Утро. Кедровник. Крепкий для апреля мороз, поэтому подтаявший вчера снег превратился в твердый наст, легко сдерживающий человека. Ходишь словно по асфальту, легко, не проваливаясь в снег выше колен, как вчера.
Вытаявшие кедровые шишки отчетливо выделяются на белом фоне. Но лежать они будут недолго, потому что за ними «охотятся» не только люди, но и белки, бурундуки, мыши, птицы. Во второй половине дня найти целую кедровую шишку будет уже сложно, их ополовинят лесные обитатели.
Вот ловко с шишкой расправляется белка. Всегда считала художественным вымыслом, что белка держит шишку в передних лапках. Ан, нет - правда. Серая плутовка почти по- человечьи очищает шишку, добираясь до орешков. Она убегает по выпирающему из снега стволу кедра, но с добычей не расстается.
Бурундук возмущенно засвистел, когда мы приблизились к россыпи шишек под мощным кедром. Часть их уже выпотрошена, часть только перед нашим приходом оказалась в зоне внимания бурундуков, которые поддерживали громким свистом возмущение своего товарища. Смелый бурундук не успокаивался, бегал вокруг, все громче возмущаясь, видя как шишка за шишкой быстро исчезают в наших сбирках.
Оставляем бурундукам шишки, над которыми они уже поработали, и направляемся дальше – внизу целый кедровый гаек с россыпью шишек.
Наклоняюсь за очередной шишкой, поднимаюсь и замираю, встретившись взглядом с живыми любопытными глазами серо-белесой кабарожки. Она не убегает - наст сдерживает нас, но узкие копытца протыкают его, острые края ледяной корки в кровь ранят ноги животного. Во взгляде кабарги нет испуга, скорее с любопытством, она наблюдает за моими действиями. Стараясь не пугать животное, скрываюсь за толстым кедром. А на душе как-то необычно тепло от этой неожиданной встречи.
Живет тайга. Живет своей жизнью, и наше место в ней – место благодарных гостей. Не хозяев, нет, которые суются в чужой монастырь со своим уставом, и уж тем более не бездумных потребителей, не всесильных покорителей природы- благодарных гостей, которым оказана высокая честь взглянуть на чудо иной жизни.