Лето, жара, пыль. Мне где-то лет шесть. Я с отцом в первый раз еду на рейсовом автобусе из посёлка Зунда-Толга в Элисту. Маленькая, пыльная Зунда-Толга примостилась у каменного карьера «Чолун Хамур», что с калмыцкого означает Каменный Нос. Мы жили в Зунде несколько лет. Отца, по назначению из Элисты, отправили сюда главным бухгалтером карьера.
Едем. С любопытством смотрю в окно, бахчи с полосатыми арбузами, пыльная степь. Автобус едет так медленно. Солнце повернулось в мою сторону. Жара. Утомившись, незаметно засыпаю.
Просыпаюсь от резкого подпрыгивания автобуса на ухабе. Я сижу, а отец почему-то стоит напротив меня, одной рукой держась за поручень, а другой держа шляпу на весу так, что ее тень падает мне на лицо. Я вижу, что ему неудобно и спрашиваю, зачем он так её держит? Отец отвечает: «Солнце светит тебе прямо в лицо».
Я удивилась: «И ты всё это время держишь так шляпу, защищая меня от солнца?!». Отец улыбнулся и ответил: «Да». Сквозь переплетение шляпы пробиваются пыльные лучики света.
В первый раз я еду с отцом одна. Вообще-то нас орава, 7 детей, и отец всё время работает. В первый раз я ощутила, именную, можно сказать, заботу. Защемило в носу, что он вот так стоял с этой шляпой надо мной. Отец был в возрасте и у него было больное сердце еще с войны.
Как сейчас помню шляпу отца из желтой соломки, коричневатый ободок, внутри чуть потёртую от соленого пота. Она долго висела на гвоздике в прихожей, а потом в чулане. Я иногда украдкой нюхала её.