Адорай

               
               
               
  АДОРАЙ               

  Владимир Мэйсон собрался идти в лес за земляникой. Он взял старое лукошко, доставшееся ему от покойной бабушки, и хотел было открыть входную дверь, как вдруг услышал по радио голос диктора.
  - Вчера на Землю, вблизи города Алекстон, упало несколько небольших метеоритов. По полученным сведениям, они разумны. А сегодня Император всей Земли Евграф I издал указ, согласно которому за общение с этими метеоритами полагается смертная казнь через утопление. Указ Императора уже вступил в силу.
  Душу Владимира захлестнула волна негодования.
  «Ну и скотина же этот Евграф! Что хочет, то и делает!» - подумал он.
  Мэйсон вышел из дома и направился к лесу.
  И вот он уже там.
  Владимир брёл среди молодой зелени и звонких птичьих трелей, время от времени нагибаясь и срывая с тонких стеблей маленькие красные ягоды. Земляники в этом году оказалось невероятно много, и вскоре лукошко было наполнено доверху.
  Вдруг Мэйсон заметил в траве серый камень, величиной с человеческую голову. В середине камня имелась трещина, напоминавшая сомкнутый рот.
    - Здравствуй, землянин! – прозвучало из трещины-рта.
   От изумления Владимир чуть было не выпустил из руки лукошко.
  - Здравствуй! – отозвался Мэйсон. И спросил: - Ты – метеорит?
  - Называй меня как хочешь.
  - А имя у тебя есть?
  - Да. Мои сородичи зовут меня Думр. А как зовут тебя?
  - Владимир.
  - Очень приятно. Так вот, Владимир, я и мои собратья прилетели на Землю, чтобы донести до вас одну истину.
  - Какую?
  - Эта истина гласит, что власть Императора или любого другого правителя есть зло.
  - Я это и так знаю.
  - Похвально. Однако подавляющее большинство землян этого не знает. Верно?
  - Верно.
  Тут Мэйсон, машинально подняв глаза, увидел камеру наблюдения, прикреплённую к одной из ветвей высокой сосны.
  «Чёрт побери! – выругался он про себя. – Нужно разбить эту хреновину!»
  Владимир приблизился к дереву и, поставив у его подножия лукошко, стал взбираться по прямому, как карандаш, стволу.
  Но добраться до камеры ему не удалось – снизу его окликнули двое полицейских.
  - А ну спускайся!
  Сердце у Мэйсона ушло в пятки.
  - Чего вы от меня хотите? – дрожащим голосом спросил Владимир, едва его ноги коснулись земли.
  - Мы хотим, чтобы ты следовал за нами, - небрежно бросил один из полицейских.
  - А что я такого сделал?
  - Разговаривал с метеоритом.
  - Откуда вы это знаете?
  - Откуда надо.
  И блюстители порядка надели на Мэйсона наручники.
               
  Вскоре Владимир очутился в ярко освещённой комнате, посреди которой стояла бочка с водой. Рядом с этой бочкой находились палач и Император, очень любивший смотреть на то, как совершаются казни.
  Палач, бородатый крепкий мужик, подошёл к Мэйсону, схватил его за шкирку и подвёл к бочке. Затем сунул голову Владимира в воду и стал её там насильно удерживать.
  Вода была холодная, как взгляд Евграфа I.
  Через полминуты задыхающийся Мэйсон непроизвольно сделал вдох, и жидкий холод проник в его тело.
  Только тогда палач вытащил голову Владимира из бочки.
  Мэйсон жадно хватал ртом воздух и смотрел перед собой обезумевшими глазами.
  Наверное, со стороны это выглядело комичным, так как Император, не сводя глаз с Владимира, оглушительно хохотал противным обезьяньим хохотом.
  Не успел Мэйсон надышаться вдоволь, как палач опять сунул его голову в бочку. Но на этот раз держал её в воде до тех пор, пока Владимир не отдал концы.
               
  А Евграф I всё смеялся и смеялся над Мэйсоном, даже тогда, когда тот стал трупом. И досмеялся до того, что внутри у него что-то оборвалось, и он замертво рухнул на забрызганный водой пол.
               
  Владимир шёл по узкой дорожке, в конце которой сиял золотой трон. На троне находился камень, копия того, что встретил Мэйсон в лесу; только этот был значительно больше. Справа от Владимира зеленел луг, на котором праведники играли на различных музыкальных инструментах. А слева – дышала жаром пустыня, где абсолютно голые грешники сидели на раскалённом песке и глотали куски гравия. Мэйсон обратил внимание на то, что среди грешников были одни императоры – начиная с полумифического  Прохора, правившего тысячу лет назад, и кончая Евграфом.
  Владимир робко приблизился к трону и спросил у Камня:
  - Вы не скажете, куда я попал?
  - В Адорай.
  - Куда-куда?
  - В Адорай, место, где обитают души и хороших людей, и плохих.
  - А куда идти мне – на луг или в пустыню?
  - На луг.
  Облегчённо вздохнув, Мэйсон посмотрел налево.
  К этому времени Евграф I так набил себе брюхо гравием, что оно не выдержало и лопнуло, как воздушный шарик. Освобождённый гравий, торжествующе гремя и шурша, посыпался на бесчисленные песчинки. А Император упал навзничь. Он лежал, неподвижный и мгновенно покрашенный своей второй смертью в белый цвет. Однако не прошло и минуты, как Евграф I внезапно порозовел, словно озарённый заходящим солнцем. А края его страшной раны на животе сомкнулись, не оставив ни шрама, ни малейшего следа. Император застонал, сел на корточки и опять принялся набивать желудок гравием.
  - И долго он так будет мучиться? – поинтересовался Владимир у Камня.
  - Вечно, - ответил тот.