Утром Раиса Никифоровна позвонила Степану Алексее-вичу, осведомилась о его здоровье и рассказала о вчерашнем вечере.
Степан Алексеевич Бобров был человеком холостым, лет пятидесяти, но выглядел гораздо моложе своих лет.
Следует сказать, что Раиса Никифоровна долгие годы была дружна с его родителями. Позже с ними подружились и Тамара Ивановна с Петром Терентьевичем. Так и обща-лись семьями, держась друг за друга, как говорится, и в ра-дости и в горести.
Постепенно Степан Алексеевич, хорошо проявивший се-бя в различных жизненных ситуациях, заслужил уважение и, когда его родители умерли, стал близким другом Раисы Ни-кифоровны.
В прошлом он был офицером, и его хорошенько помота-ло по разным гарнизонам. Отслужив пятнадцать лет и получив возможность демобилизоваться, он вернулся в родные места, в родительский дом, и сразу устроился на работу в бригаду строителей частной фирмы. И не некие «волшеб-ные» средства и жадность, как у некоторых, к карьере и го-товность все и вся употребить в свою пользу, а просто большая работоспособность, золотые руки, сметливость, неоднократно проявленные организаторские способности, порядочность, умение ладить как с начальством, так и с то-варищами по работе, быстро вывели его в бригадиры, а за-тем и директора. Работу он считал угодным Богу делом. «Господь труды любит»,— говаривал он.
«Торговый рубль широк да короток, а земляной тонок да долог»(1). Вскоре на заработанные и взятые в кредит (а тогда они были гораздо дешевле, чем ныне) деньги Степан Алек-сеевич,— конечно, не без протекции Раисы Никифоровны,— учредил свою строительную фирму, которой занимается по сей день. Успехом ее он обязан, может быть, и тому, что не брался за многое, но то, что делал, старался делать хорошо. И фирма вскоре стала довольно крупной в строительном деле, вначале по районным масштабам, а затем и за преде-лами области.
Степан Алексеевич в общении был мягким, добрым и вежливым человеком, за этим чувствовалось глубокое до-стоинство и уверенность в себе, однако свою душу он ни перед кем не раскрывал. Его приветливость всегда распола-гала к себе как работника, так и клиента. Когда дело каса-лось работы, Бобров говорил быстро, четко, уверенно, аргу-ментируя в пользу того, что было выгодно клиенту в реше-нии его проблемы. Все в нем дышало спокойствием, движе-ния были плавны и уверены, собеседник чувствовал, что перед ним человек, отлично знающий, что стоит на правиль-ной дороге, что занимается своим, по душе делом и имеет свою твердую систему взглядов, человек, довольный собой.
С работников, начиная с рядового и до руководителя подразделения, он мог строго спросить и даже наказать, но делал это так, что люди знали — это по делу и без зла в ду-ше. И они всегда имели возможность оправдаться и испра-виться, не впадая в раздражительность, не накапливая в ду-ше негатив. Степан Алексеевич много делал для людей, при этом ничего не обещая им.
У него был конкурент — Расстегаев Михаил Дмитрие-вич. Не сказать, что они были врагами не на жизнь, а на смерть, но нервы он Степану Алексеевичу потрепал изрядно и был ему, если не полной, то довольно большой противо-положностью.
Достаточно сказать, что «своя» фирма — это просто-напросто «прихватизированное» в начале девяно-стых бывшее государственное СУ(2). Людей своих Расстегаев держал в ежовых рукавицах и достаточно хорошими зара-ботками, благодаря выгодным подрядам, получаемым его фирмой через закамуфлированные взятки и «левые» работы в элитном коттеджном поселке.
В отличие от конкурента, жившего, что называется, в разнос, Бобров вел здоровый образ жизни: не курил, выпи-вал только по большому поводу, всегда был очень чистоплотен и аккуратен как в рабочей, так и в выходной одежде, делал утром зарядку под открытым небом, в любую погоду в рядом расположенном лесу бегал трусцой, часто ездил на велосипеде, а зимой катался на лыжах, до глубокой осени купался в пруду, принимал контрастные души и обливался холодной водой, питался только здоровой пищей и соблюдал режим дня.
Он всегда говорил дело и говорил хорошо — просто, без умничанья, напускного глубокомыслия и без всякой «ино-странщины», перемежающейся «феней», которые употреб-ляются ныне «цветом» общества нашего. Сказанное Бобро-вым вызывало глубокое уважение к себе и почтительность собеседника, который, кроме того, чувствовал наличие чего-то большого внутреннего, что не выражалось Степаном Алексеевичем, но что он непременно хотел выразить, для чего всматривался в человека, словно подмечая — умный или нет, достоин ли для приятия? И когда видел, что да, то давал важные рекомендации.
У Степана Алексеевича был старый, еще со школьных лет, друг — Галкин. Он, несмотря на свои сорок пять, вы-глядел молодым парнем, был невысокого роста, сухопар, строен, подтянут, со внимательным взглядом глаз, что вме-сте с густыми бровями, нависшими над оправой, придавало ему строгости. Их дружба, если эти отношения в настоящее время можно так назвать, была относительной, так как взгляды их практически на все — кроме производства — сильно отличались. Взять хотя бы то, что Галкин был ком-мунистом, с часто свойственными таковым идеальными взглядами на все и вся вокруг.
... В выходные дни Степан Алексеевич часто наведывал-ся к Раисе Никифоровне с соседями, и обязательно что-то приносил им.
Когда он приходил, все собирались в гостиной у Раисы Никифоровны и с интересом слушали его рассказы из исто-рии России и церкви, о православной вере, здоровом образе жизни и профилактике заболеваний. А он мог говорить об этом бесконечно, ибо очень любил и хорошо знал эти темы, хотя никогда не изучал их специально, во многом будучи много читавшим самоучкой. Все знали, что Бобров на пер-вое место ставит веру в Бога и нравственность, полагая, что никакие знания и успех не могут помочь человеку сами по себе, если он не с Богом. Нет, он не был идеальным, но стремился к тому, чтобы все было по правде и добру.
… Прошла неделя, как Степан Алексеевич не появлялся, и Раиса Никифоровна предложила Ивану съездить к нему.
— Я очень хочу, чтобы ты познакомился с ним. Это крупный предприниматель в нашем городе, духовный, ве-рующий, умный и образованный человек. Тебе будет инте-ресно поговорить с ним.
— Бабушка, сколько ему лет?
— Пятьдесят три будет в этом году.
— С чего ты решила, что мне будет с ним интересно? Это же человек другого поколения!..
— Другого поколения? А как, по-твоему, опыт и муд-рость передаются, не из воздуха же они берутся?
— Судьбу насиловать нельзя, дорогая бабушка, она сама изнасилует. Опытом может быть только то, что я сам приобрету. Ничей опыт мне не интересен, да и ничего мне не даст. Что касается мудрости, то ее я добуду в процессе собственных размышлений. Это будет моя мудрость, а не чья-то!..
— Ты же не пуп земли, Ваня, и не можешь постигнуть все и вся за такую короткую, пусть даже целую свою жизнь, Как говорится, ум хорошо, а два лучше. Один человек от Бога в два раза больше ума получает, а другой и в три... К тому же к уму, полученному от рождения, кто-то приобретает мудрость от учения и от правильной жизни. Другие люди прошли что-то свое, достигли чего-то, нажили собственный опыт, додумались до чего-то, и это может быть полезным кому-то, хотя бы для осознания, что есть еще вот такое, есть еще вот такие мысли, такие идеи. А уж выводы каждый человек волен делать сам.
— Бабуля, не хитри. Почему ты хочешь, чтобы я послу-шал именно этого человека и прямо сейчас?
— Потому, что он мой близкий друг, и общение с ним для меня — это постоянное учение, несмотря на то, что он мне в сыновья годится. И я хочу подарить тебе самое дорогое и ценное, что у меня есть. Ты же примешь от меня в подарок ценную книгу или целую библиотеку?
— Конечно, не откажусь!..
— Вот, а Степан Алексеевич больше чем библиотека!
— Ну, хорошо, как-нибудь познакомимся…
— Он всю неделю проболел, и я должна его проведать. Ты хочешь, чтобы я одна поехала на другой конец города?
— Ну, если только проводить… Ох, и умеешь же ты, ба-бушка, уговаривать!
— Поехали, Ваня, не пожалеешь. Настя, поедешь с нами?
— Да.
(1) Русская народная поговорка.
(2) Строительное управление
© Шафран Яков Наумович, 2020