Снова он в когтях у запоя
и на всё наплевать ему,
кто познал хоть однажды такое,
тот познал беспредельную тьму.
Кто виновен? Да дьявол знает!
Он себя одного и винит.
Под глазами его зияет
копоть, словно рванул динамит.
Говорят, был спортсменом когда-то,
говорят про несчастный круиз;
он стихи читает поддатый,
не понятно – чужие? свои?
На крушенье империи глядя,
сам себе задаю я вопрос:
что с того, что какой-то дядя
улетел вслед за ней под откос.
И друзья у него сегодня
из таких же, пардон, нелюдей:
тётя Паша – курва и сводня –
вьётся рядом уже пять дней.
Корешует с бомжом Боряней,
тот – учитель бывший. Держись!
Я его осуждаю, я не
понимаю такую жизнь.
Непригляден он, плох, отвратен,
униженье за ним и ложь,
на душе его столько пятен,
что и светлого не найдёшь.
Почему же, когда воскреснет,
оклемается чуть душой,
с ним, как с ангелом, интересней
говорить, чем с иным ханжой?
Словно знает он что-то такое,
что ещё мне узнать предстоит,
и в глазах у него с тоскою
сам Христос со слезой стоит…