Случился тут в 2019 году по осени в России большой всенародный праздник: 60-летие движения студенческих строительных отрядов (ССО). В нашей области дата была поскромнее, но даже более красивая – 55-летие. Ну, как водится, решили это дело отметить официально – концерт, книжки всякие с воспоминаниями, значки и прочее, что полагается. Разумеется, само по себе всё это не сложится, надо заранее провести немалую работу, в связи с чем высокопоставленные руководители проекта озадачили администрацию всех местных университетов и институтов (ведь именно они были основными рассадниками стройотрядовцев в те времена; техникумы и ПТУ не блистали в движении ССО). Отмечать событие планировалось на двух уровнях – большой областной праздничный концерт (с приложением к нему толстой иллюстрированной книги) и менее помпезные мероприятия по ВУЗам (с выпуском книг объемом чуток поменьше).
Конкретно в нашем медицинском университете ответственной за мероприятие была назначена милая Дама почтенного возраста, которая отвечала за архивную работу, а, стало быть, имела под рукой множество фактов и документов. Понимая масштабность задачи, Дама привлекла к сбору информации помощников. Я в эту историю влип практически случайно и уж точно незаслуженно, просто тут сошлись несколько факторов: во-первых, было известно, что я пишу мемуарную литературу; а во-вторых, я расстался с работой и праздно сидел дома (ну, это меня уже друзья заложили). Тем более что с ответственной Дамой мы были знакомы и ранее.
К сожалению, Дама была – и осталась – пламенной комсомолкой. Поэтому при первой же встрече она меня огорошила словами: «Историю наших стройотрядов мы начнем писать с истории институтского комсомола!» (Надо пояснить, что ВУЗ наш много лет назывался институтом, потом, лет двадцать - академией, а недавно стал университетом. Я за это время повидал немало студентов, интернов и ординаторов, и могу ответственно заявить, что практической пользы с этих переименований нет никакой).
От заявления, что комсомол и стройотряды – близкие родственники, я несколько опешил. Много лет я выезжал в различные ССО, и никакого влияния ВЛКСМ на трудовой процесс не замечал. Оно, конечно, факт: все мы были комсомольцами, но это звание автоматически придавалась нашей возрастной группе, примерно как атеросклероз – более старшему поколению. Спорить я не стал, но в ходе осторожных расспросов выяснил, что, по мнению Дамы, именно Комсомол призвал молодежь на трудовые подвиги.
Черт его знает, конечно… Если считать комсомольскую организацию и юношеский энтузиазм синонимами, то, возможно - да. Собственно говоря, стройотряды делились на две очень разные категории: те, которые выезжали в районы области (в деревню), и те, которые ехали за пределы нашего региона (чаще всего тоже в деревни, но дальние и потому – экзотические). Так вот, в «местные» ССО подавляющее большинство студентов ехало только для того, чтобы их осенью не послали на уборочную. Меньшая часть ехала за деньгами (как правило, это было руководство стройотряда). Какой уж тут комсомольский задор…
(А вот интересно, если вдруг начнут писать историю «уборочного» движения, то тоже во главе поставят комсомол?)
Среди мест отдаленных и потому романтических нужно назвать строительство КамАЗа, БАМа и прочие всесоюзные стройки, а также упомянуть те отряды, которые ехали солить рыбу на Дальнем Востоке, собирать фрукты на Юге и работать проводниками в поездах. Я кое-где побывал, и точно могу сказать, что комсомольские собрания там не проводились (хотя комсорги в больших стройотрядах были, и даже прилежно вели журнал таких собраний).
В своем изумлении от того факта, что начинать рассказывать историю движения ССО надо с двадцатых годов ХХ века, я был не одинок. Какое-то время я участвовал в подготовке университетского торжественного мероприятия (в основном молча сидел в уголке с умным видом) и наблюдал, как каждый новый человек, которого привлекли к сбору информации (в основном это были нынешние преподаватели университета, бывшие стройотрядовцы), ознакомившись с грандиозными планами юбилея ССО, с удивлением восклицал: «А причем тут комсомол?!» Ответственная Дама обижалась, а я пытался ее утешать. В награду мне дали почитать макет будущей юбилейной книги, и я очень удивился некоторым фактам. Ну как – удивился… в те годы, да и вообще в советское время это было бы нормальной точкой зрения, но жизнь-то ушла вперед и резко в сторону, и публиковать это сейчас мне кажется неправильным. А уж молодежь вообще не поймет, что там было «черное» а что «белое»…
Например, начало всей этой эпопеи. На немногочисленном в те времена медицинском факультете в 1921 году была создана ячейка РКП(б) в количестве 5 человек, которая в дальнейшем стала ячейкой РКСМ (тогдашнего комсомола). Далее цитирую:
«Комячейка в первое время жила обособленно, воспринимая коллектив института как «обывательскую публику», «большей частью не советскую, в поступках и словах умную, но безвредную».
И еще, о партии и комсомоле:
«Партийцы получили надёжного союзника в «завоевании» студенчества, так как оно всё еще представляло «замкнутую в себя интеллигенцию, мечтающую только закрепить за собой место врача-спеца, чем обеспечить личную светлую жизнь, и их втянуть в общественную работу равносильно, что верблюда сквозь ухо иголки».
Ну что тут скажешь… частично искоренить проявления интеллигентности в студенческой среде в конечном счете удалось, что мы и наблюдаем в виде некоторых «спецов» даже в наше время. И «участие в общественной работе» у нас ценилось куда больше, чем тяга к практическим навыкам.
Шли годы, мелькают страницы юбилейной книги.
«Послевоенная пятилетка стала трудным периодом в истории комсомольской организации, выявив множество разных проблем, начиная с низкой комсомольской дисциплины, заканчивая слабой постановкой всех направлений работы, включая идейно-политическое. Это понятно, ведь вузовская жизнь - зеркальное отражение жизни всего нашего общества.
Возьмем, к примеру, религиозный вопрос. В годы войны и на фронте, и в тылу людям часто помогала вера. Партийно-государственное давление на церковь ослабло. Но после войны любое проявление религиозности, обращение к церковным обрядам стало восприниматься как грубейшее нарушение коммунистической нравственности. Решение проблемы могло быть только одно: комсомольский значок и крестик на груди – несовместимы»
И выгоняли молодых людей, замеченных в «обрядах», из комсомола «поганой метлой», а исключение из ВЛКСМ практически всегда влекло за собой и исключение из института. Парадоксально, но на состоявшемся в нашем университете торжественном собрании один пламенный оратор, в прошлом - известный профессор, с гневом восклицал о том, что нынешняя молодежь совершенно бездуховна, и исправить ситуацию может только вовлечение студентов в новый возрожденный комсомол и в православную веру! Воистину, всё смешалось…
Ну и еще один факт.
«Количество несоюзной молодёжи быстро сокращалось. Уже в 1950 году в комсомоле состояла половина студентов, к 1955 г. – более 90 %, а в 1980 – 100 %»
Жаль, конечно, что ВЛКСМ прекратил свое существование, а то бы и за 100% перешагнули – иначе о чем дальше рапортовать? Примечательно, что многие из комсомольских вожаков вступали в КПСС, но при этом продолжали числиться в ВЛКСМ, чтобы статистика не пострадала. Справедливости ради следует сказать, что практически все студенты вступали в ряды ВЛКСМ еще в школе, так как это действо парадоксальным образом совпадало с наступлением половой зрелости. (Тема ждет своего исследователя!)
И имена, имена – я имею в виду упомянутых в юбилейной книге знаменитых командиров ССО. Некоторых я знал, и люди это были весьма непорядочные. Руководили они стройотрядами, выезжавшими в районы нашей области, и действовали практически по одной схеме. К «костяку» отряда – это были 5-6 человек, включая командира – каждый год добирали полтора десятка «уклонистов от уборочной». Примерно за недельку до окончания работ новичков «отпускали домой», куда они радостно и устремлялись, получив зарплату рублей 40-50. «Ветераны» же завершали строительство, закрывали наряды, и их заработок составлял пару тысяч рублей, а то и больше.
И вот состоялось областное мероприятие, посвященное юбилею движения ССО. Проходило оно в самом большом городском Концертном зале. Опять же по странному стечению обстоятельств я, рядовой боец стройотряда и простой врач (причем всё это в прошлом), оказался в числе приглашенных. Еще был приглашен - вполне заслуженно – мой друг, работник университета, профессор и знатный боец-стройотрядовец. Просторное фойе было битком набито людьми и представляло собой довольно пеструю палитру. Преобладал зеленый цвет – стройотрядовские куртки старого образца. Оказывается, они называются «бойцовки» - вот уж не знал. В эти куртки были одеты многочисленные солидные дамы и господа. У меня сохранилась моя старая куртка, вся украшенная эмблемами, нашивками и значками, с шикарным трафаретом на спине – но она, как бы деликатнее сказать, не сходится на моей талии (где бы там эта талия теперь не находилась). А на курсирующих по фойе ветеранах зеленые куртки сидели как влитые. Я поймал одного из больших начальников и спросил: «Серёжа, как ты умудрился в куртку влезть?» Он ответил, что куртки им пошили новые, специально к мероприятию, а эмблемы на них перенесли старые. В общем, фальсификат. Помимо доминирующего зеленого цвета, попадались островки цвета красного: это стройотрядовцы нового поколения, у них теперь такая расцветка «бойцовок». Еще присутствовали «живые скульптуры» стройотрядовцев, чьи лица, руки и одежда были раскрашены в цвет покрытой патиной старинной бронзы, с ними полагалось фотографироваться. Нам были выданы памятные значки и красивые книги, и весь поток людей устремился в зал.
Началась торжественная часть, прерываемая концертными номерами. На большом экране на заднем плане шло тематическое слайд-шоу. Хорошо, что я был морально подготовлен, поэтому не испытал культурного шока от того, что праздник, посвященный юбилею ССО начался... с Великой Октябрьской социалистической революции. Потом нам рассказали песнями и танцами о Гражданской войне, индустриализации, затем перешли к войне Великой Отечественной… Как мне пояснил сидевший рядом бывший наш преподаватель политэкономии Н., сценарий этот был написан к юбилею комсомола, но потом решено было его использовать именно здесь.
Затем началось некое действо. Гремели фанфары, ведущие звонкими голосами выкрикивали имена и звания, и на сцену из зала начали подниматься представители областных, городских, зональных и линейных штабов ССО. Каждая группа несла шикарное бархатное знамя с золотым шитьем. Постепенно практически весь зрительный зал переместился на сцену. Зеленый цвет в партере исчез. Одиноко сидели в опустевших рядах мы с моим другом, и рядом с нами - исходящий ядом бывший спец по политэкономии (он тоже был членом какого-то линейного штаба, но куртку ему не пошили и на сцену он не попал, ибо в свое время неосторожно состоял в штабе какой-то мелкой оппозиционной партии). Да еще в амфитеатре виднелись кучки людей в красных куртках: среди молодежной массовки руководителей ССО пока что было мало. Диссонансом этому торжеству нарядных штабистов шли на заднем плане черно-белые фотографии стройотрядовцев 60-х и 70-х годов: сплошь весёлые молодые люди на стройках и в цехах, и ни одного заседания самого завалящего штаба…
Конечно, я смутно догадывался, что какие-то штабы существуют, ибо на моей стройотрядовской куртке среди прочих была нашивка «Линейный штаб ССО» - я ее где-то стащил по случаю. Меня привлекло таинственное слово «линейный». Раз такая нашивка есть, думал я, то и соответствующий штаб должен быть. Но зачем он нужен – я и представить себе не мог. А оказывается, таких штабов была чертова прорва. Они всё время проводили совещания, ездили на съезды в Москву, писали бумаги и отчеты. Еще они занимались техникой безопасности и санитарно-просветительской работой (как принято сейчас говорить – «на удалёнке»). В заслугу себе все эти люди ставили организацию работы стройотрядов и составление договоров с «хозяйствующими субъектами». Хотя любой командир стройотряда, который более одного раза вывозил свою команду на объект, в дальнейшем сам вел переговоры с директорами совхозов, колхозов и предприятий, определял объем предстоящей работы и расценки.
Зато практически все работники этих многочисленных штабов сделали в будущем хорошую карьеру. Не столько по той причине, что у них прорезались способности к грамотному руководству и организаторской работе, а скорее потому, что все они были членами разного уровня комсомольских, а затем и партийных организаций, и обзавелись хорошими связями. Не удивительно, что на юбилее ССО здравницы произносились в основном в честь ВЛКСМ. Они бы и КПСС воспели, но не та сейчас политическая ситуация.
Вообще-то пользы со стройотрядов было не так уж и много. Всё же это был неквалифицированный труд, самые черновые работы. Конечно, со временем студенты овладевали тонкостями кирпичной кладки или замеса правильного цементного раствора, но тут – вот беда – приходило время становится инженерами или врачами. Думается мне, что деревенские жители прекрасно могли справиться и без нас (также как и с сельхозработами на уборочной). По крайней мере, когда оказалось, что любая работа требует оплаты, вывозить на студентов уборку картошки и морковки резко перестали.
Расскажу одну историю. Летом 1976 года наш стройотряд ремонтировал коровник в каком-то селе. Бетонные работы мы с горем пополам выполнили, и пришла пора делать на некоторых участках цементного пола деревянный настил. Дело в том, что в коровнике, как явствует из его названия, проживают коровы. Они не бродят там, как на пастбище, а стоят в узких загончиках. Как известно, корова имеет два конца (философия учит нас, что всё в жизни имеет свой конец, а у коровы, видите ли, их целых два!) Один конец коровы очень убыточный: им она постоянно ест корм, и там соответственно находятся длинные кормушки и автоматические поилки. А другой конец условно полезный – через него корова выдает навоз (ну и где-то в том районе есть ещё источник молока). Так вот, стоять коровы должны не на голом бетоне, а на деревянном полу; позади этой конструкции вдоль всего коровника идет длинный желоб – для смыва навоза. Целую неделю мы трудились: прибивали на деревянные брусья-лаги толстые доски. Прикрепим одну доску, а потом долго отпиливаем торчащий над бетонным желобом конец доски небольшой пилой-ножовкой, стараясь, чтобы общий край пола был ровным. Работа шла медленно, пока к нам не забрел нетрезвый местный житель. Он велел нам прибить все доски сразу, а потом притащил бензопилу и за несколько минут ровненько отпилил всё лишнее. Я так понимаю, что и остальные работы колхозники выполнили бы куда быстрее и качественнее, чем мы.
На самом же деле основной объем строительных, дорожных и прочих работ в советские времена в сёлах летом выполняли бригады так называемых «шабашников», в основном – кавказцев. И работали они куда быстрей и эффективней, чем студенты-стройотрядовцы. Вот интересно, а были ли у «шабашников» линейные и прочие штабы?
Позже в нашем университете состоялся свой торжественный вечер, куда менее пафосный, чем областной. Не было бархатных знамен и фальшивых зеленых курток, зато была более теплая атмосфера. Хотя, конечно, без упоминаний о ВЛКСМ не обошлось – но большая часть времени была посвящена именно стройотрядам и стройотрядовцам. Выходили люди, рассказывали о своей боевой юности, некоторые – пели песни тех лет. Я втиснулся в свою заслуженную стройотрядовскую куртку, пеструю от эмблем и значков, что привело к интересному эффекту. Ко мне подходили бывшие участники ССО – заведующие кафедрами, руководители комитета комсомола и профкома, и даже бывший ректор – радостно здоровались, говорили, что хорошо меня помнят, и приглашали на банкет после концерта. А когда я куртку снял – то сразу оказался под шапкой-невидимкой: те же люди равнодушно проходили мимо. Наверное, надо было отпустить мою куртку на это банкет одну, раз она всем так понравилась.
А через пару дней мы собрались в ресторане. Мы – это бывшие бойцы выезжавшего на путину отряда «Рубикон» образца 1976-80 годов. Нас пришло больше 30 человек - молодые весёлые 60-летние парни и девчонки. Пели песни, рассматривали старые фотографии, показывали фильмы и слайд-шоу, продемонстрировали несколько специально подготовленных номеров самодеятельности, произносили тосты – и снова пели песни. Прекрасный получился юбилей стройотрядовского движения!
Апрель 2020