Приглушенный свет, звон бокалов, заливистый смех, ароматы специй. В этих итальянских кафе всегда так: по сути, все очень просто - пицца, паста, вино, однако это вовсе не похоже на обычную забегаловку, которой могло бы быть. Чувственные итальянцы не могли не добавить свою нотку - бордовые плотные шторы, танцующее пламя в позолоченных подсвечниках и тонкие гирлянды на окнах, создающие невероятный, обволакивающий душу уют, и, однажды придя сюда, уже не можешь перестать делать это снова и снова. Ты знаешь, что если дома тебя не ждёт ничего, кроме немытой после завтрака посуды, всегда можно зайти сюда, и встретивший на пороге чарующий аромат базилика унесёт за собой за столик, где ты попадёшь прямо в руки загорелого официанта с белоснежной улыбкой и хитрыми глазами. Он не только не осудит за желание полакомиться небольшой порцией пепперони и большим бокалом красного вина, но и предложит ещё с такой заботой, что будет казаться, что ты не топишь себя в вине, а плывешь в море всеобъемлющей любви и счастья. Тебя обслуживает всегда только он один. В целом, ты наверняка и не обращала внимания на других официантов и не знаешь, есть ли они здесь вообще.
Эти теплые огоньки, висящие на окне, определенно завораживают. Ты долго, но бесцельно смотришь на них своими затуманенными глазами, вероятно попутно ощущая, как вязкая тёмная жидкость пробирается, словно слегка царапая горло, и греет тебя изнутри. Знаю, каково это - у них очень терпкое вино. Свободной от бокала рукой ты медленно перебираешь пальцами свои бусы. Хм, ты никогда не носишь бусы. Странно, почему ты надела их сегодня?
Официант подходит снова, хоть ты его и не звала. В нём что-то изменилось: самодовольная улыбка сменилась стеснительной усмешкой, а глаза застыли в загадочном прищуре. В его руках нет меню. Он молча берёт с твоего стола салфетку, достает ручку из фирменного фартука, висящего на его бедрах, что-то пишет и кладёт перед тобой, а затем, бросив-таки легкую улыбку и глядя прямо тебе в глаза, исчезает за дверью кухни. Ты берешь записку, читаешь, и, даже не подумав, кидаешь её в свою сумку к еще десятку таких же листочков, для которых это место - перевалочный пункт перед мусорным ведром, но спустя полминуты твоя рука неожиданно вновь лезет за ней.
Иногда до тебя доходит осознание, что засуха, которую каждый вечер ты пытаешься залить, на самом деле не нуждается в вине. Тебе нужно, чтобы тебя полюбили. Воспоминания обо всех твоих прошлых отношениях каждый раз сверлят дыру в твоей душе, которая ноет и истекает кровью. Ты словно маленькая девочка, которая попала под дождь, но у неё в руках нет зонта, и она заливается слезами, стоя посреди дороги. И продолжает стоять там. Ждёт, пока дождь не кончится сам.
Отбросив эти мысли и, неожиданно даже для самой себя, действительно махнув рукой, ты быстро встаешь, достаешь из сумки деньги, кладёшь их на стол и направляешься к выходу. Телефон уже у тебя в руках, хоть ты еще и не решила, стоит ли звонить очаровательному официанту, однако можешь не переживать - я вижу, что он уже стоит на выходе из кафе и нетерпеливо переступает с ноги на ногу. И вот вы, как бы случайно, сталкиваетесь в дверях. Ты звонко смеешься, он поддерживает тебя за локоть, чтобы ты не упала, и, на ходу обменявшись парой дежурных фраз, вы заворачиваете за угол.
Во мне вскипает ярость. Этим парнем должен быть я. Со мной ты должна уходить, искренне улыбаясь, со мной танцевать под ужасную музыку в баре, соблазнительно двигая бедрами, со мной просыпаться по воскресеньям от запаха блинчиков... Я залечу твои раны, укрою от дождя. Я стану твоим зонтом. Только ты об этом ещё не знаешь.