Из Сидона Финикийского в Александрию Египетскую можно было доплыть за два дня, а до Кипра всего за один день. Кипр был родиной Афродиты, ведь именно из морской пены у города Пафоса возникла прекраснейшая из всех богинь. В святилище богини, где был установлен конический черный камень, никогда не приносили кровавых жертв. На установленных вокруг камня треножниках горел только чистый огонь, который не могли погасить ветер и дождь.
Пока теплый зефир надувал паруса корабля афинянина, он, кормчий и надсмотрщик вели речь о почитании Афродиты.
Клеомен хоть и был уроженцем Афин, но чтил Афродиту Пафосскую, как и весь эллинский мир. Леонтиск был родом из древнего города Коринфа:
- На коринфском акрополе высится главный храм нашего города – храм Афродиты Коринфской, при котором существует школа гетер. Моя мать прошла обучение в этой школе и в молодости считалась одной из образованнейших и богатейших гетер Коринфа. Но потом она встретила моего отца – кормчего на одном из египетских кораблей. Их любовь не могли бы вместить ни Океан, ни космос. Отец заставил мою мать отказаться от любовного ремесла и увез в египетские Фивы. Там он наладил торговлю и слыл одним из успешных купцов. Я, его единственный сын и наследник, должен был получить после него несметные сокровища. Но мой отец разорился, и я вынужден был поступить простым матросом к его компаньону. Первое время я водил суда по Нилу, затем мне доверили стать кормчим на торговых кораблях, перевозивших грузы между разными землями.
- Леонтиск, так ты наполовину египтянин? – изумился Ахилла.
- Нет, я эллин, мои родители были эллинами, но самое счастливое время они провели в Египте.
- Моя мать была повивальной бабкой на Делосе. Отца своего я не знаю, вернее, мне никогда о нем не рассказывали ни мама, ни бабушка, - начал рассказ Ахилла. – На Делосе больше чтят Лето, Аполлона и Артемиду.
- Артемида первой из близнецов появилась на свет и приняла у матери новорожденного брата! Это меня всегда восхищало, - прервал надсмотрщика Клеомен.
- Моя мать всегда говорила, что Артемида завершает то, чему Афродита положила начало, - с улыбкой продолжил Ахилла, но при этом сделал рукой знак, упреждающий несчастья. Леонтиск и Клеомен также последовали его примеру. Ведь их фривольные разговоры могли прогневать мстительных близнецов.
Видимо, ясноликий Феб остался недоволен ими, потому что солнце скрылось за черной тучей. На корабль обрушился гром и молнии, сменившиеся ливнем. Через какое-то время ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Когда корабль вошёл в гавань Пафоса, то синева небес соперничала с чистой бирюзой морских волн.
На берегу корабль встретила одна из жриц храма Киприды. Клеомен счёл ее появление добрым знаком.
- Меня зовут Мелия, я жрица в святилище Пафоса, - представилась им высокая светловолосая женщина. Её одеяние из тончайшего льна и украшения соответствовали ее высокому рангу. – Нам было видение, что из Сидона Финикийского к острову направился корабль, чей владелец столкнулся с местным волшебством. Богиня велела принять вас и расспросить, как следует о произошедшем, прежде чем дать ответ.
- Да, я Клеомен, владелец того самого корабля, но о том, что меня волнует, я буду говорить только в присутствии богини.
- Тогда вы прибудете как паломники под ее покровительство, - властно и уклончиво сказала Мелия, и молчаливым жестом пригласила трех спутников следовать за нею.
Гостиница для паломников находилась рядом со святилищем. На обед были предложены мясо, хлеб, фрукты, сыр и разбавленное вино, а также приглашены музыкантши, которые готовы были услаждать не только зрение и слух, но и тела уставших путников. Леонтиск и Ахилла с радостью воспользовались плодами кипрского гостеприимства. Клеомен едва прикоснулся к трапезе, и уклонился от объятий задорной и смазливой служительницы Киприды. Он с удовольствием предался бы ласкам, но мечта о Нофрет остановила его. Ещё ему не давала покоя мысль, что появление Мелии на берегу было кем-то спланировано.
Когда розовые сумерки опустились над островом, Мелия прислала старую служанку, которая велела Клеомену одному прийти в святилище богини. Афинянин ответил, что скоро придет, а сам пошел проведать своих спутников. Те спали, утомленные обедом и музыкантшами. Клеомен усмехнулся, так забавно выглядели сонные Леонтиск и Ахилла. Но одна мысль не давала ему покоя: он нигде не мог найти говорящую статуэтку богини.
- Леонтиск, куда ты ее положил? – афинянин начал тормошить кормчего, а тот делал вид, что не понимает, о чем идет речь.
- Я ее утопил в море, - все-таки ему пришлось сознаться.
- Утопил? А с чем я пойду к Киприде? – одновременно возмутился и испугался Клеомен.
- Вот она, я всё время держал её запазухо, - успокоил хозяина надсмотрщик, протягивая ему завернутое в ткань изображение богини.
Афинянин с трепетом развернул статуэтку и с радостным изумлением увидел перед собой самое первое изображение богини, похожее на Нофрет.
- Ахилла, как тебе удалось приделать к ней голову и даже шов на шее незаметен?
- А я ничего никуда не приделывал! Пока ты возился с говорящим идолом, я взял поврежденную статуэтку и отправился к другому мастеру, который за несколько монет изготовил ее копию.
- Ты поступил мудро и благородно! Надеюсь, что утопленный Леонтиском идол не причинит нам вреда.
В святилище Киприды афинянина встретили Мелия и еще несколько жриц. Верховная жрица, которую звали Поликарпия – «многоплодная», была самой старшей по возрасту. В ее черных волосах пробивалась седина, а складки вокруг глаз и рта свидетельствовали о мудрости и горьком жизненном опыте. Остальным жрицам было от двадцати до сорока лет, и среди них были не только эллинки, но и финикиянки, и египтянки.
Выслушав рассказ Клеомена, Поликарпия задумалась. Потом она велела Мелии и одной из финикиянок последовать за ней в ту часть храма, где за плотным занавесом находился черный конический камень.
Изображение из Интернета