Порой, люди искренне жалеют о совершенно ерундовых вещах. Каких-нибудь мелких действиях, для всех уже потерявшихся во времени, но для тебя одного таких чертовски важных без особой на то причины. У меня самой их накопится огромное множество, но самые, пожалуй, обидные – те, что ты так и не сделал. Например, не сказал молодому парню на заправке, какой у него обалденный голос. И это то, что мешает спать.
То был обыкновенный будний день, без надобности жаркий. Мы проторчали в пробке у Лос Анджелеса не меньше трех часов. За плечами десять дней кемпинга, а впереди всего в каких-то двух часах езды уютный дом и свеженькая пицца. Не ясно, чего больше хотелось: ее или в горячий душ, но вот что точно было не по плану, так это организованный трафик на выезде. Серьезно, сколько людей здесь работает, и почему они все срываются домой в одно и то же время?
Ладно. Смысл теперь страдать? Мы здесь, и отсюда в любую из сторон одинаково затратно.
Маленькая заправка, как способ перевести дух, отвести ребенка в туалет и побаловать себя дешевым пакетированным чаем. Сомнения закрались при первом же взгляде на нее, ибо в помещении с такой площадью едва ли можно уместить все, что в данный момент было нужно. Шагнув внутрь, сразу понимаю, что, да, придется импровизировать. Скудный выбор съедобного, ненормально-узкое пространство между полок и, о, нормальный кофе закончился, остался только без кофеина. Блеск. Удивили только чаем – разнообразие такое, что на выбор уходит добрый десяток минут.
К слову, молодой кассир все это время не спускает с нас с дочкой взгляда. Неуютно. Даже неловко. Серьезно, кто-нибудь действительно крадет чай? Откуда столько подозрения? Хотя, количество камер наблюдения и круглых зеркал должно было намекнуть, что район не самый безопасный.
Голова уже не думает, берём мятный. Максимально непринужденно заполняем термос горячей водой, с умным видом следуем к полкам со сладостями, где ребенок придирчиво выбирает, чем мы сегодня полакомимся, пока я притворяюсь, что не ощущаю этот зоркий взгляд своей кожей. Пробрало до дрожи. Где бы взять смелости на то, чтобы повернуться и встретиться с темными глазами лицом к лицу?
Муж закончил с выбором машинных закусок, так что выбора нет, придется поворачиваться. Парень действительно смотрит. Не сказать, что подозрительно, но в разы внимательнее, чем было бы вежливо.
Руки покрыты многочисленными татуировками, как и, видимо, плечи, потому что парочка темных линий ползут вверх по шее, так и не дотянувшись до лица, но явно попытавшись. Широкая темная кепка, пирсинг, короткая стрижка и этот проницательный взгляд. Смотрится вполне органично, сказала бы даже симпатично, если бы не острое желание стряхнуть с себя ползущие по коже мурашки.
Все махинации с оплатой проходят в неловком молчании. Еще чуть-чуть, и будем трескать сладкое в машине, запивать его мятным чаем с бессмысленным бескафеиновым кофе и сетовать на загруженность дорог. Быстрый взгляд на ребенка. Черт, надо бы в туалет заглянуть. Не то, чтобы срочно, но до следующей заправки в час-пик еще черт знает, как долго ехать.
Вдох. Выдох.
– Простите, у вас здесь случайно нет туалета? – почти надеясь на отрицательный ответ, ожидая его каждой клеточкой тела.
– Да, секундочку, – отвечает парень, отходя к противоположной стене, чтобы отыскать ключ, а я не в силах проронить ни слова, потому что голос у него такой, каких в природе ну просто не бывает.
Мягкий, низкий, глубокий, попавший в золотую середину мужских баритонов, которые вроде бы очень мужественные, но в то же время такие нежные, что хочется дать в руки детскую сказку и слушать, пока не уснешь. Уникальный. Прекрасный. Волшебный голос.
Об этом тут же хочется сказать, комплементы вообще редко задерживаются в моей голове. Они просятся наружу, к тем, кому они принадлежат. Кто бы знал, сколько улыбок я успела собрать, озвучив прямо то, что все вокруг несомненно заметили, но сказать постеснялись. Но тут что-то остановило. Устаканившаяся между нами неловкость не дает словам встать в предложения.
Думаю об этом на пути к туалету, пока жду дочку, пока мою руки. Чем больше думаю, тем больше хочется сказать, и тем страшнее проворачивать это дело. Плетусь на ватных ногах обратно к кассе, а парня за ней уже нет. Он шумит чем-то на складе, и мы вполне бы могли оставить ключ на столе, как сделал бы любой нормальный покупатель, но нет. Категоричное нет.
– Извините, – робкое, тихое слово, не сделавшее разницы. – Вот вам обратно ваш ключ, – уже громче и как-то пискляво. Видимо, нервы шалят.
На секунду воцаряется тишина, а потом появляется парень. Сбит с толку – это как минимум. Даже взгляд потерял былую пронзительность в силу немого вопроса. Действительно, зачем же отдавать прямо в руки? Неужели, нам нужно еще несколько минут неловких гляделок? Сделала бы всем одолжение и просто незаметно ушла.
– Спасибо, – натянуто улыбаюсь.
– Нет проблем, – коротко кивает, приняв ключи.
Видно, что ситуация идет не по сценарию, но не сказать, чтобы это было плохо. Скажи. Давай же, скажи. Это ведь так просто. Темная бровь вопросительно дергается, мол, это все?
Ммм, нет. Не смогу. Не сегодня. Какому-нибудь другому человеку за какой-нибудь другой кассой.
– До свидания, – разворачиваюсь, наметив курс на дверь.
– До свидания, – дублирует шаблонную фразу.
– Чудесного вам дня, – уже в самых дверях, и это просто говорить, почти привычно.
То, как люди бросают шаблонные «хорошего дня», не подумав над фразой ни на секунду и совершенно не имея ее в виду, вгоняет в тоску уже какое-то время. Отходить от заезженных фраз – мой личный квест. Так что замечательный день, чудесный день, волшебный день, невероятный день – какой угодно, только не хороший.
Одной ногой уже на улице, да и ответа ждать не вижу смысла, как, вдруг, он прилетает.
– Спасибо большое, – сколько же счастья и благодарности можно уместить в паре слов при желании. Очень особенная интонация, несомненно, он произнес это с улыбкой.
Вдруг, одна мысль осенила, да так внезапно, что обожгла: ему точно так же неловко. Как это я не признала в нем себя? Интроверт интроверта за версту чует. Обернуться бы. Улыбнуться бы. Сказать бы, какой волшебный у него голос. Признаться бы, что вряд ли забуду.
Я в двери, уже почти ушла, уже точно знаю, что на лишние телодвижения не хватит храбрости.
Дура. Просто дура.
Надо было сказать.