Фейковый коронавирус от доктора
Вы спрашиваете, чем бы я хотел сегодня поделиться? Ну, конечно же, своим настроением. Оно испорчено, и чем? А, кстати, как определить, чем испорчено настроение? Это не сложно, просто проанализируйте, какие недавние события вызывают у вас, если не шок, то недоумение. Был один случай, который заставил меня задуматься, а сколько все-таки людей, зараженных коронавирусом, умерло в нашей стране. И вы знаете, после него, я перестал доверять нашей статистике.
Вот, послушайте.
На одном этаже с некой моей знакомой до недавнего времени жили две бабульки – одной 78, другой 80 лет. Квартиры их были расположены практически дверь в дверь. А поскольку родственников у одной не было, а у другой дети жили в другом городе, то они частенько, чтобы не скучать в одиночестве, заходили друг к другу в гости, скоротать вечер за пасьянсом. Но однажды эта идиллия размеренного бытия нарушилась - в стране неожиданно ввели карантин. После того, как власти объявили самоизоляцию, старикам из квартиры не при каких условиях выходить стало нельзя. Поэтому все дневное расписание у них пошло кувырком. Если раньше, по пути в поликлинику, они самостоятельно выносили мусор, а после посещения врача заходили в магазин, то теперь, если лекарство кончилось, вызывай врача на дом; скопился мусор – зови волонтера; кончились продукты, звони в собес, соцработник тебе все принесет.
Утром захотелось позавтракать, в холодильнике суп, сваренные макароны и полбанки вишневого варенья, но любимого творожка нет. Нужно звонить в собес. Но Алле Львовне, так звали одну из старушек, в данный момент не нужны были ни картошка, ни гречка, ни макароны. Все это она купила еще до объявления карантина. Просто она привыкла по утрам есть зернистый творог с клюквенным или вишневым вареньем.
Позвонила. На другом конце провода спрашивают: «Алла Львовна, в каких продуктах сегодня вы нуждаетесь? И на какую сумму?». Она сказала, что хотела бы зернистого творожка из «Магнолии» за 59 рублей и больше ничего. «Алла Львовна, а если я сначала занесу картошку во 2-й корпус, а потом сразу к вам, вы потерпите? А то мне с тремя килограммами на седьмой этаж без лифта трудновато подниматься. У меня ведь, как и у вас тоже тромбофлебит. Правда, чуть меньше. «Не тревожься, голубушка, подожду, я никуда не спешу».
Надо сказать, что, дожив до преклонных лет, обе старушки имели в своем багаже достаточное количество хронических заболеваний. Общей у обеих была - гипертония. Но у каждой был еще и свой собственный отдельный букет болезней. Алла Львовна, помимо гипертонии, имела тромбофлебит на обеих ногах, и часто страдала мигренью. У ее соседки и подруги были диабет, ожирение и эндопротез тазобедренного сустава, на котором она так и не научилась как следует ходить. Вот с этими болячками они и коротали свой век. И, несмотря на все трудности, связанные с передвижением, все равно умудрялись радоваться жизни. Но вот наступил, как я уже сказал, запрет на выход из квартиры. Поначалу они не восприняли это всерьез и ходили друг к другу, как обычно. Но однажды на пульт дежурного участкового поступил тревожный звонок, и уже вечером он в сопровождении социального работника пришел к Алле Львовне. Они долго звонили потом стучали, ответа не было. Затем участковый, набрал по мобильному опорный пункт, и вызвал бригаду с инструментами. И тут из своей квартиры вышла их соседка, моя знакомая. На вопрос, давно ли она видела Криволапову Аллу Львовну, та сказала, что утром, перед уходом на работу. А зачем им понадобилась Алла Львовна? Участковый объяснил: к ним из собеса поступила информация, что пожилая женщина, проживающая по данному адресу, не отвечает на телефонные звонки. Мы хотели убедиться, жива ли она. Скорее всего, что-то случилось, потому что никто ни на звонки, ни на стук не отвечает. Придется ломать дверь.
- Постойте, а может она к своей подруге зашла? – предположила моя знакомая. – Она частенько у нее бывает.
Участковый несколько раз позвонил в указанную квартиру. Спустя непродолжительное время за дверью послышались шаркающие шаги. Дверь открылась и на пороге, поддерживая друг друга под локоть, появились две бабули, они удивленным и улыбчивым взглядом смотрели на участкового и социального работника.
-Вы почему не сидите дома? – строго спросил их участковый. Кто из вас Криволапова?
- Я, - с волнением в голосе ответила Алла Львовна, и сделала шаг вперед.
- Почему вы нарушили карантин? Вы знаете, что вас за это могут наказать?
- Как наказать? Я ничего не нарушила. За что меня должны наказывать? Я ничего плохого не сделала. – Алла Львовна волновалась все больше. Лицо ее, сначала бледное, стало наливаться краской. - Я просто зашла к подруге, потому что она мне позвонила и попросила помочь собрать осколки разбитой чашки. Она из-за боли в суставе не может наклониться. Что же я такого противозаконного сделала? – Из ее глаз полились слезы.
- Ваша соседка должна была вызвать волонтера или соцработника, они бы ей помогли.
- Но Зиночка не могла шагу шагнуть, - едва слышно сказала Алла Львовна. - Она боялась порезаться, вокруг нее были осколки…
- Она могла бы позвать на помощь кого-нибудь из соседей.
- Простите, - вмешалась в разговор моя знакомая, – я только что пришла с работы, а другие соседи возвращаются еще позже.
- Короче! – оборвал ее участковый. - Сигнал поступил, нарушение налицо, я вынужден составить протокол о нарушении самоизоляции.
С этим он и социальный работник ушли.
К вечеру обе бабули захворали. Сначала у них поднялось давление, затем температура, а потом и небольшой кашель. Соседка вызвала им врача. Осмотрев и прослушав женщин, доктор поставила им одинаковый диагноз: ОРВИ. Назначила постельный режим и симптоматическое лечение. Спустя три дня состояние старух ухудшилось. Температура поднялась до 38, и усилился кашель. Снова пришла участковый врач. Измерила им давление, прослушала легкие.
- Ну, что у меня, доктор? - ослабленным голосом спросила Алла Львовна, когда доктор стала убирать фонендоскоп.
- У вас жесткое дыхание и хрипы.
- А что у моей Зиночки?
- Обе вы, как сестры - близнецы, все симптомы одинаковые. Поэтому назначаю вам еще и антибиотики.
- Доктор, а вдруг у нас коронавирус?
- Не похоже, - со знанием дела ответила доктор. – Если бы это был коронавирус, в легких не было бы клокотания, а были бы сухие свистящие хрипы.
- А можно нам сделать анализ на коронавирус? Ну так, на всякий случай? Я слышала, по телевизору говорили, что сейчас делают такие анализы.
- Можно, - подтвердила доктор, - но только если больного госпитализируют. А для этого должны быть показания.
- А без больницы нельзя? Например, в поликлинике?
- В нашей поликлинике нет тест–систем. Они есть только в специализированных лабораториях. Правда, сейчас тест можно сделать через Роспотребнадзор. Но там, я слышала, делают платно.
- А это дорого? – спросила Алла Львовна. – Если не очень, то я готова. Да и Зиночке тоже, я думаю, не помешает сделать такой анализ, я за нее заплачу.
- Зачем вам это надо, Алла Львовна? Все у вас нормально, – добродушно сказала доктор, – нет у вас никакого коронавируса. У вас у обеих обычное ОРВИ с небольшим осложнением, пропьете антибиотик, пополоскаете горло и все пройдет. Поберегите вы свои деньги.
- Для кого мне их беречь? У меня никого нет, я одинока. Когда меня не станет все пойдет прахом.
Алла Львовна, тяжело опираясь на трость, подошла ближе к доктору и заговорчески проговорила:
- Валентина Петровна, голубушка, узнайте, пожалуйста, можно ли нас проверить. Вдруг мы действительно заразились этим вирусом? Ну так, для уверенности. А если можно, то прямо сейчас, а, Валентина Петровна?
Доктор скептически улыбнулась.
- Ну, хорошо. – Она достала свой мобильный, нашла в справочнике номер телефона Роспотребнадзора, и набрала. Когда на том конце ответили, она представилась и задала вопрос, могут ли специалисты их ведомства сделать тест на наличие коронавируса ее подопечным на дому?
- Они прилетели из Китая или Европы?
- Нет, они вообще не выходят из дома.
- В настоящий момент обследуются лица, только прибывшие из очагов заражения и при наличии симптомов.
- А на платной основе?
- За наличный расчет можно.
Участковый доктор вслух повторила слова оператора, и Алла Львовна, кивнула, что согласна.
Спустя час с небольшим в квартиру Аллы Львовны позвонили. На пороге стояли сотрудники Центра молекулярной диагностики Роспотребнадзора. Пока медики раскладывали комплекты для скрининга, Алла Львовна привела соседку. Сотрудники центра весьма профессионально взяли из гортани мазки у обеих женщин и упаковали все в специальный контейнер. Алла Львовна подписала договор, и оплатила услугу. Уходя, один из лаборантов, видимо старший, сказал, что результаты обследования будут готовы завтра, и что их получит на электронную почту участковый врач поликлиники.
Наконец дневные хлопоты закончились, подруги опять встретились, чтобы немного согреться и взбодриться, приготовили себе вечерний чай, а затем стали раскладывать пасьянс на разные желания.
Тревогу на этот раз забила оператор колл–центра собеса, когда не смогла связаться с находящейся под патронажем их службы Криволаповой Аллой Львовной. Для выяснения причины сотрудница колл-центра хотела приобщить работника правоохранительных органов, и в частности участкового. Однако соцработница, учитывая прошлый опыт, отговорила оператора вызывать полицию, и сказала, что сама проверить. Она пешком поднялась на седьмой этаж и, минуя квартиру Аллы Львовны, сразу пошла к двери ее подруги, уверенная в том, что обе бабульки, нарушив карантин, наверняка опять играют в карты. Позвонила раз, другой, молчание. «Наверное, - подумала она, - сегодня они решили собраться у Аллы Львовны». Но и там оказалось, на звонки никто не отвечал. «Да не могли же они куда-то уйти, - заволновалась она про себя. - Они и по квартире-то едва передвигаются…. Черт возьми, а вдруг что-то случилось?...». Ее воображение рисовало одну картину печальнее другой. Примерно через час пришел слесарь в сопровождении участкового. Когда была вскрыта одна дверь, затем
другая, потому что в первой квартире никого не оказалось, перед ними предстала страшная картина. Обе старухи были мертвы.
- Жуть какая! – сморщившись и закрывая лицо руками, произнесла соцработница. - Как-то странно обе они сидят.
Действительно, мертвые старухи сидели в одинаковых позах в креслах напротив друг друга. Головы откинуты назад и в бок, глаза выпучены, а зрачки скошены вниз и смотрят на разложенные на столе карты. Рты открыты, а верхние присосные челюсти, выпав изо рта, лежат у каждой в правой ладошке, как будто специально для этого подставленной.
- Как могло произойти, что они обе так неожиданно умерли, сразу вдвоем, – вслух произнесла соцработница, не надеясь получить от участкового ответ, потому что тот разговаривал по телефону. – А может, их кто-то убил?
- Ага, - хмыкнув, сказал полицейский, кладя мобильник в карман. – Убил двух старух, вынул челюсти, положил им в руки, а потом рассадил их в чудной позе на креслах. Да еще и пасьянс разложил.
Он обошел покойниц, и с любопытством осмотрел каждую, как бы ища на теле что-нибудь подозрительное.
- Сейчас наряд из отделения и «скорая помощь» приедут. Составят протокол осмотра, а доктора установят факт смерти. И все.
Пока они ждали скорую «скорую» и наряд полиции, соцработница разглядывала разложенный на столе пасьянс. Участковый в это время ходил по комнате, и фиксировал в своем блокноте все предметы, находящиеся в этой комнате.
Наконец в дверях появилось трое полицейских с автоматами на груди, а следом за ними в квартиру ввалились два сотрудника скорой помощи в синих робах.
На немой вопрос начальника, что случилось, участковый вкратце объяснил, что знал, а на остальное пожимал плечами.
Осмотр не занял много времени, участковый попросил соцработницу убрать со стола карты, чтобы на нем можно было без помех составить протоколы.
Но соцработница еще раз внимательно посмотрела на пасьянс, и вдруг, ни к кому не обращаясь, воскликнула:
- А знаете, что это такое?
Все обернулись и вопросительно взглянули на нее.
- Они раскладывали пасьянс на будущее.
- И что? – недовольно пробасил старший полицейский.
- Я знаю, что это!
- О чем вы говорите? – недоумевал полицейский. – Что вы знаете?
- Я вспомнила, однажды моя бабушки точно так же разложила пасьянс, и ей выпали такие же два туза. Видите, им то же выпали два туза – один трефовый, другой пиковый. А это означает смерть. Так вот, моя бабушка на следующий день умерла. А ведь ничем до этого не болела.
Все удивленно взглянули на соцработницу, а затем медленно перевели взгляд на стол с картами - потом на мертвых старух.
- Вы хотите сказать, что они умерли от того, что им выпали роковые карты? – спросила врач скорой помощи.
- Да, - ответила та. – Ведь моя бабушка именно от этого и умерла.
- Бред какой-то! – сказал участковый и хотел рукой смахнуть на пол карты.
- Здравствуйте, а что здесь происходит?
Приветствие прозвучало в гробовой тишине так неожиданно, что все вздрогнули и, чуть ли не в один голос испуганно, воскликнули:
- Вы кто!?
- Я участковый врач... – Последнее слово она произнесла с протяжкой и замолчала, увидев двух своих старух мертвыми, сидящими в неестественных позах в креслах. - Что здесь произошло? – спросила Валентина Петровна, ибо это была она, внимательно рассматривая с расстояния каждый труп.
- Вы их лечащий врач? – придя в себя, спросил старший полицейский.
- Да, – ответила доктор, и было видно, что она глубоко погружена в какие-то свои мысли. – Как это случилось? – выходя из ступора, спросила она, и тут же буднично произнесла: - Надо же, а я не верила.
- Во что вы не верили? – снова спросил полицейский.
- У них, у обеих выявлен COVID-19.
- Что выявлено? – еще не совсем понимая, но уже с некоторой осторожностью спросила врач скорой помощи.
- Они больны коронакирусом. Были больны, - уточнила Валентина Петровна.
В комнате будто взорвалась бомба. Все одновременно выкрикнули:
- Что!? – И их словно взрывной волной отбросило от кресел с трупами.
- Вы почему нас не предупредили заранее, что ваши старые клячи больны коронавирусом!? – закричал на терапевта старший полицейский. – Мы по вашей вине подверглись опасности заражения. Я на вас рапорт составлю, добьюсь, что вас привлекут к ответственности! Заведут…
- Минуточку, - перебила полицейского доктор. - Как же я могла вас предупредить, если сама только час назад узнала об этом. А когда я шла сюда, даже не предполагала, что здесь такое.… И вы здесь.
- А когда вы вошли в квартиру, могли хотя бы в этот момент предупредить? – все еще обиженно, но уже без злости, сказал полицейский начальник.
- А что бы это изменило? – проговорил до того молчавший помощник доктора со «скорой помощи». – Мы здесь торчим уже почти час, и у нас этого вируса разве только что в карманах нет. Теперь поезд ушел, лейтенант, все на карантин!
Перевозкой покойниц увезли в морг ближайшей больницы, потому что специализированный был переполнен. Патологоанатом - Иван Петрович Бледный был моим одногрупником. На курсе все его звали Бледная Немочь. Тебе, говорили ему, только в морге работать. Будто в воду смотрели. Но мы дружили, правда, встречались реже, чем перезванивались.
- Здорово, - приветствовал я друга.
- Привет! Как жизнь?
- Нормально, как положено, соблюдаю карантин. А кстати, ты в курсе, тебе сегодня двух божьих одуванчиков привезли?
- Видел уже. Интересные бабульки. Особенно их гримасы. А ты их откуда знаешь?
Я рассказал.
- Будешь вскрывать? – спросил я.
- У меня еще нет их историй. Ознакомлюсь, решу. А что, тебя что-то конкретное интересует?
- Да нет, спросил так просто.
На следующий день звонок от приятеля:
- Здорово!
- Здорово! - ответил я. - Ну, рассказывай.
- Ты знаешь, весьма интересная история.
- Да? – удивился я. – И в чем?
- Их участковым была Валентина Коробова… Ты должен помнить ее. Мы с тобой уже в интернатуре были, когда она только пришла на первый курс. Ну, помнишь, маленькая такая, аккуратная как куколка. Я еще на нее глаз положил. Ну, вспомнил? Так вот, сейчас она, конечно, Валентина Петровна Коробова. Изучил я ее истории болезни. Ошибок, конечно, полно. Но это так, мелочь. А вот то, что она причину смерти поставила от COVID19, это считается грубой ошибкой. Ладно, не буду тебя прессовать подробностями, короче, жду представителя по санэпидконтролю из Роспотребнадзора.
- А зачем? – полюбопытствовал я.
- Больных с COVID-19 согласно Федеральному закону вскрывают только в присутствии специалиста санэпидконтроля. Все, пока, ко мне пришли, потом позвоню, расскажу.
Позвонил он мне только через день. Был занят разбором подобных случаев и делал отчеты на врачебных конференциях. Досталось и Валентине Петровне. Оказалось, причина смерти обеих бабулек одинаковая – тромбоз. Только у одной тромбоэмболия легочной артерии, у другой ишемический инсульт. Как мне объяснил мой друг патологоанатом, смерть наступила у обеих практически одновременно и неожиданно. Причиной мог быть стресс или испуг. Отсюда и открытый рот, и вытаращенные глаза – произошла резкая блокада дыхательного центра и мгновенная смерть.
Когда наговорившись я повесил трубку, то глубоко задумался над нашей профессией. Вот Валентина Петровна, врач предпенсионного возраста, имеет многолетнюю практику, долгие годы наблюдала этих двух старых женщин, ни один раз их обследовала, назначала и отменяла препараты, консультировала у специалистов. А итог: приходит Иван Петрович (Бледная Немочь) и ставит все точки над i. «Ну что, Валентинка, видать плохо ты в институте изучала анатомию и физиологию. Лечила, лечила их, а все - таки не смогла предвидеть, когда и в каких местах у твоих бабок сформируются тромбы, и когда им суждено оторваться». Итак во всем. А когда на конференциях тебя, потыкают мордой в тобой же составленные истории болезни, то хочется бросить все и пойти работать дворником.