В тот год весна на редкость была богата множеством экстренных микрохирургических операций. Весна, надо отметить, для микрохирургов-реплантологов - тот переходный период, когда на смену производственной травме приходит травма "дачная". Истосковавшиеся за зиму по "кулацкому" труду отечественный обыватель умудряется неожиданным образом намотать свои очумелые руки на всевозможные крутящиеся агрегаты: диски циркулярок, бензопилы и пр. Везли их тогда по санавиации со всех уголков нашей необъятной Родины в отделение экстренной микрохирургии ГКБ № 71, которое было практически единственным круглосуточным по стране в то время. Помню, как одна рабочая неделя вымотала тогда весь медперсонал безмерно. Все разговоры в ординаторской были о планах на предстоящие майские выходные. Я ждал их с удвоенной жаждой, не терпелось объездить нового стального "коня" - шоссейный велосипед, купленный накануне на собранные по крупицам деньги от аспирантской стипендии и "покупные" дежурства. При составлении графика дежурств мне выпало два выходных в начале мая. Успею отоспаться и накататься, наивно полагал я...
Первое почти удалось, второе - не очень. В первой же своей поездке первого мая в Подмосковье на бетонке попал я передним колесом велика в бетонный стык, потеряв управление так, что падая наотмашь умудрился остановить падение только правой скуловой дугой и окружающими её мягкими тканями. Результат - обширная гематома лица. И кто мне поверит на работе, что я не напился и не подрался на майские?! подумал я тогда. Решил тут же ехать в травмпункт за больничным. Скажу вам, что отыскать травмпункт, да что там травмпункт, больничку в тех краях в 80е гг. прошлого века было делом непростым. Спустя боле 2-х часов я таки отыскал какой-то здравпункт на окраине Селятино. Влетаю в хир. кабинет и становлюсь свидетелем немой сцены: в мягких лучах ласкового весеннего солнца, что падали из широкого окна, над подобием операционного стола друг на против друга стоят два мужика в белых запачканых кровью халатах, причем, тот, который побольше целится ножницами и пытается отрезать болтающуюся сосиску, висящего на кожном лоскуте большого пальца правой руки мужика ростом поменьше. При этом он лязгает ножницами и каждый раз, промахиваясь что-то бубнит себе в густые сталинские усы на непонятном мне языке. Оба мужика похоже были в приличном подпитии, а поскольку колебания их тел были в противофазе, победителем в этом «танце с саблями» выходил болтающийся отважный палец. «Стой!», крикнул я, скорее рефлекторно, чем осознанно и увидел две пары мутных глаз, пытающихся сфокусироваться на объекте раздражителе. -Ты хто?-, спросила большая голова с усами. Микрохирург-, сказал я почему-то заикаясь, представив себя со стороны с фингалом под глазом в грязной оборваной велоформе. -Хто?! -, переспросили "усы". – Из Москвы -, увереннее добавил я. Последние слова по-видимому подействовали как-то на обоих. Не давая им времени опомниться, оценив ситуацию, сказал, что попробую сохранить палец, заученно добавил, что отсутствие большого пальца неизбежно приводит к инвалидности конечности. Маленький сразу зацепился за эту спасительную мысль и стал уговаривать дать шанс сохранить палец. –Вах, дэлайтэ, шо хотитэ,- сказали "усы". Взяв инициативу в свои руки и промыв фурацилином висящий на кожно-сухожильном лоскуте палец чулком натянул его на костную культю и подшил двумя наводящими кожными швами. Спрашиваю: «машина есть?». «Вас надо везти в Москву к нам в отделение на операцию». Оказалось, потерпевший – ветеринар, главврач местной фермы, осуществляя искусственное осеменение почему-то именно первого мая, в самый ответственный момент попал куда-то не туда большим пальцем правой кисти, (в кольцо-ошейник буренке), в кульминационный момент"суррогатного спаривания" последняя судорожно дернулась и оторвала доктору палец на уровне межфалангового сустава. На служебной ветеринарной «буханке» мы быстро и без пробок домчались до "можайки". Каково же было мое удивление уже в нашей операционной, что на «прилепленном» мною на место пальце появилась капиллярная реакция! Дежурный доктор, он же завотделением похвалил меня за самую быструю и успешную реплантацию в практике микрохирургов и глядя на мою помятую физиономию почему-то добавил: «мастерство не пропьешь! И раз уж приехал, мойся,привезли «гостинец» из Сыктывкара» как раз для тебя». Меня ждала для начала ампутация обручальным кольцом у женщины из Коми АССР, далее, полная ампутация кисти циркуляркой и рубленная ампутация сегмента кисти. В это "неурочное" дежурство первого мая в операционной мне пришлось побить свой собственный рекорд длительности непрерывного пребывания за операционным микроскопом. В общей сложности за 19 часов удалось вернуть все фрагменты расчлененки на свои места. Радость от того , что испытал тогда от сделанного не притупилась даже с годами, скажу больше, никогда в своей жизни я не испытывал большего «кайфа» от проведенной работы. Представьте: привозят больного и конечность отдельно. Ты берешь в руки остывший фрагмент человеческой плоти, старательно отмываешь «новостью» (был раньше такой порошок) от опилок, земли и пр.грязи. Собираешь кости, сшиваешь сухожилия. Приступаешь к микроэтапу: анастомозируешь (сшиваешь) вены, потом артерии, используя микронити 10/0- 12/0, а при микрореплапнтациях на детях и нить 14 микрон. И вот, когда снимаешь клипсы с артерий и вен, на твоих глазах происходит Чудо! Некогда мертвый кусок мяса начинает теплеть, розоветь, а в местах-порезах пальцев от "циркулярки" начинают кровить раны как у «живого» ... Кайф!
На землю меня в то дежурство спустил до боли знакомый голос, раздавшийся вдруг в операционной: « АстагфируЛлах! Калхоз ише бетмяс»*. Меня аж подбросило над микроскопом. Оглянувшись, я обнаружил в дверях операционной свою жену. Она была несколько встревожена, в руках у неё была авоська с чем-то судя по запаху вкусным. Только тут до моего сознания дошло, что прошло больше суток, как я уехал покататься на велосипеде из дома. - Как ты здесь оказалась?, задал я самый наверное идиотский вопрос. Тебя искала -, сказала жена, - а дежурный доктор не пускал, сказал, что вы здесь с медсестрой чем-то заняты, что мне видеть не надо, я после таких слов, как ты понимаешь не могла не войти-...
Домой возвращались на электричке. Ухайдаканым конем я мирно спал у cупруги на коленях и тихо сопел, пуская пузыри. Возле дома меня ждал протрезвевший ветеринар с трехлитровой банкой сметаны. На перевязке он рассказал мне, почему у нас в Селятино так много "обрубков" на костылях - работа местного хирурга Хурцылавы...
Ветеринар еще долго носил нам гостинцы до тех пор, пока мы не переехали в Москву.
*Боже мой! Колхозные дела никогда не кончатся.