Просчёт Волчьего зуба

        притча

        Когда-то на Аляске процветало одно племя алеутов. Вождём племени был мудрый и сильный охотник по прозвищу – Морской лев. Племя жило охотой и рыбной ловлей. Рыбы  было так много, что осенью, когда она шла на нерест, её ловили руками. От людей не отставали медведи. Тут же, на берегу, без опаски сновали и хватали рыбу собаки и песцы. 
        У вождя  было много детей. Каждая алеутка – а они, как и мужчины, были свободны в любви – почитала за честь понести от него дитя. Но признанные дети были от его любимой женщины, красавицы по имени – Утренняя заря! Это были его два сына. Старшего звали – Волчий зуб, а младшего – Олений глаз. Они были непохожими и сильно отличались характерами. Старший был жестоким охотником, умеющим одним ударом копья убить тюленя или сивача. а младший – то и  дело днём сидел на берегу моря, а вечером – разглядывал звёзды.
        Но время идёт неумолимо и Морской лев заметно состарился. По обычаю племени стариков, когда им исполнялось шестьдесят лет, чтобы они не обременяли племя и их приняли духи, умерщвляли. Делал это обычно старший сын.
        Волчий глаз не стал медлить. Он как будто ждал этого. так как вождём племени становился он, старший сын прежнего вождя. Место своей смерти выбрал сам Морской лев. Это был отдалённый дикий берег узкой каменистой косы, откуда открывался к вечеру в лучах заходящего на западе солнца великолепный вид на море.
        Перед смертью Морской лев напомнил сыну, чтобы он выполнил отцовский наказ и один из двух островов передал в пользование  младшему сыну Оленьему глазу. Но у Волчьего зуба были другие мысли. Он хотел владеть обоими островами, а своего брата с детства презирал, так как тот не был настоящим охотником.
        Убив отца, Волчий зуб даже не стал заваливать труп камнями. Вытерев кровь с ножа, он поспешил в стойбище. Теперь он думал, как лучше покончить с Оленьим глазом: убить сегодня или немного помедлить…
Но он отошёл совсем недалеко от места, где лежало тело отца, истекающее кровью. Вмешались духи. облюбовавшие, как и его отец, эту безлюдную каменистую косу. Он успел только жалко охнуть, когда страшный удар медвежьей лапы размножил его голову.