
Причина этого проста: за секс девушка может получить пригоршню долларов, а вот любовная история может хорошо устроить ее на всю жизнь. Становится естественным, а не только моральным долгом, помогать девушке, которая, как это часто бывает, приглашает тебя в дом познакомиться с ее родителями. Это является гарантией серьезности. Они ведут себя так, как вели себя западные женщины 60 лет назад. Дом, церковь, семья. В тайском варианте – дом, храм, семья. Или еще лучше – дом, храм, семья и бордель.
Европейцам очень нравится идея спасения проститутки. Именно это делают фаранги, когда женятся на «девушках из бара». Как в фильме «Красотка».
Сказочка о проститутке, вынужденной продавать себя, а потом спасенной принцем на белом коне, здесь – настоящий бизнес, даже более востребованный, чем кварталы секса, золотое дно для тайцев. Пат Понг, известный как квартал секса в Бангкоке, долгое время был самым большим брачным агентством мира, но сейчас он посещается меньше по сравнению с другими кварталами секса.
Девушек, получающих предложение брака и экономической поддержки только, чтобы бросить проституцию – тысячи. Но часто они продолжают работать в барах и поддерживают сентиментальные отношения с несколькими мужчинами одновременно.
В отличие от западной женщины, постоянно требующей к себе внимания как эмоционального, так и сексуального, тайка просит прежде всего помощи своей семье. Спроси хоть завтра у любой «девушки из бара», что она ценит в мужчине, никто из них не ответит: «Он должен быть красив, умен, образован, заниматься спортом, иметь чувство юмора и т.д.» Она скажет тебе: «Чай ди», что буквально означает «щедрое сердце». Хороший – это значит человек, готовый содержать ее и ее семью.
Зачастую они очень далеки от образа сексуальной женщины. Даже девушки, танцующие полуголыми в барах совсем не эротичны, да и танцуют как бы нехотя… Я просто молчу об их смехотворных эротических спектаклях, которые я видел в Паттайе, вроде тех, когда девушка курит сигарету при помощи влагалища или оттуда же бросает шарики для пинг понга.
На западе женщина в большой степени соблазнительница, она прежде всего именно женщина, какого бы возраста не была. Здесь же она прежде всего мать, сестра, дочь, но вряд ли женщина и только. И никогда не следует забывать, что в их культуре мужу отводится второстепенная роль в сравнении с ролью отцовской семьи, а уж мужу-фарангу и подавно. Женщина находится в зависимости прежде всего от своей семьи, а уж потом от мужа.
По рассказам тех, у кого был опыт жизни в тайской семье, во многих случаях они ощущали отчуждение, маскируемое постоянными улыбками и церемонными любезностями. У них очень сильные узы групповой связи и национальной общности. По этой причине на фаранга всегда будут смотреть как на человека, отличного от них по культуре, а, значит, ему никак не влиться в их мир. Поэтому-то принимают его только лишь из-за материального интереса, и вряд ли он почувствует себя полноправным членом группы.
Что касается меня, я уважаю культуру тай, их воспитанность, корректные манеры, уважение, которое все реже встречаешь в западных странах, но все же не нужно забывать, что их лица – это всегда улыбающаяся маска. Ты никогда не знаешь, что за ней. Когда я смотрю итальянке в глаза, мне удается понять ее. А вот тайку не поймешь. Все они кажутся стандартными куклами, вроде и слушают тебя с улыбкой и хохочут без конца как дети, какую бы глупость ты не сморозил, но на самом деле им это совсем не интересно.
Твоя женщина-тайка даже может ненавидеть тебя, а ты и не будешь об этом догадываться. Ты никогда не можешь быть полностью уверен в ее чувствах, потому что тайка не выражает их свободно. Она должна улыбаться тебе и принимать вещи, которые, возможно, просто ненавидит, чтобы ты не прекратил поддерживать ее семью. Каждый твой поступок только усиливает эту ненависть, а ты при этом ничего не замечаешь и продолжаешь вести себя ненавистным для нее образом. Кому не придет в голову просто избавиться от ненавистного тирана? Смерть мужа-фаранга во многих случаях является ключевым поворотом в их жизни, это неоспоримо.
Здесь очень много случаев суицида, которые кажутся мне подозрительными. В Тайланде очень быстро кремируют. Когда речь идет о смерти фаранга, полиция сильно не усердствует. Каждый месяц я слышу о десятке случаев самоубийств и странных смертей. Расследования обычно абсолютно формальные. Быстрое вскрытие и тело сжигают. Дело закрывается как можно быстрее еще и для того, чтобы избежать плохой рекламы.
В тайском языке есть три определения жены: миа луанг, миа ной и миа чао. Миа луанг является официальной женой, миа ной – жена второй степени, практически любовница, миа чао – жена напрокат, которая хоть и не имеет общественно признанного статуса, но существует. Это как взять машину в аренду. Ты берешь ее на сколько хочешь. А когда надоест – ты ее меняешь. Здесь они есть всех типов и по разным ценам. От самых скромных до топ-моделей. Они проводят с тобой все время, ухаживают, делают массаж, моют тебе спину, умащивают маслами… А при случае – отравляют!
На западе идея аренды жены вызвала бы безумный скандал. Для них же естественно заботиться о ком-то, создавать комфорт в отношениях, делать что-то для твоей пользы и получать пользу от тебя. У нас, европейцев, есть комплекс – нам кажется, что в желании услужить другому есть оттенок рабства. Мы это переживаем с чувством унижения. Тайцы, конечно, услужливы, но далеко не покорны. Возможно это чрезмерное уважение мы путаем с робостью, а готовность услужить – с покорностью.
Везде, куда бы ты ни шел, ты окружен вниманием и заботой. В конце концов, это находится в основе буддийского учения. Оно стремится к уменьшению человеческого равнодушия, к устранению недоверия между незнакомыми людьми, смягчению цинизма жизни. Например, массаж не является только способом улучшения состояния мышц, это способ доставить облегчение, сделать что-то для твоего комфорта.
Тайцы, прежде, чем доставить тебе неудобство, подумают 20 раз. Если ты упорно смотришь на женщину, она почти всегда улыбнется в ответ. Она попытается избавить тебя от неудобства ситуации отказа, но ты не должен думать, что она согласна на все. Это только их воспитание. Даже проститутка не будет холодной и механической, как у нас. Каким-либо образом она даст тебе почувствовать человеческое отношение. И европейца это, конечно, ослепляет.
Тайцы, приезжающие в наши страны, бывают шокированы холодностью людей. А вот нам зачастую их любезность кажется раболепством. Случается, конечно, что эта обходительность – всего лишь способ обставить. Паттайя – это не настоящий Тайланд. Единственный город в целом Востоке, построенный исключительно для фарангов. Эта идея была рождена во времена войны во Вьетнаме. Американцы приезжали сюда восстанавливаться во время затишья на фронте.
Еще 30 лет назад здесь была маленькая рыбацкая деревушка. Теперь же это как Дисней Лэнд или Лас Вегас. Здесь есть развлечения всех типов. Паттайя продает сон, иллюзию, это – Луна-парк любви.
У меня есть фотография пятилетней давности, присланная Винченцо из Паттайи в Италию. Он - на мотоцикле с оголенным торсом и в бермудах апельсинового цвета. Она – в соломенной шляпке и цвестастом парео обнимает его сзади. Оба заразительно смеются над чем-то забавным. Кажется, ты слышишь, этот смех. И меня утешает мысль о том, что он провел два последних года жизни, полных счастья, как на этой фотографии.
Я продолжаю жить здесь, потому что люблю тепло и жизнь рядом с природой. Здесь всегда лето. Мы с друзьями открыли бар, который стал местом встреч итальянской общины. Многие из посетителей нашего бара – пенсионеры, как и я…
Паттайя по своей сути – «кладбище слонов», здесь даже воздух менее нервный, чем в Европе, и отличные условия для светлого старения. Я люблю это азиатское спокойствие, люблю здешнюю сердечность. Ненавижу высокомерное поведение, которое встречаешь в Италии. Здесь все очень простые. Они сопровождают тебя с улыбкой… до могилы.