О. Э. Мандельштам

   

        Осип Эмильевич родился 3 января 1891 года в Варшаве, детство и юность его прошли в Петербурге. Позднее, в 1937 году, Мандельштам о времени своего рождения напишет:
Я родился в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадежном году...
("Стихи о неизвестном солдате")
        Здесь "в ночь" содержит в себе зловещее предзнаменование трагической судьбы поэта в ХХ веке и служит метафорой всего ХХ века, по определению Мандельштама – "века-зверя".

        Воспоминания Мандельштама о детских и юношеских годах сдержанны и строги, он избегал раскрывать себя, комментировать себя и свои стихи. Он был рано созревшим, точнее – прозревшим поэтом, и его поэтическую манеру отличает серьезность и строгость.

       Воздух, которым ему приходилось дышать, окрашен в мрачные тона:

Из омута злого и вязкого
Я вырос, тростинкой шурша,
И страстно, и томно, и ласково
Запретною жизнью дыша. ("Из омута злого и вязкого...")
                "Запретною жизнью" – это о поэзии.

       Семья Мандельштама была, по его словам, "трудная и запутанная". Речевая "стихия" семьи была своеобразной.

       Отец, Эмилий Вениаминович Мандельштам, самоучка, коммерсант, был совершенно лишен чувства языка. В книге "Шум времени" Мандельштам писал: "У отца совсем не было языка, это было косноязычие и безъязычие... Совершенно отвлеченный, придуманный язык, витиеватая и закрученная речь самоучки, причудливый синтаксис талмудиста, искусственная, не всегда договоренная фраза".

       Речь матери, Флоры Осиповны, учительницы музыки, была иной: "Ясная и звонкая, литературная великая русская речь; словарь ее беден и сжат, обороты однообразны, – но это язык, в нем есть что-то коренное и уверенное".

       В детстве, по настоянию матери, Мандельштам учился музыке. Глазами рождавшегося в нём поэта высокой книжной культуры он даже в строчках нотной записи видел поэтизированные зрительные образы и писал об этом в «Египетской марке»: «Нотное письмо ласкает глаз не меньше, чем сама музыка слух».

       От матери Мандельштам унаследовал, наряду с предрасположенностью к сердечным заболеваниям и музыкальностью, обостренное чувство русского языка, точность речи.

       В 1900–1907 годах Мандельштам учится в Тенишевском коммерческом училище, одном из лучших частных учебных заведений России (в нем учились в свое время В. Набоков, В. Жирмунский).

       После окончания училища Мандельштам трижды выезжает за границу: с октября 1907 по лето 1908 года он живет в Париже, с осени 1909 по весну 1910 года изучает романскую филологию в Гейдельбергском университете в Германии, с 21 июля по середину октября живет в пригороде Берлина Целендорфе. Эхо этих встреч с Западной Европой звучит в стихотворениях Мандельштама вплоть до последних произведений.

       В поэтический кружок В. Иванова юного Мандельштама привела бабушка будущего поэта – Софья Вербовская.

       Становление поэтической личности Мандельштама было определено его встречей с Н. Гумилевым и А. Ахматовой.

       В 1911–1917 годах Мандельштам учится на романо-германском отделении историко-филологического факультета Петербургского университета.

       В 1919 году во время путешествия в Киев Мандельштам посещает поэтическое кафе «ХЛАМ», где знакомится со своей будущей женой, художницей Надеждой Хазиной. Во время гражданской войны писатель скитался с Хазиной по России, Украине, Грузии. У Осипа Эмильевича был шанс сбежать с белогвардейцами в Турцию, однако он предпочел остаться в России. В 1922 году Мандельштам и Хазина женятся.

       Так писала об Осипе Мандельштаме Марина Цветаева: «Если существует Бог поэзии, то Мандельштам — его гонец. Он доносит до людей божественный голос точным и чистым».

       Можно найти и такие строчки Цветаевой о друге: «Чудесные дни с февраля по июнь 1916 года, дни, когда я Мандельштаму дарила Москву. Не так много мы в жизни писали хороших стихов, главное: не так часто поэт вдохновляется поэтом…».

       Марина Ивановна всегда высоко ценила поэзию Мандельштама и в некоторых своих стихах цитировала поэтические строчки друга. Например, в цикле «Стихи о Москве» можно найти такие стихи, обращенные к Осипу, они неизменно радостны, приподняты, жизнелюбивы, в них нет ни трагизма, ни мыслей о расставании:

Никто ничего не отнял —
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас через сотни
Разъединяющих верст.
Я знаю: наш дар неравен.
Мой голос впервые — тих.
Что Вам — молодой Державин
Мой невоспитанный стих!

       Мандельштам в совершенстве владел французским, английским и немецким языками, переводил произведения Ф. Петрарки, О. Барбье, Ж. Дюамеля, Р. Шикеле, М. Бартеля, И. Гришашвили, Ж. Расина и др.

       Н. Струве предлагает выделить шесть периодов творчества Мандельштама:

1. Запоздалый символист: 1908—1911
2. Воинствующий акмеист: 1912—1915
3. Акмеист глубинный: 1916—1921
4. На распутье: 1922—1925
5. На возврате дыхания: 1930—1934
6. Воронежские тетради: 1935—1937

       Мандельштам входил и входит в состав европейского культурного воздуха.

       Мандельштама замечательно переводили на немецкий язык. И есть такой герой русской поэзии, о котором мало кто знает в России, зовут его Ральф Дутли, это швейцарский писатель, поэт и переводчик. Ни много, ни мало, он перевел полное собрание сочинений, десятитомник Осипа Мандельштама с комментариями. И это подвиг, за который Ральф Дутли заслуживает и венка, и памятника от русских читателей. Мандельштам в Германии уже признанный классик.

       Конечно, поэзия - это не просто камерное искусство, это камера, закрытая камера, не тюремная, но, тем не менее, она открывается далеко не всем: нужно иметь ключ от этой камеры.

       Англичане, приняли Мандельштама благодаря его тоске по мировой культуре, как икону и символ русского поэта-мученика.

       Один из самых значительных английских писателей второй половины 20 века Брюс Чатвин очень внимательно прочел «Путешествие в Армению», и эта книга Мандельштама вдохновила его на написание книги «В Патагонии», это 1977 год. Благодаря этой книге английский жанр травелогов, путешествий, получил второе дыхание. То есть Мандельштам через Чатвина сыграл, как эссеист, колоссальную роль для развития целого жанра в Англии.

       Поэзия - это импровизация на тему языка, в отличие от прозы.
У каждой национальной поэзии есть свой нерв, есть даже своя нервная система. Слова можно перевести, а нервную систему перевести нельзя.

       У Мандельштама есть знаменитые слова, которые часто цитируют, о дозволенной литературе и недозволенной, и что дозволенная - это мразь, а недозволенная – ворованный воздух.

       Нерв русской поэзии, этот ворованный воздух.
«Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина».  Осип Мандельштам. Ноябрь, 1933.

       Даже в  диких лагерных условиях поэт сохранял самоиронию. Например, когда однажды один знакомый по просьбе Мандельштама выколотил его белье от вшей, он сказал: «Когда-нибудь напишут: «Кандидат биологических наук выколачивал вшей у второго после А.;Белого поэта».
   

       Цитаты О. Э. Мандельштама:

1. А русскому стиху так свойственно величье,
Где вешний поцелуй и щебетанье птичье.
2.У интеллигента не биография, а список прочитанных книг.
3.Вот что-то громадное по лестнице идет, — это Маяковский.
4.…Красота – не прихоть полубога, А хищный глазомер простого столяра.
5.Нет ничего более страшного для нас, чем другой человек, которому нет до нас никакого дела.
6.Машина живет глубокой и одухотворенной жизнью, но семени от машины не существует.
7.Каждый человек - как буква в алфавите: чтобы образовать слово, надо слиться с другими.
8.Забвение прошлого – преступление.
9.Если поэзия не лечит, значит, это не поэзия.
10.Власть отвратительна, как руки брадобрея.
11.Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас — за неё убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают... Слова, сказанные жене – Н. Я. Мандельштам.
12.Мы живем, под собою не чуя страны,
13.Необходимость или разум
Повелевает на земле -
Но человек чертит алмазом
Как на податливом стекле:
Оркестр торжественный настройте,
Стихии верные рабы,
Шумите листья, ветры пойте -
Я не хочу моей судьбы.
14.Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
15.Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
16. Рояль — это умный и добрый комнатный зверь с волокнистым деревянным мясом, золотыми жилами и всегда воспаленной костью. Мы берегли его от простуды, кормили легкими, как спаржа сонатинами... Иногда подавая как сочное излюбленное блюдо парочку прелюдий.
17.О, рояль.
Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.
18.Который час, его спросили здесь,
А он ответил любопытным: вечность!
18.Поэзия — это сознание своей правоты.
19.Играй же на разрыв аорты.
20.Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят
21. — Ты в каком времени хочешь жить?
— Я хочу жить в повелительном причастии будущего, в залоге страдательном — в «долженствующем быть».


Фрагмент фото Евгения Говсиевича. Спасибо!

Материалы из статей Интернета. Спасибо авторам!