— Не разрешает он мне дрова колоть, нехристь. А дышать мне можно без соответствующей бумажки?
— Только глубоко и прерывисто, кукла Лена.
— Так ты меня в Смуту загоняешь, христопродавец, учти. Я сейчас Россию спасать буду, лапает он меня за что не попадя.
— Выход я вижу только в самодержавии, православии и народности, кукла Лена. Впрочем, с народностью у тебя и так все в порядке. А вот самодержавие я тебе обеспечу.
— Понятно. Скрепы начали искать смыслы. А православие, космополит ты безродный? Что с православием? Ты обещал, нехристь, а не выполнил. Просто нецензурных слов не хватает.
— Угу, Абрам, купи козу. Слов ей не хватает.
— Ко-ого!?
— Козу. Православия я тебе не обещал, кукла Лена. Но идеология и высокие цели, для этого необходимые, у меня есть. Так что не капризничай.
— Какая еще идеология, сионист? Порнография во всемирном масштабе? Пролетарии всех стран совокупляйтесь?
— Да, люблю я тебя, кукла Лена. Поэтому дрова колоть ты не будешь. Пусть их колят совокупляющиеся пролетарии. Вопросы есть?
— Есть. А я хочу. Почему нельзя?
— Ты себя в зеркало видела? Тебе можно только совокупляться, кукла Лена. И то только бережно. А дрова ты не будешь колоть, кому сказал!
— Да, я твоя бесправная содержанка. Но извини, хватит о дровах, я должна сменить тему. Слёзы душат. Просила милостыню на хлебушек, а барин изволили обматерить сиротинушку...
— Топор отдай, а то выпорю. Не создавай угрозы срыва посевной, кукла Лена
— Что? У меня от волнения дрожат руки. Я не поняла, опять посевная? А он еще тут начинает чудить. Кричит этот на меня, обормот. Невзирая на мои мольбы и стоны. А я, доверчивая, только глазами хлопаю в растерянности. Наивная, возомнив себя труженицей шеста, ловящей обращенные на нее восхищённые взгляды...
— Колун, говорю, отпусти, простая ты женщина из народа. Восхищенных взглядов ей не хватает.
— Физкультура, физкультура — будет стройная фигура. Не отпущу колун.
— Ты его все равно поднять не сможешь, не отпустит она. А твою фигуру улучшить нельзя. Там и так все идеально. Это, во-первых. А, во-вторых, тебе есть что не отпустить помимо колуна. И вообще, своей внешностью, кукла Лена, ты озлобляешь озабоченный народ. Так что будь осторожна.
— Да бери, пожалуйста. Что хочешь у меня бери! Ле-нин все-гда со мн-о-ой! Так ты ко мне относишься! А мне холодно. И комары что-то тут стали покусывать.
— Где покусывать, кукла Лена?
— А еще у меня будет коронавирус, я знаю. И я... Мой сыночек Антошка... Мне даже не хочется об этом думать.
— Кукла Леа, у нас есть опилочные брикеты. Так что я сейчас затоплю печь, ты ко мне прижмешься — и нам станет тепло.
— Ах, носите меня, носите... Вот если бы ты меня любил, христопродавец...
— Вот если бы я тебя не любил — я бы не платил тебе за это.
— Что? Тут деньги дают? Ждём хороших речей и широких жестов. Тогда, если уж об этом зашла речь... fufajka, valenki, shapka-ushanka и прочий эксклюзив из магазина «Рабочая одежда» меня вполне устроят.
— ...И у меня свои взгляды на уют. Мне нравится, когда дом теплый, а ты в пеньюаре. Поняла?
— Слушаюсь, товарищ командир. А как на иврите «командир»?
— Мефакед.
— А ты мне купишь, мефакед...
Я смотрю на нее, в лёд в моей душе ломается и тает... Мне почему-то вспоминается пляж в Израиле (см. картинку над текстом).
— ...Лозунг текущего момента: «Излечился сам — вылечил насморк у друга».... Ну, чего ты замолчал? Или что-то сердце забилось в груди?
Я смотрю на нее, слушаю ее болтовню. И чувствую, что не зря когда-то родился. Жизнь то удалась.