***

..
Огромные железные машины. Вокзал. Депо. Всё в сажень, всё в аршины. Отцу носила в узелочке кушать, гудки протяжные, глубокие послушать. Заглядывала в топку паровоза. Там, в жерле топки, трепетала алым роза.
Всё было чёрным, было красным, было смелым.. А узелочек, как снежинка - белым-белым.
Вдаль улетали поезда. Она бежала. Как журавлей в осеннем небе провожала. Любила вслушаться, вглядеться... В окнах - лица. Наверное, в дороге им не спится. Наверное, всё слёзы, покаянье... А как же ? Вот же, только — расставанье. Кричали, плакали и в даль свою летели. Солдаты под тальянку песни пели. Махали ей, смеялись.. Отвечала. Платочком, как их матери, махала.
— Блаженная, — шептали вслед. — Святая! — когда фигурка удалялась её, тая.
По дому делала нехитрую работу. Ходила в церковь в воскресенье и в субботу. О бабьем счастье, как девчата, не мечтала, - ведь ей, убогой, в жизни радости хватало.
В депо. Домой. Отцу снести покушать. В колени став, порою рельс в тиши послушать. Загадочно знакомым улыбаться. И поезда встречать, и с ними расставаться.