ДРУЗЬЯ ДО ГРОБА
Мать была властная добросовестная и правильная ( из староверов), закончила медицинский институт по женской специальности — гинекология. Врачом была отменным грамотным, женщины и коллеги её побаивались,но со своими женскими проблемами попасть всегда старались к ней, доверяли только её рукам. И сына своего единственного она заставила идти в медицинский и прочила его в ту же узкую и нужную специальность,но здесь он проявил характер ( может впервые перед матерью) и пошёл на военную кафедру и стал военврачом, который , по сути, умеет всё . А в первую очередь хирург.
Жизнь сложилась интересная и непростая. После института попал в Германию в ограниченный контингент, потом в Афганистан. Скольких парней спас, собирая их чуть не по кусочкам, а уже ближе к окончанию своей воинской выслуги его направили в Кемь в районную больницу. Он ещё смеялся — Кемь-то на самом деле существует. А когда-то смотрели комедию Гайдая про Ивана Васильевича и потешались над шведским послом Кемска волость, Кемска волость.
Кемь стояла на Белом море не первую уже сотню лет, подзабытый богом удел. Но, как и везде, люди там жили , работали в порту, на кое -каких предприятиях, была школа, кинотеатр, дом культуры, стояла военчасть и , конечно же,была больница. Как без неё? Сюда-то Александр Сергеевич Разумов и прибыл со своей семьёй. Это уже было последнее временное пристанище перед возвращением в родные пенаты Нижний Новгород.
Ему дали неплохую квартиру,детей устроил в школу, жена обустраивалась ( офицерские жёны привычные к неудобствам и переездам) и тоже искала какую-нибудь работу — с деньгами было туго, как и у большинства нашего населения в те времена, да, впрочем, как и в любые российские времена. В больнице своей он быстро завоевал авторитет и уважение добросовестностью, грамотностью и скромностью. Успешно делал операции, некоторых вытаскивал с того света, что называется. Ему было к этому не привыкать.
В ту ночь у него было дежурство. Привезли по скорой мужчину с сильными болями в области желудка . Мужичонка был дохленького тощенького телосложения, явно пьющий и сильно напуганный своим состоянием. Разумов сразу поставил диагноз — прободная язва желудка и не тратя драгоценные секунды уложил его на операционный стол. Наутро пациент уже был весёлый и спокойный — спас доктор, не дал помереть.
А через два дня живот надулся как барабан, затвердел и пошли боли уже в кишечнике. Хирург осмотрел больного и понял, что пришло осложнение после операции ( такое часто бывает) — заворот кишок. Он срочно вызвал в больницу жену больного учительницу местной школы. Пришла взволнованная усталая женщина. Разумов быстро изложил ситуацию и сказал, что она должна дать согласие на вторую срочную операцию. Она уже приготовилась подписать бумагу как в это самое время из палаты больного вывалились два субъекта, очень схожие по своему внешнему виду с оперированным. Они подошли к жене больного, поздоровались — Привет, Валюха! - и, уставившись на врача своими стеклянными глазами, заявили — Мы друзья Толяна, можно сказать друзья до гроба, понял, лучше не бывает. Где он — там и мы, не дадим пропасть мужику! - Когда они поняли о чём шёл разговор врача с Валентиной— глаза их налились яростью и они набросились на Валентину — Не подписывай,дура! Им только бы резать, Толян что -кролик подопытный.? С чего он взял , что заворот кишок. Консилиум! Требуй консилиум ( с трудом выговаривали друзья сложное для них слово). Нужно узнать мнение других хирургов, он что Бог ? Чего это он взялся решать за всех! Валюха, не подписывай, погубишь мужика — помрёт, зарежут ни за грош. Консилиум!!!
И Валентина спасовала под напором этих двух представителей народа, которые выражались так сложно и яростно. - Может я, действительно тороплюсь и надо обсудить? А что люди скажут? Она , смущённо опустив глаза, отказалась подписывать согласие на операцию и тихо попросила о консилиуме. В раздражении Разумов ей ответил — Какой консилиум в этой Тьму — Таракани?! Пока врачи приедут из соседних районов будет поздно! - Валентина молча стояла опустив голову. Пробить эту стену страха, нерешительности и, в конечном счёте, глупости врач не сумел. Опустив в бессилии руки , он ушёл.
Собрали консилиум — приехали на другой день два хирурга из соседних районов. Посидели, посовещались, единогласно согласились с мнением Разумова, подписали свой вердикт и уехали. В этот момент в кабинет главврача зашла дежурная медсестра и что-то тихо сказала Разумову. Хирург поднял голову - Он только что умер. - Не волнуйся, сказал главврач, твоей вины тут нет. Вскрытие всё подтвердит. - Нет, я виноват. Я должен был прооперировать его без согласия родственников. Взять на себя ответственность. - А если бы он умер у тебя на столе? Они бы тебя засудили эти друзья до гроба с этой Фёклой. А сейчас формально ты прав. - Вот именно, что формально — вздохнул хирург и пошёл из кабинета.
Вскрытие подтвердило. Друзья до гроба ( уже под градусом) торжественно-печально шли нетвёрдой походкой в похоронной процессии позади растерянной плачущей Валентины и твердили - Зарезали-таки, зарезали Толяна. Не уберегли мы его. Опоздал консилиум. - Они, как всегда, были уверены в своей правоте и выносили всем приговоры. Оркестр играл похоронный марш и тем ещё сильнее рвал душу близким покойника.
* * *
А в коридоре больницы у окна стоял хирург, глядя на текущие по стеклу струйки дождя. Кемь смотрела уныло и безнадёжно. Мимо больницы шагали в неизвестном направлении два промокших солдата. - На войне проще всё было — подумалось ему — даже когда оперировал под свистящими пулями. - А дома в шкафу на полочке громоздились в коробочках ордена и медали, которые он никогда не надевал, стеснялся. А что люди скажут?