Святые комедианты
Лев Алабин
О святых актерах-мучениках
Гинесии, Гевласии, Ардалеоне, и Порфирии
ГЕНЕСИЙ МИМ
Генесий- мим жил в городе Риме, в 3-веке, при императоре Диоклетиане. Мученичество Гинесия-мима Римского сохранилось в 11 рукописях. В наши святцы он не вписан, а чтится только Запад-ной, Католической церковью.
Несмотря на разнообразие текстов, все версии одинаково передают основные события жизни Генесия, отличаясь лишь деталями. Согласно «Мученичеству св. Генесия», он иг-рал роли в небольших комедийных представлениях пародийного характера. Однажды он представлял пародию на Таинство Крещения перед имп. Диоклетианом. Во время пред-ставления 2 других мима, изображавших пресвитера и экзорциста, окрестили его, после чего он облекся в белые одежды и был подведен к императору. Перед императором Гене-сий исповедал, что он воистину уверовал во Христа.
Когда по сюжету комедии его крестили, он увидел Десницу Божию и ангелов, которые по книге перечисляли его грехи, смывая их водой из купели. Диоклетиан, убедившись в ис-тинности веры Генесия, велел префекту Плавциану пытать его, пока тот не откажется от веры во Христа. Генесий не отрекся от Христа и был обезглавлен.
Произошло это в Риме либо в 285 году, когда Диоклетиан устраивал в Риме игры после восшествия на престол, или в 303 году, когда в Риме проходили торжества по поводу 20-летия его правления. В средние века «Мученичество св. Генесия» легло в основу поэмы неизвестного прованского трубадура С XVI в. Генесий стал считаться в Западной Евро-пе покровителем актеров.
В Ирландии существует театральная премия св. Генесия, ежегодно вручаемая лучшему актеру Ирландской католической гильдии театра,- статуэтка, изображающая святого. В средневековом искусстве Генесий как правило, представлен как менестрель с каким-нибудь музыкальным инструментом в руках.
ГЕЛАСИЙ
[Геласин; греч. ;;;;;;;;, ;;;;;;;;;] (кон. III в.), мч. (пам. греч. 27 февр.), пострадал в г. Илиополь в Сирии (Гелиополь, совр. Баальбек, Ливан).
Пострадал в правление имп. Лициния (308-324). Геласий был 2-м мимом (;;;;; ;;;;;;;;), т. е. актером, исполнявшим вторые роли, как правило шутовские, в небольших театраль-ных представлениях пародийного характера. Однажды он изображал христианина, при-нимающего Св. Крещение. В эту минуту на него снизошла благодать Божия и он уверо-вал во Христа. Тут же, в театре, Геласий исповедал себя христианином. Разъяренная языческая публика выволокла его за стены театра и забила камнями. Родственники по-хоронили мученика в его родной дер. Мариамма недалеко от Дамаска, где впосл. был воздвигнут храм в его честь.
Имя Гевласия Илиопольского – говорящее, в переводе с греческого - ;;;;;;;;; - смею-щийся. На этом основании появлялись сомнения в историчности этого человека.
Христианские таинства часто служили предметом пародий мимов, отмечает свт. Григо-рий Богослов (IV в.): «И мы стали общим посмешищем (;;;;;;;)... без малого для всех дурных людей и во всякую пору, во всяком месте, на площадях и попойках... Уже и по-казывали нас со сцены, и, что я едва не плача говорю с разнузданнейшими людьми, нас высмеивали, и нет ничего веселого для слушающего или смотрящего, как христианин осмеивается» (Or. 2: Apologet. 84 // PG. 35. Col. 489).
Возможно, что отголоски истории об обращении Г. мима мы находим у блж. Феодорита Кирского ок. 430 г. (Graecarum affectionum curatio. 8 // PG. 83. Col. 1032-1033). «Слышал же я, что некоторые, кормившиеся от сцены, внезапно причислялись к страстотерпцам, и соделались достойными победы, и получили венцы, и после публичного исповедания отгнали демонов, которым были подвластны прежде».
Актеры –мученики в русских святцах
Муч. Ардалеон ( память 27 апреля), Муч. Порфирий (Память 15 сентября.)
У русского театра есть два великих небесных покровителя: святые мученики Порфирий и Арда-лион. Порфирию отсекли голову, (это считалось почетной казнью, ведь он был придворным ак-тером). С Ардалионом поступили иначе: он был сожжен.
В среде русских актеров было традиционное почитание этих святых, но в советское время это забылось и выветрилось из театральной среды. И в наше время не возобновилось. Поэтому сей-час неожиданно вновь остро возникает вопрос, а возможно ли христианину заниматься театром? Совместима ли актерская профессия с христианством?
Мученик Ардалион принял смерть за Христа при императоре Максимиане Галерии (305–311). Святой Ардалион был из "лицедеев"– как написано в его житии в изложении Дмитрия Ростовско-го. Для потехи толпы изображал страдания христианских мучеников. Он так глубоко вошёл в роль, что в конце представления объявил себя христианином. Сначала зал покатился со смеху. Ведь по сценарию, он должен был отречься от своей веры, а кесарь помиловать его. То есть сце-нарий должен был показать глупость упорствующих в своих заблуждениях христиан и милость, благородство императора. Но актер, почувствовав благодать, которая давала силы перенести все муки и пытки, продолжал настаивать на своем. Так как на христиан было гонение, и такое заявление, сделанное публично, не могло остаться безнаказанным, то он за это подвергся уже не театральным, а настоящим мучениям, и, в конце концов, был сожжен на сковороде. Ни один христианский мученик не претерпел подобной смерти. Это было нечто совершенно особенное. Не просто публичное сожжение, а поджаривание на огромной сковороде, на которой он являлся, как на сцене, и, стало быть, предсмертные муки могли видеть все зрители, актера не скрывал пламень огня. Вряд ли последняя его роль была смешна.
Мученик Порфирий (Эфесский) был придворным актером при императоре Юлиане Отступнике. Гонения на христиан уже закончились, но император возобновил языческие религии и глумился над христианством. Порфирий на дворцовом празднике (предание говорит, что это было День рождение императора) должен был пародировать церковные таинства. Он вошел в купель и троекратно погрузился в нее с призыванием Пресвятой Троицы, копируя христианское крещение. Но благодать Божия осенила его, так же пишут, что он увидел предстоящего ангела, который и совершил таинство за священника и, выйдя из купели, Порфирий, вместо пародии и надсмеяния над таинством, исповедовал себя истинным христианином. За это и был обезглавлен в Эфесе в 361 г.
Иногда его называют лицедеем, иногда актером. Изображают его вместе с театральными масками. Даже в купели он находится вместе с театральными масками. Он как бы тем самым не отрекается не только от Христа, но и от своего ремесла, своего искусства, которое и привело его ко Христу.
Хочется вообразить, представить жизнь этих актеров, во всей полноте. Но это невозможно. Ну тогда, хотя бы их последний спектакль. Одной сценки для спектакля явно маловато. Наверное, это был спектакль, в котором высмеивались все церковные таинства. Это стало популярным, театрально высмеивать христиан, иначе Григорий Богослов не писал бы об этом с горечью. Воз-можно, это был спектакль с текстом, а мимы только изображали сами действия. Актеры учили роли, а тексты наверняка были подлинными церковными молитвами. И Порфирий размышлял над ними, пытаясь представить, войти в образ. Как это могло быть? Возможно так.
Герой появился на сцене в роли очень больного человека, желающего принять крещение. В духе плавтовских героев он начал с двусмысленных шуточек: “Ох, я чувствую свою тяжесть и хочу облегчиться”. Наверное, эта реприза сопровождалась и определенными жестами, подчеркивающими ее сальность. Партнеры отвечали: “Как же мы тебя облегчим, если ты тяжелый? Неужели мы должны сделать это с помощью рубанка?” Затем персонаж Порфирия объяснял, каким способом он хочет облегчиться: “Я хочу умереть христианином!” Тогда и воспроизводился обряд крещения, с призыванием Святой Троицы, во время которого произошло чудо. Выйдя из купели, Порфирий должен был поиздеваться над крещением. Возможно так: «Вот я облегчился, я чистый! Но почему нет ни мыла, ни мочалки, и водица холодная. А не лучше ли это сделать было в бане?»
Но вместо всего этого он исповедовал: “Я христианин”. Это вызвало в театре поначалу неудержимый смех. Но когда он несколько раз с уверенностью повторил свое исповедание, в театре воцарилась зловещая тишина. И тогда Порфирй поведал всем присутствующим, что ему явилось видение: ангел омыл его грехи, когда он погружался в воду, и он стал теперь совершенно иным человеком – христианином.
Император не мог такое оставить безнаказанным, но актер не мог уже отречься от Бога.
Выводы.
Комментируя эти примеры, обычно выводят такую мораль, что актеры могут быть христианами, только оставив сцену. Но можно сделать много и других интересных наблюдений. Святые актеры Ардалеон и Порфирий были способны даже в образе откликнуться на посещение Божие. Их при-мер говорит, что состояние актера на сцене не есть ложное состояние, это не “прелестное” со-стояние, в котором нет места Богу. Нет, это состояние творческое, в котором человек способен воспринять Божественное откровение и адекватно оценить, откликнуться на него и даже донести до зрителей свое новое, “обращенное” состояние, как это сделали святые мученики - актеры.
Сцена привела актеров к Богу, именно на сцене, во время спектакля, они обрели веру. Именно в театре, на сцене они стали мудрее, чем в самой своей жизни. Они ощутили прикосновение Святого Духа и адекватно откликнулись на это. Не путем изучения философии, богословия, пощения, отшельничества, не путем многих размышлений. Они получили веру от самого Бога через саму свою профессию. В творческом порыве вдохновения. Они преобразились мгновенно. И преображение это было настолько полным, что они не могли вернуться назад, не было возможности отказаться от христианства. Они не читали Евангелия, они ничего не знали о христианстве вообще, но им сам Господь открыл все.
На сцене всегда происходят воображаемые события. Бог повсюду, даже во аде мы находим Бога. «Аще и пойду посреди сени смертныя, ты тамо еси. Жезл твой и палица твоя та мя утешаста». Нет Бога только в воображении. По самому определению воображения. Но Бог есть в творчестве, Он Сам Творец, Он есть во вдохновении. Бог есть и в представлении, то есть в театре. Открывая молитвослов, мы прежде всего читаем там. «Стань благоговейно, представляя себя перед всевидящим Богом и, совершая крестное знамение, произнеси» слова молитвы. «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.» Представим же себя, как сказано. В воображении, в мечте, Бога нет. Но через усилие – представления, Бог появляется. Представление – это вход в церковь. Искусство представления – это актерское искусство. И святые актеры не просто произносили слова молитв, над которыми должны были надсмеяться, на репетициях они пытались представить, что стоит за этими словами, и Господь открылся им. И явились ангелы и крестили их. Конечно, крестить может и мирянин, но только крещеный мирянин, христианин, чего нельзя ожидать от других мимов, которые участвовали в действе.
Искусство театра требует, чтобы на сцене возникла подлинная жизнь, а не “прелестное” лживое лицедейство. Упреки в лицедействе и лицемерии не побуждают актеров оставить свое искусство, а побуждают играть правдиво, чтобы вызвать у зрителей сочувствие. “Священнодействуй, или убирайся вон”, - так говорили русские актеры. Мученики Ардалион, Порфирий несомненно, были хорошими актерами, актерами “от Бога”, у них был талант, и сцена стала для них дорогой к Богу, а не дорогой от Бога, от своей судьбы и экзистенциального призвания.
Порфирий на иконе окунается в купель вместе с театральными масками, освящая тем самым и свою профессию, которая привела его к Богу. Ардалион тоже изображен на иконе с театральны-ми масками, он принимает мучения, не отрекаясь не только от Христа, но и от театра. Он погружает театр в христианство, окропляет театр своей мученической кровью. Правда жизни и искусства тут сливаются и достигают своего апогея.
Их называют мимами, лицедеями, комедиантами, шутами, клоунами - перебирая все актёрские специальности. А для нас они святые мученики.