- Господи Иисусе, - перекрестился Паприка Сальса и устремил свои голубые детские глаза в такие же голубые чистые небеса. – Нужно сжечь эти сатанинские писания. Хозяин, а Вы знаете, они чем-то напоминают ваши ругательства.
- Молчи, имбицил изотропичный.
- Вот-вот.
- Разводи огонь и молчи.
Тем временем Липомуза, рассекая своими объёмами пространство, поплыла в город, на рынок, где торговала овощами и зеленью.
Амамлюк точил свою кривую саблю и злобно ухмылялся. Он хотел убить Дона Целокантуса. Он не любил всех этих европеоидов, латинистов, демократов, натовцев, страстбургский и гаагский суды, нобелевский комитет и скандинавский образ жизни. Дон Целокантус воплощал в себе весь этот гяуризм, и Амамлюк объявил ему персональный личный индивидуальный 100%-й джихад. Правда, бедный Дон Ц. даже не догадывался об этом. Официальную ноту представитель солнечного Востока ещё не направил (и вряд ли собирался это сделать). Зато он точил кривую, как серп, саблю (ему бы ещё молот и портрет Че Гевары на рукав, вместо группы крови) и воображал перерезанное горло (дальше этого его воображение тормозило) (ещё он представлял себе шашлык из барашка) (хотя у него была дисфункция печени и язва двенадцатиперстной, да и поджелудочная пошаливала) [ведь говорил ему Великий и Ужасный: не ешь жирного, принимай панкреотин, но Амамлюк был сам себе на уме].
Ничего не подозревающий Дон Целокантус беспечно спал под открытым небом в поле и снилось ему… Рядом на его доспехах прикорнул Сальса. Раздолбант флегматично жевал травку. Костерок догорал. Красные, яркие, словно ягоды ремонтантной клубники, угли подмигивали летучим мышам и совам (впрочем в чистом поле летучих мышей нет). Аромантный дымок нежно окутывал спящих (Дон Ц. спал на своём седле и укрылся попоной). Идиллическая картинка – мечта Вергилия, Проперция и Тибулла. Небо было похоже на негатив швейцарского сыра, и город вдали на его зеркальное отображение. Это был не тот город, в который «уплыла» Липомуза. Это был город, в который направлялись Дон Целокантус и его преданный оруженосец Паприка Сальса, чтобы… Ну чтобы совершить как minimum 12 подвигов (так думал-мечтал Дон) или хорошо пожрать (так хотел П.С.) (он, бедняга, уже давно не ел сала и мяса – всё отдавал своей Липе, пробавлялся одной чечевичной похлёбкой (зато экологически чистой, и там витаминов куча), ржаными лепёшками (а то и ячменными), репой и ключевой водой [заметьте, без хлора!]). В городе, находясь вдалеке (это печалька) от своей Музы, он мог захавать целого барашка (это радостно).
Этот город назывался… на старовенгерском это очень неудобоваримое (мозгами в смысле перевариваемое) слово, мало того, что его невозможно выговорить, так оно и забывается очень-очень быстро (т.е. сразу); на современных языках (китайский, тайваньский, сингапурский) оно звучит очень уж неприлично, почти нецензурно, а по-научному… так ведь латынь и древнегреческий всё равно никто не знает. Будем называть его Город-2. Да, но мы забыли о сне Дона Ц. Что ж ему снилось?
Как вы знаете, воспроизводить сны занятие претрудное. Ещё так-сяк в кинематографе, похуже в живописи, но словами на бумаге (впрочем, на камне или медной пластинке не лучше) – это всё равно, что пытаться на бумажном самолётике лететь на Луну. (Впрочем, зачем туда лететь, Луна уже находится в частной собственности, поделили нашу старушку, любовь поэтов, между собой толстосумы, будут там строить виллы, пруды там всякие с японскими карпами и шашлыки жарить. Потом махнут на Марс. А когда на Марсе уже негде будет жарить шашлыки – на Юпитер. Вот только на Юпитере водка станет похожей на ртуть, а мясо на свинец (Pb), но это не смертельно, разве что так – небольшая саркома). Так вот описать сновиденния… Но интересно. У Достоевского хорошо получалось. Нет, сны нельзя описывать специально. Когда говоришь: «Ему снилось…» Всё! Эффект пропал. Нужно вот чего-то там описывать, какие-то там события, туда-сюда и вдруг бац… оказывается это был сон, а все думали, что явь и спящий в первую очередь. Но раз уж было заявлено, что Дону Целокантусу что-то снилось, то вся прелесть неожиданности пропадает, а следовательно никакого описания сновидения не последует. Это будет в другой раз, когда об этом знать никто не будет и впервую очередь сам Дон.
А вот Паприка Сальса кимарил без сновидений. Здоровый богатырский сон. На свежем воздухе. Ему даже телячий окорок не снился. Сняться ли сны лошадям, неизвестно. Оводы их ночью не кусают – и то хорошо. Ночь была безлунная (Луну ведь продали). Тёплая. Дело происходило ближе к тропику Рака (ссылка на Генри Миллера обязательна!). Влажность 55%. Давление ртутного столба (данные уточняются) (впрочем, ничто не предвещало грозу). Нападение разбойников, нарокоманов, бомжей и хищных животных представлялось крайне маловероятным. В общем ночь должна была по всем параметрам пройти успешно. И прошла. Сальса проснулся от тихого ржания Роздолбанта. Кляч приветствовал восходящее солнце. Сальса бодренько вскочил, пробежал несколько шагов и с облегчённым сладким вздохом помочился (переполненный мочевой пузырь лучше любого будильника). Восторженно-победный выплеск сальсовой струи разбудил Дона Целокантуса. У него, как и у 100% представителей Homo s., был аналогичный повод быстренько вскочить на ноги. Вылив из себя около 0,65л жидкости, Дон Целокантус заорал: «Сальса, ты чистил зубы?!»
- Господин, я потерял свою зубную щётку, - зевая во весь 31-зубый рот (один зуб ему выбили после игры в кости, по пьяне), печально ответствовал Паприка.
- Тогда будешь чистить зубы хвостом Роздолбанта. Какой ты пастой пользуешься “Colgate” или “Pantin provi”?
- Вы хотели сказать “Blendamed”?
- Точно, всё время это название забываю.
- Нет, я пользуюсь детской «Зоологической» - она сладкая.
А солнце тем временем поднималось всё выше и выше, рассеивая своими медузными лучами-стрекалами лёгкий туман над вожделенной целью – Городом-2.
Роже Вайян сказал, что сюрреалист это мятежник, а не революционер. А что по поводу сюрреализма сказал бы Ибн-Сина или Мэн-цзы? На это, пожалуй, хорошо ответил бы Даниил Хармс. «Всё это прекрасно, ибо в этом есть чрезмерность». Кажется это сказал Маркиз де Сад, а впрочем вспархивающие воробьи под музыку T’Rex и что-то ещё в часовых махинациях механизмах
Дон Целокантус чуть не свалился со своего Обдолбанта (или Раздолбанта?).
- Я кажется задремал, - встряхивал он головой и выпучивал глаза. – Ну и хрень мне приснилась, какие-то дурацкие слова и демонские имена.
- Осените себя крестом, - посоветовал, голодный как старая церковная крыса, Сальса и, перекрестившись, попросил у Господа кучу всякой жратвы (это по минимуму) и ещё такую же кучу (по максимуму).
- Сальса, ты сжёг тот сатанинский текст? – вспомнил Д.Ц. и даже подпрыгнул в седле.
- И пепел развеял, - махнул рукой П.С.
- Наверное он мне снился.
- В седле ехать надо, а не спать.
- Я не спал, а только задремал. И ты мне не указывай, что мне делать в седле.
- Вам укажет ваш кляч, когда сбросит ваше тело в придорожную коровью лепёшку.
- Молчать! – Дон Цел-ус даже замахнулся на С-су, но в это время они достигли Города-2.