То ли день, то ли ночь, то ли сумерки… Холостяк пробует проснуться, но снова проваливается в дремоту. Ему мерещатся упыри, русалки, домовые, женщины и прочая нечисть. Он бредет между ними, с трудом уклоняясь от клыков, копыт и наманикюренных ногтей, ему кажется, что если он доберется сквозь эту груду дурно пахнущего мяса к озеру, то все будет в порядке. Вот остается сделать только несколько шагов, но в этот момент женская рука хватает его за шиворот и опрокидывает, он отбивается из последних сил, но как раз силы его на исходе. Холостяк понимает, что сейчас произойдет неизбежное, и Брунгильда – он не знает, откуда, но ему кажется, что ее зовут Брунгильда – овладеет им. И здесь появляется полицейский, тот самый полицейский, от которого он и бежал! «Это конец», - успевает он подумать. Полный ступор! Шок!! Холостяк не знает, кого ему бояться больше: полицейского или Брунгильду. Но полицейский выглядит добряком, ласково улыбаясь, он протягивает им маски. «Маски-то оденьте. А то, не ровен час, подхватите какую заразу». Брунгильда переключает внимание на стража порядка. «Эй, эй! – испуганно вскрикивает Полицейский, - не замай!» Но Брунгильда уже рвет ворот его кителя.
В голове у Холостяка звон. Он стремительно убегает от Полицейского, за которым гонится Брунгильда, и, наконец, выныривает из кошмара. Звонит телефон.
Это один из немногих знакомых. Вообще-то, ему звонят иногда три-четыре человека. Зачем и почему они ему звонят, Холостяк не знает. Видимо, их одиночество более глубокое, чем его.
После нескольких ничего не значащих фраз Знакомый переходит к сути.
- Понимаешь, старичок, я понял, откуда этот балаган.
- Откуда?
- Помнишь, Маркс что-то бубнил о классовой борьбе?
- Ну?
- Так вот, вся эта муть вокруг коронавируса, и есть классовая борьба. Только дело тут не в рабочих с крестьянами, и даже не в буржуях. Дело в бюрократии.
- Обоснуй!
- Смотри, и буржуи, и рабочий с колхозницей, и даже официант с продавщицей что-то производят. А бюрократ ничего не производит, он - управляет нами всеми. Издает указы, собирает штрафы за невыполнение этих указов, сидит в офисе, пьет кофе и получает зарплату из наших кровных, то есть из налогов.
- Хорошо, согласен. Но коронавирус тут при чем?
- Как ты не понимаешь! Ведь это глобальный переворот! Все правители – что демократы, что диктаторы, как сговорились. Опасность почти нулевая, зато изоляция глобальная. Раньше они только встречались, похлопывали друг друга по ягодицам, целовались взасос, а сейчас – нет, не встречаются, а заперлись и ну решать свои проблемы, то есть рты затыкать, всех на учет как каких-то уголовников ставить. А теперь еще и электронная слежка за каждым будет: кто к любовнице пошел, кто в карты играет, кто, не дай бог, копейку на стороне заработает – все будут знать. И так могли посадить, а теперь и вовсе - на каждого компромат будет. Короче, вся эта беда с коронавирусом только для того, чтобы эти там наверху могли взять нас плотней за горло. Вот такие дела, старичок. Готовься писать объяснительные и заполнять новые справки. Ну, бывай, глядишь, встретимся, а где – кто знает, может на нарах, а может на пересылке.
Знакомый хохотнул в трубку и дал отбой.
Разговор произвел на Холостяка тягостное впечатление. Он, было, закрыл глаза, чтобы лучше подумать об услышанном, но тут же в испуге открыл их. «А вдруг задремлю, а там Полицейский с Брунгильдой». Здесь Холостяк понял, что давно уже не ел. Но что сейчас следует есть? Завтрак, обед или ужин? Решил, что правильнее всего будет выпить кофе. Исполненный решимости заварить кофе, он отправился на кухню. Там вытащил из-под груды грязной посуды чашку, ополоснул ее, изготовился варить, но через минуту понял, что кофе закончился.
Конец второй серии.