(памяти Тамары и Марии посвящаю)
Звон колокола
*********
Все последующие дни были насыщены экскурсиями и поездками. Где еще можно встретить своего земляка, как не на земле обетованной? Водитель минивэна Михаил, ставший заодно нашим гидом, оказался родом из моего родного города. Всю дорогу он интересовался нашей жизнью и сам рассказывал о своей. Миша провез нас по наиболее посещаемым туристическим местам. Особенно интересно было наблюдать за людьми. Вроде все как у всех, да не все, совсем не все. Бросились в глаза поселения в пустыни, где в условиях, близких к походным, живет своеобразный народ. Некоторые из его представителей передвигаются на верблюдах.
- Бедуины,- пояснил наш гид, - их становится все меньше и меньше, но остались те, которые предпочитают кочевать, как и много веков назад делали их предки - выходцы из Саудовской Аравии.
Две недели пролетели незаметно. Хотя, тогда мне казалось, что прошла целая вечность. Совершенно другой ритм и стиль жизни, другой климат, постоянная смена декораций, новые люди - все это оставило свой неизгладимый след в памяти. Вернувшись чуть раньше в свой домик за день до моего отъезда, мы устроили с Тамарочкой самый настоящий пир. На уютной кухне, оборудованной по последнему слову техники, накрыли стол и всецело отдались поеданию изысков от местных производителей. Купленные на рынке в самом центре Иерусалима разноцветные и разнокалиберные оливки, соленые огурчики, сыры и лепешки и, конечно, огромных размеров финики, поглощались нами с превеликим удовольствием.
- Я безконечно рада, Катюша, что мы познакомились с тобой. Жаль, что при таких скорбных для нас обстоятельствах. Я никогда тебя не забуду, никогда.
Тамарочка взяла мою руку и погладила ее. Чувствовалось, что ей было жаль расставаться со мной.
- Мы обязательно еще встретимся, когда вы поправитесь, - ответила я ей, - давайте приедем сюда еще раз, договорились?
Я видела, как взгляд Тамарочки немного поник. Ей предстояла долгая и упорная борьба с коварным врагом, который то затихал, словно хотел притупить ее бдительность, то набрасывался с новой неистовой силой, разъедая все на своем пути.
Наступила моя предпоследняя ночь в Горненском монастыре. Мы улеглись чуть раньше и заснули, как никогда, быстро и крепко. То, что произошло дальше - не описать словами. В самый разгар ночи, когда шакалы перестали выть, а доносящиеся издалека звуки светского города стихли и наступила кромешная тишина, вдруг раздался пронизывающий до самых костей, звон колокола. Он исходил с колокольни, расположенной у нашего домика.
Бом, бом, бом... Звук не затихал, а продолжал повторяться с пугающей монотонностью.
- Что же это такое, Тамарочка? Что происходит?- завопила я, вскочив со своей кровати.
- Не знаю, Катюша, я такого никогда не слышала, да еще посреди ночи,- ответила испуганная Тамарочка.
Вдруг звон неожиданно прекратился. А через какое-то мгновение опять возобновился. Здесь уже стало совсем не до шуток.
- Тамарочка, война что ли? Куда все люди бегут?
И правда, на улице послышался топот пробегающих людей. В голове сразу всплыла крылатая фраза Хемингуэя: "По ком звонит колокол".
- Тамарочка, умер кто-то, наверное. Или он звонит по нам?
Я видела напряженные глаза моей спутницы. Даже человек со стальными нервами в такой ситуации не остался бы равнодушным, что же говорить о нас, израненных и истерзанных. На всем протяжении моего пребывания здесь, я слышала колокольный звон, исходящий с самой верхней точки главного собора. Сейчас же звон колокола раздавался с расстояния двадцати метров от нашей комнаты. И это было страшно.
Тамарочка вышла на улицу, а через какое-то время, вернувшись обратно, констатировала: "Умерла монахиня, которая долго болела раком."
Оказывается, так заведено в монастырях и не только в православных: если умирает кто-то из монахинь или монахов, сразу начинают бить в колокол, не взирая на время суток.
На следующий день в обители собрались практически все представители духовенства Русской православной Миссии в Иерусалиме. Из-за жаркого климата отпевали и хоронили усопшую в день смерти. Бедная женщина отказалась от лечения и до последних дней с достоинством переносила все тяготы страшной болезни.
Похоронили ее на кладбище в Горненском монастыре.
Так символично закончилось мое пребывание в этом райском уголке. Наступил день отъезда. Попрощавшись со своими новыми знакомыми и уложив вещи в чемодан, я присела вместе с Тамарочкой на несколько секунд перед дорожкой, а потом без промедления встав с кровати, направилась к выходу, туда, где еще совсем недавно звук захлопывающихся дверей меня так сильно напугал. За мной медленно шла провожать моя Тамарочка.
- Не люблю долгих прощаний и дежурных слов,- сказала я ей, посмотрев прямо в ее глаза. Я понимала, что ей тоже хотелось сейчас же уехать домой и навсегда забыть про болезнь, как о страшном сне. Но впереди ее ждали долгие месяцы самой настоящей борьбы и испытаний.
- Вы справитесь, Тамарочка. У вас все получится. Только пишите мне. Обязательно. Я буду ждать.
К порогу подкатила машина, в которой сидели мои друзья, живущие теперь в Израиле. На прощание мы обнялись с Тамарочкой и через мгновение автомобиль тронулся с места, увозя меня все дальше и дальше от монастыря. Впереди ждало Мертвое море. Но частичка моего сердца осталась там, в тихой гавани, где продолжала пребывать Тамарочка.
Эпилог
Прилетев домой, я расплакалась на пороге. Это произошло второй раз в моей жизни. Помню, как я плакала, когда совсем еще ребенком отдыхала в пионерском лагере, где не выдержала долгой разлуки и меня пришлось забрать домой. Тогда были слезы радости от того, что я наконец-то рядом со своими родителями. Теперь же я плакала от того, что меня не встречает самый дорогой для меня человек на этой земле - моя Машенька. Это чувство пустоты и одиночества было просто невыносимым.
Только месяцев через восемь, мне удалось установить связь с Тамарочкой, чему она и я были несказанно рады. Все оказалось намного печальнее, чем можно было предположить. Недуг прогрессировал и ей пришлось продать квартиру и переехать к дочке в Севастополь, чтобы провести свои последние дни рядом с родными людьми. Как-то она позвонила мне и сообщила:
- Катюша, хочу, чтобы ты знала, что я абсолютно готова. Мне осталось совсем немного. Если я долго не буду звонить, значит все. Береги себя. Я часто вспоминаю наши дни, проведенные в монастыре и я счастлива, что мы познакомились. Милая моя Катюша,- продолжала она надрывистым и тихим голосом,- если будешь еще в монастыре, подойди к батюшке и передай от меня поклон и слова благодарности за все, что он сделал для меня.
Это были ее последние слова. Больше я ее не слышала.
Покойся с миром, дорогая моя Тамарочка. Вас там так много. Мы с тобой увидимся. Обязательно. Я и Машенька придем к тебе в гости и будем есть сыр и лепешки, как раньше, помнишь?