Запись в дневнике №53
Нужда приходит и мир, который был привычен, разрушается и исчезает, а ты только и можешь, что беспомощно смотреть на все, что твориться вокруг тебя. Все, что ты имел в то счастливое время и не ценил по малолетству, наивно и эгоистично думая, что все и всегда будет, по-твоему, остается в прошлом.
Понимание происходящего приходит позднее. Сначала ты угадываешь – что-то нехорошее пришло вашу семью. Это отражается в семейных мелочах, со временем быстро распространяясь на все остальное. От многого приходиться отказываться, а порой нет денег даже на приобретение необходимого. Мне – ребенку, было трудно принять то, что происходит. Конечно, можно отказаться от многих мелочей, что делают твою жизнь счастливой и беззаботной сказкой… Но как сделать это, когда тебе только десять лет? Как понять маму, которая вновь и вновь говорит, что: «Подожди, придет время, и я обязательно тебе все куплю… только не сейчас».
А когда придет это время?! Мама, я сейчас мерзну, мне холодно!
Приходится терпеть, сжимая холодными пальцами материнскую руку и отворачиваясь от кричаще-заманчивых вывесок магазинов. Как тяжело видеть счастливых детей с родителями, которые выходят из светлых и теплых магазинов с пакетами покупок. А на свой вопрос, я снова в ответ слышу: «Не сейчас… Потом».
Я шла, уткнув взгляд в асфальт, лишь бы не видеть окружающих, от их радостных улыбок глаза полнятся жгуче горячей влагой , потому что хочется плакать. Ведь им нет дела до тебя, твоих проблем… И самое страшное, что порой приходит мысль – маме тоже нет до меня никакого дела. Не сейчас… Потом.
Запись в дневнике №54
Сегодня опять не было горячей воды, хорошо хоть холодную не выключили. Пришлось мыться под ледяной струей, быстро, боясь простудиться и задерживая вопль и стон, когда холодная вода стекает по спине.
Я даже не помню, когда все так сильно поменялось. Это была не резкая смена, а постепенная… Наверное, поэтому такая малозаметная.
После водных процедур пришлось быстро обтереться мокрым полотенцем, которое никак не хочет высыхать в остывшей квартире. Каждый раз боюсь заболеть, здоровье и так оставляет желать лучшего. Единственное спасение – кровать с тонким одеялом и ночная рубашка, с прорехами, которые уже устала штопать… Да, еще есть теплые носки, оставшиеся с лучших времен. Дома они заменяют тапки, а на улице – зимние ботинки, если их надеть с единственной парой обуви, которую приходится носить круглый год.
Запись в дневнике №55
Мама часто сидит за журнальным столиком в окружении счетов. Она что-то бормочет – мне не слышно из узкого коридора, в котором прячусь, но после заполнения бумаг мам выглядит уставшей и… постаревшей. Мама словно уменьшается в размере, скрючиваясь, будто от спазмов, в потрепанном временем кресле.
Я смотрю на маму и меня ломает какая-то неведомая боль, нарастающая в животе… Никак не могу к ней привыкнуть.
«Все будет хорошо. Мы справимся», - шепчу я, обхватив мамины колени. Признаться, сама в это мало верю, но мамины поглаживания по голове успокаивают боль в животе, и я знаю, что надо было так сказать. Сейчас это правильные слова, нужные.
Каждый раз я мысленно даю маме обещание ничего не просить, довольствоваться тем, что есть. Знаю, что у нас трудные времена настали. Но как сдержать обещание, когда тебе ВСЕГО ДЕСЯТЬ ЛЕТ???!!!
Запись в дневнике №56
Я слишком рано узнала, что значит «не на что жить». Это страшные слова, это резко постаревшая мамочка, которая старается не показать слез, разглядывая очередную квитанцию за квартплату, которая с каждым разом все растет и растет, хотя мы и так живем в полумраке и холоде, стараясь экономить на всем.
Когда от голода в очередной раз завыл желудок, я робко спросила: «У нас правда больше нет еды?». Никогда не забуду мамины глаза в этот момент. Зачем… зачем я это спросила! Могла ведь стерпеть позывы сжимающегося от голода желудка.
Я вижу, как у мамы на лице промелькнула тень грусти и безнадежности, но тут же мамино лицо озаряется улыбкой: «Не бери в голову, сейчас что-нибудь придумаем», - только улыбка, вымученная и холодная. И я закусываю до крови губу, ругая себя.
Запись в дневнике №57
Мама все чаще болеет, что-то изнутри вытягивает ее силы. Денег на лекарства нет, да и при лучшей жизни они мало помогали – больше били по семейному бюджету. Приходится справляться, чем есть, да с Божьей помощью. Сейчас только и остается полагаться на русское «авось», да молитву Отцу нашему, надеясь, что не оставит детей своих в беде… Нам так нужна Его помощь… Прошу тебя… Господи…
Запись в дневнике №58
Пришлось укутывать маму в теплый платок и одевать на ее ноги свои носки, хотя она сопротивлялась и уверяла, что нормально себя чувствует. Но как тут поверить, когда вместо мамы по дому ходит какая-то старушка, у которой мамины глаза, уставшие, как и она сама.
Единственная радость для мамы – горячий чай, лишь она не ушла в прошлое, как все остальное, но и его осталось мало… очень мало.
«Да, трудно нам приходится», - негромко произнесла мама, грея руки о чашку. Не думаю, что эти слова были предназначены для меня, просто ей надо было что-то сказать, чтобы нарушить слишком громкую тишину.
- Справимся, - вздохнула я. – Это почти со всеми бывает. Потом все пойдет по-другому… Вот увидишь, - постаралась улыбнуться я. - Пока нам очень трудно, но это лишь до поры до времени. Ну, ничего, теперь нам нужно немного потерпеть.
«Что ж, - тихо выдохнула мама, - потерпим, раз больше нам ничего и не остается».
Мы еще долго сидели, обнявшись, то ли пытаясь подбодрить друг друга, то ли согреться. «Давай немножко потерпим, а там обязательно все наладиться», - прошептала я, почти засыпая. Я верила в эти слова, верила так сильно, как только может верить десятилетний ребенок – искренне и безысходно, зная, что мама ничего не скажет в ответ. Не нужно слов… Не сейчас… Потом.