Вечерами, я люблю сидеть у какого нибудь дерева и наблюдать закат на горизонте, как эти яркие оттенки, названия которых некто наверное и не знает, заставляют играть весь мир новыми красками. Обычно я разжигаю костерок, и облокотившись на большое дерево, медленно кручу рыбу, на импровизированном вертеле. Похожая ситуация происходила и сейчас, разве что я, был не один.
- Андрей, а ты давно уже ушел из города? – Проговорила молодая девушка, отвлекая меня от раздумий, пару часов назад мы впервые встретились, и она тогда представилась Настей, на ее лице совершенно не было макияжа, в глазах усталость, а со рта был спущен новенький респиратор с двумя фильтрами. На самом деле, сейчас я не вижу ее лица, и рассказываю вам по памяти, ведь меня слепит солнце, к которому она села спиной.
- Да, я уходил с первой волной, тогда не было одиночек, были группы единомышленников.
- А как же получилось, что ты один остался?
- Да… это все сложно. – Я боюсь говорить на эту тему, боюсь, что меня осудят, скажут что я в чем-то виноват. Когда кто-то поднимал ее, на меня накатывала волна слабости и не желания продолжать разговор. Но с другой стороны, мне нужно было кому-то выговорится, я хотел этого и не знакомый человек, наверное лучший кандидат. – Нас было человек тридцать тогда, кто отправился в лес искать спасения. Мы конечно списались в интернете, и даже не знали друг друга до этого, группа единомышленников, просто обычные люди.
Я и мой друг Антон были основателями этой идеи, когда то в детстве мы мечтали уйти в долгий поход на несколько недель, а тут сама судьба нам предоставила такую возможность, и конечно же, не на несколько недель, а скорее всего на куда более продолжительный срок.
Первые дни это было как будто поход или путешествие, мы шли в самую глубь леса, у нас были припасы на первые несколько недель, по вечерам мы жгли огромные костры и пели песни. Все подружились и только мы начали уставать от похода, и тут же мы видим, поляна, вот оно тогда подумалось нам. Огромное пространство с чистой речкой, которая текла в город, а не из него. Как будто кто-то создал ее специально для нас.
Ты бы видела это, мы строили мечту. Слаженная работа, кто-то рубит деревья, кто-то ловит рыбу, женщины готовят и помогают, чем могут конечно. Это была утопическая книга про выживание, не кто бы это не стал читать, слишком ванильно, слишком все хорошо. Казалось нам тогда.
Но как известно, жизнь это зебра, и рай не может быть вечным, на шестой день, одна девушка начала часто и сильно кашлять, и тогда, у нас появились первые опасения, но мы верили и надеялись, это же природа, ветер и холодная вода. Мы её изолировали в отдельной палатке, приносили еду и лекарства, но зайти туда некто не отважился. Позже она сообщила нам, что у нее сильно поднялась температура, и стало понятно что происходит, и какие действия мы обязаны предпринять. И я, как один из основателей похода, как мы тогда называли свой побег из умирающего города, пошел к нашему месту импровизированного карантина, прикрыв лицо платком, смоченным холодной, речной водой. Я открыл молнию на палатке, ее измученный глаза полные ужаса смотрели на меня, она понимала причину моего появления, и ожидала вердикта. Я много раз думал, что мы могли просто дать ей умереть в этой проклятой палатке, но некто не выдержал бы, осознания происходящего прям у их порога, и я, в тот момент смог выдавить единственную фразу:
- Ты должна уйти из лагеря. – Моя голова немного кружилась, и пересохло горло, голос, который вылетел из моего рта вместе с воздухом, звучал, как будто я умираю, а не она.
- Нет, можно я еще немного полежу тут, совсем немного, пожалуйста. - Девушка, лежавшая прямо передо мной, с огромными синяками под глазами и сальными волосами, попыталась приподняться, облокотившись на локоть, и тут же зашлась в сильном приступе кашля и упала лицом на подушку.
- Ты должна уйти, сейчас же. – Я тогда повысил голос и к концу фразы уже кричал, я знал, что поступаю правильно, для нашего “идеального” поселения так будит лучше. Но вместе с решимостью, в мою грудь как будто воткнули раскольный уголь-семечко причиняющий боль, который все норовил прорости сомнением, но я сдержал его.
И из-за моей спины послышались голоса людей, и я тогда удивился как быстро они могут превратиться в стадо, только скажи им что делать, и вот они уже прыгают со скалы. Мне кажется почти каждый вставил фразу на подобие:
- Да уходи…
- Нам такие, не нужны…
- Ты можешь всех нас перезаражать…
- Прочь отсюда…
- Убирайся…
Каждое слово, сказанное ими, в начале, было пропитано сожалением, но с уверенностью в собственной правоте, а после, это стало чистым ядом и ненавистью, они знали что лучше ее, потому что здоровы, а она отброс общества угрожающий их безопасности.
Мы наблюдали, как слабая и беспомощная девушка скрывается за деревьями на опушки нашей поляны, и больше в ту сторону некто не ходил, через два дня мы как будто и забыли, о ее существовании, всё наладилось и шло своим чередом, люди опять громко смеялись и играли на гитарах. Но каждый, изредка поглядывал в сторону той самой опушки.
Шли дни, часть людей уже жили в каких-то деревянных сараях, кто-то еще в палатках. Как то днем я седел у реки, и взяв свой спиннинг пытался поймать судака, забрасывая наживку все дальше и глубже, я знал что он, притаился где то там у дна. Как же хорошо здесь, подумалось мне, это ли не рай, когда я услышал со спины голос Антона:
- Там еще одна.
Я конечно все понял тогда и вернувшись в деревню на ватных ногах, я увидел о ком речь. Как бы я хотел тогда остаться у реки со своей удочкой. Она была еще ребенком, девушка, нет девочка восемнадцати лет, она жила с парнем и родителями, которые стояли в стороне и тихо рыдали, закрыв лицо руками. Насколько я помнил, они были одни из активистов, когда мы выгоняли прошлую девушку, и если честно, она была не на много старше этой.
- Ты должна уйти. – Одна и та же фраза палача или спасителя, но в этот раз, совершенно не было легче, я знал что меня простят, ведь в первый раз простили. Я смотрел на нее, и чувствовал важность моего положения, эта капля власти, тешила мое самолюбие, но пацифист бил кулаком в грудь, изнутри, мозг понимал, что я все делаю правильно, но грудь нещадно щемила.
Через пятнадцать минут мы услышали ее крик из леса, скорей всего она нашла нашу первую изгнанницу, ее парень тут же бросился за ней в лес, я попытался его схватить, я верил, что у него был шанс на новую жизнь, но он вывернулся и убежал. И их, мы тоже больше не когда не видели.
- Ну и конечно было последнее событие, добившее нас, это был парень, когда я ему сообщил, что он должен уйти, он сказал что ждал от меня этих слов. Он кричал на нас и рассказал как кашлял в общую еду, на людей, на предметы личной гигиены, он говорил что мы все умрем и первые изгнанницы, будут на нашей совести вечно. И когда он побежал по нашей “идеальной” деревне, и начал на всех кашлять, я … в какой-то прострации и не понимании того что происходит, схватил охотничье ружье у стоявшего рядом охотника, и разрядил оба выстрела в спину парня. Победил ли я его? Не думаю. В тот же вечер, было решено, что если кто еще и не заразился, то им будит спокойней поодиночке, по крайней мере, временно, и каждый отправился своей дорогой…
-Что это? - Вскрикнула моя собеседница. – Вон там, на горизонте.
- Это… - Я улыбнулся, я отлично знал что это. – Это дезинфекция. Я давно бросил, но у тебя случайно не найдется сигаретки?