А вам приходилось, когда-нибудь ночевать в дождливом Париже на железнодорожном вокзале? Нет? Тогда послушайте, какая история произошла со мной однажды.
В тот год я была участником фестиваля «Эмигрантская лира» в Бельгии. По традиции его заключительная часть проводится в Париже. Оттуда до моего дома в Германии не так уж далеко, и я решила не бронировать заранее место в гостинице, а провести ночь на вокзале.
Придумано – сделано. Главное – ноутбук у меня с собой. Добравшись до вокзала на такси, я уютно устроилась на одном из сидений и начала записывать впечатления дня. Очнулась от громкого голоса, неприятно режущего слух чужой речью. Первая мысль была: «Кто это? Что ему нужно?» Быстро поняла, что вокзал закрывают, и этот мужчина в форме просит меня освободить помещение. Создавшаяся ситуация начала действовать на нервы. Выбора у меня не было.
На улице неожиданно увидела Риту, одну из участниц фестиваля, с которой мы рассталась несколько часов назад в ресторане, где проходил прощальный ужин.
– А ты-то здесь откуда посреди ночи? – спросила я её, когда мы заняли места за столиком в маленьком кафе. – Ты же хотела ехать домой ночным автобусом фирмы «FlixBus»? Я, помнится, тебе ещё позавидовала.
– А завидовать-то нечему. Я вовремя вышла из ресторана, сразу остановила такси. Шофёр меня, вроде, понял, привёз на остановку автобусов, но, по-видимому, не моей фирмы. В темноте было трудно сориентироваться. Встречные понимали мой английский, куда-то направляли. Взобралась по ступеням на мост, спустилась на другую сторону, отыскала табличку остановки автобуса. На том и закончились мои поиски, потому что, если это и была остановка моего автобуса, то он уже покинул её. Позвонила мужу, чтобы приехал с Франкфурта-на-Майне. Вот жду теперь.
– Но ты же могла поехать со мной первым поездом, здесь всего три часа езды?
– Ты права, Жанна, но мне не хватило налички на билет, и я не нашла автомат, где могла бы снять деньги. А ты-то как здесь оказалась? Говорила же, что устроишься в близлежащем к вокзалу отеле?
– Да, могла бы переночевать в отеле, но вот, захотелось ярких впечатлений и острых ощущений. Для писателя они, как хлеб. Не люблю писать выдуманные истории. Если появляется возможность, всегда стараюсь прочувствовать то, о чём пишу. Ну, когда бы я в следующий раз побывала в Париже, да ещё ночью, да ещё в этой атмосфере, в которой мы сейчас с тобой находимся?
– Потрясающе! Жанна, ты же – героиня! На такое не каждый пойдёт. Теперь понимаю, почему тебе дважды удалось занять первые места на фестивале.
– Да, конечно, – усмехнулась я. – Сэкономила сто евро на гостинице и оказалась в твоём положении. Ха-ха-ха, как смешно – участницы фестиваля, ночующие в Париже у вокзала!
– Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно, – не стала поддерживать иронический тон Рита.
В три часа ночи кафе закрылось. А на улице – дождь. Слава Богу фонари горят. Незнакомая речь бомжей, расположившихся под навесом здания, не впечатляет. Находим угол под козырьком здания, где, казалось бы, специально для нас осталось свободное место, и ведём светский разговор о событиях, происходивших на фестивале. А окружающие нас люди продолжают вести привычный для них образ жизни, не взирая на середину ночи, проливной дождь, загнавший их сюда, и шум голосов, похожий звучанием на звуки оркестра.
Круг людских тел, находящихся вокруг нас, сжимается. Их становится всё больше и больше. Увлечённые разговором, сознательно стараемся этого не замечать. Кажется, что всё это уже когда-то было, всё когда-то видела, правда, давно, в юности. Память услужливо подсказывает – да, это же картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи», написанная не кистью, а жизнью.
Правда, герои её – другие. Девочка, примерно лет семи, в отчаянии дрожит, вжимаясь в тело матери. Слёзы льются грязными ручейками по щекам и, кажется, что им не будет конца. Порывшись в сумке, протягиваю ей плитку шоколада, которую приготовила в подарок для своей дочери. Мать позволяет девочке её взять, но, увидев наш неподдельный интерес к дочери, спешит увести её в темноту ночи.
На асфальте лежат люди, разные по возрасту и цвету кожи. Подстилкой им служат листы от разорванных газет и журналов, одежда, снятая с тел, или голый асфальт, мокрый от дождя. Из витрины кафе выглядывает страшное лицо огромного охранника с вытаращенными глазами. Его задание – отпугивать толпу, но устрашающее выражение лица оказывает обратное действие. Один мужчина, практически голый, пытается снять с себя остатки драной одежды, совершая при этом какой-то безумный танец в ночи. Он кричит, изгаляется над охранником, меняя позу своего тела и выкрикивая непонятные клокочущие слова, наводит на нас страх и ужас. И только сейчас обе замечаем, что мы – единственные нормальные существа в этом море тел, среди криков и страданий.
Но путь к отступлению закрыт. До этой остановки «под козырьком» мы уже пытались пройти по близлежащей улице, даже позвонили в три часа ночи в двери нескольких отелей, но ответы охранников, что свободных мест нет, охладили наш пыл. «Кто знает, что за соседним поворотом», – думала каждая. Чемоданы мешали свободе движений и поступков.
Между тем наша светская беседа продолжалась, но теперь уже о правилах стихосложения. Тема интересна для обеих, но у меня трясутся коленки от страха. Фигура мужчины дёргается на мокром асфальте. Другая начинает подниматься… В этот момент мимо промчался, словно пролетел, огромного роста мужчина. Его голая грязная пятка слегка коснулась моего лица. И тогда, как по команде, мы встаём с чемоданов и отправляемся через площадь в сторону вокзала. На скамейках спят люди разного возраста, прикрывшись тряпьём. «И это – Париж? Который увидеть – и умереть?» – промелькнуло в голове. Смрад от испражнений стоит в воздухе. Кажется, что у этой ночи не будет конца…
Неожиданно обнаружили, что широкие двери вокзала открыты. Часы показывали половину пятого.
– Так когда же он открылся, чёрт возьми?
– А, может, вовсе не закрывался? Может, нас только на время уборки попросили покинуть помещение? – откликнулась Рита с сомнением в голосе.
– Впрочем, это уже не имеет значения, мы продержалась, справилась. И – это главное.
Муж приехал за Ритой в пять утра. Мы тепло распрощались.
– Ты, знаешь, Вадим, – поделилась Рита с мужем своим открытием. – Жанна – просто героиня. Ради искусства она постоянно подвергает себя риску. Ты – молодец, Жанна! Я бы так не смогла!
Через час, в купе междугороднего поезда, борясь с усталостью, сосредоточенно и увлечённо печатаю в ноутбуке. Пальцы стучат, не переставая, по клавиатуре, в такт мыслям.
Ещё через два часа я – дома. Как сейчас помню картину встречи:
– У тебя всё в порядке? – спрашивает муж.
На голоса из своей комнаты вышла заспанная дочь, обхватила меня ручонками. Осторожно высвободившись из её объятий, хочу достать шоколадку, но вспоминаю, что её нет.
Вскоре прозвенел телефонный звонок. Знакомый голос редактора оповестил, что за высланный в журнал репортаж о ночи, проведённой в Париже, на счёт будет перечислен гонорар в размере... У меня перехватило дыхание. Далее последовало пожелание хорошего отдыха.
– Что случилось? – спросил муж встревожено. – Кто звонил?
Я прильнула к его крепкому плечу и сказала, как выдохнула:
– Мы едем все вместе на Канары. Надеюсь, что вы оба не будете возражать? Я так соскучилась по шуму морского прибоя и солёному вкусу Атлантики. И там, моя дорогая, – продолжила я, поцеловав дочь в носик, – мы отметим тебе классно день рождение с кучей шоколадок.
Муж и дочь удивлённо переглянулись, но кивнули в знак согласия. А у меня промелькнула шальная мысль: Ну, раз уж редактор журнала вот так сходу одобрил этот мой очерк, то, наверное, в нём действительно что-то такое стоящее есть, а тогда, пожалуй, я рискну и отправлю его в Америку на конкурс рассказов журнала «О. Генри». И вот сказано – сделано. Отправила.
08.04.2020
Ирене Крекер
Продолжение баек у камина:
http://www.proza.ru/2020/04/08/1742