Ответ политически слепого Грустины либералу. Ч. 2

  25 июня 2018 года я опубликовал в интернете свою статью «Семь фиаско либералов» и получил от читателя-либерала Геннадия Гасилова следующий отзыв:

   «У либералов нет целей, а есть принципы, на которых они предлагают строить отношения людей и государств. Специально для В.Грустины перечислю эти принципы: права человека; закон (государство); верховенство права; гуманизм; демократия; частная собственность; рыночная экономика; конкуренция; независимое гражданское общество; внутренний мир в государствах; международный мир и международное право.
   Либеральные принципы постепенно внедряются в жизнь человечества. 250 лет назад в мире не было ни одного свободного (в современном понимании этого термина) государства. В наше время из общего числа стран мира 45% государств принадлежат Свободному миру, 30% государств являются частично свободными, а 25% — несвободными. Сейчас 39% населения мира проживает в свободных странах, 24% — в частично свободных, 37% — в несвободных государствах. Эти данные сообщили в 2018 г. правозащитники международной организации Freedom House.
   В странах Свободного мира люди живут в условиях соблюдения универсальных прав человека и верховенства права. В несвободных странах, как правило, не соблюдаются права человека и узурпируется государственная власть.
   Да, путь обретения свободы не совсем не прост и не так быстр, как хотелось бы, но идеи либерализма имеют сторонников не только среди интеллигенции. Либерализм — не идеология, а мировоззрение, которое естественно для всех людей на Земле, независимо от их национальности, профессии, достатка и образования.
   Современная Россия, сбросив иго коммунизма, встала на путь соблюдения общечеловеческих принципов и отношений. Пока не всё получается у россиян — сильны пережитки 1000-летнего тоталитарного наследия. Пока Россия находится группе несвободных государств (Freedom House), но она обязательно будет свободной - таков тренд мирового развития.
   А что же предлагает людям В. Грустина? А он предлагает россиянам вернуться в тоталитаризм: ленинизм-сталинизм, вождизм и уравниловку. Вернуться в прошлое, туда, откуда страна с большим трудом не так давно вырвалась. Я думаю, что люди, говорящие о фиаско российских либералов, ПОЛИТИЧЕСКИ СЛЕПЫ (выделено мною. – В.Г.)  или не хотят видеть либеральный тренд развития человечества».

Я написал рецензенту ответ и подумал, что, возможно, кому-то интересно будет его прочитать и потому решил его опубликовать.  Перечислю те положения «тренда», на которые собираюсь ответить по пунктам с указанием частей, в которых эти пункты опубликованы:

ЧАСТЬ 1

  1. «Люди, шельмующие либерализм, как правило, часто мало что о нём знают,  […] в результате вместо критики либералы слышат только облыжные обвинения и ругань».
  2. «У либералов нет целей, а есть принципы». «Либеральные принципы постепенно внедряются в жизнь человечества».
  3. «… каждый здравомыслящий человек просто Обязан придерживаться либеральных ценностей».
  4. «45% государств принадлежат к свободному миру…» 

  ЧАСТЬ 2

  5. «Либерализм – не идеология, а мировоззрение, которое естественно для всех людей на земле, независимо от национальности, профессии, достатка и образования. […] Пока Россия находится в группе несвободных государств ((Freedom House), но она обязательно будет свободной – таков тренд мирового развития».
  6. Россия – европейская страна?
  ЧАСТЬ 3
  7. Рыночная экономика – единственно правильный, универсальный путь для всех без исключения стран на земле. Все остальные пути – неправильные и вредные.

  ЧАСТЬ 4

  8. «Если отрицать важность международного мира, то нужно признать войну в качестве единственного способа разрешения разногласий между государствами».
  9. «Если отрицать рыночную экономику, то нужно согласиться с плановой экономикой и неизбежной уравниловкой».
  10. «Если отрицать гуманизм, то можно обращаться с частью людей как со скотом (например, подвергать телесным наказаниям, отказывать в обучении и лечении».
  11. «Если отрицать наличие у человека неотъемлемых универсальных прав, то можно нарушать права отдельных людей (например, право человека на жизнь).
  12. «Если отрицать равенство людей перед законом, то нужно допустить наличие законов, умаляющих права отдельных людей и людских групп (например, расовых законов)».

  ЧАСТЬ 5

  13. «Если отрицать конкуренцию, то нужно исключить честное соревнование людей за лучшую долю и сопутствующие соревнованию инновации».

  ЧАСТЬ 6

  14. «Если отрицать международное право, то нужно соглашаться с пренебрежением отдельными государствами своими обязательствами, добровольно взятыми перед другими государствами».
  15. «Если отрицать важность внутреннего мира в государстве, то нужно мириться с вооружённой борьбой между жителями одного государства».
  16. «Если отрицать важность международного сотрудничества, то нужно соглашаться с изоляционизмом и медленными темпами развития государства».
  17. «Русофобия – разновидность нацизма. Либералы всегда осуждали идею превосходства какой-либо нации над другими. Среди либералов нет русофобов».
  18. Социальный расизм – фундамент либеральной русофобии.

  Часть 7

  19. «…он предлагает россиянам вернуться в тоталитаризм: ленинизм-сталинизм, вождизм и уравниловку».
  20. «В странах свободного мира люди живут в условиях соблюдения универсальных прав человека и верховенства права».
  21. «Стряхнуть ветхого Адама» и выйти на новый виток эволюционного развития человечества.

  Послесловие.

 *  *  *

  Во второй части будут затронуты следующие темы:

5. «Либерализм – не идеология, а мировоззрение, которое естественно для всех людей на земле, независимо от национальности, профессии, достатка и образования. […] Пока Россия находится в группе несвободных государств ((Freedom House), но она обязательно будет свободной – таков тренд мирового развития».
  6. Россия – европейская страна?


 *  *  *
5.  «ЛИБЕРАЛИЗМ – НЕ ИДЕОЛОГИЯ, А МИРОВОЗЗРЕНИЕ, КОТОРОЕ ЕСТЕСТВЕННО ДЛЯ ВСЕХ ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ, НЕЗАВИСИМО ОТ ИХ НАЦИОНАЛЬНОСТИ, ПРОФЕССИИ, ДОСТАТКА И ОБРАЗОВАНИЯ, […] ПОКА РОССИЯ НАХОДИТСЯ В ГРУППЕ НЕСВОБОДНЫХ ГОСУДАРСТВ  (Freedom House), НО ОНА ОБЯЗАТЕЛЬНО БУДЕТ СВОБОДНОЙ – ТАКОВ ТРЕНД МИРОВОГО РАЗВИТИЯ».

  Вынужден вас разочаровать: на самом деле всё обстоит прямо противоположным образом. В книге Алексея Толстого «Хождение по мукам» умный немец сказал «У христианства сгнили зубы». То же можно сказать и о либерализме: у него сгнили зубы, и ему больше нечем жевать твёрдую пищу
   Игорь Шафаревич в цитируемой выше работе «Русофобия» писал:
   «…в самих западных демократиях всё растёт число противников их государственной системы. Сторонники же её обычно прибегают к тому аргументу, что как она ни плоха, остальные — ещё хуже (Уинстон Черчилль, выступая  11 сентября 1947 года в английском парламенте, сказал: «Демократия — наихудшая форма правления, за исключением всех остальных, которые пробовались время от времени». – В.Г.) . Такой аргумент вряд ли может вдохновить кого-либо на защиту этого строя. 200 лет назад так не говорили! Если же привлечь к сравнению античную демократию, то мы увидим, что она — недолговечная форма. 200 лет — это предельный срок её жизни. Но как раз столько и существует многопартийная демократия в Западной Европе и США. По всем признакам многопартийная западная система — уходящий общественный строй. Её роль в Истории можно оценить очень высоко: она принесла с собою гарантию внутреннего мира, защиту от правительственного террора (но не от «красных бригад»), рост материального благосостояния (и угрозу экологического кризиса). Но вернуть к ней всё человечество так же безнадёжно, как мечтать о возврате к Православному царству или Киевской Руси. История явно перерабатывает этот строй во что-то новое. Можно попытаться повлиять на то, во что и какими путями он будет перерабатываться, но повернуть этот процесс вспять — безнадёжно».
                И. Шафаревич. Русофобия. stavroskrest.ru
 О закате западной цивилизации писал и философ Александр Зиновьев:
  «Западная цивилизация действительно заканчивает своё бытие в качестве социального феномена … […] Западная цивилизация cходит с исторической сцены, порождая феномен более высокого уровня социальной организации».
                А. Зиновьев. Глобальное сверобщество и Россия. – Минск: Харвест, Москва: АСТ. 2000. – с.29.

  И ещё две цитаты на эту же тему:
  «Мы говорим о кризисе. Да, кризис имеет место быть, и я в своё время называл его «кризисом матрёшки», потому что он представляет собой резонансный пик сразу нескольких кризисов. Нынешний кризис — вовсе не повторение кризиса 1929-1933 годов, это значительно более серьёзная вещь. Он похож и на кризис «длинного» XVI века, когда сломался феодализм и возникла новая социальная система. Он похож и на кризис поздней античности с огромными миграционными волнами. И, поскольку это ресурсный кризис, он похож на кризис верхнего палеолита. То есть налицо три глобальных кризиса в одном флаконе. И битва за выход из этого кризиса — битва за будущее всего человечества, за новую цивилизационную систему, которая должна быть создана. И не надо себе морочить голову — это кризис не человечества, это системный кризис капитализма, который свое историческое время уже отработал. Это уже стало общим местом современной науки, об этом пишет даже Жак Аттали. Фразой о том, что «капитализм уже свое отработал» начал свое выступление на последнем Давосском форуме и его председатель доктор Шваб.[…]
  Будущее выиграет тот, кто сформирует новое знание о человеке и обществе и кто на основе этого знания создаст новую идеологию».
      Андрей Фурсов, историк, социолог, публицист. Философия победы - на закате современности. feeenrinjk.livejounal. com
  Следующий автор, которого я хочу процитировать – Юрий Мамлеев (умер в 2015 году), философ, писатель, драматург, поэт, лауреат премии Андрея Белого, президент «Клуба метафизического реализма ЦДЛ», член американского, французского и российского Пер-клубов, Союза писателей, Союза Литераторов и Союза драматургов России, основатель литературного течения «метафизический реализм» и философской доктрины «Вечная Россия. Произведения  Мамлеева переведены на многие европейские языки. Так что, если судить по этому послужному списку, человеком он был весьма авторитетным не только в России, но и, как любят говорить либералы, в «цивилизованных странах». Для нашего разговора важно, что он эти «цивилизованные страны» хорошо знал, поскольку с 1974 года жил в вынужденной эмиграции – сначала в США, где преподавал в Корнеллском университете, выступал в других престижных университетах США, в 1983 году переехал в Париж (Франция), где преподавал русскую литературу и русский язык в Медонском институте русской культуры и в парижском Институте восточных цивилизаций. В парижском литературном журнале достоевед Хак Катто писал о Мамлееве как о достойном наследнике Гоголя и Достоевского. В Россию вернулся в «перестройку».
   Я потому так подробно остановился на Биографии философа, чтобы подчеркнуть: его никак не отнесёшь к «политически слепым», которые «облыжно» отрицают западный либерализм, потому что Мамлеев был не в состоянии постичь мудрость либерального тренда. Запад он, несомненно, знал, пожил там достаточно, а о наших доморощенных «трендистах» в интервью  выразился весьма нелицеприятно:
  «В том-то и ужас, что наши интеллигенты-либералы считают себя западниками, но Запад совершенно не знают. Абсолютно сюрреалистическая ситуация».
        Юрий Мамлеев. По контрасту Россия познаётся лучше. – Журнал «Литературная учёба». Ноябрь-декабрь 1990 г.
    И что же такое узнал о «тренде» Мамлеев, живя на Западе, чего не знают «наши интеллигенты-либералы»? Об этом он сказал в том же интервью:
   «Запад переживает сейчас серьёзный кризис, как об этом справедливо пишут во всём мире, да и на самом Западе. И кризис этот принял уже не духовный характер даже (дух исчез из западной цивилизации), а ещё более жестокий: это уже кризис не духа, но самого человека и человеческих взаимоотношений. Кризис – это, конечно, явление не сугубо западное, а мировое, общечеловеческое, но на Западе он проявляется наиболее глубоко и страшно. В двух словах он выражается в том, что происходит своего рода мутация, изменяется само существо человека и он становится не тем, чем он должен быть по замыслу Божьему».
                Там же
  Время, когда, по словам Шафаревича, «западные демократии были динамичной силой, когда число стран, следовавших по этому пути, росло» в социологии называется МОДЕРНОМ, а время кризиса модерна, когда, опять же, по словам Шафаревича, «в самих западных демократиях всё растёт число противников их государственной системы» и когда «по всем признакам многопартийная западная система – уходящий общественный строй» называется ПОСТМОДЕРНОМ, то есть, то, что после модерна. И либеральные идеи, которые вы, Геннадий, проповедуете как «универсальные, имеющие вселенский характер и естественные для всех людей земли», увы, просроченный продукт, у него давно истёк срок годности, а такой продукт опасен для здоровья, а то и для жизни. Либеральный «просроченный продукт», как убеждены некоторые учёные, опасен для здоровья и жизни всей Земли:
  «Завершение эпохи модерна и наступление эпохи постмодерна связывается критиками со следующим утверждением: если человечество будет продолжать жить по законам и принципам модерна, в сторону расширения своего влияния на окружающий мир и интенсивного его использования, то возникнет УГРОЗА СУЩЕСТВОВАНИЮ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ КАК ТАКОВОЙ». (выделено мною. – В.Г.)
                Культура модерна и культура постмодерна.StudFiles.net
  В процитированной выше статье даётся, на мой взгляд, исчерпываюшая характеристика обоих этапов:
 «Итак, эпоха модерна - это обозначение исторической эпохи нового и новейшего времени, её главной чертой является непрерывная модернизация. […]
 Личность в таком типе культуры теряет свое значение, так как жизнь строится на массовом производстве и потреблении, что требует регламентирования жизни и повседневности. На этом фоне теряются гуманистические цели просвещения – построить более счастливое общество. Таким образом, модерн, основанный на идеях Просвещения, исчерпывает сам себя. […]
  Завершение эпохи «модерна» и наступление эпохи «постмодерна» современные исследователи связывают с пониманием того, что «все наши системы конечны, тенденции упадка более вероятны, чем тенденции стабильности» (П. Козловски), что приводит к мысли о конце неограниченного господства человека над природой, к крушению надежд классической рациональности на полное покорение природы человеком. Одновременно отмечается распространение универсального сомнения вместо уверенности в своем бытии и утрата веры в бога, в прогресс, в мораль, в человека».
                Там же
  О «личности, которая теряет своё значение, так как жизнь  строится на массовом производстве и потреблении» хорошо сказал ещё в середине 1950-х годов выдающийся немецкий философ Эрих Фромм в работе «Искусство любить»:
  «Современный человек (западноевропейской цивилизации. – В.Г.) отчужден от себя, от своих ближних, от природы. Он превращен в товар, свои жизненные силы он воспринимает как инвестицию, которая должна приносить ему максимальную прибыль, возможную при существующих рыночных условиях. Человеческие отношения в сущности являются отношениями отчужденных автоматов, каждый из которых основывает свою безопасность на том, чтобы держаться поближе к стаду и не отличаться от других в мысли, чувстве или действии. Хотя каждый старается быть как можно ближе к остальным, каждый остается крайне одиноким, проникнутым глубоким чувством небезопасности, тревоги и вины, которые всегда появляются там, где человеческое одиночество не может быть преодолено. Наша цивилизация предлагает много паллиативов, помогающих людям не осознавать своего одиночества: во-первых, строгий шаблон бюрократизированного, механизированного труда, который помогает людям оставаться вне осознания своих самых основных человеческих желаний, стремления к трансценденции и единству. Поскольку один этот шаблон не справляется с задачей, человек пытается преодолеть неосознанное отчаяние при помощи шаблона развлечений, пассивного потребления звуков и зрелищ, предлагаемых развлекательной индустрией, а также удовлетворения от покупки новых вещей и скорой замены их другими. Современный человек, действительно, близок к картине Хаксли, описанной в его «Прекрасном новом мире»: «Хорошо накормленный, хорошо одетый, сексуально удовлетворенный, но не обладающий собственным «я», не имеющий никаких, кроме самых поверхностных, контактов со своими ближними, направляемый лозунгами, которые Хаксли сформулировал так кратко: «Кто страсти любит, тот общество губит» или «Никогда не откладывай на завтра развлечение, которое можешь получить сегодня» или, как коронный принцип: «Теперь каждый счастлив». Человеческое счастье сегодня состоит в том, чтобы развлекаться. Развлекаться это значит получать удовольствие от употребления и потребления товаров, зрелищ, пищи, напитков, сигарет, людей, лекций, книг, кинокартин - все потребляется, поглощается.
  Мир это один большой предмет нашего аппетита, большое яблоко, большая бутылка, большая грудь; мы - сосунки, вечно чего-то ждущие, вечно на что-то надеющиеся - и вечно разочарованные. Наш характер приспособлен к тому, чтобы обменивать и получать, торговать и потреблять; все предметы, как духовные, так и материальные, становятся предметом обмена и потребления».

         Искусство любить. Эрих Фромм. Любовь и её распад в современном обществе. Wattpad.com

   Таково реальное состояние «либерального тренда», и отмахнуться от данного факта на том основании, что это утверждает «политически слепой» недоумок Владимир Грустина, не получится, потому что, как справедливо писал Шафаревич ещё сорок лет назад, на том самом Западе, где зародился либеральный модерн, многие умные люди понимают, что эпоха модерна осталась в прошлом. Об этом пишет, в частности, современный немецкий политолог Гюнтер Рормозер в своей монографии «Кризис либерализма» (sbiblio.com). Убеждённый в необходимости сохранения либерализма, он, тем не менее, вынужден констатировать:
   «Если эта модель общества (социалистическая. – В.Г.) потерпела крах и социализм не является уже конкретно осуществимым проектом, а либерализм не в силах выполнить свои обещания и превращается в либертаризм, это означает для нас совершенно новую ситуацию. У нас нет более ответа на вопрос о цели общественного развития. Тем самым теряют, по существу, почву под ногами все идеологии - не только социалистические, но и либеральные. Но тогда теряют свое лицо и политические партии, лишенные ориентации и связи с гражданами. Политические партии превращаются в бюро обслуживания: они изучают методами демоскопии пожелания граждан и обещают максимально возможное удовлетворение потребностей людей  […]
 Прогрессирующая либерализация сама носитель болезни, на лечение которой она претендует. Такой либерализм, как у нас в Германии, исчерпал свои возможности. Ему придется уйти, поскольку он уже добился своего успеха: такого же рода судьбу Маркс предсказывал капитализму. И именно потому, что речь идет о сохранении принципов классического либерализма, абсолютно необходимых для современного общества, - именно поэтому нельзя более оставлять всё духовно-политическое пространство на откуп одному лишь нынешнему либерализму. […]
  Говоря о «кризисе либерализма», я имею в виду из всех упомянутых проблем прежде всего кризис либеральной культуры. Мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме - либертаризму - столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры. Неустойчивость сознания неизбежно сказывается также и в политике. […]
Фрэнсис Фукуяма, возглавлявший в прошлом отдел в американском внешнеполитическом ведомстве, высказал в своей книге о «конце истории» ту мысль, что с кончиной социализма в истории остается одна лишь последняя формация - либерализм. Отныне либерализму нет больше якобы альтернативы. И если люди действительно научены опытом истории, то им, дескать, не к чему больше стремиться, кроме либерализма. Все альтернативы либерализму, будь то нацистская, фашистская или социалистическая, потерпели крах. Единственным победителем вышел из этого состязания либерализм. Согласно Фукуяме, человечество, если можно так выразиться, обречено на либерализм самой историей. 200-летний процесс эпохи Нового времени показал, что единственно дееспособной системой, встречающей общее одобрение и оптимально выражающей права и потребности людей, является, дескать, либерализм.
  Между тем если внимательно присмотреться к картине мира после крушения социализма, мы установим, что, в противоположность утверждениям Фукуямы, о победе либерализма во всех странах Восточного блока, прежде всего бывшего Советского Союза, не может быть и речи. Более того, там происходит своего рода консервативная революция: РОССИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ СУЩНОСТИ (и это, замечу от себя, так бесит либералов; вот и вы эту «сущность» называете «пережитками 1000-летнего тоталитарного наследия. – В.Г.), К СВОЕМУ ИСТОРИЧЕСКОМУ САМОСОЗНАНИЮ, К НАСЛЕДИЮ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ, даже к православному христианству. Многие русские мечтают о возрождении монархии, династии Романовых. Как объяснить такие процессы? (здесь и ниже выделено мною. – В.Г.)
  В Восточной Европе и в пространстве бывшего Советского Союза народы возвращаются на арену истории и борются за свою национальную идентичность. У нас это называется национализмом. Эти народы обращаются к своему историческому прошлому, даже к своему религиозному наследию. […] Ныне исторической силой, пробивающей себе дорогу, выступает не либерализм и не социализм, а консерватизм. Здесь поднимается НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ».
                Г. Рормозер. Кризис либерализма». sbiblio.cjm
   Книга Рормозера «Кризис либерализма» - не проходная, мало кем замеченная и её сейчас мало кто помнит. Она  вошла в число ДЕСЯТИ ЛУЧШИХ КНИГ ФРГ 1994 года. Выбор был сделан компетентным жюри, состоявшим из профессиональных критиков, представителей крупнейших немецких газет и телерадиокомпаний.
  Если Рормозер считает, что либерализм переживает кризис, то американский социолог, политолог и философ Иммануил Валлерстайн утверждает, что он потерпел КРАХ:
  «Вариацией на эти темы, причем наиболее точной, пожалуй, могло бы стать определение эпохи 1789-1989 гг. как эпохи триумфа и господства либеральной идеологии; в этом случае 1989 год, год так называемого конца коммунизма, на самом деле обозначил бы падение либерализма как идеологии. «Возмутительно и неправдоподобно! Это при возрождении-то веры в свободный рынок и права человека!» — скажете вы? Тем не менее, этот так. […]
  1989 год представлял собой агонизирующий конец эпохи. Так называемое поражение антисистемных сил на самом деле было великим освобождением. Оно устранило либерально-социалистические оправдания капиталистического мира - экономики и таким образом стало крахом господствующей либеральной идеологии»
   И. Валлерстайн. Крах либерализма. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. fil.wikireading.ru
  А вот ещё высказывание западного учёного на эту же тему. В сентябрьском номере журнала «Знание – сила» за 1990 год, когда страна под предводительством Ельцина готовилась броситься как с моста вниз головой в омут «свободного рынка», появилась статья профессора Манчестерского университета Теодора Шанина «Иное всегда дано…», в которой он предупреждал россиян:

«… вы встаете в очередь за теми, что уже в тупике. Потому что для наиболее передовых ученых Запада совершенно ясно, что с нашим капиталистическим обществом что-то не получилось. И если люди думают, что у нас все в порядке, раз у нас полные магазины, это – большое заблуждение. У нас всё капитально не в порядке.[…]
  И вот для меня совершенно ясно, что наиболее сильными оказались те общества, где развита смешанная, «нечистая» эксполярная экономика. Скажем, если сравнить японцев с американцами, то у японцев экономика, если так можно сказать, более эксполярна, и они продвигаются быстрее, чем американцы».

  (Если бы статья писалась в наши дни, Шанин, очевидно, вспомнил бы  Китай как пример успешной эксполярной экономики).
  17 мая 2009 года на телеканале «Культура» в программе «Что делать?» проходила научная дискуссия на тему  «Постмодерн: распад цивилизации и политики?» Стенограмма дискуссии опубликована в интернете, и я хочу привести наиболее интересные с моей точки зрения выдержки из неё.
  «ТРЕТЬЯКОВ (ведущий): … некоторые связывают эту эпоху (эпоху постмодерна. – В.Г.) с тем, что это эклектика, это хаос, это распад институтов, связей, моралей, политик, традиций. И вот, родится ли из этого хаоса та самая гармония, которая по мифу должна рождаться, ещё не известно, существуют разные точки зрения. Первый вопрос, который я ставлю для обсуждения: Сама проблема постмодерна имеет отношение к России? И если имеет, то какое? […]
  В. МИЛИТАРЁВ (вице-президент Института национальной стратегии): Проблема постмодерна  имеет отношение к России. Постмодерн имеет две составляющие. Одна из составляющих постмодерна – это культура и политика, утерявшие какие бы то ни было нравственные ценности, те, которые воспринимаются интуитивно. В 92-м году у нас в стране поднялся социальный слой, не имеющий никаких нравственных ценностей, кроме «права сильного». Они – постмодернисты, и в этом смысле «проблема постмодерна» имеет отношение к нашей стране. Это нравы правящего класса-гегемона.
  А. НЕКЛЕССА (председатель Комиссии по проблемам глобализации при Президенте РАН): Хочется расширить. По-моему, имеет отношение к России, имеет отношение к россиянам, имеет отношение практически ко всем людям на земле. […] …это состояние, эта эпоха начинается тогда, когда чувствуется исчерпанность, чувствуется отсутствие каких-то важных элементов предыдущей эпохи.
  С. КУРГИНЯН (президент международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр»): Имеет ли это отношение к России? Безусловное! Ибо Россия оказалась тем «слабым звеном» в мировой цепи, по которому и был нанесён удар политического постмодернизма.[…]
                *  *  *
  В. МИЛИТАРЁВ: …эпоха постмодерна – это общество, в котором, по сути, наступил тот самый «конец истории», который обещали неолибералы, в котором история отсутствует, в котором каждый делает что хочет, а рынок уравновешивает их хотение. И если довести это до конца, то – один хочет садомазохизма, другой хочет торговать наркотиками, третий хочет их покупать. И в этом смысле…
  С. КУРГИНЯН: Все свободны!
  А. НЕКЛЕССА: Возникновение постмодерна – это недоверие к тем ценностям, которые принесла эпоха Просвещения. В тот момент, когда сломались «Часы Просвещения», то есть механика, в тот момент, когда возникли сомнения в благой природе человека («естественный человек» - ситуация, характерна для модерна), и в этот момент, когда рациональное поведение оказалось под вопросом, то – пришлось пересмотреть систему ценностей.
  О. КИЛЬДЮШОВ: Постмодерн – это изменение модерна, изменение отношения модерна к самому себе. Речь о том, что модерн признаёт лакуны, дефицитарность, разрывы, собственную несостоятельность, он признаёт, что модерн не в состоянии выполнить собственную программу, собственные обещания, в том числе и социальные обещания, в том числе и политические обещания. Обещания всеобщего участия, политического участия во власти, обещания социально-экономического участия, участия в национальном богатстве. Все эти обещания, которые были выдвинуты в ходе эпохи Просвещения: либерализации, эмансипации и так далее, они не были выполнены.
  С. КУРГИНЯН: Всё, что мы видим сейчас – это союз двух сил: архаизирующего контрмодерна, скажем так (исламизм или нечто подобное), и постмодерна, абсолютно новых выморочных групп, которые не имеют никакого отношения ни к морали, ни к целостности. Эти группы уничтожают Запад как целое. А контрмодерн собирает плоды. Теперь: главный вопрос заключается в том, ради чего уничтожает? Значит, он расчищает путь чему-то? В первом приближении, он расчищает путь просто своим историческим противникам. Он расчищает путь архаизации. Это он ввёл архаизацию. Это он испугался того, что все нации мира начнут модернизироваться, то есть развиваться, что будет прогресс. Если завтра до уровня нашей средней западной цивилизации добредут миллиарды китайцев и индийцев, и все они захотят получить коттеджи, подключиться к энергетике – это абзац! Первое, с чего это началось – это Римский клуб. Это ужас перед тем, что может создать архаизированную периферию, диссоциировать там все целостности. […] Один мой пожилой друг, известный в международной политике, разговаривал с главой африканского государства Кот-д Ивуар: «Я всю жизнь положил на то, чтобы нацию создать, теперь американцы нам навязывают ложную демократизацию. В результате будет двадцать племён, и они будут резать друг друга». Значит, это обрушить все элементы модерна на периферии. Убить этот модерн. Теперь, что должно быть в ядре? Может ли постмодерн сам рулить? Нет, сам он рулить не может. Значит, из-под этой маски, из-под этого должно вылезти нечто другое. С моей точки зрения, то, что вылезет из-под этой маски – это новый, очень сильно изменённый, неонацизм.
  А. НЕКЛЕССА: … была серьёзная историческая задача – построение «проекта Модерн». Он строился на протяжении нескольких столетий. И к XIX веку обнаружилось, что все институты, которые закладывались, и которые казались наиболее хорошими… Помните, оно не к XIX веку относится, высказывание, что «демократия ужасна, но это самое лучшее из того, что создано». Так вот, действительно, проблема постмодерна, она во многом политическая проблема. Потому что выяснилось, что даже такой институт как «демократия», обладает рядом негативных черт. И действительно, я тут согласен, это ведёт к гитлеризму. Потому что выбираются люди наиболее достойные, но эти наиболее достойные образуют корпорацию, захватывают фактически власть и наделяют себя ею. И представительная демократия становится не представительной демократией, а определённой властвующей корпорацией. И это всего лишь одно политическое следствие. А таких следствий было обнаружено достаточное множество…
              Публикации в СМИ. С. Кургинян. Стенограмма передачи «Постмодерн: распад цивилизации и политики?» kurginyan.ru
 
  Авторы статьи «Коэффициент «ку-ку» Игорь Острецов, Савва Ямщиков  не употребляют термины «модерн» и «постмодерн», но пишут фактически о том же – о крахе либерально-капиталистической системы:

   «Время прогрессивного капитализма  закончилось. Принципиально новые технологии найти невозможно. Природа отдала нам всё. В первую очередь это относится к энергетике. Можно только создавать сверхсложные технологии на базе известных идей. «Эдисонам» сказать нам больше нечего. Сегодня в результате «гигантских» усилий обладателей высоких рейтингов Ку-Ку можно только вместо круглых фар у «мерседеса» сделать квадратные или просто обворовать простодушных на бирже или в подворотне. Законы же выживания Разума велят на основе достижений Коллективного Разума Человечества просчитывать и планировать каждый шаг, а не полагаться на мнение толпы, случай и на эгоизм и жадность элиты. Для совершения своих спекуляций кукушники делают всё, чтобы подавить коллектив и дают полную свободу толпе. Ибо коллектив трудится, а толпа безумствует. Дискотеки, футбольные фанаты, демократические сборища, секты и так далее. Зигмунд Фрейд подробно проанализировал свойства толпы и показал её преступные, деструктивные свойства. Апелляцию к толпе демократы превозносят как высшее достижение социальной мысли. Но вспомните, по поводу кого толпа орала: «Распни Его!». Толпа с тех пор не изменилась. Именно поэтому она вполне устраивает обнаглевшую и отупевшую кукушную элиту демократий. Заменить Коллективный Разум на рёв очумелой толпы — это воистину надо быть Ку-Ку. И именно поэтому демократии — самые преступные социальные организации за всё время существования человека. Они инициировали два самых крупных кровопролития в истории людей. А уничтожение четырёх миллиардов лишних людей, которое они готовят сейчас? Если их не остановить, то это превзойдёт все злодеяния рода человеческого. Но, Слава Богу, этот напившийся крови отвратительный клоп лопнет сам от жадности. Демократии подменяют Коллективный Разум, основанный на «алмазных зёрнах» мыслей Пророков и гениев на «вонь человеческого навоза». «Человеческий навоз» тоже необходим для развития разума, ибо именно он рождает «алмазные зёрна эдисонов», но это не означает, что «навоз» должен попадать на стол трапезы разумно устроенного человеческого общежития.
  Итак, сегодня перед человечеством дилемма: резкое увеличение массива думающего интеллекта для генерации новых, чрезвычайно сложных идей развития Разума в рамках имеющейся численности населения планеты, и, следовательно, социальная справедливость или либеральная демократия с её естественным отбором наиболее наглых скотов».

          И. Острецов, С. Ямщиков. Коэффициент «ку-ку». Комментарии к статье А. Кукушкина «Измеритель безумия» на сайте contr-tv.ru.  After Shock.nevs

    В 1958 году известный психоаналитик и социальный критик Эрих Фромм рассказал на американском телевидении, чем опасен капитализм (на вашем, Геннадий, языке «тренд»), почему мы перестали чувствовать любовь, ненавидим свою работу и вынуждены продавать свою личность, как вещь на рынке товаров. T&P выписали из его видеоинтервью самое главное.
КАППИТАЛИСТИЧЕСКОЕ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ СРЕДИ ИЗОБИЛИЯ СБИЛО ЧЕЛОВЕЧЕСТВО С ПРАВИЛЬНОГО ПУТИ. Мы начали доминировать над природой — производство товаров стало для нас самоцелью, так же как и бесконечное накопление благ. Если спросить американца, как он представляет себе рай, скорее всего, он расскажет вам про бесконечный универмаг, где каждую неделю появляются новые товары, и у тебя есть достаточно денег, чтобы все их купить.
РАБОТА ЧЕЛОВЕКА СТАЛА В ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ МЕРЕ БЕССМЫСЛЕННОЙ. Человек не имеет к ней никакого отношения и часто является всего лишь элементом в системе массовой бюрократии. Многие люди ненавидит свою работу, потому что чувствуют себя в ловушке — большую часть своей энергии они тратят на то, в чем сами не видят никакого смысла. Продавцы навязывают бессмысленный товар, который необходимо распространять, даже если он не нужен покупателю, и ненавидят его за это.
РЫНОЧНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ ПРОНИКЛА В НАШУ ЛИЧНУЮ СФЕРУ. Часто наше общение напоминает обмен вещами на рынке. Класс белых воротничков — все, кому приходится манипулировать людьми, знаками и словами — вынужден вступать в сделку по продаже собственной личности. Ценность этих людей определяется той ценой, которую готов заплатить рынок. Если они оказываются невостребованными, то остаются один на один с чувством собственной неполноценности.
ЛЮБОВЬ СТАЛА ДЛЯ НАС РЕДКОСТЬЮ. Мы окружили себя сентиментальностью, влюбчивостью, мы предаемся иллюзиям любви, не испытывая настоящих, глубоких чувств. Это происходит из-за того, что мы постоянно имеем дело с вещами и обеспокоены успехом, деньгами, средствами для достижения целей. Чтобы обеспечивать работу капиталистического общества, мы создали класс очень образованных, умных людей, но внутренне они безумно истощены.
НАШИ ЦЕННОСТИ ВСЁ ЧАЩЕ РАСХОДЯТСЯ  С НАШИМИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯМИ О НИХ.  Для большинства людей равенство — это одинаковость, и ты становишься неполноценным, если отличаешься от большинства. На самом деле, если не использовать богословскую лексику, равенство заключается в том, что человек не может быть средством для достижения цели другого человека. Каждый из нас является самоцелью в этом мире.
НАШИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СЧАСТЬЕ НЕ ДОЛЖНЫ ЗАКЛЮЧАТЬСЯ В БЕЗГРАНИЧНОМ ПОТРЕБЛЕНИИ. Они должны быть результатом подлинных, интенсивных, творческих связей, внимания и отзывчивости к себе, природе, другим людям, ко всему в жизни. Счастье не исключает печали. Человек может чувствовать печаль — главное, что он реагирует.

6. РОССИЯ  - ЕВРОПЕЙСКАЯ СТРАНА?

   Любого либерала разбуди ночью и спроси: Россия – европейская страна? и он, не задумываясь, скажет – конечно! И это убеждение основано на неумении думать и на незнании истории. Так, что-то смутно помнят из школьной программы: Киевская Русь, татаро-монгольское иго…
  В своих поучениях «политически слепому» Грустине вы не затрагиваете этого вопроса, но как правоверный либерал наверняка думаете так же. Для дальнейшего спора с вами необходимо прояснить этот вопрос.
  Утверждение, что Россия – европейская страна, а русские – европейцы, мягко говоря, ненаучно. Либерал исходит из того, что между Россией и Европой тесные культурные связи. Как сказал один либерал на телевизионном ток-шоу, в России читают Шекспира, Гёте и Бальзака, в Европе – Чехова, Толстого и Достоевского, значит, Россия – это Европа. Убийственный аргумент! Всех вышеперечисленных авторов читают в Японии и Китае, и если следовать этой логике, Япония и Китай – европейские страны. Все эти авторы являются частью мировой культуры и принадлежат всему человечеству. Так что же, весь мир следует считать Европой?
  Россия – не Европейская страна, а ЕВРАЗИЙСКАЯ, и очень важно это понимать. Характер человека начинает формироваться в раннем возрасте и во многом зависит от окружения: родителей, братьев-сестёр, родственников, друзей, воспитателей в детском саду, школьных учителей, книг, которые читает человек, фильмов, какие смотрит, наконец, каков климат в месте его проживания, каковы внешние события, участником или свидетелем которых он был. С этим, кажется, никто не спорит кроме верующих в астрологию – для них характером награждают человека звёзды.  Национальный характер, то есть, менталитет так же формируется с самого начала возникновения нации и так же зависит от внешних перечисленных выше факторов. Вот мы их сейчас и рассмотрим.
    Если европейский менталитет формировался под сильным влиянием Римской империи, то на Русь Римская культура влияла лишь через Византию. Но Византия не Рим. Когда-то Византия и Рим были единым государством, но разделились, и дальше она стала развиваться по-своему.   Название «Византия» придумали итальянские учёные эпохи Возрождения на том сомнительном основании, что император Константин выбрал место для Константинополя на месте древнего греческого города-колонии Византий. Это название закрепилось во враждебной Византии Европе потому, что давало им основание считать именно себя истинными наследниками Римской империи: мы-де настоящие римляне, а они – так себе, какие-то там византийцы. Византийцы  же свою империю называли «Ромейским царством», т.е. римской империей, Константинополь - «Новым Римом», а византийского императора почитали как  единственного и законного наследника римских цезарей. Но Ромея уже не была Римом. Ромейское царство располагалось на перекрёстке между востоком и западом, и ромейская цивилизация  была сплавом этих двух столь различных миров. Государственным языком долгое время был унаследованный от Рима латинский (лишь в VII в. его сменил греческий), но самих римлян было относительно немного. Большую часть составляли греки, кроме них жили сирийцы, евреи, армяне, грузины, копты. Все эти «ингредиенты»  варились в ромейском «котле», создавая свой неповторимый  ромейский менталитет, и в этом смысле Ромея напоминает Россию, особенно Советскую, где сплавлялись восточнославянская и азиатская культуры.  Таким образом, Ромея была не европейской, а евразийской страной, и, хотя в основе их культуры и менталитета лежала культура европейского Рима, ромейская культура и ромейский менталитет были евразийскими, и сложившийся в них тип христианства – православие был также евразийский. В частности, православная духовная практика исихазм уходит корнями в индийскую Йогу.
   Когда Рим и другие античные города лежали в развалинах после нашествий германских варваров, Ромейская империя переживала расцвет. На фоне бедной, раздробленной на мелкие княжества Европы Ромея выглядела богатой страной с высокой культурой. Именно отсюда в Европу шли предметы роскоши: ювелирные изделия, шелка, пряности. Византийскую золотую монету безант называют долларом средневековья. И нет ничего удивительного в том, что молодая Русь находилась под сильным влиянием духовно богатой и зрелой ромейской культуры. И христианство в православном варианте руссичи переняли у ромеев, и это навсегда разлучило Русь-Россию с Западной Европой, потому что они получили в наследство от ромеев вражду с европейским миром. В Европе говорили, что православные ромеи такие еретики, что от них самого Бога тошнит. А поскольку руссичи тоже стали православными, получается, что и от них Бога тоже тошнит. Европейские католики-крестоносцы захватили и разграбили Константинополь и то же собирались сделать с Русью, от которой тошнит Бога.
  Важнейшее отличие западноевропейского католичества от ромейского православия заключается в том, что для первого был характерен РАЦИОНАЛИЗМ, левополушарность, логический, рациональный подход к вере, а для второго – СПИРИТУАЛИЗМ, правополушарность, трактовка мира и Бога, исходящая из их рациональной непознаваемости. Познать мир и Бога можно не умом, не логическим рассуждением, а через Святого Духа (говоря современным языком, через интуицию, сверхсознание), в мистическом единении с Богом. Поскольку в основе европейского менталитета лежит католичество, а российского – православие, и отрицать это невозможно, европейский менталитет сложился как рационалистический, левополушарный, а российский – как левополушарный. Европеец – экстраверт, русский – интроверт, и это т факт наложил свой отпечаток на европейскую и российскую историю и культуру. Насильно сделать русского европейцем так же невозможно, как интроверта сделать интровертом.
  Именно православие сформировало и менталитет древней  Руси как восточный и антизападный. Пройдут века, прежде чем Россия соединится с Западом. Об этих восточных корнях русского менталитета пишет Валерий Сергеев в книге «Рублёв» (litmir.me):

  «…издревле Русь осознавала себя и была частью того целого, которое называлось православным Востоком и охватывало огромные территории от Африки и Палестины до северных новгородских владений, включая в себя разные народы — греков, грузин, румын, сербов, болгар, русских. Пройдет совсем немного лет после описываемых нами событий, и обостренное переживание этого единства станет определяющим свойством русской культуры…»

   Другой культурой, оказавшей большое влияние на формирование русского менталитета, была культура Золотой Орды.
   Либералы не могут простить князю Александру Невскому, что он в период, когда Русь оказалась между молотом и наковальней, между Золотой Ордой и Западной Европой,  и надо было выбирать из двух зол меньшее, выбрал Орду как меньшее зло, приняв роль вассала и получив за это сильного союзника против разлюбезной либеральному сердцу  Европы. Директор Института научной информации по общественным наукам академик РАН Юрий Пивоваров в своей злобе на Невского доходит до площадной брани. Так, в интервью  журналу «Профиль» (сентябрь 2008 г.) он назвал русского национального героя и православного святого одной из «самых смрадных фигур в русской истории», а его действия по отношению к шведам в Невской битве и немцам на льду Чудского озера «интеллигентно» назвал действиями бандита, который большим числом напал «на горстку пограничников».

                Вот такие в России есть академики.miravidlshipeev.livejournal.com›113065.html.

   Либерал В. Криворотов не опускается в своей оценке личности и деятельности Александра Невского до грязной ругани, он выражается научным языком и мягко (как говорил один персонаж Аркадия Райкина, «Мягше надо, мягше» - и предлагал пороть детей) :

   «После непродолжительного десятилетнего погрома монголами Северо-Восточной и Южной Руси, Александр Ярославич Невский получил ярлык великого княжения и встал на путь сотрудничества с Ордой, использовав ордынцев ПРЕЖДЕ ВСЕГО ДЛЯ УСИЛЕНИЯ СВОЕЙ ВЛАСТИ (выделено мною. – В.Г.)  Он сделал этот выбор на самом деле много раньше – 15 июля 1240 года на Неве, за что и был, собственно, прозван Невским» (а Пивоваровым, добавим мы, был прозван одной из «самых смрадных фигур в русской истории»  и бандитом, напавших на безобидных  белых и пушистых шведских и немецких «пограничников»). 

        В. Криворотов. Вехи, взлёты и падения особого пути России. Становление азиатчины. – «Знание-сила». Сентябрь 1990. –с. 29

   Этот шаг «властолюбца», выбравшего «азиатчину», по мнению  Криворотова,  привела к «отклонению от обычного исторического порядка». Вот с тех пор мы, россияне, и живем, благодаря Невскому, с «отклонением», т. е. не правильно. А что было бы, если бы не «отклонились»? Криворотов рисует радужную картинку того, чего мы лишились по вине князя-«властолюбца»:
   
   «Монголы и немцы, вместо того, чтобы пытаться с разной степенью успеха истреблять отчаянно сопротивлявшихся русских, столкнулись бы друг с другом. Что же касается русских, то их ценность, несомненно, повысилась бы в качестве потенциального союзника. Не говоря уж об усилении городов и ЗАПАДНОГО ВЛИЯНИЯ» (выделено мною. – В.А.)
                Там же, с. 30

   Вот этого-то, упущенного «западного влияния»  и не может простить Александру Невскому либерал Криворотов. Не повернись тогда ради своих «корыстных целей» «властолюбивый» князь лицом на Восток,  жили бы мы сейчас в мире свободы и демократии:

   «Свободный рабочий или свободный предприниматель (при капитализме. – В.Г.) […] тождествен принципу священной, неприкосновенной частной собственности. И в этом смысле правовое государство и система демократического участия граждан в управлении – лишь социально-политическая форма реализации в обществе свободы отдельных производителей. И значит, процесс эмансипации, или высвобождения частной собственности, был базисной основой становления свободы в (западном. – В.Г.) обществе по мере его развития, а становление несвободы в русской истории лишь следствием обращения вспять процессов эмансипации частной собственности в стране». (с. 34)

  К перспективе «западного влияния» Лев Гумилёв относился не столь радужно. Он писал:

   «В XIII в. Западная Европа являла собой постоянно растущую угрозу для Руси. […] В 1237 г. рыцари-монахи двух орденов - Тевтонского и Меченосцев, объединившись, создали мощный Ливонский орден. Фактически образовалось «военно-духовное» государство, целью существования которого стал захват Прибалтики, продвижение на Русь и насильственное окатоличивание покоряемого населения. […]
   К русским немцы и шведы относились ещё более жестоко, нежели к прибалтам. Если, к примеру, захваченных эстов обращали в крепостное состояние, то русских просто убивали, не делая исключения даже для грудных младенцев. […]
   Александру предстоял тяжелый выбор союзника. Ведь выбирать приходилось между Ордой, в которой погиб его отец, и Западом, с представителями которого новгородский князь был хорошо знаком ещё со времен Ледового побоища. Нужно отдать должное Александру Ярославичу: он великолепно разобрался в этнополитической обстановке и сумел встать выше своих личных эмоций ради спасения Родины. […]
    В соборном мнении потомков выбор Александра Ярославича получил высшее одобрение. За беспримерные подвиги во имя родной земли Русская православная церковь признала князя святым.

                Лев Гумилёв. «От Руси к России» gumilevica.kulichki.net›

  Не все на Руси разделяли выбор Александра. Уже тогда были в русском обществе западники.  О предках  наших современников – либералов,  противниках  политики союза с монголами Гумилёв пишет:

  «Надо сказать, что прозападная партия на Руси, ненавидевшая монголов за их набеги и связанная с Западной Европой торговыми, карьерными, культурными связями, была достаточно многочисленна, чтобы отстаивать свою политическую линию. Программа западников заключалась в следующем: опираясь на помощь рыцарей, объединить силы всех русских князей и изгнать монголов. К сожалению, будучи крайне привлекательной теоретически, эта программа никак не могла быть выполнена практически. Во-первых, рыцари Ордена, купцы Ганзы, папа и император вовсе не собирались тратить свои силы на объединение чужого им государства. Они ставили перед собой другую задачу - использовать русских ратников в борьбе с монголами, обескровить Русь и покорить ее, подобно Прибалтике.
   Во-вторых, к середине XIII в. идея объединения Руси уже стала полностью иллюзорной. Это хорошо понимал Александр Невский и совершенно не понимал Даниил (князь Галицкий, о нём речь пойдёт ниже) . Русь окончательно распалась на Юго-Западную, Северо-Восточную и Новгородскую земли. […]
  Понятно, что в этих условиях усилия западников по консолидации русских были обречены на провал».

                Л. Гумилёв. Там же

 Чтобы реализовать свою политическую программу, Александру приходилось действовать жестоко. Он силой выколачивал дань для Орды, подавлял восстания тех, кто не желал покориться ордынским ханам, но в конце концов  русские люди поняли правоту Александра и уже видели в ордынца не жестоких  завоевателей, а защитников, и ордынские ханы стали восприниматься так же, как когда-то ромейские императоры:

   «… преемники Батыя - ханы-немусульмане, а потом и ханы-мусульмане, типа Берке, - заняли место византийских императоров в иерархии русских геополитических представлений. Ранее на Руси считалось, что существует лишь один царь - басилевс в Константинополе. В Русской земле правили князья - самостоятельные властители, но вторые лица в иерархии государственности. После взятия крестоносцами Константинополя (1204) и крушения власти византийских императоров титулом «царь» на Руси стали величать ханов Золотой Орды. Их так и называли: «добрый царь» Джанибек или «суровый царь» Узбек».

                Лев Гумилёв. От Руси до России.

  Современный индийский учёный Мадхван К. Палат пишет:

 «…Россия впервые стала единой империей под игом Чингисхана, влившись в Каганат Кипчака со столицей в Сарае (или в Золотую Орду – название, под которым это монгольское государство лучше известно в историографии)»

                «Евразийство – идеология будущего России» - газета «Шанс», 1991 г., март № 8, с.5.

  Более того, один из основателей евразийства Трубецкой утверждал, что и византийская государственная традиция наиболее полно усвоена именно во времена «монгольского ига», а до этого она ещё не пользовалась таким престижем. А Лев Гумилёв писал:

    «История Золотой Орды была в тот момент частью мировой истории, а история раздробленных и грызущихся между собой русских княжеств  была частью истории татарской. Русские благодаря Золотой Орде оказались вовлеченными в мировые процессы, они сумели стать наследниками Золотой Орды; в том же, как теперь говорят, «вмещающем ландшафте они создали великое государство».

                С. Лавров. «Лев Гумилёв. Судьба идеи»

   Золотая Орда распалась на отдельные улусы: Большую Орду, Сибирское, Казанское, Астраханское и Крымское ханства (так в 90-е годы XX века благодаря усилиям либералов распадётся на отдельные республики ССССР). Москва по-прежнему платила дань Большой Орде, но это был уже анахронизм. Она уже была достаточно сильна и не боялась нападения с Запада и Орды также не боялась. Толи в 1471-м, толи в 1476-м (тут историки сами толком не знают), при Иване III она прекратила платить дань. Попытки ордынского хана Ахмата вернуть власть над Московией не принесли успеха, и в 1480-м году  «стояние на Угре» стало концом «татаро-монгольского ига». А Василию III довелось видеть падение Большой Орды. Он присоединил к Москве Рязань, Псков и Черниговское княжество. Россия стала монолитной страной, граничащее на юге и востоке с татарскими государствами – остатками когда-то мощной Золотой Орды.
   Уже в это время Россия была не европейским, а евразийским государством. Как Ромея, прежде чем исчезнуть под натиском турецких полчищ, успела передать Руси свои культурные и духовные ценности, так и Золотая Орда, прежде чем кануть в небытие, нашла себе достойного наследника в лице когда-то покорной Руси. Русские правители переняли у Орды сильный бюрократический аппарат, который те позаимствовали у Китая, хорошо организованную почтовую службу и принцип дипломатической неприкосновенности. Именно монголы в фискальных целях впервые в истории Руси провели перепись населения. Ордынская армия на голову превосходила феодальные армии Европы; по дисциплине, боеспособности и организованности она вполне сопоставима с европейскими армиями Нового времени. Всему миру известно, что по боевым качествам ни в Европе, ни в Америке нет равных русскому солдату, и это, очевидно, тоже во многом можно считать ордынским наследием. По мнению директора Института истории Академии наук Республики Татарстан   Рафаиля Хакимова, «Отношения татар и русских не нуждаются в идеализации, но факт остаётся фактом – Золотая Орда не только уберегла русскую культуру, но и дала сильный импульс для развития православия» (Рафаиль Хакимов  «Москва и «казанский вопрос»  - газета «Шанс», март 1991№ 8, с.5).
   Ненавистная  В. Криворотову и всем либералам-западникам «азиатчина» вошла в плоть и кровь русского менталитета.   После  похода на Казань началось движение русских «встреч солнца» - на Восток. Уже цитированный выше Рафаиль Хакимов в статье «Москва и «казанский вопрос» писал:

   «Современная Россия возникла  после взятия Казанского ханства. До этого существовала Московия. Казань стала символом и неким пробным камнем способности политических сил Москвы к историческим инициативам. Они удались, и на месте Золотой Орды возникло православное государство, которое неуклонно расширяло свои границы, подчиняя себе одно татарское ханство за другим. В 1625 г. в российский герб были введены три короны, «знаменующие три великих покорённых царства: Казанское, Астраханское и Сибирское», Так повелел царь Алексей Михайлович. Это фундамент Российского государства».

  А индийский учёный Мадхван К. Палат, которого я также цитировал выше, отмечал:

   «Монгольская империя Чингисхана не имела ограничений, потому что контролировала сначала степь, а потом, завоевав Россию, и лес. Московское царство зеркально повторило эту судьбу, владычествуя сначала над лесом, а затем над степью. ЧИНГИСХАН СОЗДАЛ ЕВРАЗИЙСКУЮ ИМПЕРИЮ, А МОСКОВСКОЕ ЦАРСТВО СТАЛО ЕГО ПРЕЕМНИКОМ. (здесь и ниже выделено мною. – В.Г.) […] Особое внимание в средневековой России (учёных-евразийцев. – В.Г.) было вызвано желанием доказать: то, что мы понимаем под Россией, - это монокультурная общность, образованная во времена монгольского завоевания, и с тех пор остаётся таковой независимой общностью. ЭТО НЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПАДНОЙ КУЛЬТУРЫ, РОССИЯ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЧАСТЬЮ ЗАПАДА КАК ПОЛЬША ИЛИ ГЕРМАНИЯ» (выделено мною. – В.Г.)

                Евразийство – идеология будущего России.- (газета «Шанс», там же)

   «Русская экспансия на Восток, непрерывно продолжавшаяся несколько столетий, может рассматриваться как пройденный в обратном направлении путь Чингисхана. Монголы создали прецедент, объединив огромные пространства Евразии от Тихого океана до Балтики и Черного моря в единую Державу. Потомки и наследники Александра Невского создали на этих просторах уникальную цивилизацию, явившую миру удивительные примеры религиозного подвига, непревзойдённые образцы классического искусства и достижения науки. Именно эта цивилизация не раз спасала Европу от порождённых ею же тиранов. Именно она подарила человечеству Космос».

                Александр Невский и Даниил Галицкий: русская Евразия...odnako.org
 
  Этого никогда не признают наши западники-либералы. Для них Россия – это Европа, и только Европа, что же касается утверждения, что Россия – это Евразия, то, как сказал один чеховский герой, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Любопытна в этом отношении аргументация  западника с евразийским именем: русское латинского происхождения имя Сергей и татарская фамилия Баймухаметов. Несмотря на своих евразийских, если судить по фамилии, предков, он безапелляционно заявляет:

   «Киевская Русь называлась каганатом – Киевский каганат, Русский каганат. Великий киевский князь назывался каганом. У русских князей Средневековья половецкой крови было не меньше, чем славянской. Наверно, больше трети дворянских родов – оттуда, тюркско-ордынского корня. При таком тесном контакте, да еще как минимум 250-летней зависимости от Золотой Орды, должно быть ощутимое во всех сторонах жизни наследие, отпечаток. А что мы, россияне, имели и имеем? НУ НИЧЕГО СТЕПНОГО НЕ ПРИЖИЛОСЬ В РОССИЙСКОМ БЫТУ, В БЫТОТИПЕ (выделено мною. - В.Г.).  Даже чай с молоком не прижился! Русские перемалывали всё тюркско-ордынско-степное, а также балтийское, угро-финское, и все вместе они составляли русскую европейскую нацию и шли путем европейской цивилизации. Без всяких особых усилий – естественным образом! Безусловно, сказался выбор веры – христианской, православной. Но наверняка здесь было и нечто более глубинное, исконное, запрограммированное от природы. Как нынче говорят, национальный менталитет.
  И никакого такого особого пути у Руси не было. А был обычный путь европейской страны, пусть и не очень простой».
 
   И это категоричное, как приказ, утверждение не подкреплено никакими аргументами, никакими фактами. Верующему факты и аргументы не нужны. Россия – это Европа, потому что Россия – это Европа, а кто этого не признаёт – тот «политически слеп». Единственный аргумент, который привёл Баймухаметов, про чай с молоком, ничего не доказывает кроме незнания этим «европейцем» русских обычаев. Как говорит итальянская пословица, пописал, а в горшок не попал. В русской деревне испокон пили чай с молоком.  Учите матчасть, европеец Баймухаметов!  Мои родители, оба из деревни, всю жизнь любили пить чай с молоком. Может, они были монголами? Вот так живёшь и не знаешь! В сказке Виталия Бианки «Сова» старик-крестьянин пьёт чай: «Не пустой пьёт – молоком белит». Но вот он обидел сову, и та перестала ловить мышей на стариковом лугу. « Мыши по лугу рыщут, шмелиные гнёзда ищут. Шмели на чужих лугах гуляют, а на Стариков луг не заглядывают. Клевер на лугу не родится. Корова без клевера тощает. Молока у коровы мало. Вот и чай белить Старику  нечем стало». Ну, нечем и нечем – в чём проблема? Он же европеец, а европейцы всегда что чай, что кофе без молока пьют. Так нет же, без белёного чая ему жизнь не в жизнь – пошёл он к Сове кланяться. Та простила Старика, снова стала мышей ловить. «Стал Старик молоком чай белить, чай белить – Сову хвалить…». 
  Я согласен – в наши дни не часто встретишь тех, кто пьёт чай с молоком. Сам я предпочитаю молоко и чай пить по отдельности, но моя младшая дочь белить чай любит. В советское время во всех общественных столовых продавали кофе исключительно с молоком, и моя мама варила кофе только на молоке, чёрный же кофе был европейской экзотикой. В молодости я знал только одно кафе, где продавался за семь копеек стакан чёрный кофе, то есть, на воде. И кофе с молоком я тоже считаю ордынским наследием, хотя монголы не пили кофе ни с молоком, ни без молока, потому что не знали этот напиток.
   Дело, конечно, не в белёном чае. Чай – это мелочь, но в самой малой мелочи, как к осколке голографической фотографии, сохраняющей целое изображение, часто проявляется вся суть того, частью которого является эта мелочь. Подобно тому, как отвергается чай с молоком, махом зачёркивается всё азиатское ордынское наследие.
   Западники, безусловно, правы, утверждая, что Россия – это Европа и только Европа, но правы лишь по отношению к себе самим. Они сами чувствуют себя только европейцами, а недалёким людям свойственно переносить своё мироощущение на всё остальное человечество: если я так чувствую, значит, и все так должны чувствовать, а кто так не чувствует, тот «политически слеп».  Если мне скучна и непонятна симфоническая музыка, значит, это плохая музыка, потому что если бы это была хорошая музыка, я бы её любил. Если я чувствую себя европейцем, значит, Россия – европейская страна, потому что если бы она была евразийской страной, я бы это чувствовал.
   Порой именно от врагов и ненавистников России узнаешь правду о себе. Так во времена правления Николая I француз Адольф де Кюстин выпустил русофобскую книгу «Русские в 1839 году», в которой были такие слова:

   «Нравы русских, вопреки всем претензиям этого полуварварского племени, ещё очень жестоки и надолго останутся жестокими. Ведь немногим больше ста лет тому назад они были настоящими татарами. И под внешним лоском европейской элегантности большинство этих выскочек цивилизаций сохранило медвежью шкуру — они лишь надели её мехом внутрь. Но достаточно их чуть-чуть поскрести — и вы увидите, как шерсть вылезает наружу и топорщится».

   Сказано это было с целью унизить русских. Высокомерные европейцы лишь себя считали людьми в полном смысле слова. Азиаты (в том числе и татары) в их представлении тоже люди, но уже второго сорта. Разница между французом и татарином такая же, как между породистым псом и беспородной дворнягой, между рысаком чистейших кровей и водовозной клячей. Что же касается прочих народов, то это уже и не люди, поэтому можно превращать негров в рабов, в «говорящие орудия труда», как называли своих рабов римляне, духовными наследниками которых себя считают европейцы. Ну а про индейцев и говорить нечего – они не годятся даже в качестве говорящих орудий, и поэтому их лучше всего извести как сорняки на культурном поле, что суперчеловеки-англосаксы  с удовольствием делали, уничтожая их, как китайцы воробьёв, во времена Мао Цзэдуна.
  Называя нас татарами, де Кюстин думал нас оскорбить, но мысль эта  настолько понравилась русским, что стала крылатой: «Поскреби русского – обнаружишь татарина». Её охотно использовал Достоевский, и в каких только писаниях и вариантах её ни встретишь! И мы, русские (либералы не в счёт), вовсе не считаем для себя обидным определение «татарин» (как пел Высоцкий: «Только русские в родне, прадед мой самарин. Если кто и влез ко мне, так и тот татарин»). Для нас, в отличие от европейцев, все люди – люди: и азиаты люди, и негры, и индейцы. Как писал Александр Блок, « Да, скифы мы, да, азиаты мы», и «попробуйте сразиться с нами». Соотечественник де Кюстина Наполеон, который тоже считал нас дикарями, попробовал – и что получилось?
  «Поскреби русского» - это как в сказке про Алладина: поскреби лампу – и явится джин, который даст силу, откроет перед тобой возможности, не доступные тем, у которых много ламп, но эти лампы сколько ни скреби, никакой джин не явится. Не в этой ли нашей «татарскости» ставящая европейца в тупик, «загадочность русской души» и тайна нашей живучести? Наполеон хвастался: «Для меня нет невозможного», но победа над «полуварварским племенем» оказалась для него невозможной. Гениальный полководец, не знавший поражений, менее чем через четыре месяца после вторжения в Россию потерпел сокрушительное поражение: из полумиллиона солдат и сопровождавших армию гражданских, вернулся лишь каждый десятый, не считая отпущенных военопленных. Правительства Европы признали русскую кампанию самой страшной военной катастрофой всех времён. Несмотря на все попытки, европейцам никогда не удавалось победить нас в войнах; мы, «татары», наследники ордынского войска, умеем побеждать там, где европейцы покорно вскидывают белый флаг и открывают врагу крепостные ворота, как это было во время войны с немецким фашизмом, который они сами, кстати, и породили.   Исключение, разве что, наше поражение  в Крымской и войне, но впоследствии мы всё равно всё себе вернули и взяли реванш.
  Вот и западноукраинские националисты (без пяти минут нацисты) туда же. Яценюк не успел после майдана получить власть, как на весь свет заявил, что все русские – недочеловеки. Ему есть с кого брать пример: с «це Европы». У нас-де чистая славянская кровь древних укров, а русские – дворняжки, клячи, смешавшие благородную славянскую кровь с неполноценной татарской. И Европа пропустила мимо ушей явно расистское заявление, дав тем самым добро на дальнейший рост расизма на Украине. Ну а вы-то, «укры»-суперчеловеки, чем обогатили мировую цивилизацию? Где ваши, западноукраинские  Пушкин, Чайковский, Достоевский, Левитан, Репин, Толстой, Чехов, Дягилев? Все достижения  украинского народа относятся ко времени, когда он был вместе с братским русским народом, когда же в 1991-м году бежали от него, как от прокажённого и бросились в объятья Европы, так будто кислород перекрыли – никаких достижений ни в культуре, ни в науке, ни в экономике, ни в политике – одни провалы.
  У нас никого из правителей европейской короной, как Даниила Галицкого (чем гордятся украинские националисты) не короновали, да нам она и без надобности. У московских государей был свой головной убор – шапка Мономаха.
  Если князьАлександр, понимая, что союз с Западом невозможен, а бороться с мощным  Востоком раздробленная и ослабленная Русь не в состоянии, плетью обуха не перешибёшь, пошёл на союз с Ордой, Даниил же, напротив, надеялся совместно с объединёнными силами стран Западной Европы победить Орду. Очевидно, он был первым русским политиком в ряду тех,  кто потерпел поражение, сделав ставку на союз с Западом, не понимая, что европейский менталитет основывается на эгоизме и индивидуализме, и русские принципы «один за всех и все за одного» и «сам погибай, а товарища выручай»  европейцам чужды.
   По этому поводу мне вспоминается история, которую я то ли слышал по телевизору, то ли где-то читал. Некий житель одной из прибалтийских республик ещё в советское время перебрался на жительство в США, где у него жили родственники, эмигрировавшие на Запад после войны. Давно живущие в стране «свободы» и изучившие характер американцев, они учили приехавшего из СССР родственника: «Никому не верь, все обманут». Спустя столько-то лет герой этой истории прижился на новой родине и уже на личном опыте узнал, что такое житель «свободной страны» и тоже учил своего вновь приехавшего из Прибалтики родственника: «Никому не верь, все обманут».
   Западник Даниил Галицкий поставил утопическую цель -  с помощью международной западноевропейской коалиции  разгромить Золотую Орду и создать самостоятельное русское государство, ориентированное на Запад   Он налаживает союзнические отношения с Польшей, Венгрией, укрепляет эти связи при помощи династических браков (одного своего сына женит на дочери венгерского короля, второго на племяннице австрийского герцога, наследнице австрийского престола, дочерей отдаёт замуж  за Мазоветского князя ).  Но Запад и не собирался  объединяться в борьбе против общего врага, у него были свои планы, и он искал от союза с Даниилом свои выгоды. Поскольку папа римский Иннокентий имел большое влияние на европейские страны, галицкий князь  решил действовать через него. Но и папа не горел желанием начать крестовый поход против Орды, галицкое княжество нужно было ему как буферное государство, как «щит меж двух враждебных рас» и, кроме того, он рассчитывал через Даниила распространить влияние католицизма на восточнославянские земли.  Единственное, что получил Даниил от нового папы Александра IV – королевскую корону, но корона – не меч, ею монголов не напугаешь, не обратишь в бегство. Согласие же на объединение с католиками  осудила православная иерархия, и сподвижник Даниила Кирилл, которого он сам назначил митрополитом Руси, порвал с ним и уехал к Александру Невскому, который также осудил унию.  В конце концов,  папа всё же выступил с проектом организации крестового похода против Золотой Орды и создания коалиции Польши, Чехи, Моравии, Сербии и померанских княжеств – именно поэтому Даниил согласился на коронование и объединение церквей.  Папа был признан пастырем русской церкви, хотя и была подтверждена незыблемость восточного обряда и церковных прав.  Этот шаг галицкого князя был воспринят в православной Руси как предательство, хотя и Даниил, и его подданные  оставались православными. Ордынцы могли отнять имущество, свободу и даже жизнь, но никогда не посягали на то, что  для русского человека  было дороже имущества, свободы и даже жизни – его православную веру. Более того, русская церковь пользовалась уважением и покровительством ордынских ханов, что не могло не вызывать симпатии к монголам у русских людей несмотря на иго.
  Проект папы об организации крестового похода оказался блефом. А Даниилу не корона была нужна, не ради неё он поссорился с православными иерархами, сев меж двух стульев и став «слугой двух господ». Поняв,  таким образом, то, что Александр Невский знал изначально, что помощь Запада – утопия, он, однако, не стал его союзником, а уверил себя в новой утопии: что он один, без союзников, сумеет одолеть Золотую Орду. Эта авантюра кончилась поражением. Первые три года были успешными  - он довольно легко разбил военачальника Куремсу. Но Куремса был мелкой сошкой, после Куремсы Даниилу пришлось столкнуться с опытным тысячником Бурундаем, который  разбил полки князя,  и он  продолжал платить дань, галицким полкам под командованием князя Василька пришлось в составе ордынского войска участвовать в походе на Польшу и Литву.
   Запад же не только не помог, но, напротив, с разрешения нового папы Александра IV литовцы сами напали на земли Даниила, после чего он прекратил отношения с папой. Единственное, что получил галицкий правитель от Запада - королевский титул для себя и право на этот титул для своих преемников, которые называли себя «RexRussiae» и «duces totius terrae Russiae, Galicie et Ladimirie» («король Руси» или «князь всей земли русской, галицкой и владимирской»).
  Во Львове на одной из древнейших площадей города – Галицкой был открыт памятник Даниилу Галицкому в год его 800-летия, в 2001 году. На постаменте гордая надпись: «король ДАНИЛО». Король! – это вам не какой-нибудь москальский царь. Эта надпись греет душу современного украинского националиста: «Вот мы какие! - основатель украинской нации был королём, получил корону от самого папы, государство его называлось, как в Европе, королевством, и вообще, Украина це Европа. Когда москальские князья склоняли головы перед татарскими ханами, ездили в Орду и униженно клянчили ярлык на право править в своих княжествах и покорно платили дань, наш король Данило единственный из князей не покорился, не побоялся выступить против ордынцев. Мы – наследники его величия и продолжатели его дела: Данило боролся против азиатов-монголов, теперь мы боремся против азиатов-москалей. Слава Украине – героям слава! Кто не скаче, той москаль!»
   «Король Данило»… Сам он никогда не подписывался как «король». Чем закончилась его борьба с Ордой, мы знаем, и слава эта сомнительна: до конца жизни он оставался данником Орды и правил лишь потому, что унижено принял ярлык от ордынских хозяев, как и презираемые бандеровцами князья-москали.   
   Папская  курия, желая распространить католичество на русской земле, и тем самым обеспечить себе политическое влияние, засылала на Русь своих агентов-миссионеров, но благодаря прежде всего князю Даниилу, они были изгнаны. Он согласился  ради спасения русской земли на приоритет папской курии в духовных вопросах, но, обманутый в своих надеждах, через пять лет резко порывает с католическим миром и презрительно отправляет в Ватикан папскую буллу. До конца дней он оставался православным, и его народ долго после его смерти был верен византийскому обряду, но после потери независимости на галицкой земле самой влиятельной конфессией стала греко-католическая (католическая восточного обряда), и после «майдана» люди, считающие его последователями, будут громить православные храмы, избивать православных священников и прихожан, а доблестные бойцы против юго-восточных «сепаратистов» будут по этим храмам стрелять из пушек.
   Даниил был истинным патриотом земли Русской. Как и Александр Невский, Даниил успешно отражал западную агрессию. Когда в 1230-м году тевтонские рыцари во главе с Бруно вторглись в Галицко-Волынскую Русь и захватили несколько городов, он разгромил тевтонцев и взял в плен самого Бруно. Через пятнадцать лет, в 1245 году  на Галицкую землю напали венгерско-польские рыцари во главе с банном Филей. Даниил в союзе с половцами разбил их наголову, а банн Филя был казнён. В конце  правления Даниила на западной границе было спокойно. Вероятно, галицкий князь воспользовался опытом Александра Невского опираться на помощь татар – попытки агрессии со стороны Запада прекратились сразу после того, как он съездил в Орду к хану Батыю. Он практически не конфликтует с русскими князьями, ведущими политику союза с Ордой Александром Невским и Ярославом Всеволодовичем, наоборот, есть примеры сотрудничества и некоторая синхронность в их действия. Словом, он был и оставался русским князем. Его майданутые «последователи», которых он бы проклял, сделали его знаменем борьбы против России и русских. В годы Второй Мировой войны тысячи западноукраинских русофобов  зверствовали в рядах дивизии СС «Галичина», стирая с лица земли украинские, белорусские и польские деревни и сёла, сжигая в домах мирных жителей вместе с детьми.  Современные наследники бандеровских садистов, прикрывающиеся его именем,  спят и видят, как  вместе с европейскими агрессорами завоёвывают Россию, чтобы стереть её с лица земли (как-то в интернете мне попался украинский плакат, изображающий сокровенную мечту «укропатриотов» – лихой бандеровец, эдакий бандеровский Рэмбо, вооруженный до зубов, в позе победителя стоит на фоне превращённой в руины Красной площади).
  Королевство Даниила просуществовало после его смерти всего 76 лет. После смерти Юрия II Болеслава, праправнука Даниила Галицкого,  (между прочим, он называл свои владения Малой РУСЬЮ), созданное его трудами  королевство захватили и разделили между собой Литва, Польша и Венгрия. Показательно, что после смерти Юрия Болеслава поляки поставили в столице княжества свой гарнизон, но горожане, не пожелавшие стать «це Европой», подняли восстание и открыли ворота к подоспевшим на помощь татарским отрядам. И только дестабилизация, наступившая в самой Орде, не позволила ей сохранить суверенитет на Галичине и обеспечить цивилизационный выбор её жителей. Русские люди в этих государствах  превратились в безмолвное большинство, которое паны называли быдлом и скотом, потеряли свою идентичность - перестали быть русскими, превратившись в украинцев, подверглись насильственной полонизации и окатоличиванию и утратили историческую память, поскольку исчезло летописание.   Русское дворянство было лишено всех прав на чины, а значит, возможности сделать карьеру. Русское купечество и городские ремесленники были вытеснены из торговли евреями, пользовавшимися покровительством католической церкви и польских панов. Лишь в XVII веке усилиями Богдана Хмельницкого юго-восточная Украина и Россия  объединились в единое государство, и на новой родине ни о какой дискриминации и речи не было, украинцы получили возможность делать карьеру, чем они и пользовались. Украинское население быстро росло, украинские монахи и священники – люди образованные, поднаторевшие  в диспутах с католиками, знавшие языки – высоко ценились московской патриархией и влияли на интеллектуальный уровень русских людей. Наконец, уже в XX веке, в составе СССР Украинская ССР была самой богатой из всех республик, с высоким уровнем культуры, науки, с развитой промышленностью. После Второй Мировой войны Советской России удалось возвратить себе все огромные территории, которые западные державы отобрали у неё в XIII XIV веках. Но с распадом СССР  братский народ вновь был отторгнут от тела России усилиями всё того же Запада, на помощь которого так надеялся русский князь-патриот Даниил Галицкий. «Никому не верь – все обманут»…
   Ещё раз приведу цитату из статьи западника В. Криворотова об упущенных выгодах от союза с Европой:

   «Монголы и немцы, вместо того, чтобы пытаться с разной степенью успеха истреблять отчаянно сопротивлявшихся русских, столкнулись бы друг с другом. Что же касается русских, то их ценность, несомненно, повысилась бы в качестве потенциального союзника».

  Ну никак не могут либералы без лжи! Если бы монголы действительно хотели истребить «отчаянно сопротивлявшихся русских», они бы это сделали, только они им нужны были в качестве данников и как «щит меж двух враждебных рас – монголов и Европы». «Немцы» же и не собирались «столкнуться» с монголами, как ни уговаривал их «король» Даниил, потому что были не глупее Александра и понимали, что ничего хорошего для них от этого «столкновения» не будет. Во все времена, «от Ромула до наших дней» европейцы привыкли нападать на тех, кто слабее их, а с теми, кто сильнее, они  идут на лукавый союз в надежде напасть, когда сильный противник ослабеет. Вот истребить индейцев Америки, закабалить народы Азии, бомбить Вьетнам. Югославию – тут они молодцы, а воевать с Ордой – дураков нет. Пока королевство Даниила пользовалось защитой Орды, его не трогали, а как только ослабела Орда и уже не в состоянии была защитить своего вассала, это королевство поделили между собой Польша, Венгрия и Литва. Злопамятные поляки до сих пор не могут  простить нам раздел Польши. Польшу делить – это не хорошо, хорошо – когда Польша делит.
   Казалось бы, судьба европейского королевства Даниила должна была бы чему-то научить наших западников-либералов. Куда там! Они продолжают вздыхать о не существовавших в реальности упущенных возможностях: «Ах, если бы не смрадная фигура бандита Александра Невского, мы бы жили не в «азиатчине», а в братской семье свободных европейских народов!». Но князь Даниил не был бандитом и смрадной фигурой – и что он получил? Как сказал автор безымянной статьи в интернете «Александр Невский и Даниил Галицкий – по чьему пути пойдёт русская цивилизация» (nakanune.ru›),  «Он проиграл битву за историю…».
  Как сказал гоголевский  Тарас Бульба, «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»
  Победителем в битве за историю оказался ненавистный либералам Александр Невский. Продолжателями  его дела стали Иван Калита, Дмитрий Донской, Василий Тёмный, Иван  III и, наконец, Иван IV  Грозный, создавшие сильное государство – Московскую Русь. Русская православная церковь канонизировала Александра, как она канонизировала киевского князя Владимира. Владимир принёс на Русь православие, Александр его сохранил, уберёг его от окатоличения, чего не удалось Даниилу. Когда в 1252 году Александр вернулся из Золотой Орды с ярлыком на великое княжение, бывший сподвижник Даниила митрополит Кирилл встречал его во Владимире у Золотых ворот, потому что понимал, что этот ярлык – мощное оружие против проникновения на Русь латинской веры. Александру поддержка и церковное благословение Кирилла были необходимы как воздух. Это благословение было во сто крат сильнее западных войск, на помощь которых уповал Даниил.
   Конечно, русский народ Библию не читал, даже в руках её не держал и вряд ли понимал теологические различия между православием и католичеством – это было дело священнослужителей. Для русского православие было, прежде всего, индикатором принадлежности к «своим». Если православный – значит, свой. Православие было силой, энергией, сплачивавшей народ в единую  нацию, а принятие католичества означало распад. Как писал  уже в XVII веке противник церковной реформы  Никона протопоп Аввакум, «держу до смерти, как принял: не нарушу пределов вечных, ибо до нас положено и лежи оно так во веки веков». Как кусок магнита притягивает к себе разрозненные металлические предметы, собирая их вокруг себя в единое целое, так церковь, подобно магниту, притягивала и собирала в единое целое русский народ. В наше время таким магнитом является наша Победа в Великой Отечественной войне, собирая в единый многомиллионный Бессмертный полк жителей России, как ныне живущих, так и тех, кто уже умерли, кто добыли эту Победу в тяжелых трудах и лишениях, жертвуя своим здоровьем и жизнью, какой бы веры и национальности  они ни были и как бы далеко от России не жили. Именно Победа отделяет своих от чужих, и поэтому Бессмертный полк столь ненавистен русофобствующим либералам, вздыхающим о западных «общечеловеческих ценностях».
  Один из основателей евразийства  Николай Трубецкой утверждал, что византийская государственная традиция наиболее полно была усвоена именно во времена монгольского ига, а до этого она ещё не пользовалась таким престижем. «Без «татарщины» не было бы и России», - утверждал другой евразиец, Пётр Савицкий, а его единомышленник, Георгий Вернадский, в отличие от либеральных умников, для которых даже карта России, наглядно демонстрирующая, что наша страна располагается не в Европе, а в Евразии, писал:

  «Евразия есть […] область действия русского исторического процесса, русское историческое месторазвитие».

                Цит. по: С. Лавров. «Лев Гумилёв. Судьба и идеи». libking.ru

   Уже цитировавшийся выше Рафаиль Хакимов  закончил свою статью  «Москва и «казанский вопрос»  так:

   «Россия, если хочет и дальше прочно стоять на ногах, должна опираться на обе ноги – Киевскую Русь как свою предтечу и Золотую Орду, на территории которой она сформировалась в качестве великого государства».

  Либералы утверждают, что Россия должна стоять на одной ноге – европейской. Журавль может стоять на одной ноге, но Россия – не журавль. В 90-е либералы заставили её подогнуть азиатскую ногу, и результат получился такой, что одни из них предпочитают о результате помалкивать, увести разговор в сторону, другие, кто почестнее, сквозь зубы признают, что он их не устраивает и приводят, как у Лермонтова, «жалкий лепет оправданья» - у нас-де не было опыта.

  Подчеркну ещё раз: Россия – не Европа, а Евразия. Евразийцы писали:

  «1. Россия представляет собой особый мир. Судьбы этого мира в основном и важнейшем протекают отдельно от судьбы стран к западу от нее (Европа), а также к югу и востоку от нее (Азия).
  2. Особый мир этот должно называть Евразией... В смысле территориальном нынешний СССР охватывает основное ядро этого мира
                «Евразийские хроники»

  Понимают это и на Западе. Немецкий философ Освальд Шпенглер писал в книге «Закат Европы»:
  «Русскому мышлению столь же чужды категории западного мышления, как последнему - категории китайского или греческого.
О. Шпенглер
  Евразиец П. Савицкий, оказавшись в эмиграции на Западе, писал своему другу:
  «Огромное значение имело вживание в исторический образ Европы. То, что было неясно ПОСЕТИТЕЛЮ (здесь и далее выделено автором. – В.Г.), стало ясно ЖИЛЬЦУ, иноприродность (по сравнению с русскими) тех начал, из которых выросла и которыми поныне определяется историческая жизнь Европы».
                Цит. по: С. Лавров. «Лев Гумилёв. Судьба идеи».

  Эту «иноприродность»  Л.Н. Панченко на чтениях «Мир Гумилёва» охарактеризовал следующим образом:

  «Западная цивилизация репрессивна. Её  смысл – «потребление» окружающего [...] мира. Российская (или евразийская, что одно и то же) традиция иная. Жизнедеятельность человека - не воздействие на мир, а взаимодействие с ним. Это очевидно из фольклора, это очевидно из ранней русской письменности...  »

                Там же

  «По замечанию В. Ильина, типичную особенность евразийского миросозерцания, равно как в евразийского образа общественного бытия, можно назвать ИДЕОКРАТИЕЙ (выделено автором. – В.Г.), т. е. господством идейной установки. У великой страны должна быть «идея-сила, идея-правительница». Евразийцы находили её прежде всего в соборности, в православии (идея православия и есть «идея-правительница»), в сильном и справедливом государстве – «государстве правды».
                Там же

  Начиная с «перестройки» и в ельцинские 90-е либералы твердили, что мы «должны вернуться в наш общеевропейский дом», уверенные, что нас там ждут с распростёртыми объятьями. Но когда мы жили в этом самом «общеевропейском доме»? Ясно, что приняв от Ромеи православие и культуру и благодаря «смрадной фигуре» Александру Невскому покорившись «татарщине», мы европейцами не были. Россия начинает свою историю как европейское государство только с реформ Петра I, с начала XVIII века. Конечно, политические, культурные и торговые отношения с Европой были всегда, но до Петра  на европейских соседей смотрели как на «поганых латинян». Побывавшие в России иностранные писатели единогласно отмечали, что русские люди ни к каким иностранцам не относились с таким отвращением и недоверием, как к католикам. Но либералы, несмотря на очевидное, упорно твердят: «Россия – это Европа». Пушкин в «Медном всаднике» сказал устами Петра ставшую крылатой фразу: «в Европу прорубить окно». Но зачем рубить окно, если Россия и так европейская страна? В том-то и дело, что до Петра этого окна не было, а значит, была стена. При этом Пушкин, как всегда, точен: не дверь прорубил Пётр, а именно окно. Через дверь можно войти из одной комнаты в другую в многоквартирном доме, но между квартирами окна не делают. Так немец в «многоквартирной» Европе может через «дверь» войти в соседние Польшу, Чехию, Австрию и Францию, и не нужно ему рубить никакие «окна». А вот между Россией и Европой действительно до Петра была стена. Когда русский купец или посол отправлялся в Европу к «поганым латинянам», его семья и родня считались заложниками на случай, если он вздумает там остаться. Можно смотреть через окно в Европу, общаться через окно, и при этом оставаться дома, в России, а не в Европе. И на протяжении всей истории мы оставались евразийцами и смотрели на Европу через своё евразийское окно. Конечно, европейская культура много дала нам и многому научила, но мы с Европой давно уже щедро расплатились и имеем право не чувствовать себя обязанными ей. Европейская цивилизация была бы куда беднее без Чайковского, Рахманинова и Шаляпина, без русского балета, без Чехова, Толстого и Достоевского, без Эйзенштейна, Циолковского, Королёва, Гагарина, без советской науки… Список можно продолжать долго.
  «Ладно, - согласится либерал, - пусть до Петра русские не были европейцами. Но ведь начиная с XVIII века мы жили в общеевропейском доме, и только Ленин и большевики свернули в сторону с единственно правильной общеевропейской дороги, и мы должны вернуться на европейский путь и снова жить в общеевропейском доме». По этому поводу академик А.М. Панченко ядовито заметил:

  «Они просятся в «общеевропейский дом», а их дальше передней не пускают, разве что вышлют стакан водки и краюху хлеба».
                Цит. по: С. Лавров. «Лев Гумилёв. Судьба идеи».
  Пётр «прорубил окно в Европу» когда менталитет русского народа УЖЕ СЛОЖИЛСЯ, и евразийцу- русскому, любителю чая с молоком, поздно было становится европейцем, время было упущено. Тесная Европа ему была мала, как взрослому человеку штанишки ребёнка. Его сознание вмещало в себя и европейскую часть России, и всю восточную Азию вплоть до Тихого океана. Гоголевский городничий в «Ревизоре» говорит, что от их городка «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Где в Европе такое государство, в котором и за три года не доскачешь до границы? Ширь российских просторов сформировала ширь русской души. «Загадочная русская душа» - говорят о русском менталитете иностранцы. Ведь не скажет немец о французе или поляке «загадочная немецкая душа», «загадочная польская душа»,  потому что все они, при всех их различиях, всё же «свои» все они как ветви и листья одного общеевропейского дерева. Русские же – они это чувствуют – вроде бы и европейцы, и в то же время не совсем. Есть в нас нечто, что им кажется странным, что и настораживает, и пугает, и привлекает, и отталкивает.   
  Возьмём такой пример. Человек лет сорока-пятидесяти переехал жить из России в какую-то европейскую страну, ну допустим во Францию. О выучил французский язык, усвоил французские законы, обычаи – словом, постарался стать французом. Но до конца жизни по-французски он будет говорить с русским акцентом и «с русским акцентом» будет думать и чувствовать. Иное дело, если из России вывезут во Францию годовалого ребёнка и отдадут его на воспитание французским родственникам. Несмотря на русскую кровь и русское имя, из него вырастет стопроцентный француз. То же и с русским менталитетом. Если Пётр и хотел превратить русских в европейцев, он явно опоздал – русский менталитет уже был зрелым, сложившимся. Да Пётр, кстати, и не ставил себе цель переделать русских в европейцев. Известна его фраза: «Европа нам нужна лет на сто, а потом мы повернёмся к ней задом». Фаворит и соправитель Екатерины II Григорий Потёмкин носил «европейское платье», но о себе говорил: «Что мне Европа? Я не европеец». А Суворов, протестуя против вводимых в армии «европейцем» Павлом I прусских порядков, сложил прибаутку: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак,  я не немец, а природный русак». Кстати, английский учёный Арнольд Тойнби ставил в заслугу Петру не то, что он «в Европу прорубил окно», а то, что он
  «…на два с половиной столетия избавил мир от попадания в полную зависимость от Запада, научив его противостоять западной агрессии её же собственным оружием. Султаны Селим III и Махмуд И, президент Мустафа Кемаль Ататюрк в Турции, Мехмед Али Паша в Египте, высшие государственные чиновники, совершившие вестернизацию Японии в 1860-х годах, - все они, вольно или невольно, ступали по тропе, проложенной Петром Великим. Петр запустил Россию на орбиту технологического соревнования с Западом, и по этой орбите она движется по сей день. Россия никогда не могла позволить себе отдохнуть, ибо Запад постоянно делал новые броски. Так, Петр и его потомки в XVIII веке подняли Россию на уровень западного мира того времени, благодаря чему русские смогли победить шведских захватчиков в 1709 году и французских агрессоров в 1812-м…».
                Арнольд Дж. Тойнби. Цивилизация перед судом истории. dereksiz.org
  Уже цитировавшийся в главе «Россия – европейская страна» («Панихида по либеральному тренду», часть 2) Сергей Баймухаметов в лихой статейке «Повернуться к Европе Задом», с апломбом заявляет, зачисляя всех с ним несогласных в шизофреники:

 «Даже при первом приближении очевидно, что ни к какой Европе Пётр не повернул, а совсем наоборот – в Азию он россиян завернул, в Азию! А точнее – в азиатчину. Ещё точнее - вверг страну в пропасть жутчайшего азиатского деспотизма. Тянуть Русь в Европу не было никакой необходимости. РУСЬ, РУССКИЕ – БЫЛИ И ЕСТЬ ИСКОННО ЕВРОПЕЙСКАЯ НАЦИЯ (выделено мною. – В.Г.)».

  Это высказывание, да и вся статья – яркая иллюстрация определения, которое дал либералам Лев Гумилёв: «ничего не знают, ничего не умеют, но обо всём судят и совершенно не приемлют инакомыслия». А между тем, у автора статьи,  клянущего с вполне европейским шовинистическим энтузиазмом, на грани истерии, «азиатчину», европейское имя Сергей (по европейски Серж, Сергиус, Серхио, Сержиу, Серджио, Сержи, Серджу, Сергиос, Сергиуш) и азиатская фамилия Баймухаметов (баями в досоветское время называли крупных землевладельцев или скотовладельцев в Средней Азии, Казахстане, Якутии, на Алтае и отчасти на Кавказе), а вторая часть фамилии – «…мухаметов», как не трудно догадаться, произошла от имени исламского пророка. Ну стопроцентный европеец!
  Конечно,  через мои рассуждения можно просто перешагнуть и твердить как мантру «Русские были и есть исконно европейская нация и не могут быть евразийцами потому что они не могут быть евразийцами никогда!». Но ведь об особом пути России говорит не только «политически слепой» Грустина и всякие там Потёмкины, Суворовы, Пушкины, Достоевские, Бердяевы и прочие шизофреники. Сами европейцы говорят и пишут об этом. Приведу два высказывания:

 «Россия всегда искала свой путь. У народа России есть внутренний порыв к сближению, которого нет у европейских индивидуалистов. Там только и знают, что про права и свободы. Про демократию, которую продвигает Америка. Но демократия в американском смысле не для России, и потому у вас не приживется. Россия противоположна Западу. И не стоит им подражать. Россия могла бы показать миру, что новое человечество должно быть объединенным, живущим в соответствии с законами природы. И тогда Россия обрела бы державность, стала светочем в мире, для этого у нее есть все возможности».

                Михаэль Лайтман, Израиль

  «Надо объяснить русским людям, что у них своя история, свои победы и поражения, свои традиции и обычаи, что они отличаются от других народов и от своих соседей. Навязать им чужие устои - абсурд. Запад воображает, будто его образ жизни, организация общества являются образцом, которому все должны следовать. Нет никакой причины соглашаться с этим».

                Пьер Галуа, французский геополитик

  К этому в целом верному высказыванию сделаю уточнение. Русским людям объяснять это не нужно, они это и так знают, а либералам объяснять бесполезно. Впрочем, они уже и не русские люди (Среди либеральных русофобов много евреев, но я не это имею в виду. Можно быть, по выражению Маяковского, и «негром преклонных годов», но если он вырос в России и дышал русским воздухом, станет, как африканский предок Пушкина, вполне русским по духу).
  «Демократия в американском смысле не для России, и потому у вас не приживется», - пишет израильский еврей, родившийся в России, Лайтман. «Навязать им чужие устои – абсурд» - вторит ему француз Галуа. А я бы привёл такую историческую аналогию. Древние греки и римляне перенесли бычье ярмо на шею лошади, не обращая внимания на то, что лошадь – не вол, у неё совсем другая анатомия. Воловья упряжь душила лошадей,  и поэтому они не способны были перевозить грузы. Их запрягали в парные и четвертные упряжки, но даже в таком виде они могли быстро везти лишь лёгкую повозку с возницей и седоком, да и то лишь по ровным римским дорогам. Тяжёлые же грузы перемещались на медлительных волах, а скоропортящиеся продукты, например, морскую рыбу доставляли рабы-носильщики. Неизбежный спутник любой армии в походе до изобретения автотранспорта – обозы, повозки-фуры, запряжённые лошадьми. Римская лошадь с воловьим ярмом на шее для такой цели совершенно не годилось, и в походе римский легионер тащил на себе свыше сорока килограммов: оружие, продовольствие, снаряжение, лагерное оборудование – словом, всё то, что могла бы везти лошадь. Солдат в Риме дразнили мулами или варикозами, то есть, страдающими расширением вен. В сутки такая безлошадная армия могла пройти примерно шестнадцать километров. Если же в течение нескольких дней армия превышала эту норму, про неё говорили: «Летят, как на крыльях».
  Почему, несмотря на громкие обещания, рыночные реформы Гайдара чуть не угробили страну, а в Японии и Китае проходят успешно? В Китае даже настолько успешно, что американцы в панике: «Караул, нам наступают на пятки!» и срочно начали с успешным конкурентом торговую войну пока он не обошёл их на повороте. Причина в том, что наши «реформаторы», убеждённые, как многоумный Баймухаметов, что между русскими и европейцами нет никакой разницы, надели на шею русскому коню ярмо с европейского вола.  Менталитет, как выразился пушкинский князь Гвидон (правда, по другому поводу) «не рукавица, с правой ручки не смахнёшь да за пояс не заткнёшь». Сколько ни прячь русский менталитет в европейский мешок, а евразийство торчит из него как шило в русской пословице.  Умные японцы и китайцы, понимая, что вол не лошадь, а Азия не Европа, успешно переделали ярмо на азиатский хомут. Японский психолог доктор М. Кобояши, сравнивая европейский и родственный ему американский менталитет, подчёркивает, что в Европе эгоизм отдельного человека перевешивает коллективное, в Японии же социальные связи с другими людьми оцениваются приоритетнее, чем личные. Затей они рыночные реформы по-гайдаровски, не учитывая японский менталитет, результат был бы столь же плачевный. Такими же «еретиками-ревизионистами» рыночного «тренда» стали китайцы. Сергей Лавров пишет по этому поводу:

  «Сегодняшний Китай демонстрирует Западу, что КОНФУЦИАНСТВО, ПОМНОЖЕННОЕ НА СОВРЕМЕННУЮ ТЕХНОЛОГИЮ И МЕНЕДЖМЕНТ, представляет серьёзное оружие модернизации без намёка на ВЕСТЕРНИЗАЦИЮ» (выделено мною. – В.Г.)

                С. Лавров. «Лев Гумилёв. Судьба и идеи».

  Китайский путь, разумеется, хорош для Китая, но не для России. Англия и США – это Европа, Япония и Китай - Азия, а Россия ни то и ни другое. Она – Евразия, и вернуться нам надо не в «наш общеевропейский дом», в котором мы никогда не жили, а в Евразию, то есть, просто осознать, кто мы на самом деле. С. Лавров пишет:
  «Безальтернативность евразийства для России всё более становится очевидной. «Все остальные модели дальнейшего политического развития, - считает А. Дугин, - в конечном итоге приведут к процессу постепенного евразийского возрождения, к нормализации исторического курса, к осознанию необходимости для России уникального культурного, геополитического, социально-экономического пути».  Евразийский континент, единственная в мире суперконтинентальная держава – «Большое пространство» всё равно заставит признать и реализовать его единство, оно выше любой национальной идеи, оно выше для всех этносов России».
                Там же.
  Для правоверного либерала утверждение, что Россия – это Европа, только отколовшаяся от своего истинного пути, и её надо на этот путь вернуть, «вернуться в наш общеевропейский дом», является  догмой. А что если наоборот: это Европа отклонилась от своего истинного пути? Может быть, капитализм  - это мутация, тупиковый путь, кризис, который она должна преодолеть, чтобы остаться Европой? Для такого утверждения есть серьёзные основания – этой теме посвящена глава 5:«Либерализм — не идеология, а мировоззрение, которое естественно для всех людей на Земле, независимо от их национальности, профессии, достатка и образования… […] таков тренд мирового развития». («Панихида по либеральному тренду», часть 1)
Россия преодолевает либеральный «тренд мирового развития» как дурную болезнь, но либерала, как горбатого в пословице, только могила исправит. Расстаться с заветной мыслью, греющей либеральное самолюбие, что он не какое-то российское быдло, рашка, совок, не хухры-мухры, а цивилизованный европеец – для этого нужно обладать мужеством и гибкой психикой. Куда комфортнее воображать себя стоящим над толпой «политически слепых», не способных уразуметь «тренд» и поплёвывать на них сверху. Как мольеровский мещанин во дворянстве Журден, возомнивший себя аристократом, либерал нелеп и смешон, но не видит этого.