Летом мы, как студенты биологического факультета, всегда уезжали на практику. Помимо наших занятий на природе, мы учились классифицировать по морфологии как растения, так и животных. Это было прекрасное время студенческого пленэра, когда мы набирались знаний, опыта, да к тому же все сдружились, загорели и физически окрепли. Успешно сдав экзамены первого курса, мы отправились на первую практику - в студенческий лагерь у речки Блдан, коротеньким притоком (всего 15 км) реки Акстеф.
В то лето мы изучали беспозвоночных - всяких букашек-таракашек. Я их жутко боялась, поэтому предпочитала наблюдать, как мои однокурсники ловят сачком или из трав выискивают этих удивительных тварей. Так вся практика и прошла - в пассивном наблюдении и активном отдыхе.
Возвращаясь в город, у всех моих загорелых однокурсников в рюкзаках были коллекции насекомых, уснувших вечным сном в банках, наполненных эфирными парами.
У меня же вся надежда была на мою младшую сестру, пятиклассницу. Я это дело не любила, скорее боялась и брезговала - теоретически я все отлично знала, но никто не мог меня заставить поймать даже муху, а тут нужна была целая коллекция букашек, в конце концов я же мечтала стать молекулярным биологом, генетиком, где с этой мелкой братией не буду иметь дело. Делать было нечего, надо было идти на переговоры с сестрой. В нашей семье с живностью дружила она, и довольно часто использовала, шутки ради, эту мою слабость: приносила домой то котенка, то щенка, которые начинали меня преследовать по всей квартире, то бежала за мной, пугая, с тушкой свежей курицы, только что купленной с рынка... Даже мух ловила на лету, причем ровно и правой, и левой рукой - эта малявка, с двумя хвостиками на голове, гордо объявляла, что развивает свою реакцию, как самурай-якудза, при этом, успешно отловленная муха, живая, отправлялась с балконного окна в свободный полет.
- А ты знаешь, что скорость переработки визуальной информации у целого ряда животных быстрее, чем у человека. У кошки — в полтора раза, у собаки в два, а вот у этой твоей домашней мухи, снабженной, кстати, двумя огромными сетчатыми глазами, реакция почти в семь раз быстрее человеческой?
- Серьёзно? - спросила она удивленно.
Одним словом, я её заговорила и сумела заинтересовать. Через пять минут у нее в руках был сачок, на ногах сандалии, а под мышкой трёхлитровая банка с большим ватным тампоном, пропитанным эфирным спиртом - сестра была готова к боевым действиям.
Собрав своих дворовых друзей-сорванцов, она спустилась в ущелье реки Раздан. Наше четырёхэтажное здание геологов было самым старым в округе, его построили в 1959 году, а через год и родилась сестра, внеся новые коррективы в нашу с братом жизнь, тогда еще и Мергеляновский институт не был построен, кругом были сады и частные дома. В начале семидесятых, дети нашего двора часто спускались в ущелье, любоваться прекрасной панорамой. Одним словом, к вечеру, когда уже ласточки стайками начинают кружиться в небе как угорелые и пронзительно кричать, сестра вернулась домой с наполненной наполовину банкой, тут было такое природное разнообразие, что прямо я удивилась. Весь следующий день мы с ней были заняты распределением по морфологии. Я была в роли ведущего знатока, а сестра была моя лаборантка - она снимала насекомых из банки, выпрямляла букашкам крылья и лапки и на большом картоне от черчения булавкой укрепляла на указанное мною место. В конце, в качестве поощрения за хорошую работу, мы поели мороженое, купленное накануне мною.
Зачет я конечно получила, моя коллекция была самая обширная и интересная, и по словам нашего энтомолога, на удивление оригинальная и «по содержанию» совсем не похожая на коллекции других студентов. Ну ещё бы, мы собирали-то в разных местах!
Следующая практика была в университетском лагере Анкавана. Здесь мы целый месяц изучали позвоночных, и по традиции, в конце мы устроили прощальный ужин: с песнями под гитару, зажжённым костром, пирогом с зеленью и изысканным блюдом из лягушек. Наш ассистент Явроян отправил нас ловить по течении речки лягушек, причем отвертеться мне никак не удалось, он был безоговорочен. Лягушек надо было ловить руками, по семь-восемь штук, не меньше, а эти Rana macrocnemis, так по-латыни звучит имя фамилия наших закавказских (или малоазиатских) лягушек, для меня были противны не только тем, что были довольно крупные, холодные и скользкие, но еще и тем, что брыкались и рьяно боролись за свою свободу. Спускаясь к воде, я тихонько договорилась с моими однокурсницами, что я понесу их рюкзачки, а они поймают и мою долю лягушек. Я нагрузилась сумками, а девочки начали охоту. Через почти полчаса все было закончено, мы вернулись обратно.
- Все молодцы, - говорит наш Явроян, - все кроме тебя, Анаит, ты не собрала ни одной лягушки, плохо, очень плохо. Ничего, ты их одна почистишь на кухне и пожаришь с Рузанной.
Я попыталась опротестовать решение, но ничего не получилось. Возражения не были приняты, оказывается, он стоял и смотрел издалека, как все девочки время от времени нагибались, а я гордо стояла, с достоинством неся рюкзаки подруг. Конечно, и на кухне мне помогли: Рузанна у нас была спец по кулинарии - почистила, а приготовили французское блюдо под названием «Лягушки биофака» мы вдвоем. Каждому досталось четыре лапки, но у меня, если посчитать предварительную дегустацию на кухне, получились целых шесть лапок!
Было очень вкусно, мне понравилось. У костра сидели до утра, рассказывали истории, пели песни. Уезжали с грустью, нехотя, мы полюбили наш студенческий лагерь. Но, делать было нечего, лето уже кончалось, через неделю-другую начинались занятия...
26 марта 2020