Весна в этом году выдалась необыкновенно ранняя. Уже в начале марта на открытых участках жаркое солнце растопило небольшой слой снега, пробудив к жизни вербы. Поэтому они зацвели задолго до Вербного воскресенья, отмечаемого нынче 13 апреля.
Глядя на своих цветущих подруг, старая верба, покряхтывая на ветру, не спешила выпускать цветы, хотя молодые зеленые ветки-побеги торопили ее. Они живо напоминали выросших дочерей, нетерпеливо торопящих свою мать, собирающихся на деревенский праздник, где можно во всей красе продемонстрировать новые наряды, а заодно свою молодость и красоту.
Но верба медлила, строго соблюдая полагающийся срок. Весенние соки уже бродили в ее стволе, и коричневые скорлупки вскоре должны были слететь с бархатистых серебристых почек. Вот-вот чудо цветения, происходящее на протяжении без малого сорока лет ее жизни, должно было случиться.
Огонь весеннего пала жадно поглощал сухие остатки травы, прошлогодние листья, набирал силу. Его горячие языки уже больно лизали ствол с южной, прогретой солнцем стороны, все глубже вонзаясь в тело так и не успевшей зацвести вербы.
Поглотив сухие остатки прошлогодней красы, огонь остался без подпитки и, вспыхнув под порывом ветра на стволе вербы, потух. Но свое черное дело он сделал. Очередной порыв ветра наклонил вербу, и она, не выдержав его напора, надломилась обугленным стволом и рухнула. Почерневшие части ствола еще долго дымили под сочувственное поскрипывание окружающих берёз и верб.
Наступившая ночь своей чернотой слилась с обугленной землей, надежно скрыв следы происшедшего. А утром, проснувшиеся соседки увидели, как на выжженной земле на ветках погибшей вербы серебрятся пушистые комочки – прощальный знак уходящей жизни.