Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 34. Главы 28

28. Часть 34. Глава 28. Доктор Альбьери, Мухамед и беременная Назира.



Тем временем и в доме доктора Альбьери  кипели нешуточные страсти: дона Эдна услышала от мужа подробную историю, как он, после произведенной операции ЭКО несколько недель назад, сегодня сделал доне Назире УЗИ.
Женщина была возмущена совершённым мужем обманом и напугана возможными последствиями.
- Альбьери! Мне кажется, ты теряешь разум, когда начинаешь маниакально стремиться к цели! Ты ничего не боишься? – спросила она, увидев, как тут же занервничал доктор.
- Например, Эдна? Чего мне бояться? Скажи честно: ты со мной или против меня? Со  МНОЙ или снова ПРОТИВ – как в прошлый раз?! – у него дрожал от волнения голос, глаза возбужденно сверкали и, конечно, он грыз ноготь большого пальца.
- Альбьери! Сам подумай: дона Назира во время родов поймет, сколько детей родится - двое или трое!
- А кто сказал, что Назира будет рожать в сознании? В ее возрасте показано «кесарево сечение»! И я его сделаю ей - под наркозом!
Эдна осуждающе посмотрела на него.
- Что ты опять натворил? Альбьери, ты обманул пациентку, подсадив ей не только клетку, оплодотворенную материалом ее мужа, но ты признался, что третий ребенок родится от Лео. Ты думаешь, никто этого не заметит? Ты ведь не один будешь принимать роды?
- Это я тоже устрою: ещё не знаю, как, но что-нибудь придумаю, не переживай заранее, Эдна. До этого ещё так много времени! – доктор как-то слишком легко отмахнулся от проблемы. – Я должен всё тщательно обдумать, и тогда не будет никаких затруднений.
- А я с тобой не согласна: уже завтра Назира может пойти к другому доктору и пройти УЗИ в другой клинике. А когда там ей скажут, что рожать предстоит троих, а не двоих, как ты пытался ее убедить, она поймет, что ты почему-то намереваешься ее обмануть. И тогда, Альбьери, дона Назира решит рожать дома, а там она и ее муж, а также все их родственники,  увидят, что дети от разных отцов.
Альбьери на это снисходительно усмехнулся.
- По таким крохам ещё не понятно, кто их отец. Но ты права, Эдна: Назира не раз порывалась рассказать, как в Марокко, на ее исторической родине, женщины рожают в основном не в клиниках, а дома, по старинке. Даааа.... А ведь она может тоже решить рожать среди родственниц. Тем более, если у нее появятся сомнения.
Эдна видела, как муж нахмурился, это ее обрадовало: есть надежда, что она сможет отговорить его от ужасной затеи. Поэтому она продолжала:
- Уверена: твоя пациента обязательно начнет что-то подозревать, и уже скоро, потому что ты слишком рьяно занимаешься ее беременностью. Это бросится в глаза и твоим коллегам тоже. Ты мне рассказывал, что в клинике есть один молодой врач, который старается быть в курсе всех дел - врачей ли, пациентов ли, самого учреждения... За тобой присматривают!
- Увы, я даже не могу его уволить. Есть множество причин, почему... Кстати, он опасен: наверняка рассмотрел, что было на экране, когда я делал УЗИ Назире. У него зоркий глаз, но будем надеяться, что он забудет, что увидел. Столько пациенток в клинике, почему он должен зациклиться на Назире?
- Он может заподозрить что-то... Ах, Альбьери, мы только начали спокойно жить, всё уладилось после твоего возвращения из пустыни, тебе вернули, наконец, лицензию. Почему тебе не живется спокойно, дорогой? – и Эдна страдальчески прижала к груди руки со сцепленными пальцами. И брови ее умоляюще взметнулись вверх.
Но на Альбьери это не произвело совершенно никакого впечатления. Он был захвачен идеей, которая преследовала его днем и ночью. Женщина родит ребенка от созданного им клона! Чудо, что эмбрион прижился в теле немолодой женщины! Все эмбрионы, все три прижились! Значит, и тот, что был подсажен от Лео.
Но Эдна права – кто знает, что придет в голову доне Назире! Тем более что она родная тетка Самиры, родня Жади, жены Лукаса. Нет, это была его ошибка: выбрать матерью ребенка клона эту женщину, но что же ему оставалось, если это был единственный шанс продолжить эксперимент?! После того случая с клонированием четверть века назад (!) в клинике стало намного строже во всем.
И пусть он, Альбьери, был главврачом и стал совладельцем клиники, но все строгости касались и его, и прежде всего – его. Доктор давно подозревал, что молодой врач прислан был в их клинику не просто так, а в качестве соглядатая, который должен был присматривать именно за ним. Впрочем, не паранойя ли у него развивается?
Но Эдна права, она права! Назира может выбрать другую клинику, чтобы проверить результат УЗИ. А когда выяснится, что в ИХ клинике произошла ошибка, она устроит скандал, разорвет договор с клиникой и вообще соберется рожать дома! И предмет его будущих наблюдений снова уплывет у него из-под носа, как когда-то случилось с Лео из-за Деузы.
Такой поворот решительно не мог устроить Альбьери, поэтому следовало заранее все предусмотреть: если пациентка не захочет рожать у него, тогда стоит обдумать, как добраться до потомка клона, если произойдут роды в домашних условиях. Но как это сделать? Как? И Альбьери решил как можно скорее съездить в Сан-Криштован, чтобы разведать обстановку, даже пока не представляя, чем это сможет ему пригодиться. Он давно не был в том районе, пожалуй, ещё со времен, когда искал взрослого уже Лео, потеряв с ним связь, а нового адреса Деузы не знал.
Альбьери помнил, что магазин брата доны Назиры называется «Волшебная лампа»,  а дом, в котором она теперь живет с бразильским мужем, стоит где-то совсем рядом. Ещё там был бар, рядом с которым – дом, где живет Самира. Дом достался ее матери после развода с отцом Самиры. Лео и Самира несколько недель там жили, пока снова не уехали – неизвестно куда, в этот раз Альбьери как-то упустил это из виду.   
Когда он поделился своими соображениями с Эдной, она вновь принялась бурно возражать.
- Что ты замышляешь? Ты хочешь, чтобы нас схватили на месте преступления?! Я же догадываюсь, что ты собрался украсть у этой несчастной одного из детей. И не сложно догадаться – какого именно.
Эдна говорила, нервно сжимая при этом в руках толстый журнал, который до этого листала, не читая.
- Эдна, это все равно не ее ребенок! – попытался убедить жену доктор. - У этой пациентки есть права только на двух детей от мужа. А третий эмбрион я подсадил  ДЛЯ СЕБЯ, а Назира всего лишь исполнит роль инкубатора, выносит и этого ребенка, но потом я его заберу. Какая кража?!
- Но, Альбьери..., - едва не плача, не имея уже слов для убеждения, простонала дона Эдна.
Но доктор уже «собрался», взяв себя в руки, был спокоен и отвечал ей уверенно:
- Я ошибся, когда сообщил Назире количество подсаженных эмбрионов. Так переволновался, что проговорился, не подумав о последствиях.  Но что она могла понять во время процедуры ЭКО? Мало ли какие манипуляции я производил. Но нет! О чем я вообще думал? Ах, мой язык! Подсаживая три клетки, сказал бы, что было всего две. И на УЗИ «увидел» бы только двух зародышей. Как я не догадался?!
- Но если сорвется зародыш и не родится именно ребенок клона? А ты влезешь со своим участием, вызовешь подозрения... Как ты на УЗИ поймешь, чей ребенок продолжает развиваться, а кто уже не родится?
- Дорогая, но у Назиры пока все малыши на месте и продолжают расти. Я очень удивлен как ее желанием выносить и родить детей, так и особенностями ее организма, ведь она сохранила себя в состоянии чуть ли не молодой женщины.
-  Но разве у нее нет детей? Мне кажется, у Назиры есть дочь! Я видела, как  муж привез ее однажды в клинику на такси: высадил Назиру у входа, но и сам выбрался следом с ребенком на руках.
Лицо Альбьери осветилось улыбкой, он возбужденно заявил, не задумываясь об этической стороне дела:
- Эдна, но ведь это же тот самый крючок, на который мы и поймаем Назиру! Все думают, что она родила эту девочку, но я-то знаю точно, что Назира никогда не рожала!
- О, нет! – жестко пресекла его планы Эдна. – Не опускайся так низко, дорогой. Ты готов шантажировать пациентку, узнав ее тайну? Как это непорядочно! И ко всему, эта история может стать достоянием гласности и повредить репутации клиники! Хватит скандалов, Альбьери! Сначала – Алисинья, которая подменила пробирки, мы еле оправдались тогда; потом эта история с клонированием... Если ты посмеешь пойти на шантаж, то клиника потеряет всех клиентов. Леонидас на этот раз не станет тебя защищать.
- Эдна, но ведь это был бы всего лишь тонкий намек, чтобы Назира не отказывалась рожать именно в нашей клинике! Потому что НАМ уже известна ее тайна, а вот у других докторов могут возникнуть законные вопросы вплоть до обращения в полицию! А я чувствую, что в этой истории с ее дочкой не всё так просто.
- Нет, Альбьери, нет! В этом я не стану тебя поддерживать. Иначе... шажок за шажком, и мы не заметим, как подлость утянет нас на самое дно. Я хочу остаться порядочным человеком - как хотели бы меня видеть мои покойные родители. Я не могу их предать.
Женщина говорила так уверенно и твердо, что доктор решил пока не спорить с ней. Поэтому он лишь отмахнулся от нее раздраженно:
- Хорошо, Эдна, хорошо! Но мои коллеги, которые будут принимать у нее роды.... Они всё поймут.
- Это их дело. Пусть понимают, сами строят догадки, но ты не смей опускаться до подлости, Альбьери. Не разочаровывай меня. И я останусь с тобой и буду поддерживать в делах, пока ты не перейдешь «красную черту» и не утратишь здравый смысл.
Наконец, они прекратили препирательства. Но доне Эдне показалось, что она не смогла переубедить Альбьери в главном: он не передумал украсть новорожденного ребенка – совершить проступок, который сможет разрушить весь их мир, с трудом возродившийся после пережитой не так давно катастрофы из-за истории с клонированием. Сердце женщины сжалось от нехорошего предчувствия.
И она не ошибалась: доктор Альбьери принял решение и отступать не собирался. Он давно уже не чувствовал такой энергетики, такого подъема духа,  ведь дело касалось его любимой науки, генетики, которой он посвятил всю жизнь! Никто в мире всё ещё не сумел получить потомство от человеческого клона, а он сможет! Он поможет ему родиться, потом Альбьери вырастит этого ребенка, став ему отцом, а Эдна – матерью, если она не бросит его и не предаст. Но все же и в его душе шевельнулся страх, что всё раскроется и тогда его замысел сорвется.
Понимая, в чем опасность, доктор решил сделать небольшой шаг назад, чтобы вызвать доверие у доны Назиры. Он скажет этой пациентке, что мог ошибиться, делая УЗИ, потому что в их клинике не самый современный аппарат, но ничего страшного – ещё через три месяца он повторит обследование, и тогда они точно будут знать, сколько детей ждет Назира.
Альбьери собирался напугать ее, сказать, что необходимо строго выполнять  все назначения и предписания, посещать все врачебные приемы, сдавать назначаемые анализы. Ведь дона Назира – будущая мамочка в возрасте... В общем, он скажет ей то, что обычно говорят доктора женщинам легкомысленным, несерьезным, а вот на жаждавшую родить собственных малышей Назиру его слова должны очень даже сильно подействовать. Она будет приезжать на каждый назначенный им прием!
Но пока он сам вызвал такси и, не отчитываясь перед Эдной, уехал, дав водителю адрес магазина арабских товаров в Сан-Криштоване. Но, прибыв туда, велел не останавливаться, а несколько раз  проехать мимо магазина и соседнего бара, осматривая при этом жилые дома. Таксисту Альбьери объяснил, что подыскивает недвижимость в этом районе для своего дальнего родственника. Чтобы и район спокойный, и не очень дорого, цены - не такие, как в центре.
Доктору повезло увидеть стоявшего на пороге магазина мужчину в арабской одежде. И он решил, что это и есть брат доны Назиры. Ему тут же пришло в голову, что братец может отговорить сестру рожать в клинике, ведь клиника связана с семейством Феррасов, а у семьи Назиры были какие-то старые счеты с Лукасом. Из-за Жади, конечно. Доктор Альбьери хорошо помнил ту давнюю историю, истоки которой тянулись ещё из Марокко, из дома его приятеля Али.
Размышлять дальше доктору не дало появление на улице доны Журы, вышедшей из бара вместе с мужем Назиры. Миро нес миску, доверху наполненную пирожками.  Альбьери испугался, что может быть замечен свекровью Мэл или мужем его пациентки. Он быстро отвернулся и велел водителю ехать к клинике.
Когда машина уже заворачивала за угол, старик оглянулся и успел заметить, что на балкон одного из домов вышла сама Назира, поправляя платок, накрученный на голову, как тюрбан. Ну, хотя бы удалось узнать, в каком доме проживает интересующая его пациентка.
К досаде доктора, ни одной мысли не родилось его в голове. Стоило ли тогда тратить время на эту поездку? А если кто-то узнал его? Могли заметить и Назира, и Миро. А как за ним наблюдал парень, появившийся из бара с ведром и тряпкой в руке! Присматривался к пассажиру такси каждый раз, когда автомобиль проезжал мимо бара! Весь остаток пути до клиники Альбьери нещадно ругал себя за самонадеянность.


...Но доктор переживал зря. Никто не обратил на него внимания, а старания Базилио были напрасны. Хотя... Парень испытал какое-то смутное ощущение, заметив профиль человека внутри машины. Сплетник имел прекрасную зрительную память и теперь был уверен: когда-то он видел этого пожилого человека. Но вот когда и где?
Тем временем Мустафа, принятый доктором за брата Назиры, вернулся в магазин, к торговому прилавку, где Мухамед заканчивал подводить итоги, что-то записывая в бумаги и занося цифры в небольшой компьютер. Работа у него спорилась, но Мухамед при этом старался не думать о сестре, ставшей его соседкой. Отгоняя мысли о ней, Мухамед смог закончить подсчеты. И только тогда дал волю чувствам.
- Мустафа, что происходит в нашей жизни! Аллах! – воздел он руки ладонями вверх. - Мне бы радоваться, что скоро крови дяди Абдула прибудет, потому что моя сестра Назира родит тройню, но я не рад!
- Почему? Что-то не так с ее детьми? Мне моя Ноэмия ничего такого не рассказывала! –  хмурясь, забубнил напарник хозяина восточной лавки, помогая перенести свертки с маленькими ковриками в другую часть торгового зала.
- Нет, брат, я вовсе не это имею в виду! Если бы мы с Саидом вовремя выдали сестру замуж, и не здесь, а в Марокко, то не нарадовались бы такому счастью, если бы Аллах и тогда послал ей такое большое благословение – рождение сразу троих детей!
- И что? – удивленно расширил глаза Мустафа. – Раз лара Назира ждет тройню в Бразилии, значит, Аллах так захотел! На всё Его воля! А Аллах знает лучше! И не важно, где сбудется Его воля – в Марокко или в Бразилии. Так говорит дядя Абдул?
- Так, так... Вот о дяде Абдуле я и не перестаю думать! Мустафа, брат! Что скажет наш дядя, когда узнает, что одалиска Назира, став женой бразильца, родив ему в Марокко дочь, здесь, в Бразилии родит сразу троих младенцев! А если дурная кровь принесет ей троих сыновей?!
- Машалла! Я думаю, дядя Абдул очень обрадуется! Расскажи ему всё, Мухамед. Дети – это же счастье! Вот Ферюза, доченька Назиры... Ты присмотрись к ней, присмотрись! Она же на дядю Абдула похожа! Так ему и расскажи. Его кровь! Внучатая племянница похожа на дядю Абдула!
- С чего ты взял? – удивился Мухамед. От неожиданности он едва не выпустил из рук большое медное блюдо, успев схватить его уже в падении.
- Так я же сколько ни присматривался к девчушке, не смог найти схожих черт с Миро, на Назиру тоже не похожа. Но вот глаза у нее будут точно как у дяди Абдула. И губы...
- Да? – недоверчиво протянул Мухамед. – А мы с Саидом решили, что девчонка пошла в нашу тетю Сурию.
- Так ваша тетя Сурия была родной сестрой дяди Абдула! – радостно напомнил ему Мустафа.
- И все-таки я удивлен, что Назира смогла в таком-то возрасте забеременеть! И сразу тройней! Сможет ли она родить? – покачал с сомнением братец Назиры.
- Так не сама же рожать будет и не дома! – с готовностью проинформировал его Мустафа, знавший от Ноэмии многие подробности дела, о чем он тут же рассказал приятелю.
- ЭКО, УЗИ! Что за слова? Разве такое разрешено Аллахом?
- Но раз это существует, значит, Аллах не против? – развел руками муж доны Ноэмии. – Иначе бы не позволил придумать такие способы зачатия и аппараты для наблюдения за женщинами.
- То-то и оно, что дядя Абдул сочтет это харамом!
И тут Мухамед ахнул, взглянув в окно. По улице, выйдя из дома, шла Назира. Ферюза уже научилась ходить и топала рядом, держась за руку матери. Но малышка быстро устала и Назира подхватила ее на руки.
- Ты смотри, Мухамед, на девочке маленькая джеллаба, на  ногах маленького размера бабуши  с загнутыми носами, на головке  накручен тюрбан. Такая маленькая, а уже одета как мусульманочка, - умилялся Мустафа, рассматривая соседок в окно и не понимая, чему ужаснулся приятель.
- Брат, ты не о том думаешь! Ребенка она одела, как положено, а сама?! Ты видишь, Мустафа, как выглядит Назира? Куда она идет? С чем? Беременная марокканская женщина должна сидеть дома, не выставляя напоказ свое физическое состояние! А Назира?! Уверен, что она идет к мужу в спортклуб! Нацепила на себя спортивный костюм, как мужчина. Хорошо, что живота ещё не видно! А спортивная сумка? Что в ней? Кеды на ногах и блестящий тюрбан на голове! В клубе много мужчин, которые занимаются в тренажерных залах, раздевшись до трусов! И моя сестра всё это видит. Харам!
- Харам, Мухамед, харам! – поддержал его и Мустафа, боясь признаться, что Ноэмия тоже бывает в спортклубе и видит раздетых до спортивных трусов мужчин. Но он не мог перебороть строптивую и непослушную жену, поэтому старался скрывать проступки Ноэмии от Мухамеда, с ужасом представляя, что будет, когда приятель обо всем узнает.
- Я поговорю с Амином, пусть он подскажет своей жене Эмми, чтобы та поговорила с Назирой, что в ее состоянии нельзя бывать в таких местах. А если  мячом по животу попадут?! Нет, у Назиры совсем мозгов не осталось после того, как она вышла замуж за бразильца!
Мустафа при этом с готовностью поддакивал, то осуждающе качал головой, то кивал, соглашаясь с собеседником.
Вскоре пришло время обеда, но в магазине было столько работы, а ещё, как специально,  нахлынули покупатели, поэтому не только Мустафа, но и Мухамед не пошли по домам  обедать. Каждому из них жены после телефонных звонков принесли поесть.
И вот тогда дона Ноэмия поделилась в магазине сплетней о ларе Назире.
- Жена Миро, а твоя, Мухамед, сестра спрашивала у меня, не знаю ли я, где ещё в Рио можно купить марокканскую скатерть, такую – с вышивкой, сделанной  мастерицами из самого Феса. Назира сказала, что когда она готовит курицу с солеными лимонами и овощами в таджине, привезенном из Марракеша, то представляет, как было бы хорошо, если бы на ее столе лежала такая скатерть. А ещё – стояло бы блюдо с выпечкой. У нее есть блюдо, а вот выпечку она теперь делать не может. Тошнит от сладкого запаха. Назире хватает ароматов, долетающих от кондитерской Халисы. Но вот поесть – да, она полакомилась бы и бриутами, и «рожками газели». И пахлавой! Впрочем, дона Латифа иногда посылает ей пакеты с печеньем. Только и ей тоже непросто готовить, стоя у горячей духовки. Ведь у Латифы срок больше на несколько месяцев!
Услышав такое о бывшей жене, Мухамед изменился в лице. Ноэмия это заметила, порадовавшись, что Муна не увидела, так как возилась с множеством маленьких чашечек для приправ и соусов, принесенных мужу к главному мясному блюду в сосуде, накрытом до времени куполообразной металлической крышкой.
Муна оторвалась, наконец, от оформления стола для разбалованного ею же Мухамеда и добродушно предложила испечь бриуты для соседки.
- Ну...,  если твой муж позволит... Тогда испеки, и мы вместе сходим к Назире. Я принесу ей фрукты. Ей захотелось попробовать карамболу. Знаете же, что это такое? Такой фрукт, напоминающий в разрезе желтую звездочку. Я найду карамболу.А ты угостишь Назиру марокканскими пирожками. Беременные женщины... они такие капризные, эти беременные! Всё какие-то причуды, прихоти, то одно им захочется, то другое!
- И не говори, Ноэмия, - пробубнил Мустафа, хищно откусывая мясо от куриной ножки. – Сегодня ночью Миро бегал к доне Журе за пирожками! И дона Жура не стала скандалить: вынесла ему тарелку с лакомством для Назиры. Сам видел. В окно! – выкатил он для убедительности широко раскрытые глаза.
- Это когда ты ходил в туалет? Ещё и в окна выглядываешь, хм..., - уточнила Ноэмия.
Все постарались не заметить ее бестактного замечания.
- Да, трудно поверить, чтобы дона Жура... ночью... и без скандала? Что это с ней? – с иронией произнес Мухамед, быстро вычерпывая ложкой вкусный соус из крохотной чашечки.
- А что такого? – заступилась за подругу Ноэмия. – В Сан-Криштоване никогда ещё за всю историю ни у кого не рождалась тройня! Как говорит Журинья, это вам не шутки!
Муна, слышавшая о желании соседки иметь скатерть из Феса, предложила Мухамеду вместе с бриутами передать родственнице и скатерть. Сначала Мухамеду стало не по себе. Ведь он и сестра в ссоре. И вообще... Как же дядя Абдул? Что скажет, когда узнает?..
Но потом он вспомнил, что в углу магазина уже столько месяцев стоит большая коробка, почти доверху наполненная его подарками, отвергнутыми Латифой. И  в продажу пустить эти вещи не хотелось, но куда их деть, Мухамед не знал. Зато у Муны на этот счет были свои мысли. В той коробке лежала чудесная скатерть, вышитая умелыми руками мастериц из Феса. Так почему бы не отдать ее, если Назире так хочется получить эту вещь из-за беременности? 
И Мухамед согласился, кивнул на коробку, разрешая Муне достать подарок.
Чуть позже, когда женщины покинули «Волшебную лампу», в магазин явилась зареванная Эмми. Уже никто не пугался, видя ее в таком состоянии: она плакала каждый день. А в магазин она пришла по приказанию Амина: его отец хотел о чем-то поговорить с ней.
- Как дела, невестка? Что случилось в этот раз?- заговорил с ней свекор.
- Сид Мухамед! Почему Амин не хочет нанять служанку? Мы с Халисой не успеваем заниматься всеми домашними делами. Даже когда не было детей, не успевали, а теперь и вовсе...
«Халиса никогда не осмелилась бы вот так жаловаться», - с презрением подумал Мухамед, но продолжал говорить с девчонкой вежливо и даже доброжелательно.
- Я подумаю, чем вам помочь. Но вот что... Эмми, хочу тебя попросить: сходи к тете твоего мужа и узнай, понравилась ли ей скатерть, которую Муна сегодня принесет ей в подарок. А ещё... Поговори с тетей Назирой, чтобы берегла себя, не ходила бы в спортклуб с маленьким ребенком, это нехорошо, это харам. И это опасно: она же ждет ребенка. Но и ее дочь может пострадать.
- Троих! – уточнила Эмми, слезы которой высохли. Сам отец Амина отпускает ее в гости к тете Назире! А то Амин, послушав Халису, велел ей сидеть дома, никуда одной, без Халисы, не выходить и заниматься делами. Ведь лара Муна разделила все домашние дела между женами своего пасынка, и теперь Халиса знала, за что отвечает она, а чем должна заниматься Эмми.
И Амин тоже знал. Поэтому когда у него не оказалось бы чистой рубашки, чего не случалось, конечно, никогда, то виновата была бы Халиса, а вот если рубашка оказывалась не поглаженной, то было ясно, что это Эмми забыла о своих обязанностях. Так они теперь жили. Но ссор и обид меньше не стало. Хотя... Халиса успевала заниматься не только дочкой, делами, но и вернулась к выпечке на продажу в отремонтированном кондитерском цехе на первом этаже. У Эмми же успевать везде никак не получалось.
Эмми уверила свекра, что непременно пойдет к тете Назире, как только увидит из окна, что лара Муна вошла в дом соседки. Девушка упорхнула домой, к сыну, по пути достав из кармана платья телефон, чтобы позвонить мужу и отчитаться о задании, полученном от сида Мухамеда.
И вот уже Муна с прикрытым тканью от ветра и пыли блюдом спешит в дом к сестре мужа, пожелавшей отведать вкусных марокканских бриутов. Под мышкой несет сверток с красивейшей скатертью из Феса.
На пороге магазина, куда перед этим заглянула Муна, чтобы забрать скатерть, стоял теперь сам Мухамед, поигрывая связкой ключей в руке. Он проводил жену взглядом, в котором можно было бы прочесть очевидные вещи: не Назира хочет эти пирожки, не Назира пожелала получить эту скатерть. Это ее дети хотят, они просят. И бриуты – ведь это любимое лакомство дяди Абдула! И скатерть – такие всегда стелили в доме, где выросли Назира и Мухамед с Саидом. Скатерти любила и тетя Сурия, и дядя Абдул... Кстати, надо позвонить дяде Абдулу... Рассказать новости...
Похлопав себя по полному животу, выпирающему так, что Мухамед, стоя или наклоняясь,  уже очень давно не видел своих ног, он удалился внутрь помещения. Дел было полно. Мустафа умел хорошо торговаться с покупателями, но ему нельзя было доверить бухгалтерию – не силен напарник в математике! Мухамед доверял вести счета только себе.
Муна же, поднявшись к соседке, радушно распахнувшей перед ней двери, передала Назире блюдо с бриутами и сверток со скатертью. О, как же сестра Мухамеда восторгалась подарком! Сразу же и постелила скатерть на стол, куда водружено было блюдо с принесенной выпечкой. Но Назира тут же и пригорюнилась: не хватало теперь бело-синей вазы из Феса, такой, какая была в их доме, той самой вазы, что  дядя Абдул принес в дом в один из праздников.
- Мухамед должен помнить ту вазу, - пожаловалась она Муне. - Ее потом Саид разбил, случайно, конечно. Но его наказали! Я это хорошо помню.
Муна поняла, что лара Назира – та ещё актриса, но не осуждала ее за это. Она наблюдала за родственницей и ей всё в ней нравилось. А ещё и Эмми, появившись в доме в тот момент, когда Назира разворачивала скатерть, завалила тетю Назиру вопросами, на которые та с удовольствием отвечала, хотя девушка спрашивала ну просто всякие глупости. Но и Назира отвечала ей с юмором, весело.
- А Вас тошнит, тетя Назира? Тошнит так же, как с Ферюзой, когда вы ее вынашивали, или как-то иначе? Аллах! Трое детишек внутри Вас!
- Увы, кажется, уже только двое! Или доктор как-то не так увидел, не знаю, что и думать. Один врач сказал – УЗИ показало двух малышей, а другой доктор уверяет, что видел мельком, но их там было трое. Кому я должна верить?
- Верить надо в лучшее! – поучительно заявила Эмми. – А что, разве в других клиниках не делают УЗИ? Почему бы тете Жади не отвезти Вас к другому доктору и сделать УЗИ ещё раз?
- Верно! Я так расстроилась, что не додумалась до такого простого выхода! Сегодня же позвоню Жади, пусть поищет, где ещё можно сделать УЗИ, - вдохновилась лара Назира
Но ее радость остудила Муна.
- Это же вредно! УЗИ – это облучение для всего организма. А главное – для малышей. Нельзя часто просвечивать организм. Я знаю, в свое время начинала учиться на медика.
- О! – удивилась Назира и задумалась об услышанном.
- Так вас сильно тошнит? – не забыла о своем вопросе Эмми. – Мама Амина, когда  мы с Халисой страдали от токсикоза, рассказывала нам, что у нее был способ избежать тошноты. Зорайдэ, когда они с сидом Мухамедом перед ее родами прилетели в Марокко и остановились в доме сида Али, дала ларе Латифе медный ключ. Его надо было  держать во рту, чтобы избавиться от тошноты. Но мне такой фокус не помогал. Я пробовала. Халиса же и пробовать не стала. Стойко переносила приступы рвоты.  Я так и не смогла узнать ее секрет, как ей удавалось справляться с тошнотой. 
Брови Назиры взлетели, она поинтересовалась, где тот ключ сейчас.
- Латифа не говорила? Или он ей самой пригодился?
- Лара Латифа не сказала. Это же было так давно! Тогда должна была родиться Самира. А мой ключ, который мне не помог... Мне его дал Амин. Но, возможно, он был не медным, а никелированным? А нужно, чтобы ключ был именно медным!
- Аллах! Где мне достать такой ключ? Где? У Миро точно нет, у него все замки современные, нет ни одного медного! Где? Где мне его найти?
- У Базилио спросить? Это официант из бара. Если не знает он, никто не знает, так Амин говорит. Но я не могу общаться с этим парнем, Амину не понравится.
- Ничего, Эмми, я попрошу Миро, чтобы он поговорил с Базилио. Он знает этого парня. Аллах! Как мне хочется скорее получить такой ключ! Медный! Положить в рот, ощутить на языке привкус меди...
Назира скорбно закатила глаза, обхватив руками себя за плечи, показывая, как ей плохо без желанного ключа.
И Эмми решила угодить тете Амина. Ключ добыть не проблема. Если хорошо поискать даже у них дома, можно и такое найти, наверно. Эмми засобиралась и ушла. Она совсем забыла, зачем ее заслал в дом сид Мухамед: предостеречь тетю Назиру от походов в спортклуб, от ношения неподходящей для беременной женщины одежды – спортивных костюмов, про совет от сида Мухамеда больше сидеть дома, не показываясь на глаза соседям, так как это тоже харам в ее положении.
Муна тоже простилась, поколебавшись, когда забирала медное блюдо, не оставить ли и его у Назиры. Но ведь она принесла всего лишь выпечку, а блюдо было ее любимым, дарить его Муна никому не собиралась. Впрочем, Назире такое и в голову не пришло. Она и не просила ничего больше! Кажется, и внимание не обратила на блюдо.
Придя домой, Муна поведала мужу обо всем, что было в доме его сестры: как та обрадовалась и бриутам, и подаренной скатерти, как она восторгалась при виде вышивки и сразу же нашла место для подарка. Какими вкусными показались сестре Мухамеда бриуты! Но запечалилась при воспоминании о какой-то вазе, которая была у них дома в детстве.
- И бриуты понравились, но, на мой взгляд, начинка в этот раз удалась не так хорошо, как обычно получается, - посетовала Муна.
- А что там внутри дома? Как Назира обставила комнаты? Они живут как бразильцы или обстановка, мебель – марокканские? – стало любопытно Мухамеду.
- Мне тоже было интересно взглянуть.  На диванах лежат красивые подушечки: с «рукой Фатимы», с марокканскими узорами! В гостиной и пуфики есть, и вазы... На столике стаканчики с узорчатыми краями. Они же многое привезли из Марокко. Назира рассказала, что они с мужем пять лет прожили в Марракеше. В доме Назиры смешались оба стиля – там и марокканские вещи, и современная мебель из бразильских магазинов. Но всё так установлено рукой Назиры, что всё сочетается, как будто так и должно быть. Как ей это удается? Кстати, поговорив с ларой Назирой, я поняла,  в каком риаде она жила столько лет. Я многих знаю в Марракеше. Приходилось часто гостить у родственников.
- А что на кухне? Она готовит мужу бразильские блюда? Хочет ему угодить?
- О, нет, Мухамед! Как я поняла, твоя сестра умеет хорошо готовить, но ее муж обожает таджин, ест кускус, от мяса мешуия не отказывается. Она угостила нас с Эмми салатом табуле. Готовила себе и мужу, но предложила и нам. Ее муж неприхотлив в еде. Главное – чтобы было вкусно, и неважно, что именно она ему приготовит.
- Вот как! Хм, - сузил глаза Мухамед. – А что Эмми? Выполнила мою просьбу? Сказала Назире, что посещать спортклуб мужа – это сейчас харам?
Выяснилось, что  нет, не говорили об этом.
- Что в голове у девчонки? А стала матерью моего внука, но такая легкомысленная! – сердито прокомментировал он провал миссии невестки.
Муна же, немного посомневавшись, поведала Мухамеду о новых желаниях у его беременной сестры:
- Назире так хочется попробовать настоящего марокканского кускуса. Но у нее закончились специи, которые она привезла из Марокко. У Жади и Латифы, с которыми она общается, собственно – даже дружит, специи не такие, Назире их кускусы не нравятся. Ждать, когда из Марокко Карима и Зорайдэ пришлют посылку со специями, у нее нет терпения, так ей хочется кускуса, что он ей снится ночами... Рассказала, что видела сон, где дядя Абдул велел своим женам убрать со стола и унести стоявший прямо перед нею таджин с кускусом, и Назира во сне заливалась слезами от обиды... Представь, как ей хочется его отведать!  А у нас есть все нужные специи... Мухамед, может быть, я приготовлю блюдо и угощу Назиру?
Мухамед заслушался рассказываемой историей, сидел, уперев руки в колени, вздернув брови, широко распахнув глаза.
- Хорошо, это будет угодно Аллаху! Приготовь и отнеси кускус,  – ответил  мужчина, махнув рукой, соглашаясь. – Ты ещё упоминала вазу из Феса? Да, я помню ту вазу, которую мы с Саидом нечаянно разбили, помню...
Мухамед встал и задумчиво прошелся перед диваном в гостиной, где теперь они с Муной находились: его жена переодевала Абдульчика в чистые штанишки и рубашечку. А рядом лежала маленькая джеллаба, которую мальчишка начисто отвергал: Муне уже не раз приходилось бороться с ребенком при попытке натянуть на него верхнее марокканское одеяние. Вероятно, такая одежда стесняла его движения, что и не нравилось.
Но Мухамеду хотелось видеть сына в национальной одежде, это умиляло его, как и на пухлых ножках бабуши небольшого размера из его магазина, которые он заказывал из Марокко специально для Абдульчика. Одевая ребенка, Муна исподволь наблюдала за мужем. Кажется, Мухамед согласится сделать сестре ещё один подарок: вазу с синим и белым узорами. И это хорошо! С сестрой нужно иметь добрые отношения. И Назира Муне нравилась, и дружить ей с ней хотелось – а с кем же ещё общаться в Бразилии?
 И коробка в доме, в которой хранились некогда отвергнутые Латифой подарки, раздражала Муну, хотя она никогда не призналась бы в этом. Но коробка мешала! А если Мухамед отдаст Назире вещь за вещью и платки, и блюда, и медный узорчатый фонарь, и кувшин с изогнутым носиком, и набор стаканчиков для чая, и два серебряных чайника, то Муна перестанет вздрагивать и нервно передергивать плечами, как бывает, когда она в очередной раз натыкается на коробку с вещами.
Приведя в порядок Абдульчика, она передала ребенка мужу, и Мухамед уже с ним на руках, развлекая его, продолжал бродить по гостиной. Муна же поднялась наверх и зашла в комнату, где когда-то жила Ариба, а теперь стояла коробка, ради которой женщина сюда и пришла. Покопавшись в ней, Муна достала завернутую в ткань вазу, развернула, осмотрела – цела, ни трещин, ни сколов, затем снова упаковала и осторожно положила сверху, чтобы вещь непременно попалась Мухамеду на глаза. В эту комнату Мухамед частенько заходил, т.к. теперь хранил здесь часть товара, который уже не помещался на полках «Волшебной лампы».
Рано или поздно войдет и обнаружит сверху в коробке вазу, о которой упоминала сестра. Возможно, ему захочется отправить ей и этот подарок.
Мухамед же, поиграв с сынишкой, позвал Муну, отправил ее на прогулку с сыном, узнав, что ее дела на кухне закончились, а сам, оставшись один, взял телефон со столика в гостиной и набрал номер сида Абдула.
После коротких приветствий старик начал расспрашивать племянника о жизни в Бразилии. Мухамед охотно отвечал: он никогда не лгал дяде Абдулу, держал его в курсе семейных дел уже много лет. Но в этот раз не смог точно сказать, куда подевалась Самира. Как бы дядя Абдул ни проклинал одалиску Самиру, но отслеживал ее передвижения. Зачем? Дядя не ответил Мухамеду на этот вопрос. А Мухамед не знал, куда на этот раз отправилась с «мужем» его непокорная дочь.
- Ждет она ребенка? Хотя бы это тебе известно? – разозлился старик.
- Думаю, что ребенок будет, дядя Абдул. Мустафа узнал от своей жены Ноэмии, что у Самиры изменились пристрастия в еде.
- Так почему же она не сидит на месте, а опять куда-то уехала? Саид тоже не знает, где она.
- Вы по-прежнему хотите поймать ее, чтобы наказать? – предположил Мухамед, но вместо ответа услышал:
- Я обязан всё знать о каждом члене семьи, даже об отвергнутых  паршивых овцах. Мухамед, я очень рассержен! Саид посмел ослушаться меня. Аллах, за что мне посланы такие непутевые племянники? Твой брат не желает выдавать Хадижу замуж за Имада. Она разведена, Саид сам добился этого. Теперь девчонку нужно пристроить в какую-то семью, где будет гореть «лампада Аллаха». Женщина не может жить одна, без мужа. У ее сыновей есть отец, Хадижа должна привезти их в Марокко и отдать в семью Фарида. А ее саму я выдам замуж за хорошего человека.
Мухамеда вдруг осенила мысль, что мужем племянницы может стать  «хороший человек», который едва не стал его зятем, но главное – Имад скоро окажется и мужем Лейлы. Лейла будет первой женой, а Хадижа - второй? Это отчего-то не понравилось Мухамеду. Он спросил у родственника вкрадчивым голосом:
- Дядя Абдул, а этот хороший человек – Имад? Но разве не он должен стать мужем Лейлы? И тогда Лейла возвысится над Хадижей в роли первой жены? Мне одна мысль о таком неприятна. Нет, дядя Абдул, Саид прав.
- И ты против меня, Мухамед? Твою бывшую жену, эту одалиску, скоро вернут мне из пустыни. Она и там не смогла устроить судьбу. Говорят, что она сошла с ума. Посмотрим, что с ней делать. Пока она останется в моем доме, если только Имад не решится на духовный подвиг – на перевоспитание одалиски, чтобы зажечь в ней истинный свет. Но если он откажется от сумасшедшей, то... Думаю, Хадижа – лучший вариант для него, как и Имад – для нее.
Мухамед же не желал вмешиваться в дела брата. Саиду виднее, за кого выдавать замуж собственную дочь. Сам Мухамед был против, чтобы Хадижа и Лейла стали женами одного мужчины. Против! Да! Но он не хотел ссориться с родственником, а дядя Абдул в старости с годами стал очень обидчивым и вспыльчивым. Поэтому стоило немедленно перевести разговор на другую тему. 
- Дядя Абдул, никак не соберусь рассказать новость о Назире. Да-да! Я помню: она стала одалиской, ее имени мы не упоминаем. Но такое случилось, дядя! Дядя, Назира беременна и ждет тройню!
- Откуда об этом известно? – насмешливо спросил сид Абдул, до которого уже доходили кое-какие слухи: Карима общалась с Дунией, а та делилась новостями и сплетнями с первой женой. Нурия же знала Назиру и даже сочувствовала ей: как же, стать женой бразильца, чужеземца, иноверца! Какая грустная судьба у лары Назиры! И вдруг Аллах послал несчастной испытание: родить в таком возрасте тройню! Это наказание или благословение? Она посоветовалась с сидом Абдулом, чтобы понять это.
Мухамед, отвечая на вопросы дяди, поведал всю историю, ставшую ему известной от Мустафы и Амина. Про беременность с помощью ЭКО, объяснив простым языком дяде, что это такое; про УЗИ, где не смогли точно сказать, трое родится детей или двое, потому что один ребенок, кажется, уже не прижился. Рассказал про то, что Назира полюбила пирожки из бара доны Журы, той самой, у которой в баре торгуют спиртным.
 Но сиду Абдулу оказалось понятно то, до чего не додумался Мухамед: пирожки из бара со спиртным нравятся одалиске Назире потому, что дети от бразильца, который не смущается, заходя в бар, хотя, как говорят, муж Назиры в Марокко стал мусульманином.
Мухамед пожаловался на сестру, которая носит спортивный костюм, вместо того, чтобы надевать марокканские одежды, которые скрыли бы ее живот, хотя дочку она не осмеливается одевать так же. Мухамед описал, что недавно увидел  в окно.
- Вместо того чтобы сидеть дома, женщина нашей крови ходит по району, хотя все жители уже знают, что она носит тройню!
Но сида Абдула больше всего возмутило то, что Назира посмела подсматривать за волей Аллаха – отправилась на УЗИ.
- Видишь, Мухамед! Не случайно аппарат шайтана не показал точно, сколько детей Назира родит! – в запале дядя Абдул и сам не заметил, как произнес запретное имя родственницы-одалиски. – Аллах! Как она посмела? Значит, Аллах прячет одного ребенка, не показывает, давая понять, что нельзя пытаться узнать раньше времени волю Всевышнего!
- Она и рожать собирается в клинике, а не дома, как это заведено в нашей семье! – донес Мухамед и испугался, что может проговориться о том, что Муна ходила в гости к Назире и даже отнесла подарок - переданный лично им, Мухамедом, подарок. А ещё собирается приготовить кускус и тоже отнести  одалиске Назире.
Он чувствовал, что благостное отношение к сестре вновь исчезло после телефонного разговора с дядей Абдулом. И как же он сможет когда-нибудь  помириться с сестрой? Теперь его разрывало между дядей и своим невысказанным желанием мира с Назирой, но и дядя Абдул был прав, называя племянницу одалиской. Родить от бразильца, став его женой – такого в их роду не было.
Но разговор внезапно прервался: наверно, дядя Абдул задел остроносой обувью шнур телефона. Ведь международные разговоры они вели не по сотовой связи, а перезваниваясь по домашним телефонным аппаратам. А у старика в доме имелся ну очень древний  телефон. Тот аппарат, который пару лет назад подарил дяде Абдулу Саид, не прижился, не понравился родственнику и как-то очень быстро сломался. Или это была лишь отговорка, чтобы отправить новинку в комнату на верхнем этаже, где хранился всякий хлам? На столик в риаде дяди Абдула вернулась верная и проверенная годами вещь.
Мухамед положил трубку, испытывая в душе сумбур.  Что делать? Дядя Абдул не одобрит его примирение с Назирой. Значит, нельзя, чтобы он узнал про добрососедские отношения с ней его Муны. А как воспримет пожилой родственник то, что жена Амина бегает в гости к тете Назире?
Мухамед даже поежился, насколько неуютно ему стало. Только Саид способен противостоять воле дяди, только брат может посметь отказаться от исполнения его приказаний. Мухамеда всегда восхищал характер старшего брата.
Пребывая в растерянности, Мухамед вышел из дома, знаком давая понять Муне, что прогулка с Абдульчиком закончена. Сам же отправился к себе в магазин.


29. Часть 34. Глава 29.  Ключ для Назиры.



...Тем временем Эмми невольно устроила неприятность собственному мужу.
Помня, как тете Назире хотелось получить медный ключ, она проверила все возможные места в доме, где можно было бы найти такую вещь: коробки в кладовке, ящики в доступных ей комодах и шкафах, полки в кухне и ванной комнате. Не найдя нужного ключа, Эмми отправилась в магазин Амина, взяв с собой и младенца, недавно проснувшегося и теперь закатывавшегося в крике. Эмми не знала, в чем причина: ребенок был накормлен, напоен, переодет в чистое и сухое.  Эмми надела на него и новый памперс... Но малыш кричал, надрываясь!
Уже и Халиса с недовольным лицом заглянула к ней в комнату.
- Чем-то помочь? – спросила.
- Я уже не знаю, что делать! Выйду на улицу, прогуляюсь с ним, может быть, прогулка успокоит моего сына, а твоей дочери удастся поспать, - сказала Эмми, подхватывая со столика платок, который должна была набросить, выходя из дома.
Халиса ничего не сказала на это, в душе порадовавшись, что наконец-то ее Сурия отдохнет от криков брата. И пусть Эмми уходит гулять, не доделав домашние дела. Халиса готова была переделать всё сама, но в тишине. Этим она и занялась.
А Эмми с маленьким Мухамедом отправилась к мужу в магазин. Пришла. И пока ждала, когда Амин сможет уделить ей минуты внимания – а он что-то пересчитывал в стоявшем в углу ящике, девушка присела к столу, где обычно занимался бумажными делами ее муж. Ребенок к этому времени перестал плакать и, устав,  даже уснул, а Эмми получила передышку и огляделась.
В отличии от «Волшебной лампы», где Эмми вынуждена была бывать довольно часто, к Амину она заходила всего несколько раз. И всегда как-то мельком осматривалась, потому что Амин вечно куда-то спешил. Забегал в магазин – и тут же назад, и у Эмми не было возможности рассмотреть товары, что на какой полке лежит, чем вообще торгует ее муж.
И вот теперь она всё увидела: и ковры, и вазы, и блюда, таджины, расписанные марокканскими узорами тарелки... На отдельном стенде – украшения, впрочем, как и в магазине отца Амина. А там – стенд с бабушами, рядом – полки с платками, кронштейн с одеждой. Но кто в Рио станет покупать джеллабы? Или марокканские платья – ткшейто или кафтаны? Висят просто для антуража! Это же для бразильцев экзотика.
На столе царил идеальный порядок. Ни бумажки. Или это только теперь стало так – после того, как Лейла стащила брошенный где-то сидом Мухамедом важный для бизнеса документ? Эмми потрогала толстый потрепанный блокнот, из середины которого выглядывал шнурок в качестве закладки. Но она не стала открывать его и проверять, что там написано. Ей-то что? Но взяла в руку яркую ручку, на конце которой был надет колпачок в виде головы смешной маленькой обезьянки. Повертела ручку в пальцах. 
Колпачок с ручки сорвался и упал под стол. Эмми понимала, что Амину не понравится, если он обнаружит, что она испортила его ручку – потерялась интересная деталь. И вообще – что она прикасалась к его вещам. Тогда Эмми положила ребенка на стол, а сама опустилась на колени и осмотрелась под столом. Колпачок лежал у задней стенки стола, а рядом... Рядом она увидела прелестный медный ключик, именно такой, какой она везде и искала! 
- Аллах! Не случайно я пришла сюда, взяла в руки ручку Амина, - обрадовалась она. Подняла с пола и колпачок, и ключ. Взяла ребенка и вышла из магазина, бросив Амину, что ребенку нужно поменять памперс. Кажется, он не услышал ее, даже не подняв голову от ящика.
Эмми поспешила не домой – нет! Она помнила, как лара Назира желала медный ключ от старинного марокканского сундука. И вот – такой ключ у нее в руках! Эмми была рада, что сможет услужить тете Амина. Ключик принесет тете Назире облегчение. Эмми ещё не успела забыть, как это отвратительно, когда тебя тошнит каждое утро. Ей даже просыпаться не хотелось, открывать глаза и вставать, потому что знала – едва она поднимется с постели, на нее тут же накатит дурнота.
Когда Эмми подошла к дому лары Назиры, то увидела выходившую из «Волшебной лампы» Муну. Невозможно было проигнорировать жену свекра и просто пройти мимо, сделав вид, что не заметила. Поэтому между женщинами завязался вежливый разговор. Оказалось, что лара Муна заходила в магазин мужа, чтобы выбрать амулет для Ферюзы – руку Фатимы. Эмми сказала, что видела у Ферюзы такой амулет. Но разве второй помешает?
Муна поинтересовалась, не идет ли Эмми к ларе Назире, чтобы поговорить о том, о чем попросил ее отец Амина? Намек Эмми поняла.
- О, Аллах, я совсем забыла о поручении!  Но я хотела отдать тете Назире вот этот ключик. Он медный, точно – медный, я уверена. Но пусть тетя Назира сама посмотрит. Я пойду к ней и отдам, а ещё хочу посоветоваться, что делать, если мой сын все время плачет. Сыт, сухой, что ещё? И не болеет.
Муна внимательно всмотрелась в личико ребенка. Да, кажется, здоров. В чем же причина? Но сейчас малыш спит, устав от плача.
У Муны было много дел дома, и она вскоре оставила Эмми, а та поднялась на второй этаж дома лары Назиры, которая с нетерпением поджидала девушку, увидев ее из окна и догадавшись, что жена Амина спешит к ней. Значит, есть причина у девочки, чтобы прийти.
И как же она была рада, что Эмми проявила трогательную заботу о ней! Ключик, медный ключик непонятно от какой мебели, лежал в ее ладони.
- Аллах! Нашелся ключ, самый настоящий медный ключик! Эмми, как тебе это удалось? Но он точно вам не нужен?  – удивленно переспрашивала женщина. Назире захотелось ключ, какой был когда-то у Латифы, просто из прихоти. На самом деле ее ПОКА не тошнило вовсе. Дурноту вызывал лишь запах мыла. Но она старалась избегать ванной комнаты, где лежал пахучий кусок, которым пользовался Миро. Почему не жидким мылом? Миро любил именно вот это мыло,  для спортсменов, такое было у многих его приятелей, мода такая-то наверно. Но именно от его запаха мутило Назиру.
Но каприз женщины обернулся исполнением желания, а потом и скандалом, о чем никто пока не подозревал. Довольная своим добрым поступком Эмми ушла, узнав, кстати, и о причине плача сына с самого утра: Назира, осматривая ребенка, обнаружила под детской маечкой невесть откуда взявшуюся небольшую засохшую колючку, которая и мешала мальчику, раздражала кожу и причиняла боль. 
- Откуда? Халиса подложила?! – нелепая мысль пришла в голову второй жене Амина.
- Эмми, что ты такое говоришь? – возмутилась Назира, пусть и недолюбливающая другую жену племянника, но все-таки в глубине души уважая  ее. – Колючка прилепилась к одежде, когда после стирки маечка висела на балконе! Подул ветер и поднял в воздух мусор, в том числе и колючку от какого-то растения. Принес из ближайшего парка или с заросшей клумбы. Будь внимательнее в следующий раз.
- Верно, у Халисы никогда не случилось бы такого. Она сто раз осмотрит внимательно одежду дочери, прогладит, оденет свою Сурию. Я же не успела погладить вещи моего сына.
- Сурия!... Так звали нашу тетю, - зажмурила глаза лара Назира.
- Ой, мне пора, бегу, бегу! – заторопилась Эмми, заметив через окно, что на балкон выглянула Халиса, выставляя на пуфик таз с постиранным бельем. А ведь это она, Эмми, должна была постирать всё постельное белье и вывесить на балкон! Значит, Халиса сделала часть ее работы! А если Амин узнает? И кто ее просил что-то делать? Вот интриганка! Специально так делает, чтобы в семье снова начался вечером скандал!
Но скандал разразился, только по иной причине.
 А пока лара Назира с удовольствием вымыла подаренный ключ, а потом положила его в рот, оставив снаружи только «бородку». Или нужно положить ключ наоборот – бородкой внутрь? Позвонить Латифе? Спросить, посоветоваться, выяснить, как она делала? Во рту появился медный привкус. Но и от запаха злосчастного мыла, которым пользовался муж, вдруг защекотало в носу, к горлу начал подниматься противный комок... Назира поспешила выйти из ванной и сразу же направилась на балкон, где разнообразные запахи улицы тут же перебили тошнотворный аромат мыла.
А в магазин Амина явился Мухамед.
- Сынок, я проверил всю документацию, у меня все сошлось, накладные и  отчеты, в общем, все документы в сохранности и в полном порядке.  Меня это очень радует. А что у тебя?
Амин уже оторвался от коробки и ящика, выслушал отца.
- Я тоже всё проверил. Меня беспокоит только один документ. Не понимаю, как получилось, что вышло небольшое расхождение в сумме оплаты в последнем заказе. Сейчас покажу, достану из ящика.
- Молодец, сынок, на столе – полный порядок. Лейла нас научила, как нужно обращаться с документами.
Амин явно был в растерянности. Все ящики новенького и недешевого стола были закрыты на ключ. Отец похвалил его не зря. Но где же ключ? Такой аккуратный небольшой медный ключ... Амин поискал на столе, подняв толстый блокнот, заглянул под стол, прошел по помещению магазина – вдруг он выронил из кармана, куда мог положить случайно, автоматически, сам не осознавая этого? Но ничего не нашел.
- Где ключ? Его нигде нет. Не могу найти, о, Аллах! – хмурясь, удивленно пожаловался Амин. - Куда мог подеваться ключ? Он не мог пропасть, я совсем недавно держал его в руках. Потом, я точно помню, положил ключ на стол. И куда же он мог исчезнуть?
- Сынок, ничто никуда не исчезает. Я тоже помню, как искал тот документ, весь дом перевернул, хотя точно помнил, что оставил у себя в комнате! А потом догадался, что его могла взять Лейла. На это у нее вполне хватило бы ума. А... кто заходил в магазин после того, как ты положил ключ на стол?
- Только Эмми. Зашла вместе с сыном. Он плакал, долго плакал, она вышла погулять, сказала, что потом зайдет к тете Назире, чтобы посоветоваться о причинах  странного поведения ребенка.  Но Эмми не могла взять ключ. Зачем ей это?
Но у Мухамеда появились некоторые соображения.
- Ключ взяла Эмми, сынок!
- Зачем?!
- Аллах! Чтобы отдать его твоей тете! Мне Муна рассказала о недавнем разговоре между Эмми и Назирой, когда моя жена принесла угощение и скатерть.  Когда-то Зорайдэ дала твоей беременной матери медный ключ, потому что Латифу все время тошнило. А считается, что это верное средство от токсикоза, если держать медный ключ во рту. Эмми пообещала Назире найти такой же ключ. Вот она и нашла его, придя в твой магазин.
- Отец, ты прав. Эмми мне ничего не сказала, но я, кажется, видел, что она что-то подняла с пола. Наверно, ключ упал, а она решила, что он мне не нужен.
- Аллах! – воздел руки к небу Мухамед. – Если ключ уже у Назиры, как мы сможем забрать его?!
- Может быть, Эмми ещё не успела отнести его тете? – с надеждой произнес Амин.
- Не думаю. Амин, твои жены обе отличаются шустростью. Вот только у Халисы это идет на созидание. А у Эмми..., - махнул рукой отец. – Но у тебя один выход – попросить жену забрать ключ у Назиры. Иначе придется взламывать все ящики.
Амин с огромным сожалением  окинул взглядом стол. Неужели придется испортить новую мебель? А потом – выбросить. Нет, пусть Эмми идет к тете Назире и просит вернуть ключ!
Мухамед наблюдал за сыном, качая головой и перебирая четки, которые достал из кармана джеллабы.
- Не стану ломать стол. Что это такое? Почему Эмми не догадалась хотя бы спросить у меня, что за ключ подняла с пола, от чего он, нужен он мне или нет?!
- Спокойно, сынок! Но мне в голову пришла одна мысль: если ключ уже у Назиры, его можно выменять у нее на другой. Давай поищем ненужный медный ключ, где-то же есть такой.  Пусть Эмми пойдет к Назире и предложит обмен, объяснив свою ошибку.
- Эмми не любит признавать ошибки. Она начнет рыдать, ныть, что не пойдет, что ей стыдно, неудобно и тому подобное!
- Тогда, Амин, пойди вместе с ней!
- Но, отец!..
- Пойдешь, если не хочешь испортить новый стол.
- А можно попросить тетю Назиру прийти в магазин? Мы найдем другой ключ, вымоем его, чтобы тетя не отравилась, а потом позовем, чтобы она забрала подарок.
- Какой подарок? Ты тоже решил сделать ей подарок, Амин?
- Эмми рассказала, что тетя с тоской вспоминала вазу из Феса. Кажется, у меня в кладовке есть такая.
- У меня тоже есть. Пусть забирает мою, это из той коробки,  которую ты вернул из дома твоей матери, сынок. Латифа отказалась, так почему бы не отдать вещи твоей тете?
- А тебе не жалко? Ты мог бы их продать!
- Амин, возможно, вся улица знает о содержимом коробки, от которой отказалась Латифа. Тот же Базилио... от него ничто не укроется!
- Да, Базилио такой... У него отличная память: раз увидев, непременно вспомнит! А вот я уже не помню, когда отнес в твой дом эту коробку: до того, как сид Керим был ранен и лежал в доме матери, а там появился Базилио, или раньше?
Мухамед побагровел, услышав от сына неприятные воспоминания, затряс вытянутыми перед собой пятернями рук, заставляя сына замолчать.
- Амин, не хочу слышать о том случае! Мне до сих пор стыдно думать, как твоя мать меня опозорила!
- Но мама уже не была твоей женой, ты же дал ей развод! – напомнил сын, задетый его тоном. Стало обидно за мать и разрушенную семью. Ведь это отец взял вторую жену, с чего и начались их несчастья. Но, конечно, он ничего больше  не произнес вслух.
- В общем, сынок, сделаем так: попрошу Мустафу, чтобы его жена привела Назиру в «Волшебную лампу». Пусть дона Ноэмия объяснит Назире, что есть другой ключ, а подарок Эмми был ошибкой. Кстати, отправь свою жену – пусть сама всё объяснит, пусть исправит. Пригрози, что урежешь расходы на  интернет, если тебе придется взламывать ящики в новом столе, а потом искать мастера, который их отремонтирует. Или вовсе придется отнести стол на помойку!
- Скажу, отец! Но где мы возьмем другой ключ?
- Думаешь, твоя тетя потребует что-то взамен? Хотя я знаю Назиру... Если и отдаст, то с лицом жертвы...
Потом они принялись за поиски подходящего ключа. Только теперь Мухамед, хотя и считал себя отличным хозяином, обнаружил в доме и магазине такое количество хлама, что сам был удивлен.
- Амин, узнай у Базилио, нет ли в Сан-Криштоване старьевщика. Куда деть столько всего? И выбросить руки не доходят, и жалко некоторые вещи. Вроде бы ещё годные, но нам уже не нужны. Взгляни на этот чайник: небольшая вмятина на боку – и что? В пустыне, где-то в караване и внимания не обратили бы. Но твоя мать решила убрать его, тем более что как раз тогда прилетела в гости Зорайдэ с новым чайником – серебряным, старинным, красивым, из семейных вещиц ее бабушки, которые ещё хранились в доме дяди Али..., - предавался воспоминаниям Мухамед, роясь в куче ненужных вещей, обнаруженных в кладовке, время от времени обращаясь к сыну. 
Амин же добрался до старой шкатулки, скорее – ящика с узорами, там и обнаружил несколько ключей неизвестно от каких уже не существующих замков.
- О, Аллах! – воскликнул Мухамед, когда сын протянул ему три разных ключа. Один был явно велик для того, чтобы держать его во рту. Второй – слишком ржавый.  А вот третий ключ – как раз то, что надо. Повертев его в руке, Мухамед вдруг нахмурился, лицо исказилось гримасой.
- Что такое, отец? От какого замка этот ключ? – насторожился Амин.
- Забери, его и отдай тете Назире, - резко протянул мужчина руку с ключом. Парень забрал, удивляясь, но не расспрашивая.
Когда Амин шел домой, чтобы поговорить сначала с Эмми, затем отправиться с ней к доне Ноэмии и проводить обеих после наставлений к тете Назире, до него вдруг дошло, какой замок  мог бы открыть ключ, который лежал в его кармане.
Это же... Ключ от того самого замка, который отец повесил на дом матери, когда думал, что сида Керима увезли в больницу, а мать осталась дома одна! Один ключ он при этом потерял, поэтому вернувшиеся из аптеки Самира и тетя Жади и были вынуждены спиливать старый навесной замок с двери, а отец   забыл, что имелся и запасной ключ к нему! Только бы отец не догадался! Или догадался, иначе почему у него было такое странное выражение лица? Но тогда зачем согласился отдать именно этот ключ? Пожалел стол, надеясь, что никто не вспомнит, от какого он замка.
Дома Амин пережил небольшой сандал с Эмми. Она не переставала оправдываться, почему подняла ключ с пола и унесла, ничего не сказав.
- Разве так можно делать? А если бы это был ключ от сейфа?  - кипятился Амин. Но и Эмми защищала себя:
- Но важные ключи на полу не должны валяться! Аллах! Я забрала его, решив, что это что-то не нужное!
Халиса тоже присутствовала при их склоке, ведь находились на кухне, но она не вмешивалась. Молча поставила на стол таджин, сняла крышку – и тут же по всему помещению поплыл аромат тушеных овощей и курицы. Соленые лимоны в этот раз первая жена выложила в отдельную небольшую, но глубокую чашку. На столе уже стояли несколько мелких мисочек с разными соусами и закусками – как нравилось Амину. И лепешки, конечно – небольшая горка лепешек на расписном марокканском блюде.
Почувствовав чудесный аромат еды, Амин тут же прекратил препирательства с Эмми, сел за стол, а Халиса принялась за ним ухаживать, накладывая то таджин на тарелку, то подавая названную им закуску. Даже лимон себе не он выбрал, а подцепила на острую вилку и перенесла на тарелку жена.
Эмми сидела рядом, укачивая сына и наблюдая за идиллией между Амином и Халисой, завидуя этим двоим. Так вот как они и жили бы вдвоем, не появись в их жизни она, Эмми!
Ее глаза наполнились слезами, она шмыгнула носом, встала и быстро вышла из кухни. Зашла к себе в комнату, чтобы уложить Мухамедика в кроватку. Эмми ждала, что Амин вскоре появится в дверях, заметив ее уход. Но этого не случилось. Похоже, он и вовсе не заметил ни ее слёз, ни ухода. Эмми присела на постель и горько заплакала. Вот о такой семейной жизни она мечтала?! Эмми даже не вспомнила, как ещё не так давно умирала от страха, живя в плену у арабского мужа, готового ее убить или отправить к дальнему родственнику служанкой или даже четвертой женой!
Позже, договорившись с доной Ноэмией после долгих объяснений и препирательств с ней Мустафы, Амин с младшей женой и дона Ноэмия с Мустафой отправились с миссией к тете Назире. По пути Амин не раз проверял, на месте ли завернутый в бумажную салфетку ключ, тщательно отмытый Халисой. Он прикасался пальцами к карману в джинсах.
Парень решил сам договориться с тетей, обменять ключ, чтобы не ставить отца в неловкое положение, если вдруг тетя Назира не захочет возвращать подарок. К тому же, это его, Амина, стол мог пострадать в результате. При чем здесь отец? А вот если тетя Назира захочет, тогда можно вместе с ней пойти в «Волшебную лампу», чтобы там она забрала желанную вазу, которую отец поставил на полку, выставив на самом видном месте в магазине.
Да, реакция Назиры была именно такой, как и предвидел отец. Выслушав их просьбу, женщина страдальчески достала изо рта ключ, который продолжала придерживать пальцами все время разговора, и протянула его Амину, быстро вытерев широким рукавом платья. Парень спрятал в карман влажный от слюны ключ, а Эмми передала ей уже другой, посоветовав на всякий случай хорошенько его вымыть, хотя Халиса тоже позаботилась о найденном ключе. Девушка извинилась, потупив глаза.
Амин впервые был в доме тети Назиры. Но, не имея натуры Базилио, который уже успел бы за это время осмотреть каждый уголок, шныряя по помещениям глазами и запоминая каждую деталь, племянник чувствовал себя неловко в доме бразильского мужа Назиры, которого так нещадно ругали долгое время как отец, так и дядя Абдул. Хорошо, что Миро в этот момент не было дома!
Можно было бы теперь уйти. Но Мустафа, выкатив глаза и улыбаясь, заявил, что Мухамед просит Назиру спуститься к нему в магазин: там ее ждет приятный сюрприз. Ноэмия тоже с загадочной улыбой подняла брови, Эмми хихикнула, Амин же растерянно кивнул.  Назира согласилась. Тогда дона Ноэмия подхватила на руки игравшую на диване Ферюзу, и все потянулись к выходу.
- Назира, тебе теперь нельзя поднимать тяжелое! – осторожно идя по лестнице, советовала дона Ноэмия. – До четырех месяцев нужно быть крайне осторожной! Ферюза уже не так мало весит, тебе нельзя поднимать и носить ее на руках, не забывай. Пусть топает ножками, держа маму за руку.
- Но она только-только научилась ходить. Устает моя малышка! – возразила Назира.
...В магазине их ждали Мухамед и Муна. Маленький Абдульчик бродил тут же, под пристальным присмотром отца и мачехи. Ребенок теперь стал настолько шустрым, что трудно было уследить, куда он попытается залезть и что открыть, что схватить в следующее мгновение. И он всё тянул в рот! Поэтому Муна вынуждена была взять мальчика на руки, когда в магазине появились гости.
Первым вошел Мустафа, за ним – дона Ноэмия, держа Ферюзу,  сюсюкая с ней, за ее спиной – Назира с печальным лицом, но Мухамед первым делом выхватил глазами Амина, чтобы понять – отдала сестра ему ключ или нет. Амин кивнул – да, ключ у него!
Тогда Мухамед с облегчением вздохнул и молча взглянул на сестру. Он стоял у высокой стопы сложенных друг на друга ковров, с трудом заложив руки за спину, где нервно перебирал пальцами зерна четок.
Первые мгновения все испытывали неловкость, но потом Ферюза весело рассмеялась, когда Абдульчик упрямо потянул в ее сторону ручонки и сердито задергался в руках Муны, когда не смог дотянуться до девочки.
Назира достала из кармана спортивной куртки (а явилась она в спортивном костюме, но с чалмой на голове!) ключ – уже другой, который принесли Эмми и Амин, и со страдальческим выражением медленно положила ключ в рот, изящно держа его двумя пальцами за бородку.
- Сильно тошнит? – заботливо спросила ее Муна.
- За троих! Вы ведь слышали уже, наверно, что я жду тройню! – ответила лара Назира.
- Аллах благословил тебя тремя ребятишками! – восхитился Мустафа. – Какая ты счастливая женщина! Станешь матерью ещё троих детей! Пусть Аллах пошлет твоей дочери троих братьев! Иншалла!
- Иншалла! – с чувством ответила ему лара Назира. И тут она заметила ТУ.  САМУЮ. ВАЗУ!
- О, Аллах! Мухамед, неужели ты выставил на продажу вазу, тётину вазу?! Но как? Этого не может быть! 
Брат, конечно, понимал, что Назира играет роль, на самом деле отлично помнит, что ваза была разбита ещё во времена их детства. Но как иначе поддержать разговор?
- Нет, - сказал он, - это не та ваза. Но очень похожа, потому что тоже привезена из Феса. Ее расписали бело-синим узором мастера из Марокко. Вот потому, Назира, ваза показалась тебе такой знакомой. Ты можешь взять ее себе, это мой подарок.
И тут на лару Назиру нахлынули пережитые обиды на неблагодарных братьев, на жестокосердного дядю Абдула!
- Твой магазин, Мухамед, стал еще лучше, чем пять лет назад. Столько всего хорошего появилось на полках. И вот этот ковер мне нравится, и вон тот браслет, и да – эта ваза, а то блюдо – на нем любое печенье покажется вкуснее. А платки... Какие здесь красивые платки! – шагнула Назира к вороху ещё не сложенных на полку платков, ещё больше разворошив их, выхватывая то один, то другой из этой кучи, рассматривая на свет, вертя  в руках.
- Попрошу Миро купить мне всё это. Отложи, Мухамед. Миро позже зайдет и оплатит.
- Но ваза – это подарок...
- А если дядя Абдул узнает? Что он скажет, Мухамед?
- Не узнает! Кто ему расскажет? – с чувством произнес отец Амина, не сразу сообразив, что проболтался.
Назира же приняла вазу, которую ей протянул Мустафа, обхватила ее перед собой и прошла вдоль стеллажей с товарами, кивая на слова брата. А Мухамеда обдало жаром, когда он со стыдом понял, что сболтнул не то. Но разве Назира сама не понимает, что дяде Абдулу лучше не знать о некоторых событиях, что происходят в Сан-Криштоване? Сейчас происходят именно такие вещи.
Тем временем Эмми обнаружила на витрине с украшениями серебряный амулет от сглаза – «руку Фатимы».
- Амин, в твоем магазине я такой не видела. Но у нашего сына нет амулета! Зато сколько дурных глаз вокруг, когда я выхожу гулять на улицу с сыном. Купи Мухамедику такой же? У дочери Халисы висят на чепчике две «руки Фатимы»!
Амин оглянулся на отца. Не купить, а просто снять и забрать? Но Муна вмешалась:
- Этот амулет я выбрала для Ферюзы, только снять и приготовить подарок не успела. Но Мухамед уже заказал новые медальоны и амулеты от сглаза. И «руку Фатимы» тоже.
- Для меня закажите три амулета. Три! Когда родятся мои малыши, я на шапочку каждого прикреплю «руку Фатимы»! – заявила Назира, подходя к ним.
- Хорошо, Назира, так и сделаю, - согласился Мухамед, что-то записывая себе в маленький блокнотик.
- О, кажется, у Ферюзы мокрые колготки! – воскликнула дона Ноэмия.
- А ещё моей малышке пора кушать! – заволновалась Назира. Видя, как ребенок жадно сосет сжатый кулачок.  – Пора, мы уходим, Мухамед. Спасибо за подарок! Пусть Аллах тебя отблагодарит! Пусть пошлет тебе и твоим жене и детям благополучия и здоровья! Иншалла!
- Иншалла! И тебе, Назира, тебе тоже благополучия! – расчувствовался брат, не понимая, помирились они с Назирой или ещё нет. Но начало примирению положено!
Когда дона Ноэмия с Ферюзой за ручку, Назира и Эмми покинули «Волшебную лампу», за ними наблюдало сразу несколько любопытных и даже жадных до новостей глаз. И это был не только Базилио, который и тряпку выронил, и рот раскрыл от удивления. Дона Жура сидела за столиком на улице у своего бара. И у нее застыла рука, не донеся на полпути ко рту чашечку с кофезиньо. Но она знала: дона Ноэмия непременно придет в бар и обо всем ей расскажет.
А из окна кухни в доме Амина за событиями на улице наблюдала Халиса. Она ждала, когда же вернется Эмми, оставившая под ее присмотром сына. Ребенок проснулся, явно хотел есть, уже начинал плакать, но Халиса не могла дать ему свою грудь! Сурия только что поела, выпив всё грудное молоко до капли. Но разве Эмми не должна думать о собственном сыне? Не слишком ли долго она задерживается в магазине свекра? Амин сказал, что они только отведут лару Назиру в «Волшебную лампу», и Эмми сможет вернуться домой. Ох, эта Эмми! Халисе оставалось лишь кусать губы, надеясь, что голодный сын Амина не раскричится, не разбудит только что уснувшую  сытенькую Сурию!
 


30. Часть 34.  Глава 30.  Врач для детей Хадижи.



Заботясь о сыновьях, Хадижа не забывала, почему одного из малышей удалось утаить от Фарида. Ведь Джамиль родился совсем слабым и едва не умер. Благодаря ларе Назире и ее знакомству с местными знахарками и врачами, в Марокко его выходили в первые дни жизни, а затем ее мама увезла внука в Бразилию, где Джамиля пролечили, правильно кормили и хорошо за ним ухаживали. Однако ее сыну, прежде всего, помогло переливание крови, а донором для племянника стала Самира.
Но потом в Мекнесе Шурук по наущению Зухры украла Амрана, и ребенок оказался в старинной касьбе у торговцев детьми, где его и нашли Самира и Лео. Малыш был истощен, ему было неудачно сделано обрезание,  мать Хадижи   вывезла из Марокко и второго внука, выдав Амрана за Джамиля, представив его своим сыном. Амран тоже через некоторое время поправился, пришел в себя. 
Теперь Саид, узнав от доносчицы Рании, что обрезание сделано только одному из мальчиков, начал настаивать, что и Джамиля следует обрезать. Для этого предстояло сдать анализы. Хадижа нервно реагировала на каждый чих малышей, очень боясь за их жизнь. Помня, какие ужасные подробности она услышала из разговоров матери и тети Латифы о том, как перенес операцию  Амранчик, Хадижа страшилась мысли, что подобное вынужден будет пережить и ее второй сыночек.
Но однажды отец приказал водителю отвезти Хадижу с Джамилем в клинику, чтобы, сдав анализы, убедиться, что у мальчика нет противопоказаний для процедуры обрезания. Но почему бы тогда не пройти обследование обоим близнецам? Зулейка должна была сопровождать дочь и внуков Саида, захватив и своего младшего сына, которому тоже ещё не сделали обрезание – как раз из-за его постоянных недомоганий и не очень хороших анализов.
Хадижа, сев в огромную машину с детьми и няней, принялась расспрашивать Зулейку, как всё будет проходить, ведь ее старший сын  Амир уже пережил операцию.
- Аллах!  Хадижа, не накручивай себя. Всё пройдет хорошо. Если даже Амран перенес обрезание и выжил, хотя в Марокко ему провели операцию в ужасных условиях, то здесь, в современной клинике, в стерильных условиях это пустяковая процедура. Не стоит так переживать! Главное – чтобы анализы оказались в норме.
Женщины переговаривались в полголоса, так, чтобы их не слышал водитель. Но Хадижа уловила фальшь в голосе первой жены. Как же  может мать не беспокоиться за своего ребенка, которому предстоит пережить дикую боль? Или в Бразилии делают обезболивающий укол? Но Зулейка этого не знала, а Хадижа заметила, что жена отца с тревогой посматривает на собственного сына, которому тоже было несколько месяцев от роду. Но что можно ждать от Зулейки, когда муж приказал ей не пугать, а успокоить Хадижу? Но то, что один из его внуков будет  необрезанным, волновало Саида куда больше, чем страхи дочери.
Когда они приехали в клинику, никаких проблем со сдачей анализов не возникло. Оказалось, что результаты будут готовы через несколько дней, подъехать за ними и забрать сможет даже водитель Саида Рашида. 
Однако из клиники позвонили в дом Рашидов намного раньше. Звонок стал неожиданным, очень испугал Хадижу. Ей предложили срочно подъехать для беседы с врачом.
Саид решил лично отвезти перепуганную Хадижу в клинику и вместе с ней посетить врача. Доктор всё им разъяснил...
Так стало известно, что в крови обоих близнецов таится болезнь. Хадижа не знала подробностей, как отцу удалось договориться в клинике, чтобы отыскали бумаги с историей болезни Джамиля, когда он только-только был привезен Жади из Марокко как ее сын. Из анализов в прежнем обследовании стало ясно, что зараза в крови Джамиля была обнаружена уже тогда. Но ребенок был пролечен, а после ни Жади, ни Хадижа не догадались пройти с малышом повторное обследование.  Ведь малыш казался здоровым!
Теперь же анализы показывали, что негативные явления в крови обоих детей прогрессировали. Пока это ещё не проявлялось явными признаками, но обрезание стало невозможным, так как проведение операции могло спровоцировать обвал иммунитета и бурное развитие патогенных микробов в организме Джамиля. А в будущем любая болезнь так же могла сразить и Амрана.
Хадижа не понимала ни слова из потока медицинских терминов, которые посыпались на нее в кабинете доктора. А Саид Рашид и не желал вникать в суть болезни, как и разбираться в причинах инфекции или что это там ещё... Его только интересовало, как вылечить малышей?
Врач деловито ответил, что лекарственные средства детям будут прописаны, но главным условием их выздоровления является переливание крови, и чем скорее это сделать – тем лучше. А лечение будет протекать и до переливания, и после. Только так можно достичь нужного результата.
- Переливание крови? – переспросил Саид Рашид и посмотрел перед собой тяжелым взглядом. Он понял то, что до Хадижи дошло не сразу: самым лучшим донором для детей являются ближайшие родственники. И Саид испугался, что главным донором может оказаться Фарид Обенсур.
Тем временем доктор напомнил, что Джамилю уже довелось пережить переливание крови, но донором в тот раз была Самира Рашид, двоюродная тетя ребенка.
- Самира?! – удивился Саид. – Значит, кровь их отца не нужна?
- Нет, дети унаследовали группу крови своей матери. А у синьоры Хадижи и ее родственницы группа крови совпадает.
Растерянные, отец и дочь вышли из клиники, молча сели в автомобиль, и только там Саид заговорил:
- Значит, твоих сыновей может спасти Самира? Хадижа, твоя сестра ведь не откажется помочь?
- Конечно, нет. Но... Самира уехала, куда – мы не знаем, никто не знает, а когда они с Лео вернутся – тоже неизвестно!
-  Но дочь Мухамеда беременна! Мы об этом забыли. Она не сможет стать донором в течение многих месяцев. Нам это не подходит. Я начну срочно искать внукам донора через Банк донорства. 
Хадижа  все ещё не пришла в себя от страшных новостей, тяжело вздыхала. Но, услышав о Самире, не посмела возразить и рассказать, что сестра вовсе не ждет ребенка. Это обман! Но ведь это тайна Самиры, спасительная тайна для нее и Лео! Хадижа не имеет права выдать ее.
- Не расстраивайся раньше времени, дочка. Врачи могут и ошибаться. Сделаем анализы в другой клинике. Я найду опытного врача, который перепроверит поставленные малышам диагнозы и проконсультирует относительно лечения. И донор тоже будет найден.
- Откуда взялась эта зараза?! Кто заразил моих детей? – недоумевала Хадижа. – Они родились с болезнью в крови?
- Возможно, это была инфекция, которую дети подхватили во время родов. Ты ведь рожала не в клинике, так случается, - хмуро предположил отец, уже сидя в машине, когда водитель вез их обратно домой.
- В риаде тети Назиры! До Бразилии я не дотянула.
- Твоя тетя Назира – опытная женщина. Она явно сделала всё, что было необходимо для тебя и новорожденных. Но мы никогда не узнаем, что стало причиной болезни твоих детей.
Хадижа, о чем-то горестно раздумывая, сказала:
- Но близнецов разлучили сразу после рождения, значит, к их болезни не имеет отношения семья их отца.
Саид презрительно пожал плечами, решив не обсуждать, имеет ли отношение Фарид к заболеванию Джамиля и Амрана или причина не в нем.
Вернувшись в особняк, Хадижа заперлась у себя в комнате.  Саид же, переговорив с Зулейкой, поделившись с ней новостями, уехал в офис. Фатима, выждав некоторое время, постучала в комнату Хадижи, чтобы узнать, что так потрясло ее подругу, какой страшный диагноз поставлен ее детям. Не сразу, но дочь Саида Рашида впустила к себе вторую жену отца.
Только Рания оставалась в неведении. Ни от Хадижи, ни от Фатимы она не ждала откровений. Но и Зулейка хранила молчание. А Саид не отдал главной служанке никаких распоряжений. Но значит ли это, что в доме безопасно? У Рании двое маленьких детей. Она боялась за дочь, но ещё сильнее был ее страх за Мунира, ее единственного сына.
А если дети Хадижи заразны? Могут ли они общаться с другими детьми в доме? Что за болезнь такая, что Саид лично поехал в клинику для разговора с доктором? И почему так срочно? О, Аллах! Что происходит? Почему все молчат? Почему ничего не рассказывает Зулейка?!
Так, накручивая себя всё больше, Рания металась по дому, то поднимаясь по лестнице и нервно бродя по коридору второго этажа, подходя к дверям комнат других жен и Хадижи и прислушиваясь, то спускаясь вниз и заглядывая в кухню, вылавливая старую Мириам и задавая вопросы, не имеющие отношения к тому, о чем она на самом деле хотела узнать.
Когда водитель привез из школы Мунира, Рания тут же велела сыну отправляться в комнату и не показываться в доме. Она убедила себя, что в особняке гуляет инфекция, о которой никто не желает говорить.
- Они скрывают, что дети Хадижи заразные, что с первого дня их появления жить с ними опасно и нам всем, и детям - прежде всего! А мы столько месяцев ни о чем не подозревали! -  теперь уже психовала третья жена Саида, позабыв на время о всё ещё не найденном золоте.
- Аллах! Я спрошу с Саида, если заболеет мой сын! Я за всё спрошу с Хадижи! Сидела бы в Мекнесе рядом с Фаридом, пусть бы болели всем семейством! Отвезли бы к ним и их детей, тогда не пришла бы к нам эта зараза! – бормотала она, спеша к сыну, комната которого располагалась в «детском крыле» огромного дома.
А тем временем Хадижа успела позвонить, обливаясь слезами, матери и тете Латифе, дяде Али, поговорив не только с ним, но и с Зорайдэ, даже перекинувшись парой слов с Каримой.... Вот только до Самиры не смогла дозвониться. Где же девушка? Куда их с Лео забросила на этот раз жажда приключений? А потом был звонок Эмми, тете Назире...
 И только после этого Хадижа вышла из комнаты и сама позвала к себе Фатиму. Тогда они и поговорили. Фатима все-таки была довольно образованной девушкой, почти отучившейся в университете, хотя и оставшаяся без диплома из-за превратностей судьбы. Она просмотрела документы с анализами, оказавшиеся в руках у Хадижи, зашла в интернет, посетив множество разных медицинских форумов.
И ее вердикт немного утешил Хадижу: болезнь ее близнецов не так уж страшна. Главное – найти донора, сделать переливание крови, а затем следить периодически за состоянием здоровья детей, при необходимости прибегая к повторному переливанию. Со временем необходимость в этой процедуре отпадет, потому что болезнь исчезнет.
Фатима знала, в каком затруднительном положении оказалась подруга: Хадижа не могла выдать Самиру, признаться, что та не беременна. Но разве жизнь ее детей не важнее тайны Самиры? Впрочем... Самира не просто так придумала себе беременность. Она опасалась за жизнь Лео и свою судьбу. Понять такое можно.
- Аллах! Фатима, я не знаю, как поступить. Самиры нет в Рио, возможно, даже нет в Бразилии. Но пока она недоступна, стоит ли рассказывать, что она всех обманула и не ждет ребенка?
- Да, смысла нет. Но ты попытайся связаться с сестрой, расскажи Самире о ситуации, попроси совета. Самира должна понять, что здоровье твоих сыновей сейчас важнее ее тайны и безопасности. Думаю, ей и Лео уже ничего не угрожает. Хадижа, надейся, что Самира поймет, как должна поступить.
- Фатима, если Самира станет донором, мой отец поймет, что она обманщица. Он расскажет об этом дяде Мухамеду, а он позвонит в Марокко дяде Абдулу, что будет потом – понятно. Нет, я не могу так ее подвести.
- Наш неугомонный старичок снова примется за поиски мужа для Самиры, не сочтя Лео Ферраса достойным препятствием для брака дочери его племянницы, - согласилась Фатима.
- И я не уверена, что смогу так быстро связаться с Самирой.
- Возможно, подруга, твой отец сможет найти донора скорее, чем в Рио вернется Самира. Кстати, не верю, что никто, ну вот совсем никто не знает, где   Лео Феррас и его жена!
- Только тете Латифе это известно. Но она так боится за дочь – и я ее  отлично понимаю, что она ни за что не станет рисковать, пытаясь связаться с Самирой.
- Посмотрим, что нас ждет в ближайшие дни. Кажется, я тоже смогу сообщить Самире, что у нас происходит. Мы забыли, что есть электронная почта. Самира может не отвечать на наши звонки, там, где они сейчас находятся, может не быть сотовой связи, но как только Самира сможет найти интернет, она непременно заглянет в свой электронный ящик и прочтет наше письмо! И ответит  на мою почту.
- А что – ты вспомнила адрес электронной почты?! – удивилась Хадижа. – К тебе возвращается память!
Фатима на миг застыла, широко распахнув глаза. Ох, она же почти проговорилась!
- Хадижа, да, память возвращается ко мне «клочьями»! Но не говори отцу про электронную почту, иначе он может сам добраться до твоей сестры. Кто знает, какие у него возможности. Если через смартфон можно установить местонахождение человека с помощью геолокации, то кто знает, какие компьютерные программы появились, чтобы использовать для этого электронную почту?!
- Да, я не скажу. Но если Рания узнает...
- Как она узнает, если мы ей не скажем? Но не думай, что я пытаюсь что-то скрыть от твоего отца – всегда, когда я что-то вспоминаю, я ему рассказываю. Сейчас стресс помог мне вспомнить, что я умею пользоваться почтой в интернете. Но ведь Саид сам оставил мне лист с паролями всех сайтов, куда ему удалось попасть с помощью специалистов, когда он разыскивал меня. А навыки пользования ноутбуком у меня не пропали.
- Хорошо, я поняла. Кажется, это мама звонит, - услышав мелодию на сотовом, сказала Хадижа, хватая трубку.
- Мне пора, моя Назрин должна скоро проснуться, - деликатно ответила и Фатима, покидая комнату.

...Через пару дней в доме Леонидаса Ферраса в гостиной собрались вместе с доной Иветти Жади и Латифа. И пока Лукас и синьор Леонидас обсуждали  дела фирмы, закрывшись в кабинете, женщины пили сок, принесенный Изадорой под присмотром бдительной доны Далвы, и обсуждали положение, в котором оказалась Хадижа.
Жади не могла сидеть. Взволнованно ходила по комнате, держась пальцами за виски.
- Аллах! Что будет с малышами Хадижи? И почему? За что судьба преследует мою дочь, за какие грехи?! То муж оказался злодеем, то изводила вторая жена-ведьма, то ребенка украли, потом фантазиями дяди Абдула она могла бы стать женой Имада... А теперь – дети больны!
- Жади, а вы с Лукасом проверяли Пьетро? Сдавали анализы? Судя по всему, это ведь не просто зараза, подхваченная в Марокко, а болезнь крови, кажется? Значит, она идет от Хадижи, может быть и у тебя, а значит – у других твоих детей. Отвези Пьетро к врачам, сдайте анализы! – спросила хозяйка дома, поставив пустой бокал на столик.
Далва, хотя и стояла немного в стороне от расположившихся на диване женщин, но слышала всё, о чем говорилось в гостиной. И видела. Но убирать опустевшую посуду не входило в ее обязанности.
- Иветти, болезнь не заразная. Но – да, я обязательно съезжу с сыном в клинику, чтобы убедиться, что он здоров. И Лукас говорил мне о том же. Но у меня никогда не было такой болезни. Нет, тут что-то другое.
- Но почему у близнецов оказалась кровь Хадижи, а не Фарида? – удивилась Латифа. – Аллах, я теперь тоже буду бояться, пока не рожу: вдруг  со мной что-то не так.
- Дамы, я полагаю, что дело всё-таки не в наследственном заболевании, - засомневалась Иветти. - Самира тоже сдавала анализы, но у нее ничего не нашли. Кроме того, она же была донором в прошлый раз. Пусть группа крови у детей от Хадижи, но болезнь детям могла передаться от их отца.
- Конечно, я тоже так думаю! Это он – причина болезни сыновей Хадижи. Даже имени негодяя называть не желаю! – гневно проговорила Жади. – И что же делать? Где искать донора? Самиры нет в Бразилии. Так ведь, Латифа?
Жади повернулась к сестре, сидевшей рядом с Иветти. Латифа прижимала ко рту ладонь, не поднимая глаз. Вид у нее был расстроенный.
- Самира звонила мне утром. Она откуда-то узнала о том, что дети Хадижи больны, им нужна ее помощь. Дочка готова помочь, даже раскрыв свой обман. Но вернуться в Бразилию – для этого нужно время, всё не так просто...
- Нет, Латифа, пусть Самира пока не выдает себя, - покачала головой Жади. – У Саида огромные возможности. С его деньгами есть большая вероятность найти донора. Он уже занят поисками, мне Хадижа рассказала.
- Но как вы связались с Самирой?! – обиженно проговорила дона Иветти. – Я столько раз ей звонила – она недоступна. Как и Лео.
- Иветти, в тех местах очень плохая связь. Не обижайся, дорогая. Хадижа с помощью Фатимы – второй жены Саида – написала Самире письмо и отправила его по электронной почте. И Самира ответила на следующий день. Хадижа прочитала письмо мне и Латифе. Поэтому мы приехали к тебе, чтобы обсудить ситуацию, - объяснила Жади.
- Электронная почта! – взмахнула обеими руками дона Иветти, и крупные бусины из хрусталя на ее шее тонко звякнули, ударившись о золотые пластины разных геометрических форм необычного ожерелья, лежавшего под хрустальными бусами. Впрочем, пестрого вида и сложного покроя платье отвлекало внимание от дорогого украшения. - Черт подери, когда я смогу освоить эти современные штучки? Компьютером я могу пользоваться, поискать что-то в    интернете. Но все остальное – программы и почта – для меня как джунгли Амазонии.
 - Представляю, что чувствует сейчас моя Самира:  она далеко,  есть ложь, которая, раскрывшись, вызовет скандал как в Бразилии, так и в Марокко. А потом – и она, и все мы понимаем, что всё вернется к тому, что за Самирой снова начнут охотиться женихи с подачи дяди Абдула! – простонала Латифа, не поднимая головы. Ей было очень неловко перед Жади: понимала же, что помочь Амрану и Джамилю может только ее Самира, но переживала и за дочь, с ней может случиться беда, вернись девушка, чтобы стать донором.
Далва стояла с непроницаемым лицом, сцепив ладони в замок, но, зная эту женщину, нетрудно было понять, что та чувствовала: она переживала за Лео, догадываясь, какая опасность его подстерегает по возвращении в Рио из-за Самиры. Ох, уж эти восточные красавицы, проникшие в семейство Феррас! Сначала страдал Лукас из-за Жади, теперь Лео в опасности из-за Самиры! И что там за болезнь у детей дочери Жади? А если у Пьетро такую же обнаружат?!
Из столовой выглянула Изадора, взглядом спрашивая у доны Далвы, принести ли ещё соки и напитки? Далва почти незаметно дважды кивнула. И тогда Изадора кроме графина с соком и чистых бокалов принесла блюдо с пирожными.
- А чай? А кофе? – оживилась Иветти. – Кто что будет? Изадора, неси всё и всем!
Тут на столике зазвонил телефон. От неожиданности Изадора чуть не выпустила из рук поднос с пустыми бокалами. Но дона Иветти сделала ей знак уйти и сама схватила трубку.
- Да, алло! – она молча слушала некоторое время, но потом на ее лице расцвела улыбка. – Правда? Неужели так бывает? Но нет, нет, конечно! Я не радуюсь чужому несчастью, но этот парень спасет наших мальчишек!...
Иветти говорила с кем-то очень знакомым, но с кем именно – было непонятно. Но вот то, что речь идет о ком-то, кто может помочь Амрану и Джамилю, это было ясно и Жади, и Латифе, и Далве.  Все ждали окончания разговора, когда Иветти объяснит, какую радостную новость она узнала.
-... Спасибо, Зейн! И твоей жене огромное спасибо! Возможно, именно вы и спасете наших ребятишек!
Она, широко улыбаясь,  положила трубку на место и с неподражаемой хрипотцой в голосе ответила на вопрос, застывший в глазах каждой из подруг:
- Зейн нашел донора. Латифа, твой Керим поговорил с Зейном, они вместе решили попытаться поискать подходящего донора и нашли! Среди их друзей обнаружился чей-то дальний родственник, который идеально подходит по всем показателям.
- Кто он?... Как его имя?... Сколько лет?...Из какой семьи? Как выяснили, что его кровь подходит? – посыпались вопросы на Иветти. Только Далва молча выдохнула: значит, ее драгоценного Лео не тронут, в этот раз не подставят под удар парня эти бесшабашные женщины. Пусть Лео и Самира держатся подальше от Рио, где бы они сейчас ни были!
- Послушайте меня: я узнала лишь то, что это молодой мужчина, вдовец, у которого недавно умерла во время родов жена. Ребенок тоже не выжил.  Не нашлось подходящей донорской крови в той больнице, в которой оказалась жена доктора. 
- Доктора?! – недоуменно спросила Жади.
- Да! Это врач, детский врач, который после окончания университета, как мне рассказал Зейн, уехал в глухую провинцию, где в больнице не хватало детских врачей. Но на свое горе привез туда после женитьбы и беременную жену. И вот чем это закончилось. Парень винит себя в ее смерти и в потере сына. Сейчас он живет у своих родственников в Сан-Паулу.
- Но... кто он? Марокканец, индеец, афроамериканец? – осторожно поинтересовалась Жади.
- Зейн искал донора среди знакомых в арабской диаспоре. Но какая разница? Главное – кровь идеально подходит для донорского переливания! – сказала Иветти и усмехнулась. – Думаете, если Амран и Джамиль получат кровь афроамериканца, то их кожа потемнеет? А если от японца – то изменится разрез глаз?
- Нет, конечно. Но что скажет Саид?
- Вашему Саиду и знать не нужно, кто донор. Дети Хадижи, она их мать, ей решать, она будет давать согласие на операцию по переливанию крови. И скажите спасибо Сумайе – это она первая наткнулась на этого кандидата в доноры, созвонилась с ним, выяснила все медицинские подробности, договорилась, что парень приедет в ближайшее время в Рио. Он может остановиться у нас. Да, Львеночек? – обратилась Иветти к появившемуся в гостиной вместе с сыном синьору Леонидасу.
- О чем речь? Что – да, Иветти? – поинтересовался пожилой глава семейства. Выглядел он довольным, глаза его смеялись, совершенно белые пряди волос были аккуратно причесаны.
Лукас тоже не выглядел озабоченным, но, зная о проблемах Жади, вопросительно взглянул на нее.
- Кажется, с помощью Иветти и Зейна выход найден, - шепнула она Лукасу.
Иветти выложила мужу историю с поисками донора. Синьор Леонидас одобрил проживание доктора в своем доме, не замечая, как вдруг помрачнел Лукас.
Приближался вечер, пора было возвращаться домой по быстро темнеющему городу. Жади и Латифа вышли из особняка и побрели к машине. Жади чувствовала радостное возбуждение, как если бы проблема была уже решена. Латифа выглядела уставшей, но тоже – как будто сбросившей с себя тяжкий груз.
- Алхамдуллилах! – в сердцах вознесла руки к небу Латифа. – Пусть всё закончится хорошо! Иншалла!
- Иншалла! – вторила ей Жади.
Оставив Латифу у ее дома в объятиях Керима, Лукас и Жади отправились к себе. И только тогда Жади заметила, что Лукас озабочен.
- Что случилось? У тебя какие-то проблемы? – ласково спросила она, подхватывая мужа под руку и придвигаясь к нему ближе, прижимаясь к плечу.
- Не у меня, а у нас, Жади.
- Что? Как это? Аллах, что ещё случилось? Хадижа мне не звонила!
- Дело в доноре. Вы его нашли, как я понял?
- Да, слава Аллаху! Нам повезло!
- Не думаю. Да, он даст свою кровь и детям сделают переливание. Но, Жади, что будет, когда в результате этого все узнают, что Амран и Джамиль – дети Хадижи, хотя ты лгала всем, что Джамиль – наш сын, твой сын! А потом кто-то заинтересуется историей, как тебе удалось вывезти детей из Марокко. Тот же отец ребенка, если не захочет молчать, расскажет, как его обманули, как ты вывезла одного из его сыновей в Бразилию. Это будет скандал, Жади. И это он о втором ребенке не знает, что и там ты тоже поучаствовала.
- Лукас, что же делать? Ты считаешь, что не надо спасать моих внуков, чтобы не случилось скандала? Из опасения возможных неприятностей мы должны отказаться от переливания крови и от донора?
- Нет, я так не говорил! Жади, ты не поняла...
- Всё я поняла, Лукас! Мы с тобой опять поссоримся.
Всю дорогу они спорили. Но был ли выход из положения: чтобы и дети выздоровели, и тайна поездок Жади с малышами в Марокко - из Марокко сохранилась?
Они уже вошли в свою комнату, но пока ещё не включили освещение. Через  оконные стекла лился свет уличных фонарей, освещавших ворота и подъездную дорожку к дому. За окнами вечерний ветерок колыхал верхушки пальм, из-за чего по стенам комнаты скользили тени.
 Жади успела распахнуть часть окна, чтобы впустить свежий вечерний воздух с ароматами садовых цветов. Сразу же ее чувствительный нос уловил запах любимых роз... Она даже отвлеклась на мгновение от мыслей о предстоящем продолжении ссоры с Лукасом.
- Нет, Жади, я не желаю с тобой ссориться, но боюсь, что нас ждет разоблачительный скандал, если всплывет история, как ты оформила на себя одного из внуков как собственного сына. Вот о чем я тебе говорю.
- И что теперь? Саид обещал помочь Хадиже оформить документы на детей так, что они оба станут ее сыновьями официально.
- Он так и сделал?
- Не знаю, наверно.
- Узнай у дочери, так ли это. Иначе эта история окажется под пристальным наблюдением, и тогда вам ничего не удастся сделать с документами. Если только заниматься этим в какой-то другой стране и за большие деньги.
- У Саида их много! Но я поговорю с Хадижей и уточню у самого Саида, - чуть ли не с вызовом заявила Жади. Лукас, до этого момента сжимавший кулаки в карманах брюк, вынул руки и непроизвольно потянулся к мочке уха. Но слова Жади заставили его остановиться.
- Лукас, - жалобно продолжила Жади, поняв, что перегнула палку. – Поставь себя на мое место! Просто представь, что это близнецы твоей дочери Мэл, не дай Аллах, заболели. Ты же сделаешь всё, чтобы их вылечить?! Ведь так? И я тоже стараюсь помочь своей дочери! Да, у меня были тайны, о которых теперь может стать известно. И пусть!
- Могут завести уголовное дело. Это будут серьезные обвинения!
- Или только чьи-то догадки против моих слов? Пусть докажут! Даже если рассказать журналу правдивую историю спасения новорожденного внука из Марокко, меня поймут многие женщины, матери!
- Женщины поймут, но не закон! – стоял на своем Лукас.
- Но кому нужно раздувать скандал?.. Значит, нам следует сделать всё тихо, не привлекая ничьего внимания!
- Жади, думаешь, так получится? – с иронией спросил Лукас.
- Да, если устроить отвлекающий маневр. В одной клинике будут делать переливание, и этим пусть занимается Саид. Тогда журналистов там точно не будет – никогда не видела  в журналах ни одного снимка Саида Рашида, сделанного папарацци. В то же время  в другой клинике мы с тобой или я демонстративно сдадим кровь как доноры – пригласим прессу, чтобы показали нас как пример добровольного донорства. Перетянем внимание на себя.
- Жади, ты хитра! Это может сработать, - наконец, перестал хмуриться Лукас.
- Дорогой, это будет честно, даже не притворство. Я искренно хочу помочь кому-то, кто нуждается в крови моей группы, сдав немного своей крови. Возможно, я тоже спасу чью-то жизнь, как тот пока неизвестный нам доктор может спасти детей Хадижи. Но о ней мы даже упоминать не станем. Надеюсь, в Фесе и в Мекнесе ничего не узнают, каким способом будут вылечены дети, - уверенно сказала Жади, не подозревая, что Хадижа успела сделать всё для того, чтобы в Марокко узнали о ее беде многие.
Хадижа не рассказала матери, что позвонила не только дяде Али и Зорайдэ, но поговорила и с Каримой, не подозревая, что сплетница тут же встретилась с Дунией, а та потом рассказала сиду Абдулу, желая попрекнуть старика, что тот ищет несчастной Хадиже мужа, пока дочь его племянника спасает жизнь своим сыновьям... Сид Абдул позвонил в Мекнес, от него правду о заболевших внуках узнал сид Рахим, который рассказал новости ларе Джабире и Фариду. Услышала о беде Хадижи и Зухра...
...А пока в особняке Саида Рашида Фатима и Хадижа, снова уединившись уже в комнате Фатимы, куда не могли войти против ее желания ни Рания, ни Зулейка, обсуждали радостную новость, услышанную Хадижей от матери. Жади позвонила и рассказала и о так скоро найденном доноре, и о том, что они с Лукасом готовы сделать, чтобы привлечь к себе внимание, пока в другой клинике будут делать переливание крови ее мальчикам.
- Мама так боялась, что придется обращаться за помощью к Фариду! Этому негодяю пришлось бы лететь в Бразилию! Но он, конечно, не согласился бы или, оказавшись в Рио, устроил скандал, чтобы отобрать у меня детей!
Фатима, услышав имя Фарида, изменилась в лице. В глазах ее заплескался страх.
- Ты что-то вспомнила? – тут же ухватилась за эту реакцию Хадижа.
- Нет, - протянула не своим голосом Фатима, - но мне стало очень страшно! Никогда не произноси при мне это имя!
Фатима закрыла глаза, приложила ладонь к груди и постаралась успокоиться.
- Не переживай, Фатима. Человек, имя которого тебя так испугало, никогда не появится в Рио, тем более – в нашем доме. Тебе нечего опасаться. Это он пусть боится моего отца! Теперь я сожалею, что мой отец ничего с ним не сделал, хотя мог бы много раз его уничтожить! И было – за что! Но я умоляла отца не трогать мужа-негодяя, и он сдерживал себя изо всех сил!
Она увидела, что Фатима вдруг сощурила глаза, прислушиваясь к чему-то. Даже подняла вверх изящный пальчик, призывая к молчанию.
- Тише, Хадижа. Тебе не кажется, что из кабинета Саида доносятся крики? Твой отец с кем-то ругается по телефону, не иначе.
Они вышли в коридор и прошли несколько шагов к двери, из-за которой доносились крики.
-...Нет, Жади, нет! Какого ещё донора вы нашли? Зейн нашел? Керим постарался? Пока я лично не проверю, что это за человек, он и близко не подойдет к моей семье! Стать донором не просто! Кровь этого человека будет течь в жилах моих потомков!.. Да, в одном ты права: нам стоит порадоваться, что в наших внуках после переливания не останется ни капли крови негодяя Фарида!
Потом было короткое молчание, после чего Саид четко и коротко сказал Жади, что сам лично займется подбором донора. И пусть Жади не лезет не в свои дела!
Хадижа бегом вернулась в свою комнату и залилась слезами. Что теперь будет с ее детьми? Аллах! Отец не всегда ведь прав! Сейчас упустит донора, которого так удачно нашли Зейн, Керим и Сумайя, а если потом сам не сможет никого найти? Выплакавшись, Хадижа поднялась и, шатаясь, отправилась в комнату,  отведенную для ее близнецов. Взяв  на руки одного, присев к кроватке другого, она, гладя свободной рукой то Амранчика, то Джамиля, снова горько расплакалась и никак не могла успокоиться, потому что ей вдруг показалось, что очень скоро она потеряет обоих сыновей!



31. Часть 34. Глава 31. Донор крови в клинике. Доктор Азиз.



 И все-таки Саид Рашид был вынужден принять помощь от донора, найденного Зейном и Сумайей. Но, разумеется, этот человек был проверен его службой безопасности очень тщательно. Это коснулось не только медицинских анализах, которые удивительно совпадали с требовавшимися для переливания крови.
Порадовало то, что доктор Азиз был марокканцем, родившимся в Бразилии в семье из среднего класса. Отец – врач, мать - домохозяйка с дипломом дизайнера. Пожилые родители Азиза жили в Сан-Паулу, имея небольшой бизнес. 
Подтвердилась и трагическая история самого доктора – о смерти его жены во время родов в глухой провинции - в клинике, где работал и сам Азиз. Мужчина перенес шок, вернулся в Сан-Паулу и несколько месяцев находился в депрессии, переживая потерю и ища себе применение. Возможность спасти две детских жизни его встряхнула, он сам стал искать способ помочь семье, от имени которой его разыскали через Банк крови Зейн и Сумайя, чьи дальние родственники в Сан-Паулу были знакомы с семьей Азиза.
Саид, мало кому доверявший в принципе, согласился на то, чтобы сид Азиз сдал кровь. И вот сегодня молодой мужчина приехал к клинике на автомобиле с водителем Леонидаса Ферраса. Саид удивился такой недальновидности Жади: сама же устроила скандал, доказывая, как можно отвлечь внимание журналистов от внуков, чтобы ей, Жади, не оказаться под ударом. Она предложила историю с донорским волонтерством, увезла своего Лукаса в одну из известных в городе клиник, где собралась дать интервью, но при этом доктора отправили с водителем из дома ее известного родственника. 
То, что доктор был гостеприимно принят в особняке Феррасов, Саиду тоже не понравилось. Но в той семье всем заправляла, как было известно Саида, жена отца Лукаса. Жади в пылу ссоры по телефону выложила много интересных фактов из семейной жизни Феррасов. 
Саид наблюдал за доктором через стекло кабинета главврача, где ему позволили подождать окончания процедуры. Он видел, как в больничном коридоре томятся Латифа и Хадижа. Ему хотелось, чтобы дочь была с ним рядом, но как же он не желал сталкиваться со всеми другими, кто прибывал в клинику поддержать Хадижу!
Потом Латифу увез муж, как только появился  доктор. Стало понятно, что процедура не сорвется. Амран и Джамиль находились в кабинете с врачом, а доктора Азиза увела куда-то медсестра, предложив прибывшей вместе с ним доне Иветти присоединиться к другим родственницам малышей.
Теперь жена Леонидаса Ферраса утешала дочь Саида Рашида, которую, наверно, трясло от переживаний. Подойти к женщинам Саид не захотел. Дона Иветти казалась ему грубой, громогласной и невоспитанной особой. Он не мог понять, почему так восхищаются ею Хадижа и Жади, Фатима и Латифа, Самира и Эмми. Даже Назира с ней знакома, как он понял из рассказов дочери. Все желают дружить с неугомонной мачехой Лукаса, свекровью Жади. И только Саид не хотел испытать на себе ее чары.
А вот Азиза он успел внимательно рассмотреть. Молодой мужчина был среднего роста, не полный, но и не тощий, светло-русый, совершенно не похожий внешне на марокканца... И это понятно, ведь мать доктора имела марокканские корни лишь наполовину. Одет парень был неброско, но в приличные вещи. Вошел с взволнованным видом, явно переживая перед предстоящей процедурой.
«Ему лет тридцать, ненамного старше Амина. Кстати, парень даже не заметил мою дочь, сразу помчался в процедурную, куда потянула его медсестра. Но мы с  Хадижей должны будем поблагодарить его, разумеется», - размышлял Саид Рашид, проводя время в ожидании, но так и не показавшись Хадиже, занятой беседой с доной Иветти.
Но почему ему была интересна реакция Азиза на Хадижу? Причиной стало собственное впечатление, когда Саид увидел фотографию покойной жены доктора.
Когда перед ним положили на стол папку с досье, в котором были и несколько фотоснимков, он, прочитав материалы, принялся рассматривать и фотографии. На одном снимке была запечатлена молодая пара  - доктор и его молодая жена. Снимок был сделан с довольно большого расстояния. И Саиду в первые мгновения показалось, что он видит перед собой собственную дочь! Молодая женщина была похожа на Хадижу. Длинные светлые волосы в затейливой прическе, похожий овал лица, та же фигура.
И только когда Саид взял в руки другой снимок с крупным планом, где на фоне куста роз стояла эта же девушка со светлыми волосами, он понял, что нет никакого сходства. Другие цвет и разрез глаз, иная форма носа, очертания губ... Нет, жена доктора Азиза не была копией Хадижи. Но это только вблизи. А вот, посмотрев со спины, можно было бы обознаться. Впрочем, почему этот факт вызвал невольное беспокойство у Саида?
Однако жизнь научила его прислушиваться к подобным чувствам и не отмахиваться от настораживающих ощущений. Вот потому Саиду хотелось дождаться окончания процедуры, чтобы увидеть со стороны, как Азиз отреагирует на Хадижу. В любом случае эти двое будут вынуждены пересекаться, если, конечно, он, Саид Рашид, этому не помешает. А стоит ли мешать?
Саиду пришла в голову одна мысль...  В конце концов, однажды он должен будет найти мужа Хадиже. И как бы он ни откладывал решение этого вопроса, неугомонный дядя Абдул, развернувший в Фесе кампанию по поиску жениха для его дочери, подталкивал и Саида к тому, чтобы самому заняться поиском нового зятя. Но Имад его решительно не устраивал! Этот клоун показал себя, когда стал  женихом Самиры. 
А теперь, когда дядя Абдул ещё и Лейлу задумал сосватать этому чудо-жениху, не могло быть и речи, чтобы  Хадижа стала его женой. Никогда! Но доктор... Сид Азиз, кровь которого не только спасет его внуков, но и будет течь в их жилах, станет своеобразным родственником по крови. Так почему бы ему не стать и мужем Хадижи?
 И Саид решил, что сам направит события так, чтобы Хадижа и Азиз невольно вынуждены были то и дело сталкиваться, встречаться и общаться. Разве ДЕТСКИЙ доктор, который сегодня спасет двух чужих мальчиков, не захочет поинтересоваться их выздоровлением?
Пусть приходит в его дом, если пожелает навестить малышей и понаблюдать, как специалист, за их состоянием. Зулейка непременно будет посвящена в планы Саида.  Рания, с ее желанием угодить ему и донести на других, тоже сыграет нужную ему роль, даже ни о чем не подозревая.
И, наконец, Саид поймет, что на уме у Хадижи. Забыла она Фарида или все ещё думает о нем?! В душе закипал гнев при одной мысли о том, что дочь  может продолжать питать любовь к негодяю. Пусть в ее жизни появится другой мужчина!
 Но Саиду не хотелось пугать девушку, представляя ей кого-то в качестве жениха, будущего мужа. Нет, Саид решил пойти иным путем: пусть доктор Азиз понравится Хадиже, привлечет ее внимание интересом к ее детям. Возможно, Хадижа влюбится в него? Саид был уверен, что сможет остановить эту историю при необходимости или, наоборот, завершить ее заключением брака по взаимной симпатии молодых.
Но как обезопасить Хадижу от советов Жади и всех остальных, которые могут начать настраивать ее совсем иначе, если парень  им чем-то не понравится. Саид решил ещё раз изучить, проверить все данные о парне, чтобы убедиться – в этот раз ошибки не случится. Горький опыт с Фаридом многому его научил. Пусть не повторится!
Спустя какое-то время в клинику на такси прибыли Жади и Лукас. Саид, с удивлением обнаруживший Лукаса рядом с Иветти и Жади, которая уже обнимала  Хадижу, закатил глаза от разочарования. В его планы никак не входило пересечься с мужем Жади. Но, к счастью, Лукас и дона Иветти вскоре уехали. Какая этому была причина – неизвестно, но Саид порадовался, что теперь может спокойно выйти к дочке и встретить вместе с ней спасителя своих внуков. Врач позвонил по его просьбе, сообщив, что доктор Азиз вот-вот выйдет из кабинета.
Когда Саид вышел в коридор, сид Азиз уже миновал дверь в его укрытие, и Саид оказался у него за спиной. Зато доктор увидел Хадижу, что-то возбужденно  обсуждавшую с матерью. А дальше...
Азиз внезапно остановился, уставившись на Хадижу, как будто увидел призрак. Он сначала недоверчиво всматривался в светлые волосы, рассыпавшиеся по темно-синему длинному платью,  а когда Хадижа подняла руку, чтобы поправить локон, заправить его за ухо, то с доктором случилось что-то нехорошее. Он схватился рукой за горло, закрыл глаза и пошатнулся, прислоняясь плечом к стене. Так как его сопровождала к выходу медсестра, она тут же позвала на помощь коллег, а затем усадила донора в свободное кресло для пациентов, которое оказалось рядом.
- Напрасно Вы отказались от отдыха после забора крови. Могли отлежаться в кабинете! Тогда не закружилась бы голова. А если бы стало плохо на улице? – беспокоилась женщина в медицинском халате, пока ее коллега-врач осматривал зрачки пострадавшего.
Саид быстро бросал взгляды то на Азиза, то на Хадижу. Девушка повернулась в их сторону только после того, как Жади заметила, что недалеко от них что-то происходит, узнала доктора, увидела и Саида. Тот тут же подал им знак подойти. Удивляясь, Хадижа и Жади все-таки подчинились. Хотя Жади и без его просьбы готова была подбежать, чтобы узнать, что случилось со спасителем ее внуков!
- Это доктор Азиз. Хадижа, это человек, который пожертвовал кровь, чтобы твои дети смогли выздороветь. Ты его не видела раньше, ведь так?
- Да, но мама уже знакома с сидом Азизом! А что с ним? – испуганно спросила Хадижа.
- Так бывает, - прокомментировала медсестра. – Потеря некоторого количества крови именно так сказывается на некоторых людях. Давление упало.
- Но ведь он не потерял сознание. Здесь что-то другое! – сообразила Жади и едва не произнесла: «А если он сам чем-то болен?!»
И правда: уже врач отошел от сида Азиза, успокоив, что скоро доктор придет в себя, а он все ещё не отводил расширенных от ужаса или потрясения глаз от Хадижи. Взгляд его сначала казался мутным, пальцы, отпустившие горло, но застывшие на груди, дрожали. Молодой мужчина не мог говорить.
- Вы не узнаете меня? Сид Азиз! Синьор Азиз! Я дона Жади! ...Моя дочь Хадижа. Это ее дети больны. Она мать близнецов, для которых вы стали донором крови! – решила вмешаться Жади Феррас.
Мужчина ее услышал и посмотрел на нее. Затем снова перевел взгляд с лица Жади на Хадижу. Прошептал:
- Ха...ди..жа?! – в его голосе слышалось неподдельное изумление. Но чем дольше его взгляд задерживался на лице растерявшейся дочери Саида, тем быстрее прояснялось его сознание. Мужчина приходил в себя, понимая, что перед ним не покойная жена, а совсем другая молодая женщина. Однако окружающие не знали об этом.
Только Саид понимал, что происходит, что за драма разыгрывается на его глазах. Всё так, как он предполагал. Но только не такой силы реакцию он ожидал!
И дальше всё случилось так, как Саид планировал:  он поблагодарил спасителя внуков, Хадижа тоже сердечно высказала слова благодарности, как и Жади... В свою очередь доктор напомнил, что он детский врач, поэтому просит позволения навещать своих подопечных, если ему будет это позволено. Саид разрешил, как и собирался.
А потом Саид  и Хадижа остались в клинике, чтобы решить разные формальности. Детей с их няней для дальнейших наблюдений определили в палату, где решила остаться и Хадижа, как ни был против этого Саид. А Жади предложила довезти синьора Азиза на такси до особняка синьора Леонидаса -  отца ее мужа! Так Жади и доктор Азиз убыли из клиники в одном такси, сильно поразив Саида экстравагантностью поступка.  Вот они – нравы современных марокканцев, родившихся за пределами исторической родины! Сам же Саид не раз подумал бы, прежде чем сесть в машину с посторонней женщиной, чужой женой!
- Аллах, что себе позволяет эта женщина? Жади не была настолько наглой! Или была? – растерянно думал он, взяв из рук главврача папку с документами, которые следовало просмотреть и подписать, а чеки – оплатить.
...Такси быстро доставило Жади и Азиза к воротам дома Феррасов. Там доктор  оказался в заботливых руках Далвы, его окружила вниманием и дона Иветти. Но и Жади не могла найти в себе сил отойти от доктора, который спас ее внуков, ей хотелось узнать подробности, но она слышала от него только общие слова утешения. Он не стал описывать подробности медицинских процедур.
Кажется, мысли молодого мужчины витали где-то далеко, он был озадачен, но почему? Жади удивлялась, наблюдая за ним. Наконец, гостя решили оставить в покое, отправив с ним Изадору, которая должна была выяснить, что может понадобиться доктору, пока он будет отдыхать в отведенной ему комнате.
- Дона Иветти, как долго будет гостить у нас этот человек? – недовольно спросила Далва, кивая в сторону лестницы и куда-то наверх, когда они остались одни.
- Далва, он детский доктор. Возможно, останется в Рио на какое-то время, чтобы проследить за мальчиками - как быстро они пойдут на поправку... А если понадобится сделать ещё одно переливание?...Хм, так делают? Или нет? Так можно? – задумалась Иветти. – Неважно, пусть живет у нас, сколько угодно!
Но Жади поспешила успокоить Далву:
- Латифа сказала, что ее муж узнал от родственников: Азиз ищет место детского врача. Если не в Сан-Паулу, где живут его родители, то в Рио-де-Жанейро. Он начнет поиски вакансий и сразу же снимет жилье, как только получит место. Не думаю, что он надолго загостится в вашем доме. Хорошо бы, если бы нашлась работа в Рио, ведь он может понадобиться Амрану или Джамилю не раз.
Ее слова были эгоистичны, но Жади даже не заметила этого. Для нее важнее было здоровье детей Хадижи. Далва же испытывала страх перед иноверцами. Ведь именно с поездки в Марокко ее дорогих близнецов, сыновей синьора Леонидаса, начались неприятности семейства. Погиб Диого, тогда же Лукас познакомился с Жади... И сколько всего случилось потом, годы и годы спустя! Вспомнить, что пережили Лео и Самира, путешествуя по восточной стране! И это только то, о чем было известно Далве, а сколько от нее утаили? О чем умолчали Лукас и Лео?  Четверть века над их домом витал образ роковой восточной красавицы, пока Лукас не решился и привёз ее, не явил перед ними воочию. А теперь этот доктор! Тоже марокканец! И Далве уже чудилось, что скоро начнутся новые проблемы.
...Наконец, Жади простилась с Иветти и помчалась обратно в клинику – узнать, как дела у Хадижи. Ответы по сотовому о том, что уже всё нормально, ее не устраивали. Однако оказалось, что в клинике ей нечего было делать. Хадижа оставалась с Амраном, няня занималась Джамилем, а Жади попросили уйти, т.к. много людей в палате – это плохо.
И тогда раздосадованная женщина отправилась к Латифе. Хотелось обсудить с сестрой пережитое. Также Жади не могла объяснить сцену, когда доктор странно отреагировал, увидев Хадижу.
Латифа была рада ее появлению. Она была одна дома: муж спешно вернулся в кафе после того, как Латифа накормила его вкусным обедом,  лары Марьям не было дома – она отправилась на фазенду, где время от времени хозяйничала и наводила порядок.  У Латифы к ее удивлению в доме супруга иногда появлялось свободное время. И Жади как раз прибыла в такой момент, когда беременная Латифа могла прилечь на диванчике в гостиной и послушать, что расскажет ей взволнованная сестра. 
- Аллах! Как же я переживаю за детей! Латифа, доктор сдал кровь, мальчикам ее сразу же перелили. Кажется, так.
- И ты сама видела? – испуганно спросила Латифа.
- Нет, конечно. Кто бы меня впустил в операционную? Но доктор вышел, сказал, что всё прошло хорошо. И позже я звонила Хадиже и заезжала снова в клинику – правда, всё в порядке, и так должно быть и дальше, иншалла!
- Иншалла, Жади! Как хорошо, что донор подошел. Машалла! Говорят, это редкость. Чудо, настоящее чудо случилось!
- Да, Латифа. И знаешь, мне доктор понравился. Молодой, но такой... уверенный в себе, знающий... Опытный врач... Вот только...
- Что? – Латифа подняла на нее глаза с подушки, на которую успела положить голову.
- Я была удивлена тем, как доктор Азиз смотрел на Хадижу. Он видел ее впервые и...
- Что? – снова повторила Латифа. – Не поняла.
- Вот и я не поняла. Латифа, этот молодой мужчина ТАК СТРАННО смотрел на мою дочь! Хадижа ещё не повернулась к нему лицом, а он уперся взглядом ей в спину и смотрел, не отводя глаз! Со страхом, что ли... Даже с ужасом! А когда моя дочь повернулась к нему, то, увидев ее лицо, он стал задыхаться.
- Жади! А если доктор болен?! Его должны были тщательно проверить! Иначе твои внуки получат ещё какое-нибудь серьезное заболевание.
- Нет-нет, Латифа! Дело не в его болезни! Конечно, его кровь проверили от и до! Нет, ему стало плохо, когда он увидел Хадижу! Но почему? Или они были раньше знакомы? Так может быть потрясен только человек, который увидел старого приятеля, которого не надеялся повстречать. Азиз даже за горло себя схватил! Но я твердо знаю, что Хадижа видела его впервые! Я спросила – она поклялась, что не знает доктора!
- Жади... Мне страшно! Схватил себя за горло? Но это жест отчаяния.
- Не знаю. Саид позволил доктору наносить визиты в его особняк. Азиз напросился посещать детей, так как чувствует ответственность, ведь в Амране и Джамиле теперь будет течь его кровь! Они стали кровными родственниками. Кстати, можно ли так утверждать?
Жади невесело рассмеялась. А Латифа тут же заметила, покачав головой:
- От родного отца в них не осталось даже крови!
- Слава Аллаху! Я не могу думать о Фариде без содрогания. Хорошо, что Хадижа смогла избавиться от негодяя!
- Но ты думала, как Фарид отнесется к тому, что его сыновьям перелили кровь чужого мужчины?
- Ох, конечно! Но пусть себе злится в своем риаде! Что он может сделать, сидя в Мекнесе, когда мы в Бразилии?
- А дядя Абдул знает?
Жади дернула плечом, выражая презрение к его мнению.
- Никогда не прощу дядю Абдула за то, что вынудил Хадижу стать женой Фарида. Он испортил жизнь моей дочери. И ведь продолжает поиски другого мужа Хадиже!
- Жади, я уверена, что Саиду очень многое известно о докторе. Намного больше, чем вы сами сможете узнать об Азизе, пусть он даже проживает в доме Иветти, пусть даже он знаком с людьми Зейна и родственниками Керима.
- Конечно, Саид собрал на него целое досье. Я уверена!
- Узнай у Саида: не болел ли доктор чем-то опасным? А если донорство могло спровоцировать приступ вернувшейся болезни?
- Нет, Латифа! Такое невозможно! Его анализы были безупречны. Иначе малышам не сделали бы переливания. А как Самира? Есть от нее новости?
И женские разговоры потекли уже в ином направлении. Не только Латифа беспокоилась о дочери Жади и ее детях, но и Жади в свою очередь переживала за безопасность племянницы и ее мужа, потому что дочка Латифы была так же любима ею, как родная дочь.


...И пока где-то в Рио матери Хадижи и Самиры обсуждали до мелочей историю своих детей и внуков с навалившимися на всех проблемами, в комнате для гостей приходил в себя от пережитого удара сид Азиз.
Он достал из дорожной сумки свадебную фотографию, на которой рядом с ним стояла его Малика. Такая красавица, счастливая, не подозревающая, что их счастье продлится совсем не долго. Азизу становилось больно каждый раз, когда он вспоминал, что жизнь его любимой унес тот, кого они так ждали. Как они  желали, чтобы малыш появился на свет! Азиз винил себя: он должен был оставить беременную жену в Сан-Паулу, в доме родителей! Тогда Малика родила бы в нормальной клинике, остались бы живы и мать, и дитя.
Но нет, эгоизм подтолкнул его согласиться с желанием Малики, настаивавшей, чтобы он взял ее с собой туда, где жил до свадьбы, где проработал несколько лет и куда должен был вернуться. Для Азиза не было неожиданностью жалкое положение медицины в далекой провинции. Но он надеялся, что у молодой жены роды пройдут без осложнений. И ошибся: Малике понадобилась не просто помощь, а донорская кровь, которой не оказалось в нищей клинике.
Азиз потерял и жену, и ребенка. Это был сын.  Двойная потеря тяжкой виной  легла на сердце молодого мужчины. Прошло много месяцев после смерти жены, Азиз уехал из мест, где так трагически потерял семью, не смог там оставаться. Не мог там ничего изменить.
И вот теперь появился шанс спасти две маленькие жизни и хотя бы так немного облегчить вину, которую всегда носил с собой. А сегодня... Сегодня перед ним предстала мать малышей, которым он отдал кровь для переливания. О, Аллах! Что за чудо произошло? Почему молодая женщина так похожа на его Малику? И случайно ли это совпадение?
Держа в руках фотографию в рамке, глядя на счастливую Малику, Азиз мысленно сравнивал лицо на снимке и тот образ, который сохранила его память после посещения клиники. Нет, теперь сходство не было таким очевидным. Даже вовсе его не было! Ведь длинные светлые волосы – вот что сначала привлекло внимание Азиза. У Малики были такие же. Но у дочери Саида Рашида они, скорее всего, были результатом посещения опытного парикмахера. Или нет? Но черты лица - иные.
Азиз вздохнул с облегчением: хорошо, что Хадижа не копия Малики, иначе он  сошел бы с ума! Он признал, что Малика с первого взгляда признавалась им  красавицей, а о Хадиже так не скажешь. Но у девушки оказалась добрая улыбка. Хадижа так искренно, от всей души благодарила его за помощь детям, за их спасение, что Азиз ей поверил. Она ему понравилась. И теперь он мог признаться: не только из чувства долга и как детский врач, которому может быть интересен этот опыт, но и из-за Хадижи он попросил у Саида Рашида позволения навещать мальчиков.
Захотелось ещё раз увидеть девушку, присмотреться к ней. Азиз испытал болезненное желание вновь сравнить навсегда покинувшую его Малику с юной матерью близнецов, которая так неожиданно вошла в его жизнь.  Хадижа,  о существовании которой он не подозревал ещё утром! Ее образ не отпускал, Азиз не мог думать ни о чем другом. Он забыл, что намеревался из клиники отправиться на поиски вакантного места детского врача где-нибудь в Рио. Почему он отбросил вариант работы в Сан-Паулу?  Там его родители, многочисленная родня, друзья. Там больше шансов найти работу. Но... здесь живет Хадижа.
Конечно, он понимал, что для дочери Саида Рашида он никто. Только доктор, который смог стать донором крови, нужным ее детям. У молодой женщины недавно был муж, который с ней развелся, что там за история? И если раньше Азиз  не пытался узнать что-то, не помнил,  рассказывали ему или нет какие-то подробности о Хадиже, то теперь захотелось узнать о ней всё!
 Странное чувство накрыло Азиза. Он растерялся: что с ним происходит? Допустить, что он впервые после смерти Малики заинтересовался другой женщиной – нет, он даже мысли такой не допускал. А что же тогда? Почему ему так хочется увидеть дочь Саида Рашида? Потому что она напомнила ему Малику?
- Я разберусь в себе, когда ещё раз увижу Хадижу. Мне кажется, из-за нечаянного и недолгого сходства ее с Маликой  я невольно увидел в Хадиже продолжение того, что было бы у нас с женой, не отбери ее у меня злая судьба. Молодая мать, которая беспокоится за жизнь своих детей. Это то, чего меня лишила моя судьба. Я как бы увидел Малику с нашими детьми, сыном и ещё одним малышом, который мог у нас появиться...Но нет... Почему я пытаюсь найти оправдания? Малика ушла, ее никогда больше не будет со мной, но я встретил Хадижу, которая тронула мое сердце. Вот - правда. Но я не могу честно признать интерес к ней,  потому что чувствую вину перед покойной Маликой. Я же так любил ее! Будет ли предательством любовь к  другой женщине? Есть ли у меня право на новую семью?
Азиз размышлял об этом, стоя у распахнутого окна, из которого обозревался  сад Феррасов с аккуратными дорожками, обрамленными цветниками. Виднелась и детская площадка, и бассейн. Окно гостевой комнаты выходило не на парадную сторону дома с подъездной дорожкой к главному входу.
Азиз тут же вспомнил скромный родительский дом. Кстати, родители уже не раз намекали на то, что после определенного срока можно подумать о поиске невесты и новом браке. Но сердце Азиза молчало, потому что память о Малике не отпускала его.
И вот сейчас, впиваясь взглядом в любимое лицо на фотографии, Азиз вдруг понял, что больше не чувствует присутствия Малики, нет того ощущения, которое не покидало его после смерти жены. Сегодня Малика окончательно ушла, отпустила его, уступив место другой.
- Азиз, ты свободен! – читалось в ее прекрасных глазах на фотоснимке.
Мужчина потер лоб, положив рамку с фото на столик, куда успел выложить некоторые свои вещи из сумки.
- Жизнь должна продолжаться. Моя мать права, отец прав. Если бы только Хадижа заметила меня!
Азиз лег на постель с намерением отдохнуть и обдумать, что делать дальше. Не стоит оставаться в этом гостеприимном доме. Но он и не должен был останавливаться здесь! Почему Саид Рашид не предложил ему свой дом? Дело решалось так скоро, что Азиз не подумал об отеле, где мог бы остановиться. Но и Саид Рашид предложил снять для него номер после того, как Зейн уже нашел ему семью, готовую принять его на некоторое время, и отказываться было неловко.
Азиз был поражен, что хозяином особняка оказался промышленный магнат Леонидас Феррас, но ещё больше удивило то, что Хадижа – это дочь Жади, невестки синьора Леонидаса. Тогда ему стало понятно, как он оказался в этом роскошном доме. Зейн и Сумайя сами жили у родственников, так как их дом находился в Марокко, где много лет обитали родители Зейна.
Остановиться у Керима было невозможно, т.к. Керим с сестрой Марьям целыми днями не находились дома, работая в кафе. Семейный бизнес вынуждал беременную жену Керима Латифу пребывать в одиночестве. Но возможно ли, чтобы Азиз стал их гостем, когда Латифа не могла бы оставаться с чужим мужчиной в одном доме? Есть обычаи, которые чтятся и сейчас, в любых обстоятельствах.
Азиз решил, что уже завтра утром съедет в отель, уже оттуда будет навещать внуков Саида Рашида. А пока... Взяв в руки смартфон, молодой доктор принялся за поиск информации о семье Жади Феррас. Возможно, так будет проще найти сведения о ее дочери Хадиже.
И палец доктора быстро заскользил по стеклу смартфона.



32. Часть 34. Глава 32. Марокко. Фарид и его письмо Хадиже.



В Мекнесе дела шли своим чередом, пока до семьи Фарида не добралась весть из Феса. Сиду Рахиму позвонил приятель Абдул и сообщил новость.
 То, что дети Хадижи оказались больны, семейство уже знало. Лара Джабира переживала за малышей. Но она нянчила только Амранчика, Джамиля не видела никогда. Однако Фарид убедил мать, что второй сын – точная копия Амрана. Они же близнецы, похожи как два финика. После этого лара Джабира мысленно сажала рядом двух одинаковых детей – двух Амранчиков, только одного следовало называть  Джамильчиком. Прошло несколько месяцев после пропажи Амрана и его неожиданного появления в Бразилии, и в доме Фарида все гадали, какими стали за это время его сыновья. Подросли, конечно! Ходить уже начинают?
В доме имелась лишь одна фотография – ребенка на руках Жади, снимок с обложки злополучного журнала, которую спрятала Хадижа, а потом и вовсе забыла забрать. Ларе Джабире не верилось, что мальчик – не Амран, а Джамиль, только одет так, как никогда бы его не нарядили в Мекнесе. Втайне мать Фарида ждала, что Хадижа, помня ее доброе к ней отношение как свекрови, все-таки найдет способ прислать фотографии обоих внуков.
Если не прямо из Бразилии в Мекнес, то хотя бы отправит через телефон Дайнаб или внучке лары Дунии Ясмин, а там Дайнаб сообразит, что фото племянников ждут в Мекнесе. Дайнаб непременно прислала бы семье эти снимки! Но, наверно, отец Хадижи зорко следит за тем, чтобы дочь никаким путем не связывалась с бывшими родственниками.
И вот оказалось, что оба малыша больны. От сида Абдула они однажды узнали историю, как удалось Хадиже утаить второго новорожденного. Если бы Фарид смог в тот раз приехать немного раньше, то застал бы рожавшую Хадижу, смог увидеть и забрать обоих сыновей. Увез бы их в Мекнес, а тут столько знахарей и врачей, что вылечили бы Джамиля не хуже, чем это сделали лекарки в Марракеше! И тогда мать Хадижи, эта одалиска – не зря ее так называет сид Абдул, а он знает, кто чего стоит! – не смогла бы увезти мальчонку в Бразилию.
- Но как, почему больны оба ребенка? Что с ними не так? Аллах! Что за болезнь такая? – недоумевали лара Джабира и сид Рахим. – Один другого заразил? Кто – кого?
От досады сид Рахим стучал палкой-тростью по каменному полу кухни, сидя на пуфе у стола.
- Амран мог подхватить болезнь в той крепости, когда жил у людей, купивших его у похитительницы! Ах, Шурук! Да покарает ее Аллах! – тут же предположила мать Фарида.
- Вот! Так и было! Аллаааах! А потом его увезли из Марокко, там он заразил своего брата! – вторил ей сид Рахим, сердито долбя палкой о пол.
- Но Джамиль родился совсем больным! Его же потому и отнесли к знахарке. Возможно, болезнь не сразу, но тоже проявилась и у Амрана? - недоумевала женщина. А старик только качал головой.
Фарид, слушая их пересуды,  хмуро молчал, стискивая зубы и сжимая кулаки. У него в далекой Бразилии есть два сына! Два! Но их как бы и нет. Всё из-за Хадижи! Родила не дома, вот и подцепила заразу – такова была его версия.
Так переживала семья, ожидая новостей, которыми делился с ними сид Абдул. Старик звонил в Рио-де-Жанейро Саиду и Мухамеду, и те держали его в курсе всех дел. Вдруг выяснилось, что единственным спасением, по мнению бразильских докторов, могло быть только переливание крови детям. Саид сказал дяде Абдулу, что сам займется поиском донора.
- Кого они собираются искать? – переживала лара Джабира. – Кто это такой – донор? Зачем переливать кровь? Разве нет лекарств, трав, народных средств? Как ребенок сможет жить с чужой кровью в венах?!
Сид Рахим поделился с Фаридом и его матерью, что сид Абдул пришел в ярость, когда узнал, что его правнукам собираются переливать кровь.
Вскоре они и сами стали свидетелями его негодования. Старик приехал на день в Мекнес погостить у старого друга и поделиться впечатлениями, так как в собственном доме сид Абдул не находил понимания у Дунии, заморочившей голову даже этой святой женщине – Нурии. Но семейство Фарида внимало каждому его слову!
- Это харам! Нельзя нарушать то, что создал Аллах! Это преступление – кровь одного человека вливать в другого! Какими Аллах создал детей, такими они и должны оставаться! Болеют? Это воля Аллаха! Пусть врачи ищут лекарства! Если найдут, значит, так Аллаху угодно! А кровь вливать – это от шайтана! Напридумывают аппаратов с подсказки шайтанов и «леееечат», не думая, что это харам! – исходил злостью сид Абдул в тот день.
А потом и вовсе до предобморочного состояния пугал своими рассуждениями лару Джабиру и ее отца:
 – А если кровь возьмут не от мужчины, а от женщины?! Страшно подумать, что может случиться с мальчиками. Кто из них вырастит? Та женщина может оказаться одалиской! И разве возможно смешивать кровь мужчины и кровь женщины? Что получится?!
- Аллах, Аллах! – хваталась за сердце бабушка детей Фарида, а сид Рахим сжимал в кулаке палку и горестно потрясал ею.
-... Вот потому на Западе так много странных мужчин, которые начинают считать себя женщинами! Потому что так их лечат в детстве! – сделал устрашающий вывод сид Абдул, будучи уверенным, что его мнение самое верное, и неважно, что там установили ученые!
Фарид, будучи современным человеком, был наслышан о переливании крови, не считал этот способ лечения харамом, но его заботило иное:
- Дедушка, мать, но если моим сыновьям перельют кровь другого мужчины, то останутся ли Амран и Джамиль моими детьми? Если в них не будет течь кровь моего рода, можно ли будет считать нас родственниками?
- Да, Фарид, ты прав, - призадумался и сид Рахим. Спохватился и сид Абдул. Этот аспект медицинского действа не приходил ему  в голову, он же усмотрел только харам, а результат переливания, оказывается, имел куда более серьезные последствия!
- Аллах-Аллах! – схватившись за голову, причитала и лара Джабира. – Мои внуки! Мои внуки перестанут быть моими! Как так?!
Разговоры об этом слышались в их риаде каждый день, но выхода не находилось. Фарида это бесило, он пытался придумать хоть что-то, чтобы и вернуть детей, и вылечить их даже магией, прибегнув к знаниям магрибских колдунов или даже обратившись к Зухре и ее тетке. Но потом сам же отвергал замыслы как невыполнимые.
В доме было очень много работы, свободных рук не хватало. Но Фарид и не думал нанимать помощников. Им ведь нужно платить! А с деньгами в семье всегда было туго. Теперь же, когда семья лишилась поддержки Саида Рашида и денег Хадижи, стало совсем плохо.  Всеми домашними делами занимались мать Фарида и Зухра.
Зухра удивлялась, как много, оказывается, она могла работать - с утра до вечера! Но и Фарид с дедом были постоянно заняты: днем их не было дома, а  когда приходили, то ужинали, совершали намаз в положенное время и уходили спать, если не шли в хамам в мужские дни. 
Зухра, узнав о беде с сыновьями Хадижи, злорадствовала и торжествовала. Так тебе и надо, Хадижа! И кто бы увидел ее счастливое лицо под черной накидкой? Но, скрывая радость, Зухра, чтобы не быть побитой Фаридом, старалась тенью скользить по коридорам, лестницам и двору, когда тот все-таки бывал дома.
Опасалась Зухра и старика. Сид Рахим теперь не церемонился с ненавистной служанкой. Не невестка она теперь, слава Аллаху! Зухра старалась избегать и его. А когда не удавалось – то была им бита палкой, но и плетью старик угрожал выпороть.
Особенно сида Рахима бесило то, что мерзавка всегда подслушивала его разговоры с Абдулом. Но Зухра не могла отказаться от того, чтобы узнать новости о том, что происходит в семье сида Али, у Хадижи, у Абдула. В Фесе вообще! Она уже давно не была ни в Фесе, ни в Марракеше. Но и в Мекнесе выходила редко из риада. На рынок в основном отправлялся бережливый Фарид.
Даже из Марракеша стали редкими вести от ее тетки. Писать и читать обе не умели. Обходились слухами и новостями, передаваемыми через знакомых. Но никто не приходил в дом Фарида, где Зухры якобы и быть не должно. А саму Зухру Фарид по разным причинам на медину не отпускал. Жива ли ещё ее тетка-шуафа? – гадала Зухра.
И вдруг такие известия! Оказывается, в доме Али в Фесе все в шоке, дом сида Абдула – в непрерывных спорах и скандалах. Старик перессорился с бразильскими племянниками и с приятелем Али: никого не смог убедить, что детям кровь переливать нельзя! Харам это! Или Саид придумал уловку, чтобы не отдавать Хадижу замуж за Имада?! Да! И такая догадка приходила в голову старому своднику.
- Пусть везут твоих сыновей, Фарид, в Марокко, возвращают тебе! А Хадижу следует выдать замуж за Имада! -  запомнил бывший зять Саида слова сида Абдула, яростно желавшего восстановления справедливости. Но кто мог исполнить его требования, если родной племянник Саид перестал сиду Абдулу подчиняться?
- В моих правнуках и твоих правнуках, Рахим, уже не будет крови Фарида, - негодовал сид Абдул, повторяя в который раз. – Кто-то отдаст им свою кровь, кто-то неизвестный, и они станут жить дальше, не принадлежа уже нашему роду! Как такое возможно?! Саид сошел с ума!
И вот очередной звонок из Феса, и приятель деда сообщает жуткую новость: Саид нашел человека, который согласен дать детям свою кровь. Его кровь пригодна для переливания Амрану и Джамилю!
- Аллах! Хотя бы не женщина! Вот и конец вашему родству, Фарид! – стенал в трубку старик Абдул.
 А у сида Рахима от такой новости задрожали пальцы, и Фарид решил, что вот-вот трубка домашнего телефона выпадет из рук деда на стол или вовсе соскользнет на пол и разобьется. Он подбежал и забрал у него трубку, приложил к уху и начал возбужденно угрожать Хадиже, ее отцу, неведомому донору и матери Хадижи... Врачам, которые посмеют прикоснуться к его детям... Долго кричал, пока не понял, что трубка отвечает ему молчанием – у Абдула закончились деньги или терпение. И что мог сделать Фарид?
 Старики всё сильнее накручивали его, и сам Фарид думал, думал, думал только о том, как подло поступила с ним Хадижа...
Но и Зухра не отставала. Фарид заметил, что ставшая служанкой ведьма избегает его, но чувствовал и то, как Зухра злорадствует. Он мог даже не смотреть в ее сторону, но все равно знать все ее черные мысли, ощущал их сквозь самую плотную ткань паранджи. 
Зухра ненавидела Хадижу,  потому  Фарид винил в потере сыновей и Зухру тоже. Разве не подружка Зухры украла его сына? А ведь, не случись этого, Хадижа со временем призналась бы ему, что есть и второй сын, и тогда он хитростью уговорил бы ее вернуть Джамиля в Марокко. Уговорил бы, улестил бесхитростную и доверчивую Хадижу! И теперь его дети были бы с ним – здоровые. Может, причиной болезни Амрана и Джамиля была  как раз жизнь в Бразилии, там климат другой, всё другое!
Фарид часто думал и о Хадиже, и о Зухре. Винил обеих в том, что так плохо сложилась его судьба.
Зухра всегда всё портила! Она разрушила его брак, лишила его финансового благополучия! От Саида Рашида нечего ожидать, но и свои сады и земли теперь приходится прятать за именем деда, доходы таить, не пользоваться теми небольшими средствами, которые удавалось выручить. 
Наблюдая за Зухрой, как та метет двор, Фарид, разозлившись от горьких мыслей, не раз желал уничтожить змею, удивляясь и спрашивая себя: зачем, зная ведьму, он согласился забрать ее к себе в дом, вновь впустить под свою крышу эту кобру? Не иначе, это ее колдовство! А о том, что остался жив во время пожара благодаря Зухре, Фарид уже не помнил. Жажда мести и ненависть побеждали.
И когда сид Рахим на его глазах побил Зухру палкой, Фарид не стал ни вмешиваться, ни добавлять наказания. Но порой ему и самому очень хотелось отходить негодяйку плетью, воспользоваться советом сида Абдула! А теперь особенно, ведь он понимал, что Зухра желает его сыновьям смерти – разве не может такое случиться после переливания крови? Если сид Абдул считал, что трогать кровь – харам, то Фарид понимал, что это может быть и опасно. Да что за болезнь у его детей? Что им может помочь, а что навредить?
При злобе, таившейся в его душе, готовой выплеснуться на Хадижу и Зухру,  к детям Фарид относился иначе. Тосковал по Амранчику, ревниво относился к Джамилю, которого не видел, но мог представить второго ребенка, следуя своим же советам.
Фарид молчал, когда мать, тяжело вздыхая, сетовала на недогадливую Хадижу, которая могла бы тайком от отца отправить им фотографии сыновей. Это же и их внуки! А Джабира никогда не относилась к Хадиже плохо! Неблагодарная Хадижа!
Но сам Фарид начал задумываться, не написать ли письмо Хадиже? Хадижа прочтет, она грамотная, Фарид же был уверен, что тоже справится, он учился в школе когда-то, умел хорошо считать и писать...
Напишет примирительное письмо, не станет дразнить Хадижу новой женитьбой, но попросит ее прислать свежие фотографии детей, сославшись на просьбу матери. Не могла же так скоро Хадижа разлюбить его! – самодовольно думал он, помня, как делили его обе жены – Зухра и Хадижа, ссорились из-за него, делали гадости друг другу, ревновали одна к другой.
Каждая старалась ему понравиться. Зухре для этого ничего делать не стоило, она от природы была красавицей. Но даже Хадижа становилась привлекательной, когда Фарид видел в ней желание обратить на себя его внимание.
И как же расцвела она в далекой Бразилии! Иная косметика, наверно, очень дорогая, европейская, изменило ее лицо, добавив красоты. И как прекрасно смотрелась на Хадиже непривычная глазу Фарида, жителя Мекнеса,  одежда бразильянок. Теперь он переоценил внешность бывшей жены. И что значит – бывшей? Он откажется от договоренностей с Саидом Рашидом! Что они там, в Бразилии, думают? Решили сделать больным детям серьезную операцию, даже не посоветовавшись с ним, родным отцом!
Хадижу он может и вернуть! Пройдет по всем мечетям Мекнеса, надо будет – и Феса, и не один пойдет, а вместе с дедом Рахимом и сидом Абдулом, поговорит с муллами, с шейхами обсудит свою жизненную ситуацию, попросит совета – как вернуть после неокончательного развода жену и детей, одолев самого  Саида Рашида!
Но это действо может отнять много времени и стать запоздалым. А связаться с Хадижей необходимо как можно скорее. И потому следует написать ей письмо. Фарид засел в своей комнате, взял старую затрепанную тетрадь, выдрал лист и принялся сочинять письмо.
Это оказалось совсем нетрудно: Фарид писал, как думал. Излагал на бумаге то, что чувствовал. Писал те льстивые слова, которые говорил бы Хадиже, находись она рядом с ним в этом самом риаде, в своей комнате... Хвалил ее красоту, упрекал, что скрыла правду о рождении второго ребенка, умолял прислать фотографии сыновей, которые уже подросли, и он, как и лара Джабира, и сид Рахим, хотели бы увидеть, какими стали Амран и Джамиль. Фарид даже расчувствовался, сочиняя хитроумное письмо, а затем и разозлился от мысли, что ему приходится заниматься умасливанием вероломной Хадижи!
Вдруг со двора послышались вопли Зухры и рёв ослов. И Фарид, подскочив с дивана, выбежал на галерею, с которой внутренний двор риада был виден до самого дальнего уголка – кроме того места, что расположено за домом. Увидел, как Зухра лупит палкой осликов, непонятно как выбравшихся из загона с кормушками. Фарид понял, отчего Зухра впала в ярость: чисто выметенные плитки двора были усеяны ослиным помётом. И как ни била несчастных ослов разъяренная фурия в черном одеянии, упрямые животные не двигались с места, объедая растения с клумбы, устроенной в фонтане, но издавая жалобный рёв.
Для мужчины, недавно купившего за немалые деньги молодого осла, а также помнившего, как по вине Зухры он уже потерял однажды отравленного ею любимого ослика, видеть такое обращение с его живым имуществом было невыносимо. Как Зухра вообще посмела прикоснуться к его животным?!
И тогда Фарид дал волю накопленному гневу: он скатился с галереи по лестнице во двор, перескакивая через несколько ступенек, выдернул из рук служанки палку и ею же отходил не ожидавшую нападения Зухру.
- Фарид!!! Ты что?! Сошел с ума?! – завопила она, придя в себя и теперь уже стараясь увернуться от ударов.
  Зухра не утратила ловкости, это ей удавалось прекрасно, Фарида же злило, что часто удары не достигали цели. Тогда он отбросил палку, цепко схватил женщину за локоть и поволок в дом, не обращая внимания на вопли перепуганной Зухры, ничего не стал объяснять матери, вышедшей  из кухни на шум и крики во дворе.
Он поволок упиравшуюся Зухру по лестнице на второй этаж, затащил ее в комнату, где писал письмо, и швырнул на кровать, ту самую, где спала Хадижа, когда жила здесь.
Зухра решила, что ничего ей больше не угрожает. Если Фарид бросил ее на кровать, как в старые добрые времена, то кто знает, о чем он сейчас думает? Чего хочет?
Но Фариду не приходило в голову то, на что понадеялась Зухра. После того, что он однажды увидел, внезапно войдя в комнату, когда Зухра занималась лечением ожогов, он не мог и представить ее рядом с собой в постели. Но ему пришла в голову другая мысль. А если Хадижа увидит, что стало теперь с ее соперницей, в какое чудовище она превратилась, то не решит ли девчонка вернуться к любимому мужчине, простив и забыв прошлые обиды? Разве не Зухра стояла между ним и Хадижей с первого дня после свадьбы?
 Фарид вспомнил черную розу, оставленную подлой Зухрой на подушке новобрачной, то, как ничего не подозревающая Хадижа с восторгом рассматривала цветок, гладила пальчиком черные атласные лепестки необычной розы... Зухру, эту змею, подлую кобру надо было уничтожить ещё в тот день, когда Фарид дал согласие на брак с дочерью Саида Рашида! И теперь у него была бы счастливая семья и два сына!
«Подогрев» себя обидами, мыслями об упущенных возможностях, Фарид схватил сотовый, затем подскочил к развалившейся на постели и с готовностью раскинувшей ему навстречу руки Зухре и стянул с ее головы черный платок. То, что он увидел, вызвало волну отвращения и прилив тошноты, но Фарид знал, что желал сделать. Он быстро-быстро, не давая опомниться Зухре, сделал несколько снимков ее перекошенного от неожиданности лица. А когда Зухра сообразила, что происходит, и вскочила с кровати, выставив руки со скрюченными пальцами, готовыми вцепиться ему в лицо или в шею и до крови разодрать коварного обидчика, Фарид отскочил на несколько шагов и продолжал ее снимать.
-Ты ещё и издеваешься?! – вопила Зухра, пытаясь выхватить платок, который при этом не выпускал из рук Фарид. Ей это не удавалось, потому что обидчик отдергивал руку с платком, как бы дразня ее, но продолжая безумную фотосессию.
- Фарид, зачем?! Мои волосы скоро отрастут! Я стану прежней! Зачем ты снимаешь меня? Я хочу забыть себя такую! – уже со слезами вопрошала несчастная.
Но в ответ услышала ужасное:
- Нет, нет! Оставайся такой! Чтобы никто не мог больше обмануться, как я. Полюбил тебя за красоту, не подозревая, какая ты ведьма! Ты никогда не станешь прежней, Зухра. Никогда! Но даже если чудо случилось бы, пусть на моем смартфоне сохранится твой жуткий образ. А сегодня я отправлю снимки Хадиже. Пусть узнает, что ты ей больше не соперница! Пусть посмотрит на твое лицо, на отсутствие волос!
Зухра выкатила глаза и ахнула, Фарид же залился издевательским смехом.
- Негодяй! – она готова была броситься на него, но страх удержал ее, потому что Фарид вдруг перестал смеяться, лицо превратилось в лицо господина, а не прежнего любимого мужчины. Она вспомнила, кем она теперь стала.
Этот страх прочел в ее глазах Фарид и усмехнулся.
- Вот именно, Зухра! Не забывай, что ты в этом доме только служанка! Я могу вышвырнуть тебя на улицу в любой момент! Даже отдать в руки Саида Рашида! Его люди все ещё ищут тебя или делают вид, что ищут. Но когда я сам отдам им тебя, ты тут же окажешься в руках отца Хадижи.
Он сунул телефон в задний карман джинсов, схватил исписанный лист и вышел из комнаты, жестом велев ей убираться вон. Она не ослушалась – тут же выскользнула на галерею, пока за Фаридом не успела закрыться дверь. Зухра встала за колонной на галерее, затаилась, хотя... Разве можно было не заметить черную фигуру на белоснежной некогда, но теперь облезлой от времени галерее? Не везде в риаде Фарид успел сделать ремонт перед женитьбой на Хадиже.
Однако мужчина не поднял голову, он спешил. Зухра слышала, как Фарид бросил матери, оглядываясь в сторону входной двери в риад, что идет на почту – отправить письмо Хадиже, но сначала зайдет в одну лавку, где можно распечатать фотографии. Какие фотографии – он не стал объяснять, а, возможно, лара Джабира не стала его об этом спрашивать.
Зухра от бессильной ярости и злости впилась ногтями в резную колонну, подпиравшую крышу галереи.
- Негодяй! Он хочет вернуть Хадижу и детей и так жестоко поступает со мной! Разве не по его вине я утратила красоту? Если бы не оказалась в ловушке в Марракеше, если бы успела сбежать, бросив Фарида лежать в огне, я не страдала бы теперь от его жестокости.
Злые слезы покатились по открытому лицу, потому что Зухра вдруг сама сдернула подобранный с пола, брошенный Фаридом уже ненужный ему платок.
Обливаясь слезами, Зухра вдруг поняла, что есть и другая беда: Фарид отправит эти снимки Хадиже! Она не знала, что написано в письме, которое Фарид понес на почту, но могла представить, как обрадуется Хадижа, увидев, во что превратилась теперь голова красавицы-соперницы.
Зухра застонала от испытываемого унижения, сползла на пол галереи, скользя руками  по колонне. Ее горестный плач разносился над двором риада и встревожил лару Джабиру. Женщина нашла бывшую невестку под дверью комнаты, где теперь часто ночевал Фарид.
Мать не стала разбираться, что послужило причиной громких рыданий ненавистной служанки, бывшей невестки и подруги ее дочери Дайнаб, а поступила жестоко, велев спуститься во двор и убрать за ослами помёт
- И стойла почисти! Привяжи ослов у апельсинового дерева, а сама займись уборкой в их загоне. Там вонь нестерпимая, давно никто не чистил. Нечего рыдать! Ты теперь служанка! И на моего сына так и смотри – как на своего хозяина!
- Лара Джабира, знаете, что сделал ваш сын?!
- Что бы Фарид ни сделал – ты здесь служанка, об остальном забудь! Что было – даже не смей вспоминать! Иди! Работай! Аллах-Аллах!
Зухра проглотила обиду, решив, что отомстит потом, улучив удобный момент. Мысли о мести позволили ей быстро успокоиться. Утерев слезы и перевязав платок, чтобы не были видны ужасные следы от ожогов, Зухра направилась к лестнице, по которой ее совсем недавно проволок Фарид.
- Пусть Хадижа вернется в этот дом! Пусть только вернется! Я отомщу и ей, и ему! Я заберу у Хадижи ее красоту, она станет ещё страшнее, чем я. Она лишится своего милого личика, а Фарид не получит ту, которую решил вернуть, унижая меня. После всего, что между нами было, ...что я для него сделала!
И пока Зухра с ожесточенным старанием занималась уборкой в загоне для ослов, она ни на минуту не переставала фантазировать, как и что именно она сотворит с соперницей. Как будет уродовать ее лицо, как порежет до глубоких ран ее тело, покроет шрамами руки и ноги девчонки...
...Фарид же решительно шагал к зданию, где находилось почтовое отделение, держа в руке бумажный пакет с фотографиями. Он был зол на работника фотолавки, который потребовал дополнительную плату за то, что ему пришлось распечатывать ТАКИЕ снимки. Фарид был вынужден соврать, что намерен отправить фото пострадавшей на пожаре родственницы заграницу в клинику, чтобы доктор, пластический хирург, мог проконсультировать, как восстановить былую красоту женщины.
Конечно, ему поверили, но все равно снимки оказались дороже, чем он ожидал. Сам же Фарид лишь мельком пролистал полученные фотографии, а затем купил конверт подходящего размера и вложил туда письмо. Надписал бразильский адрес, где теперь жила бывшая жена. На почте оплатил марки и отправил письмо, надеясь, что оно попадет в руки Хадижи.
Но его  начало грызть беспокойство: а если письмо получит не она, а жены отдадут его Саиду?!
Как ни дорого обошелся звонок из Марокко в Бразилию, но Фарид все-таки попытался позвонить на сотовый Хадиже. Увы, такого номера больше не существовало!
- Хм, Хадижа не могла бы так поступить. Значит, ее отец узнал о моих звонках и забрал телефон, отказался от симкарты.
Вернувшись домой, он уговорил мать позвонить на домашний телефон в особняк Саида Рашида. Лара Джабира, до этого не решавшаяся делать звонки в дом их врага, все же набрала номер, но к телефону подошла служанка, некая Мириам, ответила, что лара Хадижа с детьми уехала в клинику, а, узнав, кто и откуда звонит, очень испугалась и бросила трубку, успев сказать, что сид Саид чего-то там не разрешает – кажется, говорить по телефону с Марокко...
- Я не поняла, сынок, почему в том доме запрещены звонки из Марокко... Но так сказала служанка...
- Я слышал! Наш старый аппарат для глухих, наверно. Всё же ясно: Саид запретил не только Хадиже, но и всем в доме разговаривать с нами по телефону. Понимает, что кто-то из нашей семьи может позвонить и на домашний телефон, если он лишил сотового Хадижу!
- Фарид, а о чем ты хотел поговорить с Хадижей?
- Думал – стоит предупредить, что  я отправил ей письмо. Пусть ждет почту, чтобы не перехватили.
- Ох, сынок, думаю, не получит она твое письмо! Если у Саида столько жен, то в доме есть, кому заниматься полученной почтой, и письмо отнесут ее отцу.  Хадижа может даже не узнать о нем, - сокрушенно предположила женщина.
- Но что ещё я могу сделать? Только поехать в Фес и попросить дядю Абдула позвонить в Бразилию, чтобы он позвал к телефону Хадижу и дал мне трубку.
- Так и сделай! – просияла лара Джабира. – Сынок, какой ты умный! Аллах! Фарид, поезжай в Фес и посоветуйся с сидом Абдулом! Он поможет! И ты поговоришь с Хадижей, иншалла!
Видя, как обрадовалась и возбудилась мать, парень попытался охладить ее надежды.
- Даже сиду Абдулу может  быть отказано в разговоре с внучатой племянницей. Почему он все ещё не сообщил ей о ее браке с Имадом?
Лара Джабира с недоумением покачала головой. И правда: старик общался только с племянниками, но не пытался связаться с девушкой. Почему?
- Возможно, он не считает нужным  обсуждать свои планы с ней? Хадижа обязана подчиниться его решению. Сид Абдул сделает за нее выбор, а он лучше знает, какой муж ей нужен,- пожала она плечами.
-Угу, - кивнул, иронически хмыкнув, Фарид, хотя всё в его душе восставало против другого мужа для Хадижи.
Затем он, проверив, где его ослы и все ли с ними в порядке, ушел на медину по делам. Поникшая от расстройства его мать  вернулась к приготовлению таджина и прочих блюд для ужина. Никто не вспомнил о Зухре, как будто ее и не было в доме.
Но ведьма сначала пряталась в кладовке, куда перед возвращением Фарида занесла грязное белье, затаилась там, чтобы не упустить новости, ведь в кладовке всё было прекрасно слышно. А когда хозяин дома ушел, выпорхнула во двор, незаметно прошмыгнув мимо кухни. Зухра взлетела по лестнице на галерею, потом поднялась по другой лестнице на крышу. Там был ее заветный уголок, где она бывала теперь все реже. Но здесь находилось место, где она восстанавливала свои силы. Не только физические, но здесь она становилась прежней собой.
Она бродила по крыше, оглядывая сверху улицы и такие же плоские крыши соседних домов, а то и рассматривая чужие дворики, куда удавалось заглянуть. Именно здесь она сбрасывала черное одеяние и ненавистный платок. И когда ветерок обдувал ее голову без платка, она представляла, что у нее по-прежнему густые волосы, легкие, роскошные. Зухра вздымала вверх руки и загадывала желания. Много. И все они были полны ненависти и мести. И после этого ей становилось легче.
А без такой разрядки порой ей хотелось уйти из этого дома. Но куда? На какие деньги существовать? Что она умеет? Ее даже прислугой не возьмут ни в один дом, узнав, как она теперь выглядит!
В один из таких моментов отдыха на крыше Зухра решила, что из-за безвыходного положения она должна сделать всё, чтобы вновь стать женой Фарида. Нереально? Надо постараться устроить ему ловушку, откуда он не сможет выбраться, не став ее мужем даже вопреки его желанию. Но что она должна сделать для этого?
Вот и теперь Зухра, немного пометавшись по крыше, плюхнулась на диван, тот самый, который когда-то стоял в комнате Хадижи, а она, Зухра, сделала его «вонючим». Выбрасывать новую мебель Фариду было жалко, он затащил новенький диванчик на плоскую крышу дома. Вонь от тухлого яйца выветрилась, и теперь на нем отдыхала, развалившись, Зухра.
Но теперь она сосредоточенно обдумывала, какие есть пути, чтобы поймать Фарида в сети. Да, история с фотографиями, отосланными Хадиже, а он это сделал – она же только что подслушала его разговор с матерью, была мерзкой. Зухра возненавидела Фарида ещё больше. Теперь и сама не знала, какое чувство в ней сильнее: обида на бывшего возлюбленного или ненависть? О любви Зухра уже давно не думала. Скорее, Фарида она привыкла считать своим, и неважно – что между ними происходило! Он бил ее и раньше, как и унижал, и предавал, издевался... Но тогда ее красота всегда приманивала его обратно, была ее защитой, всё забывалось, обиды быстро проходили. Теперь Зухра изменилась, всё было не так. И она желала одного: отомстить им всем: Хадиже, Фариду, ларе Джабире, сиду Рахиму.
Наконец, Зухра поняла: у нее есть только один шанс – показать Фариду свою полезность. Когда ещё она сможет восстановить внешность? Фарид и тогда не сможет забыть, какой она стала после пожара. У него будут другие женщины и жены. Но Зухра не должна довести до этого! Она отомстит – и тогда Хадижа лишится красоты, Фарид останется с двумя изуродованными женами – с Хадижей и с ней, Зухрой! Да-да! Она должна так провернуть дела, чтобы Фарид стал ее мужем. И оставался с ней и Хадижей до конца дней!
Зухра сжала кулаки, встала с дивана и подошла к огромному старому вазону, в котором выращивала свои любимые черные розы. Ни  Фарид, ни его мать не знали о кусте черных роз, который Зухра выращивала на крыше. Когда в последний раз кто-то из них поднимался на крышу? Только когда лара Джабира искала здесь беременную Хадижу после того, как та сбежала в Фес к дяде Али, а старуха принялась искать ее по всему дому и на крыше, вспомнив пустые угрозы Зухры.
Женщина подошла и с улыбкой погладила распустившиеся бутоны, а потом сорвала самый крупный цветок. Зухра безжалостно сжала головку цветка и пальцами разодрала розу, а потом, распрямив ладонь, осмотрела черные атласные лепестки. Некоторые были помяты, скомканы, но Зухра, зло смеясь, подбросила их вверх. Черные лепестки были подхвачены порывом ветра, который унес их куда-то в сторону.
- Вот так я поступлю с Хадижей. То же сделаю и с Фаридом. Придет мое время. Когда-нибудь. Нет, скоро придет! Время мести!
Она скривила губы, лицо ее перекосилось в отвратительной усмешке, глаза сверкали от ярости и предвкушения, Зухра стояла почти у края крыши, обнимая себя за плечи, и улыбалась.



33. Часть 34. Глава 33. Рио-де-Жанейро. Письмо от Фарида.



После того, как отец отобрал у Хадижи сотовый, а потом вернул, но уже с другим номером, девушка стала бояться звонков с незнакомых номеров. Ей казалось, что Фарид может узнать и этот номер телефона каким-нибудь хитроумным способом. В прошлый раз номер ее сотового Фарид узнал у дяди Абдула. Но теперь отец приказал, чтобы она звонила только узкому кругу лиц – это его семья, Жади, Латифа, тетя Назира (так уж и быть!), Самира и Эмми, Амин. Да, ещё Зорайдэ и дядя Али. Даже Кариме не стоило знать ее номер, так как сплетница дружит с ларой Дунией, а та – жена дяди Абдула, приятеля деда Фарида.
Хадижа дала отцу слово, что не станет никогда больше разговаривать по телефону ни с Фаридом, ни с кем-либо из его семьи.
Поэтому, когда в гостиной зазвонил телефон и трубку сняла главная служанка Мириам, возникла неприятная ситуация. Мириам испуганно ответила, что Хадижи нет дома, а отвечать на звонки из Феса им запрещено! Зулейка не успела подойти, чтобы поговорить с позвонившим, а Мириам уже положила трубку.
- Мириам, в следующий раз зови меня. Положи трубку рядом с аппаратом и найди меня! – укорила служанку первая жена хозяина.
- Да, лара Зулейка, - опустила глаза и покорно поклонилась Мириам, прослужившая в этом доме долгие годы.
- Иди и не расстраивайся так! – милостиво отпустила ее Зулейка, узнав, кто звонил и зачем.
Рания была свидетелем этой сцены, но так и не смогла понять, кто звонил. И только услышав рассказ Мириам, когда та отчитывалась перед Зулейкой, поняла, что над Хадижей вновь нависли неприятности.
Саиду было доложено о звонке бывшей свекрови вечером, когда он  вернулся из офиса, поужинал и собрался пообщаться с детьми. Тогда Зулейка и решилась рассказать о неприятном событии. Хадижа присутствовала при этом, очень смутилась и густо покраснела, хотя в том, что позвонили из Мекнеса, ее  вины не было.
- Отец, я не знаю, зачем позвонила лара Джабира!
- Ты же слышала, дочка, ИМ захотелось иметь фотографии Амрана и Джамиля. Так сказала та женщина. Верно, Зулейка? – повернулся Саид к первой жене.
- Да, хабиби! Мириам даже спросить не успела, позвонившая женщина сама сообщила, с какой целью решила побеспокоить Хадижу: она очень соскучилась по внукам и хотела бы, чтобы Хадижа выслала фотографии.
- Но я даже не думала этого делать! – отозвалась Хадижа, у которой на глазах выступили слезы. Она боялась, что отец ей не поверит.
- Конечно, дочка, я тебе верю. Но каков бывший зять: я заблокировал твой прежний номер, не сообщил новый дяде Абдулу, хотя тот и интересовался,  хотел дать его Имаду, но я отказался. Так негодяй Фарид решил связаться с тобой через свою мать и по домашнему номеру!
Рания, которая стояла тут же, увидела, как Саид сжимает кулаки, держа руки в карманах брюк. Это явный признак ярости.
- Ещё раз всех хочу предупредить: никаких разговоров по телефону с Мекнесом! Даже если будет звонить дядя Абдул! «Хадижи нет», - так отвечайте, даже если моя дочь будет стоять рядом с телефоном! Зулейка, будет лучше, чтобы именно тебя звали, когда снова позвонят из ТОГО дома.
- Да, Саид!
- А ты, Хадижа, помни, что сделал тебе и всей нашей семье ТОТ человек! Не хочу даже называть его имени!
- Да, отец. Я всё помню! – пролепетала Хадижа.

...И вот новая беда пришла, откуда не ожидали.
Почту приносили обычно перед дневным намазом. Зулейка успевала первой просмотреть полученную корреспонденцию, отложить отдельно счета, выбросить рекламные проспекты, выбрать письма, адресованные мужу. Газеты и письма она обычно сразу же относила в кабинет Саида.
Правда, после возвращения Фатимы Саид позволил беглянке читать его газеты даже до его прихода домой, что Фатима и делала с огромным удовольствием, демонстративно располагаясь с прессой в руках на диване в гостиной. Она разворачивала очередную газету и с упоением читала новости, держа в одной руке газетные листы, а в другой – чашку с кофе или с чаем. Иногда к ней пристраивалась Хадижа, и они вместе обсуждали события из колонки с происшествиями или рубрику о моде.
Потом Фатима аккуратно складывала газеты и возвращала Зулейке или сама относила их в кабинет мужа.
Ранию это всё почему-то страшно бесило! До побега Фатима интересовалась многими вещами, в том числе читала газеты, но в основном любила полистать женские журналы. Но теперь был настоящий всплеск интереса к событиям в стране и мире. Рания такого не понимала. Лучше бы глянцевые журналы покупали и сплетничали о том, что там написано. А тут ещё и Хадижа стала близкой подругой Фатимы!
Рания же считала себя обязанной присматривать за девушкой. Этим она могла бы заслужить благосклонность Саида, так ей казалось. Догадываясь, что Фарид не оставит Хадижу в покое, Рания незаметно следовала за девчонкой по всему дому, подозревая, что дочка Жади может сама позвонить бывшему мужу или ответить на его звонок. И что с того, что Саид запретил ему звонить? И номер поменял – как будто это большое препятствие! Вспомнить, какие фокусы проделывала Жади, никого никогда не боясь, так почему бы и Хадиже не стать такой?
И она смогла подловить Хадижу! Пусть девушка не сама попыталась связаться с мужем, бывший он или так только Саиду хотелось думать, но Хадижа совершила промах.
Всё случилось, когда в этот день принесли почту, но не в привычное время. Охранник передал Мириам пакет с газетами и письмами, чтобы та отнесла прессу в дом. Зулейка не успела вернуться из Торгового центра, куда возила старшего сына за подарком для него и одеждой младшим детям. Почту Мириам оставила на привычном месте, т.е. на рабочем столе Саида в гостиной, где он иногда любил работать за компьютером, наблюдая из своего рабочего укрытия за семейством. Это был тихий уголок в стороне за колоннами. 
Вернувшись, Зулейка и разобрала бы почту. Но Фатиме захотелось просмотреть прессу сразу же. Вредная вторая жена начинала понемногу показывать свой капризный характер, давая понять той же Рании, кто в семье фаворитка.
Спустившись по лестнице, Фатима попросила Хадижу принести любую газету, например, ту...  Рания даже не смогла запомнить ее название! Фатима заглянула в кухню, чтобы попросить Мириам приготовить для нее чай и сладости, кстати, узнав, какие из них имеются в доме на тот момент, а Хадижа подошла к столу, вытащила кипу газет и писем из бумажного пакета и принялась перебирать их.
Рания старалась оставаться незамеченной, стоя за ажурной решеткой, отделявшей часть гостиной от прохода в сторону кухни. До этого она сидела у комнатного фонтана, играя ладонью с плавающими лепестками. Когда Фатима скрылась в кухне, тогда и Рания поднялась с места, где сидела, прошла в укрытие, где можно было услышать, о чем говорит в кухне Фатима, но откуда было видно, как Хадижа выбирает газету по просьбе подружки.
Вдруг Хадижа замерла, и Рании показалось, что у девушки широко распахнулись глаза. Что она увидела? Думая, что делает это незаметно, Хадижа огляделась и вдруг сунула большой тонкий конверт между страницами выбранной газеты. Взяв ещё пару газет, Хадижа спешно направилась к лестнице.
Рания не усомнилась, что дело нечисто, но что за письмо пришло в таком большом конверте? Обычно в таком формате приходят рекламные буклеты. Но никогда их не приносят в конвертах, да ещё с марками. А на белом конверте, который спрятала Хадижа, Рания явственно заметила несколько наклеенных марок!
- Ах! Это же письмо из Марокко! Откуда ещё может получать письма Хадижа?! Саиду никогда не приходили такие письма. Но разве Хадижа заинтересовалась бы письмами отца? Нет, тут что-то не так!
Когда девушка поднялась по лестнице, явно спеша к себе в комнату, Рания выждала, когда то же сделает и Фатима, возвращающаяся из кухни с блюдом вкусностей. Следом за второй женой шла Мириам, неся поднос с двумя чашками чая. Служанка с упреком бормотала, что сама принесла бы тарелку с выпечкой, зачем же лара Фатима так себя утруждает?
Рания решила, что пора и ей подняться на второй этаж. Из комнаты легче вести наблюдение. И точно: Фатима занесла блюдо к себе, быстро забрав у огорченной Мириам поднос с чаем и отправив служанку обратно на кухню. Потом Фатима подошла к двери Хадижи и постучала. Та выглянула и протянула газеты, Фатима ушла. А Хадижа осталась с похищенным письмом у себя.
И тогда Рания, подсмотрев всё это через узенькую щель между дверью и косяком своей комнаты, вышла в коридор и подкралась к двери Хадижи. О, если в других комнатах двери опасно скрипели или туго открывались-закрывались, выдавая своих хозяев, то Рания позаботилась о том, чтобы с дверьми в комнатах Хадижи и Фатимы такого не происходило, как и в её собственной. Их в отсутствии хозяек специально смазали. Теперь у Рании была возможность приоткрыть чужую дверь легко и без скрипа. И сейчас это пригодилось.
Рания увидела, как Хадижа, сидя в кресле, в ошеломлении перебирает какие-то фотографии. Глаза девушки при этом были полны ужаса. Потом Хадижа и вовсе закрыла глаза, покачала головой, затем вложила снимки обратно в конверт, туда же сунула и исписанный ручкой лист с каким-то тестом, потом, беспомощно оглядевшись, спрятала странное письмо в ящик столика у кровати. После этого Хадижа без сил  вновь опустилась в кресло, забравшись в него с ногами, как будто желая сжаться в комок, и закрыла руками лицо.
- Что в том письме?! Что за фотографии прислали? Кто? И кому?! – задавала себе вопросы Рания, прильнув к чуть-чуть приоткрытой двери.
Вдруг она услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Аллах, и вовсе не  кто-то, а Зулейка! Это ее шаги. И кому бы ещё подниматься на второй этаж, если Хадижа и Фатима в своих комнатах, няня с Назрин гуляет в саду вместе с другой няней и остальными детьми. Рании ничего не оставалось, как сделать вид, что она идет по коридору в сторону лестницы.
- Рания, твоего сына отпустили сегодня из школы немного раньше. У них учитель заболел, кажется. Я забрала Мунира из школы.
- Спасибо, Зулейка, - улыбнулась интриганка, тут же поняв, что следует немедленно сделать: выманить Хадижу из комнаты, если она сама не выйдет в ближайшее время, и попросить Мунира зайти в комнату сестры и забрать из ящика конверт. Рания сама хотела удовлетворить любопытство, но и конверт должен оказаться у Саида. Вот только снова придется использовать Мунирчика. Пусть сынок передаст отцу письмо, полученное Хадижей. Она придумает, как сын должен будет объяснить, откуда оно у него. Впрочем... Зачем втягивать Мунира и в это? Она сама отдаст Саиду письмо, найдет, что сказать.
Когда она вошла в комнату сына, мальчик как раз разбирал школьный рюкзак.
- Аллах! Сыночек, какой ты у меня умный! Молодец, сыночек! – похвалила она ребенка, услышав, что сегодня он получил две высшие оценки по трудным предметам.
Поговорив ещё о разных вещах, пообещав сыну купить такую же игру, такую получил Амир сегодня в Торговом центре, Рания жалостливым голосом рассказала, что видела, как его сестра Хадижа получила какое-то страшное письмо неизвестно от кого, но скрывает это от их отца.
- Она положила тот большой конверт в ящик низенького столика у кровати. Но мне кажется, что твоя сестра не захочет или побоится рассказать об этом отцу. Сыночек, так не должно быть! Девушка не имеет права что-то скрывать от семьи! Я так переживаю за Хадижу!
- Мама, я схожу к ней, заберу письмо и отдам его отцу! Или скажу ему, что Хадижа от него что-то скрывает!
- Нет, нет, сыночек! Не так надо сделать! Иначе Хадижа перепрячет конверт с письмом. Я вот о чем подумала...
И Рания, которой хотелось увидеть те снимки, так испугавшие дочку Жади, уговорила сына сначала принести письмо ей. Ведь мамочка должна знать страшный секрет, который скрывает Хадижа, а то вдруг он опасен для семьи? А  потом Мунирчик должен будет отнести письмо отцу, сказав, что наткнулся на него случайно, когда решил поискать хорошую ручку в комнате сестры.
- Мунирчик, ведь ты жаловался, что у тебя плохо пишет ручка! Но тебе же надо делать уроки! Посмотри, как мажет стержень!  - и Рания схватила шариковую ручку, лежавшую на тетрадке сына, провела несколько линий на клейком отрывном листке. - Твоя работа смотрится неряшливо. Сходи, сыночек, к Хадиже, поищи у нее в комнате ручку. Наверняка, у нее есть, лежит в ящике стола у кровати. Иди, но постарайся попасть в комнату, когда сестры там не будет! Иначе она закатит скандал! И письмо отберет!
Сообразительный мальчик кивнул и поспешил выполнить поручение матери. И ему повезло: Хадижа как раз зашла в комнату Фатимы. Мунир, спокойно открыв дверь, вошел в комнату сестры и сразу же выдвинул ящик в столике, о котором говорила мать. Достав письмо, спрятал его под рубашку, как посоветовала  Рания, и только после этого схватил с полочки под зеркалом роскошную ручку, кем-то подаренную Хадиже и с тех пор украшавшую собой  интерьер наряду с рядами  флаконов духов, несколькими тюбиками кремов и прочей косметикой.
Выходя, Мунир столкнулся с Фатимой и Хадижей. Мунир не растерялся и заговорил первый.
- Я взял у тебя ручку! В моей мажет паста и вообще – скоро закончится. Я верну, когда мама купит новую! – помахал ребенок изящной дорогой вещицей.
- Мунир, не забудь мне ее вернуть! Самира привезла мне ручку как сувенир из Италии!
- Понял! Верну! – кивнул мальчик и поспешил сбежать, как будто опасаясь, что Хадижа передумает и отберет у него взятую без спроса вещь.
- Мда, Хадижа... Мне бы не понравилось, если бы мальчишка в мое отсутствие зашел в мою комнату! – заметила Фатима. – Ещё неизвестно, ручка ли была причиной его появления у тебя.
У Хадижи от ее слов похолодело сердце. Она сразу же подумала о ненадежно спрятанном письме. Но они с Фатимой собрались погулять в саду, спешили к Назрин. И Хадижа беспечно решила перепрятать письмо чуть позже. Тем более что у Мунира в руках ничего, кроме ее ручки, не было. 
И пока Хадижа и Фатима гуляли по дорожкам сада, любуясь розами, вдыхая их аромат, сюсюкая с Назрин, Рания жадно впилась в добычу. Она усадила сына делать уроки, похвалив за сообразительность – у Хадижи не появилось подозрений, ведь он забрал у сестры ручку. Сама же вернулась к себе в комнату, закрыла дверь на стилизованную под старину задвижку и буквально вцепилась в конверт. 
Она достала снимки и схватила листок с письмом, исписанным корявым почерком малообразованного человека, который не привык писать. Впрочем, теперь, когда все пользуются компьютерами, навыки красивого почерка утрачивают даже те люди, которые  некогда ими обладали. В каллиграфии следует упражняться ежедневно, как делают это в школе ученики.
Но потом Рания поняла, что письмо это написано Фаридом. А на фотографиях с ужасом узнала Зухру, но до такой степени изуродованную, что Ранию едва не затошнило, когда она поняла, кто это на снимках – с оскаленным лицом, с горящими ненавистью глазами!
- Саид должен это увидеть! Должен! – убеждала она себя, хотя в любом случае письмо оказалось бы у мужа. Даже слова, написанные Фаридом, не произвели на нее впечатления такой силы, как фотографии. – Аллах! Хадиже очень повезло, что Саид спас ее от такого мужа! Только рыбак из Эс-Сувейры был  хуже!
И Ранию передернуло от отвращения.
...Тем временем молодые матери сидели в беседке, держа на руках Назрин и Амрана. Джамиль же, недавно научившись ходить, рвался топать по дорожке вместе с няней.
Девушки болтали о разном, но у Хадижи не выходили из головы ни письмо Фарида, ни страшные фотографии Зухры. О, нет, Хадижа вовсе не злорадствовала, увидев, каким стало лицо несчастной, что случилось с ее некогда великолепными волосами. Она находилась в шоке от увиденного! Хадижа думала лишь о том, что такая же участь могла ждать и ее, останься она в Мекнесе в семье Фарида. Как были сделаны снимки? Судя по фото, Зухра не была согласна на фотосессию. Это чувствовалось по выражению ее лица, по тому, в каких позах застал ее «фотограф». Ей же удавалось увернуться от снимавшего, наверняка ругалась, кричала, что против, что не хочет. Но Фарид не переставал снимать ее на свой смартфон.
Теперь Хадижа понимала, что имел в виду Фарид, когда написал, что иначе оценивает ее внешность, что Хадижа кажется ему красавицей, и теперь у нее не будет соперницы. Он умолял ее подумать и вернуться. А ещё просил прислать ему фотографии сыновей. Если отец запрещает это делать, то пусть Хадижа отправит фотографии мальчиков на телефон Дайнаб, а сестра перешлет ему. Лара Джабира тоже очень хочет увидеть внуков. Он много всего написал, что когда-то могло тронуть сердце Хадижи. Но не теперь. Даже если бы не были присланы эти фотографии! Но Фарид ошибся: желая угодить Хадиже, показать, что Зухра ей больше не соперница, он лишь напомнил ей, каким жестоким он умеет быть.
- Аллах! Как он мог подумать, что я одобрю его за такой поступок! – задумавшись, вслух произнесла девушка, гладя сына по головке.
- Ты что-то сказала? – удивленно спросила Фатима.
- Нет, это мысли вслух.
- Не хочешь рассказать, что тебя так тревожит? Утром ты была веселой, беззаботной, радовалась, что твои сыновья хорошо перенесли процедуру с переливанием крови. А потом вдруг стала озабоченной, рассеянной... Что случилось? Какие-то плохие вести?
Хадижа кусала губы, не зная, может ли она поделиться с Фатимой своей тайной. Хотелось бы, но что произойдет с ее подругой, когда она увидит снимки Зухры или услышит, что Фарид прислал ей письмо? Фатима может вспомнить ВСЁ, и тогда в семье начнется новая буря. Хадижа не желала неприятностей Фатиме, поэтому пусть память и дальше к жене отца не возвращается.
 А как хотелось поделиться, кому-то рассказать! Но даже матери или тете Латифе она не позвонила, ещё не решила, стоит ли это делать. Ведь мама сразу же всполошится, позвонит дяде Али, ещё и отец узнает. И как тогда она объяснит ему, что скрыла получение письма?
Хадижа сочла, что, как только вернется сегодня вечером отец, она тут же принесет ему это письмо, признается, что любопытство заставило ее вскрыть и прочитать письмо и рассмотреть снимки. Пусть отец сам дальше принимает решение, что делать. Но, собственно, никто никакие фотографии Амрана и Джамиля высылать в Мекнес не собирается!
А потом уже Хадижа расскажет об этой истории маме и тете Латифе. Дома итак все узнают новость от отца. Ведь случится скандал. И обиды будут. До Самиры не дозвониться – как всегда! А Фатима – она может обидеться, что не доверилась ей. Но Хадижа боится за ее психику, вот почему не может рассказать!
- Фатима, есть кое-что, но я боюсь с тобой делиться такой тайной. Сначала посоветуюсь с отцом, потом ты тоже узнаешь, если он разрешит рассказать.
- Странно... Ты меня пугаешь, Хадижа... Что случилось? Почему не можешь рассказать? – забеспокоилась Фатима, которой стало вдруг не по себе. Но она быстро догадалась, в чем может быть дело. Это касалось Зухры и Фарида. Не иначе! Что эти твари снова придумали? Фатима прижала к себе дочь, как будто Фарид и Зухра могли телепортироваться из Марокко прямо к ним в сад и отобрать у нее Назрин.
- Да, Фатима, тебе пока лучше ничего не знать, - догадавшись, что Фатима о чем-то догадалась, подтвердила Хадижа.
Наступил вечер. Уже стемнело, на небо выкатилась огромная луна, пребывая на пике полнолуния.  Хадижа нервничала и поэтому продолжала бродить по дорожкам сада, слушая стрекотание сверчков, вдыхая разлитые в теплом вечернем воздухе ароматы роз и разной растительности из сада. В кустах громко вопила какая-то птица. А на душе у Хадижи становилось все тревожнее.
Она уже поговорила по сотовому с матерью, решив не тревожить тетю Латифу. Но и с мамой Хадижа говорила обтекаемо, не рассказывая, что случилось. Когда Жади начала уже не на шутку тревожиться, поняв, что дочь не решается рассказать о чем-то очень серьезном, Хадижа расплакалась и пообещала, что завтра она обо всем ей расскажет. Только сначала она поговорит с отцом. Но это только подстегнуло Жади к новым расспросам. И тогда Хадиже пришлось пообещать, что позвонит и обо всем расскажет сразу же после беседы с отцом, т.е. уже сегодня!
Наконец, Хадижа услышала, как к воротам особняка подъехала машина. Хадижа узнала автомобиль по шороху шин. Она тут же бросилась в дом, успев заметить, что на балкон своей комнаты вышла Рания. Наверно, тоже поджидала, когда приедет отец. На Хадижу жена отца даже не взглянула.
Когда Хадижа вбежала в свою комнату и выдернула ящик из столика, она даже не удивилась, не найдя там письмо. Ну, конечно! Мунир не просто так заходил в ее комнату, а Рания всё видела, стоя возле решетки, когда она, Хадижа,  перебирала почту, заметила, конечно, как забрала конверт! И теперь отец узнает о письме Фарида не от нее, а от Рании!
- Какая же Рания подлая! – простонала Хадижа, опускаясь на кровать. Зазвонил сотовый, но Хадижа сбросила звонок, хотя и видела, что это от мамы. Она ждала бури, которая вот-вот разразится. У Хадижи зачесались руки от желания побить брата. Мунир однажды уже получил от Фатимы, когда растоптал очень дорогое украшение. Об этом ей рассказала Зулейка. Теперь Хадиже нисколько не было его жаль – пусть парнишка действовал по указанию матери, но он зашел в ее комнату и рылся в вещах! Откуда Рании знать, где она спрятала письмо?
...Тем временем, даже не дав Саиду переодеться в домашние вещи, к нему явилась Рания, держа в руке какой-то конверт.
- Рания, это может подождать? – сердито и устало спросил мужчина, расстегивая рубашку.
- Нет, дорогой, ты сам просил немедленно сообщать тебе, если Фарид или кто-то из его семьи попытается связаться с Хадижей.
- Что?! – от неожиданности дернувшись,  закричал Саид. – Кто посмел?
- Вот, это письмо от Фарида с фотографиями внутри. Прислано сегодня для Хадижи, - протянула ему Рания большой конверт. – Письмо внутри. Прости, но я прочла. Признается в любви, просит вернуться вместе с сыновьями, говорит, что оценил красоту Хадижи, а теперь у нее и соперницы не будет, потому что Зухра стала уродливой, потеряв красоту на пожаре в том риаде в Марракеше.
- Аллах! Откуда это у тебя? – не верил глазам Саид, все ещё вертя в руках конверт, но не заглядывая внутрь.
- Хабиби, это письмо принесли вместе с почтой. Зулейка задержалась в Торговом центре, поэтому Мириам оставила газеты и письма на твоем столе в гостиной. Но Хадижа решила просмотреть, выбирая газеты для Фатимы. Не хочу предполагать, что твоя дочь знала, что ей должно прийти письмо. Ты же запретил всем и ей, прежде всего, в любом виде общаться с бывшим мужем и его семьей...
- Рания, как у ТЕБЯ оказалось это письмо? Если не ты забрала его из стопы  газет...
Женщина изменилась в лице. Какой прокол! Но она не растерялась, ведь до этого отрепетировала речь.
- Мунирчик пошел к сестре попросить ручку, так как у него внезапно закончилась паста, а нужно было делать уроки. Он вошел в комнату, но Хадижи там не было. Мунир сразу не заметил, что на полке лежит дорогая импортная ручка, которую Хадиже привезла из Италии Самира, он выдвинул ящик столика и нашел конверт.
- ...о котором ты ему рассказала?
- Да, и принес его мне! – проговорилась Рания, попав в простейшую ловушку Саида.
- Рания, как ты можешь втягивать сына в интриги против его сестры? Ты узнала, что Хадижа скрыла от меня письмо от Фарида. Просто расскажи мне об этом. Но ты отправила МОЕГО сына к ней в комнату, чтобы Мунир нашел и выкрал письмо! И всё для того, чтобы САМОЙ прочитать, что там написано? Уходи! Я подумаю, как ускорить твой отъезд в купленный тебе дом. Ты плохо влияешь на нашего сына. Поэтому будешь жить одна, а мы с Муниром раз в неделю будем тебя навещать. Иди!
Рания слушала его слова, открыв рот. Разве на это она рассчитывала? Аллааах! Неужели он ничего не скажет Хадиже? Его дочь совершила такой проступок!
Растерянная, ошеломленная Рания вышла из кабинета Саида. Сегодня была ее ночь, ее очередь, но Рания поняла, что Саида не стоит ждать после такой выволочки. Провинилась его дочь, а виноватой оказалось она!
- Зачем я вообще вмешалась? Пусть все текло бы своим чередом! Саиду нравится скандалить в Марокко. Там он душу отводит, снимает стресс после напряжения в Бразилии! Здесь таких, как он – много, а в Марокко он важный человек. Больше ни слова не скажу, даже если увижу, как Фарид перелезает через ограду сада и увозит Хадижу с детьми в Марокко!
Она вернулась к себе в комнату, прилегла на кровать, но потом вскочила и принялась метаться из угла в угол, потому что до нее дошли слова Саида о доме. Если он вынудит ее переехать в новый дом, о котором она когда-то мечтала, то ей, Рании, никогда не узнать судьбу украденных Фатимой украшений. Никогда! Эта мерзавка достанет золото сразу же, как только Рании не станет в этом особняке. И будет носить их! Или нет – Зулейка же узнает золото Рании! Нет, Фатима купит новую шкатулку и положит туда ее золото, а шкатулку  спрячет где-нибудь в шкафу в гардеробной. И будет по ночам доставать шкатулку и любоваться, радоваться золоту, которое так и не вернулось к законной хозяйке...
Рания устала от больных фантазий и пережитого стресса, незаметно уснула. Но и во сне она видела, как соперница  погружает руки по локоть в ее золотые украшения, черпает пригоршнями ее золото, подбрасывает его вверх, и ее кольца, браслеты, цепочки, серьги, броши и ожерелья, сверкая и мелодично, но жалобно позвякивая, осыпают воровку с ног до головы золотым дождем... А на  шее Фатимы сверкает нестерпимо ярко самое дорогое, ее любимое ожерелье с бриллиантами и изумрудами, а воровка поглаживает его тонкими пальцами, закатывая от восторга глаза и тихо посмеиваясь... Рания во сне не вспомнила, что именно это ожерелье когда-то она увезла в Марокко, и ее временный муж продал его, купив себе машину и лодки...
И пока Рания во сне и наяву терзалась у себя в спальне, Хадижа была вызвана разгневанным отцом к нему  в кабинет.
Когда девушка вошла, отец стоял в грозной позе, а, увидев ее, потряс зажатым в руке письмом.
- Ты состоишь в переписке с Фаридом? Сначала вы перезванивались, теперь переписываетесь?!
- Нет, о, Аллах, нет же! Ничего такого нет, отец, верь мне! – испуганно сказала Хадижа дрожащим голосом.
Саид, услышав такое знакомое «верь мне», сразу вспомнил Жади, когда он, трясясь от гнева, пытался уличить ее в обмане, но услышал от нее эти же слова.
- Неужели ты становишься такой же обманщицей, какой была когда-то твоя мать? Я как будто слышу голос Жади!
- Что?! Отец, я... Лучше бы я не подходила сегодня к столику с почтой! Зулейка разобрала бы ее, нашла письмо и сообщила бы тебе! И я не прочла бы его письмо, не увидела страшные фотографии Зухры и теперь не выслушивала бы твои обвинения!
Хадижа горько расплакалась.
- Ты уверяешь меня, что за моей спиной ты не общаешься с бывшим мужем? Хадижа, скажи правду! Или я напрасно увез тебя из дома этого негодяя? Может быть, ты сожалеешь, что потеряла такого мужа?
- Нет, я не общаюсь с ним! И не переписываюсь! И он мне не нужен, что бы он мне ни написал! Он жестокий и опасный человек! Посмотри на фотографии, ты видел, что он сделал с Зухрой? Но даже если не он ее изуродовал, а огонь,  как он мог насильно фотографировать несчастную, как мог подумать, что меня порадует чужое горе, даже если это Зухра так пострадала? Нормальный человек радоваться чужому горю не станет! Даже если она была моей соперницей! Моим врагом!
- Я ещё не читал письмо, не видел фотографии, - признался Саид, удивляясь себе, что гнев не позволил ему сделать очевидное – прочесть написанное. О чем говорит Хадижа? Что он там ей наобещал? Об этом нужно знать!
И пока Хадижа рыдала, хлюпая носом, сморкаясь, всхлипывая и размазывая слезы по лицу, горько стоная, Саид Рашид читал корявые строчки, написанные  бывшим зятем. На его лице несколько раз менялось выражение – от гнева до презрения и отвращения.
- Мерзавец! Дешевой лестью пытается соблазнить мою дочь! – скомкав исписанный лист, возмущенно произнес он. – Неужели он думает, что ты поддашься его словам?!
- Он...ууууу...  думает, что... уууу... я всё ещё...уууу...  его люблю... уууу, - завывая, пояснила Хадижа, глядя на сжатый в отцовском кулаке лист с признаниями Фарида.
- Но ведь это не так? Дочка, это не так?! О, Аллах! – вопрошал Саид, вскидывая руки, боясь услышать подтверждение своим подозрениям.
- Нет!.. Ууууу... Как можно любить такого человека? – Хадижа высморкалась, найдя в кармане домашней джеллабы упаковку с бумажными платочками. - Он и со мной мог бы поступить так, как с Зухрой!...  Ааааа.... Куда исчезла его любовь, когда Зухра лишилась красоты?! Ты видел ее фотографии?
Всхлипнув, Хадижа вопросительно уставилась на отца покрасневшими,  опухшими от слез глазами. И тогда Саид вынул из конверта снимки и, разглядывая по одному, отбрасывал их от себя на пол.
- Я не удивлен. Значит, Зухра жила в его доме? Мне доносили правдивую информацию. Но почему же дядя Абдул уверял меня, чуть ли не клялся, что в доме его приятеля Рашида нет никакой Зухры!
- Ты же читал, в письме написано, что она теперь их служанка!
- Ну, дядя Абдул..., - сердито покачал головой отец. – Иди, дочка. И успокойся, не плачь больше. И никогда ничего не скрывай от меня. Я все ещё тебе верю. Это он звонил тебе, это он написал тебе письмо. Не вздумай делиться с ними фотографиями Амрана и Джамиля. Мы не знаем, что они задумали.
Произнося это, Саид грозил ей поднятым вверх указательным пальцем.
- Хорошо, отец! – согласилась Хадижа, с облегчением выдохнув.
Она дошла уже до двери, но вдруг остановилась и поинтересовалась:
- Отец, как к тебе попало письмо? Я сама хотела принести и показать. Но конверт пропал, кто-то обыскал мою комнату,  нашел и унес.
- Я уже разобрался с этим, Хадижа. Иди.
- Но на конверте была приклеены красивые марокканские марки с цветами. А теперь нет ни одной марки, - кивнула она на лежавший на столе конверт. - Мунир их собирает, это он отклеил марки из Марокко. И ручку мою забрал.
- Он вернет твою ручку, не переживай. Хм, Хадижа, не будь ребенком. Ты сама уже мать, а станешь спорить с младшим братом-школьником из-за ручки?
- Он поступает подло уже не в первый раз! – отрезала Хадижа. – Его следовало бы наказать!
- Я поговорю с сыном и даже накажу, дочка! – пообещал Саид.



34. Часть 34. Глава 34. Жади и Рания.



Когда Хадижа спустилась в гостиную, тщательно умывшись, но так и не избавившись от следов слез на лице – глаза остались опухшими, внизу на диване ее встретили Зулейка и Фатима. Рания не показывалась.
- Пора ужинать. Где вы все? – переживала первая жена. – Дети уже поели, я не могла допустить, чтобы они легли спать голодными. 
- Что всё-таки случилось, Хадижа? – нахмурилась Фатима.
И тогда девушку  прорвало: Хадижа рассказала всё, что с ней произошло с утра – как она обнаружила в полученной почте письмо Фарида, как прочла его, не выдержав искушения, пересказала, что было написано в том письме... Описала страшные снимки Зухры, как и свои переживания и ощущения.
- Представьте, этот человек попытался сыграть на моих воспоминаниях, на нескольких фотографиях был снят дом и дворик с апельсиновым деревом, моя комната с диваном и кроватка Амрана... Он решил, что стоит мне всё это увидеть, как я вернусь в его объятия. Но просчитался. А когда я увидела, какой стала Зухра – о, Аллах, мне стало так страшно!
Жены Саида искренно посочувствовали ей. Хадижа не скрыла, каким образом письмо оказалось у ее отца раньше, чем она сама собралась его отдать.
- Рания всё видела и подослала в мою комнату Мунира, он нашел письмо и захватил с собой мою любимую ручку!
- Его следовало  бы выпороть. Дядя Абдул ничего не говорил на этот счет? О детях, которые роются в чужих вещах? – съязвила Фатима.
Рания, как оказалось, подслушивала  разговор,  поэтому теперь вышла из укрытия, злая и красная, возмущенная желанием второй жены наказать ее сына.
- Сын Саида неприкосновенен! – резко бросила она в сторону Фатимы. – Он не сделал ничего плохого! Если дома нет отца, то старший из братьев отвечает за поведение и поступки сестер, даже если они уже сами матери!
- Рания, ты неправильно воспитываешь своего сына! Думаю, Саид не согласится с тобой. Такими методами ты не вырастишь из него мужчину! – возразила Фатима.
- Не тебе меня учить! Лучше вспомни, куда ты спрятала мое золото!
- Что? Если ты считаешь, что я его спрятала, тогда попроси Мунира обыскать и мою комнату. Вдруг он найдет золото? – подняла брови Фатима, явно потешаясь над противницей.
- Однажды мы отыщем украденные драгоценности, Фатима, и тебе не поздоровится, даже если ты не сможешь вспомнить. Но я уверена, что к тебе давно вернулась память! – нервничая, ответила Рания.
- Ищи! А я, сколько ни напрягаюсь, ну никак не могу вспомнить. Ничего, совсем ничего! И что с моей головой? Ха-ха!
Две молодые красивые женщины, две жены богатого и уважаемого человека, соперницы и заклятые врагини, которые не могли поделить мужчину... При том, что с Зулейкой ни одна, ни другая не ссорились. Противостояли только друг другу. Фатима осознавала превосходство над «хромой уткой», которой стала Рания, поскольку ей вот-вот предстояло покинуть особняк. Когда-то Рания гордилась бы тем, что стала хозяйкой отдельного дома, получив особняк как первая жена. Но теперь похоже на то, что ее просто выселяют, скорее – отселяют из семьи! Оттого она и бесилась! А ещё злосчастное золото, которое Фатима никак не решалась вернуть!
Фатима заметила, как старалась вторая жена нарядиться, выходя утром из комнаты, как красиво причесывала волосы, как тщательно накладывала косметику, какие дорогие и приятные духи носила она каждый день! Но вот цели достичь не могла – Саид появлялся дома поздно вечером. А для кого Рания так старалась? Не перед Зулейкой и Фатимой же так самоутверждалась?
Вот и теперь на склочнице сверкало золото, а платье вторая жена успела снова сменить: днем гуляла по дому и в саду в синем марокканском кафтане, а теперь вышла в гостиную в длинной зеленой юбке и необычного фасона блузке,  явно предназначенной  не для ужина в кругу семьи. Но где ещё Рания могла в ней покрасоваться? Давненько в их семье не было праздников с большим количеством гостей!
Кстати, сама Фатима наслаждалась возможностью носить дома европейскую одежду – легкие джинсы и футболку с короткими рукавами и надписью на английском: что-то такое про чтение книг. Саид перестал спорить с ней из-за джинсов. Она и в этом смогла победить! Но как надолго? Не до того ли времени, когда к ней «вернется память»?
Девушка оглянулась на Хадижу. А та оставалась бессловесной свидетельницей их с Ранией перепалки. И дочь Саида она тоже понимала!
Да, Хадижа предпочла не вмешиваться. Но как же ей хотелось сказать Рании что-нибудь обидное! Но сделать это она не могла –   итак уже была виновата в истории с письмом, а тут ещё и в скандале участвовать? Но вмешалась Зулейка, приказав занять места за столом, как только спустится в гостиную Саид. А пока – замолчать!
А вскоре появился Саид и сообщил семье, пока все рассаживались за столом, что к детям Хадижи в ближайшие дни придет доктор, тот самый, который дал донорскую кровь. Сид Азиз – детский врач, он проведет осмотр малышей, чтобы понять, как себя чувствуют близнецы.
- Доктор будет посещать моих внуков не один раз, а сколько потребуется для наблюдения за их здоровьем. Мне кажется, что доктору Азизу стоит найти место врача в Рио. Я сам поищу для него клинику, найду хорошую вакансию детского врача. Или даже сам такую вакансию помогу создать и профинансирую. Боюсь, что иначе он может вернуться в Сан-Паулу к родителям. Но разве не может случиться так, что он снова понадобится? Не дай Аллах, конечно!
Хадижа благодарно кивала, а Зулейка уверила, что она проследит, чтобы визит врача прошел, как следует, и чтобы мальчики были готовы к его приходу.
- Да, но хочу, чтобы и ты, Хадижа, находилась рядом с детьми. Ты же мать Амрана и Джамиля. Возможно, доктору нужно будет задать тебе вопросы о детях. Будь внимательно, отвечай, не стесняясь.
- Да, отец, - обещала Хадижа, не подозревая о замыслах отца.
Саид же собрался не только заняться трудоустройством спасителя его внуков, но и найти способ познакомиться с семьей доктора, присмотреться, выяснить, правда ли всё то, что он узнал из собранного ранее досье. Какой доктор Азиз человек? Возможно ли найти с ним общий язык как ему, Саида Рашиду, так и Хадиже?  А что дальше - будет видно...
После ужина, прошедшего в настороженном молчании, Хадижа закрылась у себя в комнате и тогда только позвонила сильно встревоженной матери.
Жади уже не знала, что думать. Они с Латифой предположили, что Амрану или Джамилю стало хуже, а от них это скрывают. Латифа попросила Керима позвонить знакомым, отыскать Азиза, уже покинувшего гостеприимный особняк Феррасов и устроившегося в каком-то отеле,  и у него узнать, что могло случиться с малышами? Возможно, он что-то знает? Но доктор Азиз не знал, но пообещал завтра же выяснить, так как сид Саид пригласил его посещать близнецов в качестве их доктора.
Жади и Латифа пребывали в недоумении, не зная причины и не понимая, почему Хадижа все ещё молчит.
После телефонных разговоров  с Латифой расстроенная Жади предпочла приехать в дом родственницы, теперь сидела в ее гостиной, где Латифа угощала сестру чаем и вкусно пахнущим корицей печеньем. Керим удалился наверх в комнату – отдыхать, устав после тяжелого дня работы в кафе, давая родственницам поболтать.
- Позвони дяде Али и не терзай себя так, Жади! – посоветовала Латифа.
- Да, так и сделаю! – решила мать Хадижи и набрала нужный номер телефона, но не домашнего в риаде дяди Али, а Зорайдэ.
К счастью,  у Зорайдэ был собственный сотовый, поэтому опасаться, что трубку схватит та же сплетница Карима, не приходилось. Жади рассказала, что беспокоится за Хадижу. Дочка что-то скрывает и нервничает, но ей не говорит, в чем дело. Но Зорайдэ тоже ничего не было известно, так как Хадижа не звонила в Марокко.
- О, Аллах! Что могло случиться? Зорайдэ, расспроси Кариму! Возможно, она слышала что-нибудь на медине? – умоляла Жади, сжимая сотовый, находясь за несколько тысяч километров от Марокко  – на другом берегу Атлантики.
- Жади, твоя дочь в Рио, а не в Фесе! – напомнила ей старая Зорайдэ. – На нашей местной медине никто не обсуждает Хадижу!
- Да? А если Хадижа узнала, что дядя Абдул сосватал ее Имаду или ещё кому-нибудь? Ее сосватали, Хадиже сказали, а мы не знаем, я – не знаю! В  глазах дяди Абдула рейтинг моей дочери - разведенной невесты упал настолько, что мне страшно думать, кого он может выбрать для моей Хадижи.
- Жади, не говори так, о, Аллах! Если бы дело было в этом, мы бы знали. И сид Али точно бы уже знал, и Карима – даже раньше него принесла бы нам сплетню! О таком событии, как муж для разведенной дочери Саида Рашида, заговорила бы вся медина – ты права.  Но нам ничего неизвестно. Значит, нет такого.
- Вот и ты, Зорайдэ, называешь мою дочь разведенной. Но лучше не иметь мужа совсем, чем жить с таким чудовищем!
- Жади, не придирайся к словам. Разве я не желаю добра Хадиже? Но она разведена, это не секрет, а здесь в Фесе свои обычаи. И ты сама ее так назвала, но даже не заметила. Людям не закроешь рты, они имеют свое мнение о разведенных женщинах, даже если это дочь уважаемого человека. И какой бы она ни была чудесной девушкой, все равно найдутся те, кто обольет ее презрением или грязью!
- Ну и пусть! Пусть говорят и думают, что угодно! А я рада, что Хадижа освободилась от брака с таким мерзавцем. Ему пара – только та самая Зухра!
- Жади, мы ничего не знаем, но если что-то станет известно, я тебе сразу же сообщу! – пообещала обидевшаяся Зорайдэ. Она понимала, почему так нервничает и переживает Жади, но была задета ее тоном и словами.
Жади почувствовала, поняла, что обидела любимую Зорайдэ.
- Прости меня, прости, Зорайдэ! Не обижайся, ради Аллаха, я не хотела тебя обидеть! Но я та боюсь за Хадижу, что ее снова заставят страдать, что перестаю себя контролировать! Сама не знаю, что говорю!
- Конечно, Жади, я всё понимаю, - ответила женщина, и ее голос был уже не таким отчужденным. Но тут подоспела Карима – Жади явно расслышала ее восклицания, пока сплетница приближалась к хозяйке дома, сообщая, что сид Али вернулся.
- Зорайдэ, сид Али пришел, про тебя спрашивает!.. А с кем ты разговаривала? С кем? Кто звонил? Из Бразилии? Да?..
Что было дальше, Жади дослушать не удалось – Зорайдэ выключила сотовый.
И вот теперь Жади и Латифа обсуждали уже версию возможного замужества Хадижи.
- Нет, сестра, я не позволю снова испортить жизнь моей дочери! Имад – муж Хадижи? Имада сид Абдул хочет навязать? Он что – мяч, которого отфутболивают от невесты к невесте? Но почему игра только на нашем семейном поле? Сначала Сумайя, потом Самира, Лейла тоже - по слухам, а теперь и Хадижа. Аллах, за что?!
- Жади, успокойся! Ты сама это придумываешь. Если бы так было, то Зорайдэ знала бы. Карима уже позвонила бы и расписала историю всеми красками. Значит, дело  не в этом.
- Латифа, я ещё раз позвоню Хадиже, но если она мне не ответит, то позвоню Саиду. И хотя он очень не любит со мной говорить по телефону, но ему придется ответить на вопросы и выслушать меня!
- Только не наговори лишнего, чтобы не сделать хуже своей дочери!
- Знаешь, Латифа, порой я завидую тебе: если бы Хадижа выросла такой же самостоятельной, как Самира, ее судьба сложилась бы намного счастливее.
- Каждый видит счастье по-разному. Жади, у тебя уже есть внуки, это прекрасно! Но соглашусь  – Хадижа была несчастлива в браке и столько всего пережила! А у Самиры нет ни семьи, ни детей. 
- Есть Лео, у Самиры есть любимая работа. О детях она пока не думает. Значит, племянница ещё не готова к ним морально. Твоя дочь счастлива по-своему, потому что сама выбрала свою судьбу. А Хадижа вынуждена подчиняться воле дяди Абдула, даже не родного отца, современного человека, а старика, который все ещё живет по законам и обычаям столетней давности!
- Жади, ты так себя распалила, что даже не слышишь, что твой сотовый звонит! – укоризненно сказала Латифа, кивая на сумку, куда Жади сердито сунула свой мобильник после разговора с Фесом.
К счастью, звонила Хадижа. Жади от волнения пролила на платье чай, но даже не обратила на это внимание. На дорогом светлом платье среди крупных ярких цветов расплылось пятно от чая. Латифа ахнула, но смогла только бросить ей на колени льняную салфетку, хотя сестра даже не поняла – зачем. Она схватила телефон и прижала к уху.
- Дочка, что случилось?! – Жади сразу же напала на дочь. – Что?!...
Латифа не лезла к ней с расспросами, не перебивала. О чем говорит Хадижа, слышно не было, т.е. хотя голос девушки нервно дрожал в трубке, но слов было не разобрать.
Наконец, Жади принялась успокаивать Хадижу.
- Ничего не бойся, моя принцесса! Помни, что ты в доме отца как в самой настоящей крепости. Фарид не посмеет и не сможет до тебя добраться. А письмами и звонками он не причинит тебе и детям вред. Но не дай ему уговорить себя. Хадижа, умоляю, не поддавайся на его медовые речи!
Кажется, Хадижа возразила, что дело вовсе не в этом. Не Фарида она опасается или того, что он сумет уговорить ее вернуться. Нет!
- Тогда что, дочка? – Жади, вероятно, упустила что-то, а теперь не могла понять. – ...Рания?! Как? Это кобра опять вредит тебе? Я позвоню и поговорю с ней! И не спорь со мной, Хадижа! Почему эта женщина продолжает портить тебе жизнь?
Потом она тоже отключила телефон, потому что Хадижа закончила разговор, запретив Жади вмешиваться.
- Латифа, представь, бывший муж Хадижи прислал ей письмо...
И Жади пересказала историю с украденным письмом, и о том, что именно написал ей негодяй Фарид и какие фотографии прислал.
- Аллах! Жади! – испуганно прикоснулась пальцами к губам Латифа. -  Он все ещё не забыл Хадижу? Значит, он передумал и решил вернуть ее? Развод ведь, если посмотреть, не был последним?
- Меня это не удивляет. Но знаешь, Хадижа расстроена вовсе не из-за письма, нет!
- А почему тогда? – насторожилась Латифа, убирая протянутую руку от кружки с чаем у блюдца с выпечкой.
- Рания подсмотрела, украла это письмо из комнаты Хадижи, прочла и отдала Саиду. Не сама пошла и забрала его из комнаты моей дочери, а отправила за ним Мунира. И он послушал ее и нашел письмо. Хадижа в том доме – никто!
- И что сказал Саид?
- А что он скажет? Хадиже он поверил, что переписки не было и это первое письмо от Фарида. Ранию обещал наказать, с Муниром поговорить. Но Хадижа нервничает, расстроена, потому что история с письмом некрасивая, а Рания опять делает подлости.
- Жади, даже не знаю, что посоветовать. Но лучше не звони Рании, не устраивай скандал. Поскандалить с ней, это поссориться с Саидом, как бы он ни относился теперь к Рании.
- Хадижа говорит, что отец пригрозил как можно скорее переселить Ранию в купленный для нее дом. Но только ее одну. А Мунир все равно останется с отцом. Он и продолжит вредить Хадиже. Какой злой и вредный мальчишка! Весь в мать.
- Надо же! Чему она учит своего сына! А ведь Мунир – самый старший сын Саида, его главный наследник. А Рания портит его, она совсем не думает о будущем сына. Мунир должен быть достоин отца. А она подначивает делать гадости женщинам.
Латифа погладила свой уже хорошо округлившийся живот.
- Уверена, у тебя будет мальчик, - улыбнулась Жади, заметив жест сестры.
- На это воля Всевышнего. Кого Он пошлет... Но Керим надеется, что родится мальчик. Я чувствую, что он ждет сына!
Жади видела, что сестра переживает. Она так похорошела и выглядеть стало намного моложе во время беременности – кто дал бы ей возраст за сорок? Переживаемое счастье и ожидание рождения ребенка красило ее. Но страх не родить мужу сына  терзал Латифу. Она та хотела угодить ЛЮБИМОМУ мужу. Жади очень даже понимала ее. Уверена была, что с Мухамедом сестра переживала совсем иные чувства.
Глядя на Латифу, облаченную в расшитое вышивкой просторное темное платье, Жади взяла обе ее руки в свои и спросила:
- Почему ты не сделаешь УЗИ? Узнаешь пол ребенка, мальчик или девочка. И не думай о том, что внушал дядя Абдул на этот счет! Что такого в том, что ты узнаешь, кто должен родиться? Уже ничего не изменить, кто вырос в твоем животе, тот и появится на свет.
- Жади, я боюсь. Были же случаи, когда на УЗИ ошибались. А если я обнадежу Керима, а родится девочка?
- Так сделай УЗИ тайно. Давай в ближайшие дни поедем к ларе Назире и уговорим ее съездить с тобой на УЗИ: ты узнаешь пол ребенка, а она – сколько у нее малышей.
Латифе был неприятен разговор об УЗИ. Ей и хотелось узнать результат, но она страшилась поддаться искушению, а потом разочароваться, если надежды мужа не сбудутся. Поэтому подсознательно тянула до последнего - надеясь на роды. Но Латифа порадовалась, что смогла отвлечь Жади от яростного желания сию минуту разделаться с Ранией.
Вскоре Жади уехала на такси домой. Сорвалась с места, потому что Лукас позвонил и поинтересовался, где она.
И уже в автомобиле, проносясь по улицам города, Жади позвонила в дом Саида.
Трубку, как было установлено Саидом, должна была взять Зулейка. Но... Рания же была наказана, а «ее ночь» вопреки всем традициям была передана Саидом Зулейке, поэтому у телефона в гостиной осталась сидеть «на посту» Рания. И пусть было уже довольно поздно, но кто знает, вдруг снова позвонят из Марокко, чтобы выяснить, получила ли Хадижа письмо? Саид понял, что бывший зять решил нарушить уговор и уже успел переступить черту.
Рания сидела на диване и лениво листала новый, но успевший затрепаться  журнал из стопы, появившейся вскоре после возвращения беглой одалиски. По ее капризу и с позволения Саида водители раз в неделю скупали женские журналы, если, конечно, сама лара Фатима не изволила выехать с Зулейкой за покупками в Торговый центр, по пути набирая для себя книги, диски с музыкой и журналы.
Надувшись, Рания пересматривала уже не раз пролистанный журнал, как вдруг зазвонил телефон.
- О, Аллах! Что я скажу, если услышу голос Фарида?! – с ужасом осознала Рания. Но потом к ней вернулась уверенность и понимание, что если она достойно поставит Фарида или его семейство на место, тогда это вызовет уважение у Саида.
Но все обернулось иначе. Звонила Жади, очень порадовалась, что трубка в руках у Рании, после чего она так отчитала обидчицу Хадижи, что Рания могла только открывать-закрывать рот, не имея возможности вставить хоть слово в бурную речь бывшей жены Саида. Хадижа и Фатима с опаской остановились у нее за спиной, ожидая, что Рания будет говорить с Фаридом или с ларой Джабирой.
Но теперь они с удивлением наблюдали за побагровевшей третьей женой, которой только и оставалось, что дергаться, когда она пыталась сказать что-то, но не получалось, потому что ей не давали это сделать, так как заставляли слушать, только слушать!
- Хватит, Жади! – вдруг рявкнула, срываясь, Рания. – Ты здесь никто! Не смей так со мной говорить! Как ты вообще решилась позвонить в дом Саида?!... Нет, я его не позову! Да, звони на сотовый, но уже не сегодня! Сомневаюсь, что мой муж тебе ответит.
Она вдруг швырнула трубку на стол, но бросок оказался неудачным, трубка соскользнула с аппарата, стали слышны короткие гудки. Но Рания не обратила на это внимание, она развернулась и пошла к лестнице. И в какой-то момент, зацепившись взглядом за Фатиму, чуть не задохнулась от возмущения, когда поняла, ЧТО увидела!
 Одалиска не только надела одно из своих прежних платьев, много месяцев провисевших в ее гардеробной, пока хозяйка была в бегах, но и украсила шею... ожерельем! Рания в первое мгновение, проходя мимо, не смогла вспомнить, то ли это ожерелье, которое пропало вместе с другими украшениями ее и Фатимы из сейфа, или это уже из нового золота, подаренного ей Саидом после ее возвращения? Или это из пропавшего золота?
Вот о чем думала Рания, покидая гостиную после телефонного скандала с Жади. За ее спиной Фатима состроила ей рожицу и показала Хадиже. Потом подошла к столику и поправила телефон, положив трубку на место.
- Это моя мама ей позвонила! – констатировала  Хадижа. – Зачем я ей нажаловалась?
- Кто-то же должен был сказать Рании то, что она по разным причинам не услышала от тебя, от Саида, от других обитателей дома? – легкомысленно заявила Фатима, поглаживая ожерелье, которое она нашла сегодня в кармане старого платья, провисевшего на одной из вешалок в гардеробной. Находка удивила и Фатиму, и Хадижу.
- Как никто из служанок не обнаружил драгоценность в кармане? Хадижа, так вот как в этом доме заботятся о моих вещах?
- Нет, кто посмел бы прикоснуться к твоим вещам? Отец, как бы ни был зол на тебя после побега, по словам Зулейки, приказал закрыть твою комнату и не прикасаться к вещам. Никто не трогал твои вещи.
- Но у Рании были такие глаза! Что-то странное было в ее взгляде, когда она увидела на мне мое украшение.
- Фатима, а ты помнишь, когда отец купил тебе это платье? На какой праздник ты его надевала?
- Да, что-то припоминаю, - оглядывая себя, как бы нерешительно пробормотала Фатима. «О, нет, дорогая Хадижа, если это ловушка, то я в нее не попаду!» - подумала она в то же время, потому что вовсе не собиралась сдаваться. Пусть ее память еще какое-то время «не возвращается» к ней.
- Это был чудесный праздник! – напомнила Хадижа и принялась расписывать прошлое событие в деталях.
Рания же вошла к себе, села на пуфик, обняв себя руками за плечи, чувствуя, как вся дрожит – то ли так подействовала ссора с Жади, то ли от увиденного на Фатиме украшения. Откуда оно взялось? На золото у Рании память была отменная. Вот и теперь, поразмыслив, она поняла, что это вовсе не из новых подарков Саида, сделанных одалиске после ее возвращения. Нет, оно из старого золота, того, что лежало некогда в сейфе, а потом «пропало»...
- Она вспомнила и нашла наше золото! Свое и мое! Не удержалась и взяла свое украшение, надела, ходит в нем по дому в уверенности, что никто не вспомнит, откуда оно и когда у нее появилось! Но Саид вспомнит, Зулейка тоже! Нет, Фатима дразнит меня, дразнит! Она так делает, чтобы спровоцировать меня на новый сандал из-за золота, про которое в семье уже слышать никто не хочет. Саид так и сказал, что больше ничего не желает знать про мое золото! Аллах, она все-таки его нашла и достала! Она не вернет мне его!
И Рания зарыдала от полного бессилия перед несправедливостью судьбы. Почему Саид не хочет наказать воровку? И сон, который ей приснился, оказался пророческим. Нашлось ее золото, нашлось! Но как же его забрать их рук Фатимы?
Но если золото в доме, если Фатима его откуда-то достала, принесла и даже смогла взять одно из украшений, значит, золото в ее комнате? У Рании сразу же высохли слезы, прояснилось в голове.
- Только у себя в комнате она может прятать мое золото! Она же теперь считает его своим. Но нет – я войду к ней, обыщу,  всё переверну, но заберу у нее золото. И ее драгоценности унесу, пусть потом докажет, что они у нее были! Разве она не продала всё свое золото, когда сбежала?
Рании не пришло в голову, что она станет говорить, как объяснять, откуда у нее появилось пропавшее золото,  как только она покажется семье в одном из своих украшений.
- А если Саид решит, что золото вовсе не пропадало? – ахнула Рания, когда не сразу, но сообразила, в какой ловушке окажется, если вернет свое золото таким путем.
 Но искушение получить обратно украденные у нее ценности было сильнее всех остальных доводов. И Рания пообещала себе, что проникнет в комнату фаворитки в самое ближайшее время.



35. Часть 34. Глава 35. Визит доктора. Хадижа и доктор Азиз.



Доктор Азиз подъехал к особняку ко времени, которое было оговорено с Саидом Рашидом. Хозяин дома отсутствовал в связи с неотложными делами фирмы, требовавшими его участия, но доктор был встречен начальником охраны и несколькими женщинами.
Азиз, родившийся в Бразилии, но знающий обычаи исторической родины, понимал, что без присутствия доверенного мужчины семьи он не был бы допущен в дом, поэтому такой прием его не удивил. Он быстро сообразил, кто есть кто.
Видел мельком в клинике и первую жену Саида Рашида, и мать детей, которым он помог в лечении. Не стал вдаваться в то, кто из женщин в гостиной, мимо которых он прошел к детям в их комнату в сопровождении лары Зулейки, являются ещё двумя женами сида Саида. Но доктор не сомневался, что это те ослепительные красавицы с детьми на руках, расположившиеся на диване.
Лара Хадижа занималась детьми в их комнате, тут же находилась и няня. Доктор невольно остановился при виде Хадижи.  В отеле, перед тем, как отправиться по приглашению на осмотр малышей, Азиз провел для себя настоящий сеанс самовнушения: убеждал себя не пасовать перед встречей с молодой женщиной, напомнившей покойную жену.  Он даже «поговорил» мысленно с Маликой, попросив у нее прощение за то, что заинтересовался похожей на нее девушкой.
Но, настраивая себя соответствующим образом, готовясь к встрече, Азиз понимал, что его также разбирает любопытство, потому что он многое узнал из материалов в интернете. Удивительно, сколько сплетен можно собрать, сколько сведений слить в одно досье, если поставить цель узнать о человеке, который тебя интересует.
Азиз нашел и фотографии Хадижи, и прочел жуткую историю похищения ее сына в Марокко и поисков ребенка с участием сына Леонидаса Ферраса и кузины Хадижи, некоей Самиры, молодой талантливой журналистки, но весьма скандальной особы. Она дочь лары Латифы, кстати!
Материалы, которые ему попались, были написаны бразильскими журналистами или выложены папарацци, поэтому из них можно было узнать лишь то, что касалось семьи Феррасов, доны Жади - жены Лукаса Ферраса и матери Хадижи, а значит – и о ее дочери, и о внуках из Марокко.
Но что произошло в семье мужа Хадижи – об этом в бразильской прессе ничего не говорилось. А вот марокканские журналисты к данной теме интереса не проявили. Хадижа жила в Марокко, а там люди не выставляют свою семейную жизнь на показ и не позволяют лезть в нее другим, журналистам – тем более.
Любопытство Азиза было удовлетворено, но также Керим и Зейн без расспросов с его стороны, хорошо его зная, поделились некоторыми подробностями семейных неприятностей дочери Жади, двоюродной сестры Латифы. Он понял, что у Хадижи произошла семейная драма, судьба девушки  складывалась непросто.
Но больше всего информации он получил от болтливой доны Иветти. Искренно желая Хадиже и ее малышам добра, жена синьора Леонидаса  рассказала доктору всю историю проживания Хадижи у мужа. Так, Азизу стало известно о ее отношениях с мужем Фаридом, с его второй женой, ужасной женщиной, покушавшейся на ее жизнь... Марокканский престарелый дядя нашел Хадиже такого мужа!
Иветти описала поездку в Марокко с матерью Хадижи, то, как они пытались вывезти беременную дочь Жади в Бразилию, но не успели, потому что у нее начались роды. Со смехом поведала, как обманом удалось вывезти одного мальчонку, а когда нашли второго похищенного сына – то и его.
Азиза потрясло то, какой бесстрашной и сообразительной оказалась мать Хадижи. Сама дона Жади такого впечатления на него не произвела. А ведь он не раз видел в доме, где недолго гостил, обеих синьор вместе – дону Жади и дону Иветти.
Держа в голове то, что пережила Хадижа за месяцы замужества, Азиз с нетерпением ждал встречи с ней. Но когда его привели в комнату детей, он сразу же занялся мальчишками. Как детский врач, он осмотрел детей, оценил их физическое состояние. Оба мальчика чувствовали себя удовлетворительно. Азиз дал несколько советов, что следует делать дальше для того, чтобы у малышей не возникло проблем со здоровьем. Но переливание помогло, это ясно было и без анализов. Осложнений не возникло.
Азизу казалось, что Хадижу он видит мельком, не смея лишние мгновения задерживать на ней взгляд, что разговаривает с хозяйкой дома Зулейкой, но в то же время обращается к матери детей только по необходимости, заставляя себя не рассматривать девушку. Разве накануне он не убедился, сравнивая фотографию Хадижи из интернета и снимок Малики на свадебной фотографии, что девушки совсем не похожи? Их можно было  перепутать лишь со спины – похожи фигуры, скрытые под длинными платьями с рукавами до кистей рук, у обеих - пушистые светлые волосы...
У Азиза отчего-то стало легко на душе, когда он убедился, что Хадижа вблизи так мало похожа на его Малику. А когда сегодня взял в руки фотографию, где он и Малика сняты в день свадьбы, то снова явно ощутил пустоту, какой не было раньше. Он так переживал после трагической смерти любимой, что  постоянно ощущал ее присутствие, а когда смотрел на лицо жены на снимке – то непременно чувствовал.
А теперь это ушло. Пустота вместо ее присутствия. Как будто она освободила место рядом с Азизом. Он уже не раз ловил себя на таких мыслях.
Если бы сходство Хадижи и Малики было разительным, Азиз бы не вынес этого. Он был рад, что сумел столько всего узнать о Хадиже. И это позволяло  понимать, что перед ним – другая женщина. Ее жизнь совсем не была похожа на судьбу покинувшей жены. Малика – скромный цветок из марокканской общины Сан-Паулу. Хадижа принадлежала другому миру. 
- Но мне что до этого? – спрашивал он себя, удивляясь, зачем вообще проявляет столько интереса к незнакомой девушке не его круга.
И все-таки не мог заставить себя не думать о Хадиже, о ее детях, о Саиде Рашиде, доне Жади и всей той информации, которой поделился  с ним интернет.
Доктору предложили чай с мятой и сладости. Азиз не стал отказываться, сам тому удивившись. Он также выслушал поток благодарностей от матери детей и от первой жены, представительницы мужа в его отсутствие.
Азизу всё было интересно в этом особняке. Он понимал, что оказался в очень необычной семье. Но и сам вызывал огромный интерес у обитательниц дома. Женщины украдкой рассматривали его, даже Хадижа, когда думала, что он этого не видит. Одна из жен, лара Рания, не сводила с него пытливых глаз, ее оценивающие взгляды смущали его.
Лара Фатима попросила дать совет по уходу за дочерью, рассказав, что обнаружила у нее на шее прыщики. Как Азиз понял, это была вторая жена Саида, возможно, самая любимая. Это чувствовалось по ее поведению и взглядам на соперницу двух других жен. Также Фатима вела с ним беседу, не церемонясь,  задавая вопросы не только на медицинские темы.
Например, она полюбопытствовала, не предлагали ли ему в качестве новых клиентов посетить внучатых племянников Саида в Сан-Криштоване, там живет родной брат ее мужа, у которого там же по соседству проживает сын с двумя женами, недавно родившими в один день. Но и у сида Мухамеда есть маленький сын... А есть ещё сестра Саида лара Назира, которая после ЭКО ждет троих малышей....
Азиз был удивлен тем, сколько малышей в доме, сколько детей у самого Саида Рашида! Трое - у лары Зулейки, двое - у лары Рании, дочь - у лары Фатимы, а  ещё - внуки от взрослой дочери.  Впрочем, чему удивляться – традиционная восточная семья! Несколько жен, много детей. Но лара Зулейка строго пресекла возможные просьбы женщин осмотреть и их детей, ведь Саид позвал доктора только к близнецам.
Договорившись о следующем посещении, доктор покинул престижный район и отправился к себе в отель, желая в тишине разобраться с нахлынувшими  впечатлениями.
...После ухода врача все так странно смотрели на Хадижу, чего она не выдержала – занервничала и вернулась к детям, с которыми оставалась няня. С Амраном и Джамилем оказалось всё в порядке, и это главное! Хадижа знала, что теперь обязательно должна позвонить матери, рассказать, что сказал доктор.
Достав сотовый, она обнаружила не только звонок от Жади, но и несколько звонков из Марокко – от Зорайдэ, дяди Али и с удивлением увидела среди прочих номер Каримы.
- Откуда она узнала мой новый номер?! – испугалась девушка, не забыв совет отца скрыть эту информацию от болтливой служанки из дома дяди Али. Но чтобы Карима о чем-то не узнала? Она же не поняла, что ей специально могли не дать номер телефона Хадижи. Но как-то же выяснила! Хадижа решила позвонить Кариме, чтобы попросить ее не давать номер дяде Абдулу!
А пока она решила пообщаться с мамой...
Хадижа не подозревала, что в гостиной в ее отсутствие идет бурное обсуждение визита доктора и его заинтересованных взглядов в ее сторону, которые заметили все жены отца!
Когда после разговора с матерью Хадижа спускалась по лестнице в гостиную, то услышала слова Рании:
- Саиду следует знать все подробности! Мне кажется, у него свои соображения относительно этого доктора. Семье нужен личный детский врач. Поэтому его интерес к Хадиже неуместен! И кто он такой? О, Аллах! Доктор должен знать свое место!
Ей возразила Фатима:
- Откуда ты можешь знать о планах Саида? Не уверена, что муж делится ими с тобой. Если о чем-то известно, то только Зулейке. А я так думаю: Саид пригласил в наш дом сида Азиза не только как врача, есть ещё что-то! Может быть, он видит в нем потенциального зятя? А?
Рания фыркнула, а Фатима усмехнулась. Зулейка же не участвовала в их болтовне. Саид, и правда, поделился с ней некоторыми соображениями. С кем ещё из жен мог он поговорить о семейных проблемах? Он уважал ум и мудрость первой жены,  хваля себя за то, что когда-то взял Зулейку в жены. Не с Ранией же обсуждать будущее Хадижи! Но и не с Жади – из принципа.
И Фатима, пусть умна и хитра, но Саид смотрел на вторую жену как на птичку колибри, нежную, яркую, легкомысленную, милую, приятную, женщину для души.  После того, что она «выкинула» в последний год, Саид не хотел признавать за ней право советовать ему в решении серьезных проблем. Он знал, что Фатима любит Хадижу, искренно желает ей счастья. Но разве Фатима не потеряла память, которая все ещё не вернулась. А делиться с ней мыслями о новом замужестве Хадижи – значит, вспоминать жизнь дочери с Фаридом, но ничего не помнившей Фатиме ещё и придется обо всем рассказывать.
Саида пугала вероятность, что, когда Фатима услышит имена бывших родственников его дочери, к ней вдруг вернется память! И тогда ему придется действовать, наказывать фавориту за совершенные проступки, а он этого не хотел, очень не хотел! Пусть занимается их дочерью Назрин, живет спокойно в его доме и как можно дольше ничего не помнит! К тому же, Фатима явно изменилась в лучшую для него сторону, охотно приняла его,  поверив уверениям, что до потери памяти они страстно любили друг друга. Не хотелось бы, чтобы возвращалась прежняя скрытная строптивица.
Зулейка не знала всех причин, по которым именно ее Саид выбрал своим доверенным лицом, считая, что муж сделал это, так как она первая жена. Но он не говорил, что она может делиться с другими женами , о чем-то рассказывать. А Саид признался, что думает о будущем Хадижи. Да, возможно, пока и рано, и Хадижа не готова к новым отношениям, но действия неугомонного дяди Абдула в Фесе заставляли спешить.
- Аллах! Конечно, теперь я сам найду мужа дочери! Больше не совершу такой ошибки –я так доверял дяде Абдулу. Раньше у него никогда не случалось осечек. Столько пар поженил в Фесе! Слава о его мудрости в подборе невест и женихов шла и в других городах – в Марракеше, в Мекнесе... Как я мог подумать, что Хадиже он выберет внука близкого приятеля, о котором наверняка ему все было известно!
- Хабиби, не переживай! Сид Абдул выбирал мужа Хадиже в соответствии со своими представлениями о браке. Он искал традиционную марокканскую семью, и семья его приятеля показалась ему именно такой.
- Зулейка, но дядя Абдул не мог не знать о том, что у внука сида Рахима была жена! Он сам мог видеть Зухру, приезжая в Мекнес к приятелю!
- Возможно, и видел, и знал. Только к тому времени, когда он сватал Фарида и Хадижу, Зухра уже была изгнана семьей, получила развод, не жила в Фесе. Ты сам рассказывал мне об этом, я помню.
Саид сузил глаза и покивал, припоминая. Да, такое было.
- Но теперь я САМ займусь поисками жениха. Что ты думаешь о докторе Азизе? Я собрал о нем всевозможные сведения – о семье, о нем самом, о его браке. Я тебе уже кое-что рассказывал о нем, когда искали донора. И ты сама видела его в больнице. Но теперь я взглянул на этого мужчину с другой стороны. Заметил в клинике, с каким интересом он засмотрелся на мою дочь.
- А почему он заинтересовался Хадижей? Дорогой, ты говорил, что удивлен сходством Хадижи и той девушки, которая умерла во время родов... Если сид Азиз только поэтому проявил интерес к Хадиже, это не очень хорошо... Если он будет видеть в ней только тень ушедшей любимой женщины... Не знаю, Саид, сможет ли Хадижа стать счастливой в таком браке.
- Это так, Зулейка. Но что-то мне понравилось в этом парне, что-то зацепило! Если бы и Хадижа им заинтересовалась... Я теперь против того, чтобы выдавать дочь замуж против ее воли.
- Могла бы я взглянуть на фотографию... ушедшей... жены сида Азиза? – нерешительно поинтересовалась Зулейка.
Саид молча шагнул к столу, выдвинул ящик, откуда достал папку с какими-то бумагами. Ловко вынув из нее фотографию, протянул жене.
Зулейка рассматривала снимок, пристально вглядывалась в лицо девушки с таким счастливым лицом, что горько было осознавать – нет ее больше в этой жизни.
- Аллах, какая красавица ушла! Доктор не скоро сможет ее забыть, - тихо проговорила она.
- У Азиза была депрессия. Прошло много месяцев после трагической потери. Ведь доктор потерял не только жену, но и родившегося мертвым ребенка.
- Это ужасно! Огромное горе... Но все в руках Аллаха, значит, такова была ее судьба. Мактуб.
Саид невольно повел плечом, услышав слово, произнесенное Зулейкой. Мактуб, то есть «так суждено». Любимое оправдание Жади, когда они в свое время бурно ссорились, и Саид упрекал ее в том, что она никак не может забыть Лукаса, который ничего не дал ей, кроме неприятностей и сломанной жизни, но Жади смела нагло утверждать, что это Мактуб, такова ее судьба. Теперь он переживал за дочь. Но и здесь Мактуб? Нет, ничего подобного! На этот раз судьба дочери зависит только от него! Ее будущая жизнь, ее замужество – в его руках!
- Зулейка, знаю, о чем ты не решишься мне сказать – что у Хадижи двое детей, что она разведенная женщина, это плохо для семьи, что злые языки и раньше не позволяли сиду Абдулу найти для Хадижи достойную партию, даже не смотря на то, что я в Марокко уважаемый человек.
Зулейка молча вернула Саиду чужой свадебный снимок, не прерывая его речь, хотя прекрасно знала всё то, о чем он говорил. Родственники Зулейки столько сплетен передали ей ещё в то время, когда Хадижу сосватали Фариду. Но как она могла бы тогда вмешаться? Пыталась рассказать Саиду, открыть глаза, но он не понял намеков, доверившись опытному дяде, будучи погруженным в заботы о бизнесе, переживавшем кризис в экономике вместе со всем миром. Теперь положение складывалось ещё хуже. Столько всего случилось в семье, о чем известно всей медине Феса! Но она не хотела вмешиваться в дела, которыми должен заниматься Саид. Он сам всё понимает! Это она и услышала:
- ...Но даже мое финансовое положение не дало возможности найти Хадиже мужа из хорошей семьи. У людей не только длинные языки, но и память. Поведение Жади многие осуждали, а девушку, у которой мать вышла замуж за бразильца, не хотят видеть невесткой. А теперь положение ещё затруднительней.
Зулейка понимающе молча кивала.
-...Сначала скандальная история с временным мужем Рании, потом побег Фатимы,  развод Хадижи, пожар в Марракеше с поисками преступной второй жены этого негодяя!.. А неудачное сватовство Самиры для Имада? Такое точно не скоро забудут сплетники Феса. А развод моего брата с Лейлой? И это тоже. И девчонка не угомонилась, мне рассказывали, что дядя Абдул с ее отцом отправили одалиску в караван, где та сошла с ума. Что ещё? Этого предостаточно, чтобы для Хадижи в Марокко остался только такой жених, как этот Имад, ...клоун!
- Да, хабиби, в Марокко мужа для твоей дочери искать не стоит. Но есть марокканские диаспоры в Бразилии, здесь люди не так привязаны к обычаям исторической родины, не настолько фанатично придерживаются традиций... Конечно, тебе удастся выбрать мужа Хадиже среди бразильских марокканцев, иншалла!
- Иншалла, Зулейка! Пусть сбудется. Но ты наблюдай за доктором Азизом, когда он появится в нашем доме, и к Хадиже присмотрись.
- Да, Саид.
И вот теперь она слушала, о чем спорят Фатима и Рания. Они все время противостоят друг другу. Ни в чем не могут прийти к согласию. Но Рания верно заметила, что доктор Азиз не раз бросал заинтересованные взгляды на ничего не замечавшую Хадижу. Зулейка и сама это видела. Ах, вот что ещё: Рания собралась сообщить Саиду «подробности»? Она догадалась, что Саид не просто так допустил малознакомого человека в их дом, он что-то задумал. Но третья жена, желая выслужиться, поняла неверно, что задумал отец девушки.
Зулейка видела, что сид Азиз как бы сравнивал Хадижу, а не просто ее рассматривал, и ко всему – он боролся с собой, пытаясь отвести взгляд от матери близнецов, которых он осматривал.
Фатима же, кажется, прочла мысли Зулейки и высказала вслух:
- Хадижа, иди к нам! Я уверена, что ты понравилась доктору! Он так старался на тебя не смотреть, но у него не получалось! Его глаза все время искали тебя!
- Какую ерунду вы говорите! – возмутилась девушка. – Аллах! Зачем я все это услышала?! Вы сплетничаете обо мне и мужчине, которого я увидела второй раз в жизни! И он меня тоже! Для чего ему мной интересоваться, он стал донором, а сегодня пришел к моим детям, как врач!
- Хадижа, не злись, - примирительно сказала Фатима. – Но факт есть факт: мы все заметили, что доктор на тебя заглядывался! С чего бы это?
- Не знаю! Он врач, я мать детей, которым он пожертвовал  свою кровь. Вот и всё! Я буду благодарна ему всю жизнь!
- Ты права, Хадижа, - вмешалась Рания. – Доктору найдут место в Рио-де-Жанейро, чтобы он мог и дальше наблюдать за Амраном и Джамилем. Это значит, что он будет работать на Саида, станет нашим служащим. А между тобой и прислугой должна быть дистанция. Даже если его кровь теперь течет в твоих детях, он не стал им отцом. Он не стал ни их, ни твоим родственником!
- Рания, ты бы закрыла рот! – грубо бросила ей  Фатима, увидев, как изменилось лицо девушки. Но Рания ещё не всё сказала:
- Это хорошо, что доктор Азиз оказался марокканцем и мусульманином. Он ведь мусульманин, да, Зулейка? Ты обязана знать...
- Он мусульманин, - успокоила разошедшуюся третью жену Зулейка. – Но тебе, Рания, лучше не вмешиваться. Саид сам решит, кого и как принимать в своем доме. Твоя обязанность – не забыть накинуть на голову платок при виде незнакомого мужчины, если ты осталась из любопытства в гостиной, а не ушла к себе.
Отчитав так третью жену, которая сначала растерялась, а потом страшно разозлилась, Зулейка степенно покинула гостиную, отправившись к Мириам на кухню, чтобы решить некоторые дела по хозяйству.
- В чем я не права? – чуть ли не плачущим голосом обратилась Рания к Хадиже, игнорируя Фатиму.
- Это дела отца, Зулейка права, - буркнула Хадижа, когда ее под руку подхватила Фатима и потащила в сад.
- Снова будут шушукаться о чем-то. Какие у них могут быть секреты? – проводила она завистливо-ревнивым взглядом подружившихся женщин. Очень скоро Рания покинет особняк, где у нее не останется ни одной приятельницы. Некому будет сообщить ей, если произойдет чудо и Фатима вспомнит, где спрятала золото. Или решит достать из тайника, когда ей надоест притворяться, что память к ней не вернулась.
Сжимая кулаки, Рания покачала головой, кусая в ярости губы, но что она могла сделать? Только обыскать комнату Фатимы, пока та прогуливалась среди розовых кустов! Она так надеялась, что удастся проникнуть в комнату соперницы, когда все будут заняты доктором, это отвлечет внимание от второго этажа. Но событие оказалось настолько необычным, что планы Рании пришлось отложить. Она с первого шага молодого мужчины учуяла в нем нечто странное, заметив  быстрый взгляд, брошенный им на присутствующих, как будто доктор искал кого-то среди них, кого уже знал, но, не найдя, был разочарован, идя за Зулейкой.
Рания не могла не остаться, чтобы увидеть продолжение. Она решила пройти следом за Зулейкой и доктором в детскую комнату детей Хадижи, но была остановлена няней дочки. Женщина протянула ей Райхану, напомнив, что лара Рания просила принести ребенка на случай, если доктор пожелает осмотреть и других детей. А что, если болезнь Амрана и Джамиля все-таки заразная, но Саид, скрывая это от них, поэтому позвал врача?
То же сделала и няня Назрин, вручив малышку Фатиме. Женщинам, перед появлением гостя закутавшим головы в платки, оставалось только сесть на диван  в гостиной и ждать, когда доктор пойдет обратно. Дети начали хныкать, Рания и Фатима принялись успокаивать малышек, сюсюкая с ними и тормоша.
Но теперь путь свободен, кажется. Оглянувшись на входную дверь, бросив с опаской взгляд в сад, убедившись, что Фатима с Хадижей мелькают далеко от дома среди кустов роз, Рания поднялась по лестнице, дошла до двери ненавистной одалиски, но, к счастью, не успела толкнуть за ручку. Тут же из комнаты вышли Мириам с той служанкой, которая обычно занималась уборкой в комнатах жен сида Саида. Мириам распекала за что-то подчиненную, а та оправдывалась. Обе почти столкнулись с одной из хозяек, с удивлением уставившись на нее.
- Я шла по коридору к себе и услышала голоса в комнате второй жены. Но Фатима гуляет с Хадижей в саду. Хотела узнать, кто мог зайти в ее комнату, ведь ей так это не нравится! Иначе она устроит скандал, – оправдывалась Рания, хотя ее никто ни о чем не спросил, но при этом она заносчиво задрала подбородок и говорила очень уверенным тоном. Служанки удалились, ничего, кажется, не заподозрив. Впрочем, что они могли подумать? Даже если жены их хозяина тайком заходят в комнаты друг друга, какое прислуге до этого дело?
И Рания все-таки заглянула в комнату... Вошла и, быстро осмотревшись,  попыталась сориентироваться, понять, где подлая фаворитка могла устроить тайник. И сразу же Рания устремилась к шкафу в небольшой гардеробной, куда сама поставила бы шкатулку.
Как оказалось, мыслила она верно. Распахнув дверцы старого шкафа, оказавшегося в современной гардеробной, не так давно оборудованной в этой комнате по приказанию Саида, когда он только-только женился на Фатиме, Рания увидела шкатулку.
 Это был ларец Фатимы, где она и раньше хранила украшения. Точнее - часть украшений, потому что у одалиски были не только настоящие драгоценности, но и недорогая, на взгляд Рании, бижутерия, дизайнерские поделки чуть ли не с сувенирного рынка в Рио.
Надеясь, что ее золото смешано с дешевыми вещицами, и будет несложно их отобрать, как и быстро забрать и унести к себе, Рания открыла шкатулку, небрежно отбросила крышку и погрузила руки в содержимое шкатулки, не увидев с первого взгляда ничего из своих украшений. Но ее золота не нашлось и после того, как она несколько раз, не веря глазам, в отчаянии, перевернула ком из недорогих ювелирных поделок, которым в прошлом так радовалась Фатима.
Бросив обратно в шкатулку мерзкую бижутерию, Рания готова была расплакаться! Но с другой стороны, это значит, что Фатима не настолько наглая, чтобы оставить дорогие украшения в шкафу, куда может заглянуть во время уборки любая служанка.
- Куда же ты спрятала мое золото, Фатима, куда?! – металась Рания из гардеробной в комнату и обратно. Потом резко выдернула ящик из столика, похожего на тот, что был и в комнате Хадижи, откуда Мунирчик забрал конверт. Ящик упал на ковер, перевернувшись, а содержимое рассыпалось. Это была немногочисленная косметика, заколки, какой-то блокнотик, флешка (что это, Рания знала, так как у сына тоже была точно такая), а ещё – то самое ожерелье, в котором она видела соперницу вечером после скандала с письмом.
Торжествуя, Рания подняла с ковра украшение, взяла обеими руками за его концы и растянула ожерелье. Да, она была права: Саид купил его Фатиме, когда сама Рания получила в тот раз комплект, где были дорогое кольцо и затейливого вида серьги. Точно! И это случилось до того, как Фатима сбежала! Откуда у нее ожерелье? Это была очень дорогая вещь, она должна была лежать в сейфе Саида во время ограбления, учиненного фавориткой. Из сейфа были выбраны абсолютно все украшения Фатимы. Значит, и эта драгоценность была среди украденного. И как ожерелье оказалось в столе?!
Рании хотелось зажать украшение в кулак и бежать в кабинет Саида, немедленно показать находку и уличить воровку. Так она и сделала бы, если бы муж был дома и сидел у себя в кабинете. Но когда он вернется из офиса? У Саида не было четкого распорядка дня, семья каждую минуту могла ждать его появления в доме. Чаще всего он возвращался поздно, но бывало и иначе. Рания ещё не решила, что же делать, как вдруг из коридора донесся звонкий голос Хадижи. Значит, эти двое вернулись с прогулки, сейчас в комнату войдет Фатима и устроит дикий скандал!
Рания решила, что можно попытаться избежать разоблачения, если спрятаться. Был лишь один выход – залезть в шкаф, прикрыть дверцы и сидеть там до тех пор, пока Фатима снова не выйдет из комнаты. Она мгновенно залезла внутрь шкафа и затаилась, надеясь, что повезет.
Когда Фатима и Хадижа вошли, то первое, что они увидели, был валявшийся на полу ящик, который грубо вытащили из столика, вытряхнув всё, что находилось внутри.
Обе молодые женщины ахнули.
- Фатима, неужели Мунир побывал и у тебя? Он вернулся из школы? Я не заметила, не видела, как брат проходил мимо, - возмущенным тоном говорила Хадижа.
- О, Аллах, что же это такое? Неужели мне придется уговаривать твоего отца, чтобы он позволил вставить новый замок в дверь? Сколько можно терпеть такие выходки? Почему мальчишка не понимает слов? Саид обещал с ним сурово поговорить!
- А что мой брат мог у тебя искать? О письме узнала Рания и отправила сына за ним ко мне в комнату. Но что он искал в твоем ящике?
- Здесь... я оставила то самое ожерелье, которое нашла в кармане джеллабы. Ты знаешь эту историю, случилось при тебе. Я не стала класть украшение в шкатулку, сняла и положила в ящик. А теперь его нет, - присев возле рассыпавшихся мелочей, порывшись в них и даже заглянув под кровать, сообщила Фатима.
- Я знаю: Мунира отправили на поиски золота! Он нашел только ожерелье и унес с собой. Вечером расскажем отцу, он заставит Мунира вернуть драгоценность. Не расстраивайся, Фатима!
- Вернуть? Он откажется, что заходил в мою комнату. Ещё и прислугу обвинят в пропаже ожерелья.
- Но он отдаст его матери, а отец может приказать обыскать ее комнату и комнату Мунира, если разгорится скандал.
- Хадижа, этот змеёныш может сломать мое украшение. Я не могу забыть, как он однажды уже растоптал очень красивое и дорогое ожерелье, купленное мне Саидом, когда его мать жила в Марокко со своим временным мужем!  СС  силой давил ногами, топтал, и так, что Саид потом с трудом смог найти ювелирную мастерскую, которая согласилась сделать ремонт. 
- А, это когда ты его отшлепала?
- Да! А что он ждал? Я всегда была противницей системы воспитания по методике Монтессори! Это когда детей воспитывают вседозволенностью, а они потом садятся родителям на шею! Рания, конечно, не слышала о Монтессори, она действует интуитивно. Если этот гадёныш сломает и это ожерелье, я его придушу!
- Нет, Фатима, не делай так! Отец на тебя разозлится.
- И пусть! Почему его сын не понимает слов? Даже отцовских?
- Нет, давай позвоним отцу и расскажем, что Мунир унес из твоей комнаты дорогое украшение!
Сначала они не обратили внимания, что в гардеробной раздались странные звуки, как будто внутри шкафа обвалился кронштейн с одеждой. Фатима была слишком зла. А Хадижа переживала, что вечером снова будет скандал.
Вторая жена выхватила из заднего кармана джинсов сотовый и набрала номер Рании. Он у нее был, конечно, Саид велел так сделать, чтобы в Торговом центре жены  могли связаться друг с другом, если случайно разойдутся.
- О, нет, сначала я позвоню Рании и предложу ей вернуть украденное сыном, потом я его поколочу, прямо при ней, а потом уже пожалуюсь Саиду, и пусть будет, что будет!
Хадижа не успела сказать ни слова, как  вдруг знакомая мелодия полилась откуда-то из гардеробной, пространство которой полностью просматривалась при отодвинутой в сторону двери.
Девушки недоуменно переглянулись. Но потом Фатима сообразила, в чем дело. И тогда она подбежала к шкафу и с силой дернула за старинные ручки, широко распахивая дверцы. Из глубины, вцепившись в упавшую вместе с кронштейном ей на голову одежду, на них с ужасом смотрела перепуганная Рания...



36. Часть 34. Глава 36.  В семье Саида. Хадижа и доктор.



- Рания, как ты здесь оказалась? – изумилась Хадижа.
- А я даже спрашивать не стану, потому что догадываюсь, в чем дело! - грозно произнесла Фатима, грубо вытаскивая соперницу из укрытия, заметив, что из ее зажатой ладони свисают концы пропавшего ожерелья.
И пока Рания пыталась встать на ноги, хозяйка комнаты с ехидной улыбкой заметила:
- О, воровкой оказалась сама Рания,  не Мунир!
Если в первые мгновения Рания, которую застали на месте преступления, растерялась, то теперь взяла себя в руки.
- Воровка – ты! Обчистила сейф нашего мужа, украла мое золото, а теперь делаешь вид, что потеряла память. Нет, одалиска, я уличила тебя! В твоей комнате я искала улики против тебя и нашла! Откуда у тебя это украшение? Оно было в сейфе Саида перед твоим побегом! – оскалив зубы, наступала Рания, потрясая обнаруженным доказательством.
На лице Фатимы появилось странное выражение.
«Сейчас она ей выдаст!» - удовлетворенно подумала Хадижа, наблюдавшая сцену.
- Вот как? А откуда ты знаешь, что там было? Саид мне сказал, что ключ от сейфа есть только у него. Мне кажется, Рания, ты меня обманываешь. И всех обманываешь. Я не имею отношения к взлому сейфа. Какой побег? Какая кража? Это сделала ты! Ты открыла сейф, забрала МОЕ и свое золото, куда-то спрятала, потом подстроила мой побег, наверняка, чем-то шантажируя, только вот чем? А теперь, когда я вернулась, пытаешься свалить вину на меня. Иначе почему Саид не наказал меня, если всё это проделала я? – Фатима говорила так серьезно, что даже Хадижа едва не поверила ее словам, хотя знала, что всё случилось по-другому. – Подожди, вот вернется память, я вспомню, чем ты мне угрожала, и тогда...
В глазах Рании мелькнул ужас. Значит, Фатима нашла ее уязвимое место и продолжала:
- Я вижу свое украшение в твоих руках! Сначала ты подбросила мне его в шкаф, в карман домашнего платья, зная, что однажды я его надену и найду в кармане ожерелье, а теперь меня же обвиняешь? Ловко ты отвела от себя подозрения! Я всё Саиду расскажу! Как только он придет, я ему пожалуюсь, разоблачу твои интриги!
Рания, слушая наглые и лживые обвинения, задыхалась от возмущения. Ее смуглая кожа побагровела, глаза были широко распахнуты, она то и дело порывалась что-то сказать, но от негодования не могла произнести ни слова. Наконец, ее прорвало.
- Аллах! Что говорит эта фаворитка?!  Ты специально меня дразнишь?! Украла мое золото, а винит в этом меня?! И ещё смеешь угрожать побить моего сына? Это я пожалуюсь Саиду на твои угрозы Муниру!  – наконец, воскликнула она, затем подхватила подол длинной юбки и выбежала из комнаты, заливаясь злыми слезами.
- Ох, Фатима, как бы ОНА не нажаловалась на тебя моему отцу!
- Пусть. Я тоже обвиню ее в том, что она рылась у меня в комнате, - упрямым голосом сказала вторая жена, подбирая с ковра драгоценное ожерелье, которое швырнула, унося ноги, Рания.
- Ты, и правда, не помнишь, куда спрятала ее золото? – с любопытством спросила Хадижа, которой уже надоела эта история.
- Нет, - отрезала Фатима. – И даже вспоминать не желаю, потому что боюсь представить, что будет в доме, если Рания получит свое золото.
- Отец сказал, что собирается отправить Ранию в ее новый дом. Ей позволят забрать дочку, потому что Райхана ещё совсем маленькая, нуждается в матери. А Мунир останется жить с нами.
- Знаю. Но почему Саид разлучает детей с матерями? Это неправильно. Если он отправляет ее не в ссылку, не наказывает, если сам намерен приезжать к ней в ее дни, почему бы не поселить там и Мунира? Да и нам так было бы спокойнее.
- Тогда придется нанимать ещё одного водителя, который должен будет  возить Мунира в школу.
- Но Рании итак положен водитель с машиной, ведь иначе кто и как будет привозить ей продукты из магазина и рынка? Нет, дело в другом. Мунир – старший сын, наследник Саида, он должен расти у него на глазах, так говорится?
- Я не думала об этом,  - пожала плечами Хадижа.
Фатима решила сменить тему разговора на более интересную.
- Скажи, что ты думаешь о докторе Азизе как о мужчине?  Он тебе понравился?
Голос Фатимы был игриво-интригующим, шутливым, а в глазах прыгали чертики. Однако Хадижа покраснела и испытала неловкость, откровенничать даже с Фатимой не хотелось.
- Я не могу думать о нем как о мужчине. Это врач, который спас жизнь моим детям.
- Да, он их спаситель, знаем. Но он мог бы тебе понравиться. А вдруг? И, Хадижа, он ТАК смотрел на тебя. Это не случайно. И ещё: этот красавчик похож на одного бразильского актера. Сейчас не могу вспомнить его имя и фамилию, но посмотрю в интернете и скажу тебе, если интересно. Рания, пока ты не пришла, проговорилась, что недавно смотрела сериал, где герой – просто вылитый доктор.
- Но мне какое дело? Зачем ты мне это говоришь?
- Хадижа, ты не думаешь, что твой отец однажды, а, возможно, даже очень скоро, станет искать тебе мужа? Есть ведь дядя Абдул, которому не дает покоя твой развод. Он требует, чтобы ты стала невестой Имада. Ты хочешь стать женой Имада?
- Нет! Как ты можешь спрашивать меня об этом?! Аллах! Ещё чего!
- Так вот: присмотрись к доктору. Если он тебе понравится, намекни мне, а я поговорю с Саидом. Подтолкну его к мысли, что твоим женихом может стать спаситель его внуков. Рания кое-что верно заметила: в твоих детях теперь течет кровь доктора. Но ты ее не слушай, она сноб. Доктор не стал их родственником, но может им стать, если женится на тебе.
- Что?! Я не желаю выходить замуж! Только не это! – возмутилась Хадижа и быстро вышла с горящими щеками в коридор, сбегая от разговора на деликатную тему.
Фатима же сгребла с ковра выпавшие из ящика вещи, бросила обратно в ящик и вставила его на место.  А потом задумалась над вопросом Хадижи: не пора ли вернуть Рании золото?
Но что тогда произойдет с ней самой? А если Саид только и ждет ее признания? Вдруг накажет, выгнав из дома и отобрав Назрин? Нет, Фатима не могла даже представить, чтобы снова разлучиться со своей милой крошкой. Но можно устроить так, что пакет с золотом случайно будет найден ею или ещё кем-то в саду, и пусть Саид дальше разбирается с находкой, а она продолжит делать вид, что не помнит, ничего не помнит!
Она подошла к окну, которое выходило как раз в сторону сада, была видна беседка, под которой уже столько времени хранилось то, что так настойчиво ищет Рания. Фатима решила, что все-таки обдумает, как это провернуть. Но тревожные мысли подтолкнули ее поспешить на поиски няни с Назрин. Как же она любит свою малышку! От закравшегося страха кольнуло в сердце.
- Нет, я должна продумать и то, как буду спасаться от Саида вместе с Назрин, если что. После моего побега он, конечно, тоже принял меры, но я должна найти уязвимость в его защите, хотя бы попытаться. И почему дом получает Рания, третья жена, а не я? Бежать из своего дома проще, чем из золотой клетки Саида. И как же я не хочу этого делать! Но если я окажусь выброшенной на улицу, что мне делать без Назрин? Кто поможет? Даже Хадижа не пойдет против отца, не смотря даже на то, что сама пережила потерю детей. Ей повезло, что теперь оба сына с ней. Но напрасно просить ее вынести из дома мою дочь, если однажды Саид прогонит меня! – чуть ли не вслух раздумывала Фатима.
Решив, что обдумает возможную в будущем проблему позже, она отправилась на поиски Назрин, обнаружив, что в детской ее ребенка нет.
...Хадижа, покинув подругу, задававшую слишком личные вопросы, которые страшно смутили ее,  успокоившись у себя в комнате, решила прогуляться по саду. Только там, в дальнем уголке, она могла позвонить и спокойно поговорить, не опасаясь, что ее подслушают. Все ее телефонные беседы были  интересны той же Рании. Но в саду, в части, где находился розарий,  незаметно подойти на близкое расстояние никому не удалось бы, вот почему Хадижа полюбила бывать здесь.
Трогая бутоны чайных роз, она ждала, когда же тетя Латифа возьмет трубку. Возражая Рании и Фатиме, уходя от обсуждения поведения доктора, девушка призналась себе: да, и она заметила странное внимание сида Азиза. И причина вовсе не в том, что она мать его маленьких пациентов. Она почувствовала, что было ещё что-то в его внимании к ней. Но что?! Поэтому Хадиже хотелось поговорить с тетей Латифой, которая может знать о докторе больше, чем ее родители.
Когда мать Самиры отозвалась, обрадовавшись ее звону, Хадижа описала визит доктора, затем поделилась, как жены отца отпускают колкости в ее сторону, уверяя, что мужчина заинтересовался ею. Но ведь это не так! В чем же дело? Что за человек этот доктор? 
Латифа деликатно кашлянула, это могло означать, что тете кое-что известно. Хадижа замолчала. И вот что узнала: оказывается, доктор – вдовец, несколько месяцев назад потерял жену и мертворожденного сына.
- Он долгое время находился в депрессии, Хадижа. А теперь оказанная малышам помощь помогла ему самому. Керим говорит, что Азиз возвращается к жизни.
- Но при чем здесь я? – недоумевала Хадижа.
- Его жена, как говорят, чем-то похожа на тебя. Несильно, издали, особенно со спины тебя можно принять за его умершую жену.
- Откуда это известно? – допытывалась дочь Жади, а по ее спине пробежал холодок.
- Керим нашел старую фотографию с семейного праздника, когда он ездил к родственникам в Сан-Паулу. Он показал ее мне. Твоя мать тоже видела и согласилась, что это правда. Там доктор стоит рядом с тетей Керима и ее мужем. А рядом с ним – его молодая жена. Как я поняла, они очень хотели детей, но вот чем закончилось ожидаемое счастье.
- И что на той фотографии? Чем мы похожи? Доктор тоже увидел сходство? Тогда понятно, почему он бросал на меня такие взгляды, что даже Рания насторожилась. Но и Фатима теперь подшучивает надо мной. Говорит, что отец может сделать доктора моим мужем, если она намекнет и подтолкнет его к такой мысли.
- О, Аллах! Хадижа, тебе хочется замуж? Или ты боишься, что тебя заставят выйти замуж? Твоя мама тоже переживает, что дядя Абдул однажды добьется своего!
- Я не хочу думать ни о каком замужестве! А Имад... Только не он!
- Твоя мама тоже не может понять, почему Имад - такой странный человек,  прилепился к невестам из нашей семьи.
- Тетя Латифа, это всё дядя Абдул виноват! Но я ни за что не соглашусь стать женой Имада!
- Конечно, Хадижа. Если что, ты можешь вместе с детьми перебраться в наш с Керимом дом.
- Мама уже предложила пожить у нее или даже спрятаться у ее подруги Иветти в Ангре.
- Не бойся, мы с Жади не позволим насильно выдать тебя замуж. В этот раз ничего у них не выйдет!
- Я хотела бы быть такой же смелой, как Самира! А где она? Я не могу дозвониться до нее.
- Хм, она прячется по той же причине. Ей тоже хотят найти мужа, возможно, избавившись от Лео. Да, Самира боится, что ее мужа Лео могут убить, чтобы она стала вдовой. Как же нам страшно за вас, девочки!
- Убить?! – поразилась девушка. – Кто? Кто желает смерти брату Лукаса?
- О, нет, я напрасно тебе рассказала. Аллах! Лучше бы промолчала. Ты маме звонила? Что-то снова случилось?
- Мы с Фатимой зашли в ее комнату и обнаружили Ранию в шкафу! Она забралась в комнату Фатимы, чтобы обыскать ее, всё ещё ищет пропавшее золото!
Латифа застонала на том конце «провода», так как история с золотом была известна всем и очень надоела. А Хадижа описывала до мелочей новое происшествие.
- Не вмешивайся в их отношения, Хадижа. Пусть с ними разбирается Саид. Чем ты собираешься заняться завтра? Твоя мама хотела вместе с тобой съездить в  Сан-Криштован в гости к ларе Назире.
- О, я очень хочу увидеть беременную тетю Назиру! Но завтра мы с Зулейкой собирались поехать в Торговый центр. Она уже купила одежду своим детям, теперь очередь обновить вещи Амрану и Джамилю. Но мама мне ничего не говорила про тетю Назиру.
Заканчивая беседу с тетей, Хадижа вдруг спросила, как она могла бы увидеть ту фотографию, где можно посмотреть на жену доктора.
- Мне хотелось бы взглянуть на нее. Несчастная женщина, мне так ее жалко. Умереть молодой, потеряв ребенка!
- Хорошо, Хадижа. Когда соберетесь с мамой к Назире, загляните ко мне, я покажу вам альбом, потому что снимок вклеен. Глупая привычка. Я не люблю портить фотографии, зачем их приклеивать в старые альбомы, если есть более современные, куда снимки просто вставляются под пленку.
 Девушка поблагодарила тетю и простилась.  Не убирая сотовый в карман пестрой длинной юбки, Хадижа стояла среди кустов роз и о чем-то думала, похлопывая телефоном по губам.
Такой ее увидела издали Рания. Кому звонила дочь Саида? О чем задумалась? Рания тут же вообразила интригу, связанную с Фаридом, о чем и собралась донести мужу. Нужно было реабилитировать себя после жалобы Фатимы, которая обязательно расскажет Саиду о происшествии в комнате, когда в ее шкафу была обнаружена третья жена. Убедившись, что Хадижа все ещё остается в розарии, Рания поспешила к воротам, увидев, что из школы вернулся Мунир.
Хадижа тем временем обдумывала свой внезапно возникший интерес к доктору Азизу. Да, вопросы Рании и Фатимы, слова тети Латифы о горькой судьбе этого мужчины взбудоражили ее воображение. И Хадижа поняла, что Азиз понравился ей ещё с момента короткого пересечения в клинике. Было в этом человеке что-то очень надежное, он производил впечатление порядочного мужчины. Хадижа вспомнила, как в Марокко Карима, ссылаясь на всем неведомую старую тетю, повторяла ее слова про таких вот мужчин: будешь с ним так себя чувствовать, как будто сунула ножки в уютные мягкие кожаные бабуши. И Хадижа вдруг испытала такое точно чувство, представив доктора рядом с собой. 
- Но разве ему понравилась Я? Нет, он не может забыть покойную жену. Это... совсем не то, чего хотелось бы, если тобой интересуется мужчина. Ему нужна не я, а напоминание об образе трагически покинувшей его любимой женщины, - с разочарованием подытожила размышления Хадижа.
Она не могла знать, что в доме Латифы ее приехавшая в гости мама, обсуждая эту тему с сестрой, пришла к точно такому же выводу. Потом две женщины достали фотоальбом и ещё раз внимательно рассмотрели людей на том самом снимке, не найдя ничего общего между Хадижей и женой Азиза.

...Вечером Рании удалось раньше других жен и Хадижи завладеть вниманием мужа. Он только шел в свой кабинет после трудного дня в офисе, а третья жена уже поджидала у двери кабинета с обеспокоенным видом. Саид не мог не поговорить с Ранией, догадавшись, что произошло что-то важное.
Конечно, та в мельчайших деталях, страшно зля его этим, рассказала Саиду о поведении доктора во время утреннего визита.
- Я всё понял, Рания. Можешь идти, - коротко велел он. Рания не ожидала такой реакции. А что, собственно, он должен был сделать для нее? Она молча вышла.
 И только после того, как семья поужинала, Хадижа и Фатима решили пожаловаться Саиду на Ранию. Но рассказывала Хадижа, описав, как они обнаружили третью жену сидящей внутри шкафа с зажатым в руке украшением.
- Рания опять ищет свое золото? – быстро разгадав причину странного поведения матери старшего сына, скривился мужчина. – Мне надоела история про золото! Больше не рассказывайте мне, я не желаю ничего слышать! Даже если золото найдется, просто отдайте его Рании, пусть сидит в своей комнате и перебирает найденные украшения. Но мне можете ничего не сообщать!
Разочарованные, Фатима с Хадижей ушли. Почему отец не захотел наказать эту одалиску? Словечко нравилось всем и употреблялось как ругательство, утратив первоначальный смысл.
И только после этого пришла очередь Зулейки. Теперь она явилась в кабинет и стояла перед мужем с отчетом.
- Хабиби, вот как всё прошло: доктор тщательно осмотрел Амрана и Джамиля, но не нашел ничего плохого, дети хорошо перенесли переливание, чувствуют себя удовлетворительно. Доктор выписал направление в клинику на анализы, так положено после проведения лечения. 
- Хорошо, я рад, что мои внуки выздоравливают. Но что касается того дела, о котором я просил тебя – особо присмотреться к доктору и Хадиже...
- Да, Саид, конечно, я была внимательна и не сводила с них глаз. Хадижу заботили только дети. Но сид Азиз бросал на нее внимательные взгляды. И это заметила не только я, но и Рания, и Фатима. Они после его ухода дали волю языкам.
- Конечно, как же не посплетничать о госте, - усмехнулся Саид. – Продолжай наблюдать. Думаю, визиты доктора следует продолжить. Дети нуждаются в наблюдении, а Хадижа может обратить внимание на молодого доктора.
- Саид, могу я узнать о твоих намерениях? Почему ты так заинтересован в докторе Азизе? Или то, на что ты намекал во время прошлого нашего  разговора, правда? Ты серьезно думаешь, что Хадижа и доктор Азиз  могут стать парой?
- Я вынужден торопиться, Зулейка. Давно уже я навел справки о его семье, на днях по делам лечу в Сан-Паулу, и это удача, так как смогу найти способ познакомиться с его родителями, приглашу их приехать в Рио-де-Жанейро на семейный праздник, который устрою в честь их сына, который спас моих внуков. Пусть все увидят друг друга, а потом я прощупаю почву, чтобы понять, как родители доктора отнесутся к возможному браку с моей дочерью. Ведь теперь по крови ее дети и доктор – почти родня, - усмехнулся Саид.
- Я поняла, всё подготовлю, буду иметь в виду планы на праздник, - кивнула Зулейка.
- Ты прекрасная жена, дорогая. Зулейка, мы женаты больше шести лет, но я ни разу не пожалел о своем решении. Если я взял в жены Фатиму, это не значит, что ты меня чем-то разочаровала. У каждой из вас свое место в моем сердце. Но тебя я не только люблю, но и ценю, и уважаю.
Он подошел к первой жене и нежно одарил ее поцелуем в лоб.
- Ты понимаешь меня лучше всех, любимая!
Зулейка после такого признания покинула кабинет на ватных ногах. Слова Саида многого стоят! Она была уверена в том, что ни Рания, ни Фатима не слышали от мужа таких слов. Даже Жади, которую, как все говорят, Саид очень сильно любил, а она его так и не оценила.
Счастливая и от этого рассеянная, Зулейка спустилась в гостиную, заглянула в кухню, потом зашла проведать своих детей, выслушала от няни полный жалоб рассказ о детских нуждах, и только потом ушла к себе, не переставая улыбаться странной улыбкой.
- О, Аллах, неужели Зулейка снова беременна? – ахнула Рания и завистливо прикусила губу.
- Кто снова беременна? – услышала часть ее восклицания Фатима. – Ты? Или Зулейка? Хадижа? Только не говори, что Фарид постарался перед тем, как дал развод.
- Что ты несешь, одалиска? Только об одном думаешь – о том, как делают детей! – разозлилась Рания, все ещё переживая, что у Зулейки может снова родиться мальчик. Сколько соперников у ее Мунира! Главного наследника Саида Рашида!
- Ну, нет! – ответила Фатима. – Это же тебе пришла в голову такая мысль, а не мне! Кстати, почему ты тоже собралась в Торговый центр именно завтра? Зулейка едет с Хадижей, но если ещё и тебя возьмут...
- Хм, значит, ты тоже планировала пристроиться к Хадиже и погулять в  торговом центре? Не выйдет. Я договорилась с Зулейкой ещё днем.
- Но мне тоже нужно побывать в Торговом центре. Думаю, Саид не будет против, если мы втроем и Хадижа отправимся за покупками.
- После того, как ты сбежала во время такого выхода в Торговый центр, Саид не позволит нам ехать всем вместе. Иначе Зулейка не сможет уследить за всеми.
- Да? А ты, что, тоже можешь собраться в бега? – полюбопытствовала Фатима с дурашливым видом. – Неужели? С горя, что никак не смириться с потерей золота?
- Лучше не зли меня, - тихо, но зло проговорила Рания, сузив глаза. – Я еду завтра в Торговый центр, а ты оставайся дома.
- Это не тебе решать, - отрезала Фатима.
И вот уже утром в Торговый центр собрались поехать все жены вместе с детьми в колясках и с нянями.
Они долго бродили по магазинам на разных этажах, очень устали, а Рания доставала всех звонками Мунирчику, уточняя то и дело, какую он хочет компьютерную игру, какой цвет рубашки предпочитает ее Принц, с какой эмблемой  джинсы ему купить... Обсуждались надписи на детских майках, каким должен быть новый портфель вместо где-то немного порванного прежнего...
И вдруг, когда они всей толпой направлялись в семейное кафе на втором этаже, им навстречу вышел оттуда...  доктор Азиз!
Молодой мужчина сразу же узнал их, покинул дальних родственниц, с которыми и явился в Торговый центр, подошел к семье Рашидов и вежливо поздоровался. Он поинтересовался здоровьем малышей, и не только Амрана и Джамиля. Сказал, что тоже выбрался с двоюродными племянниками и их матерями в магазины за детской одеждой, пошутил, что стал экспертом в кофточках, костюмчиках и шортиках для мальчишек чуть старше года и до трех лет...
Он беседовал с Зулейкой, признавая главенство первой жены, но то и дело поворачивая голову к Хадиже и говоря как бы и с ней тоже. И это не осталось без внимания других женщин. Рания мерила доктора надменным взглядом. Фатима присматривалась и приценивалась к незнакомцу, которому явно была симпатична ее падчерица. Зулейка делала то же самое, только одновременно  участвуя в вежливой беседе.
Дома все обсуждали не столько покупки, а вновь бурно сплетничали о докторе. Хадижа снова сбежала от трех жен отца, не вынеся их предположений о замеченном интересе к ней детского врача.
- Он доктор! Всего лишь доктор, который заинтересован в выздоровлении моих сыновей! – заявила она перед тем, как ретироваться к себе в комнату. А там Хадижа, прислонившись к двери, схватилась пальцами за виски, как всегда делала ее мать. Очень знакомый жест – вдруг застала она сама себя!
- Что со мной?! Почему я тоже думаю о сиде Азизе? Пожалуй, своими сплетнями эта троица целующихся змей убедит, что мужчина интересуется мной. Аллах! Но и мне он понравился. И что? Это все равно закончится ничем. 
Но сама не понимая, зачем, Хадижа подошла к шкафу, открыла дверцу в той части, где висели ее лучшие платья, достала то, которое очень не понравилось Рании и Зулейке, но зато было высоко оценено Фатимой, и приложила его к себе. Сшитое из кусков необычной фактуры ткани с рисунков из мазков разноцветных полос, оно производило впечатление чего-то необычного, какого-то арта, говоря словами Фатимы. И если сделать прическу, собрав волосы на затылке и спустив локонами, как когда-то носила ее мама, то...
Впрочем, будет ли такой ее вид  уместен, когда доктор приедет к детям в следующий раз, о чем ей сообщил отец, напомнив, что договорился с доктором на месяц его регулярных посещений. И пусть Зулейка и доктор сами договариваются о времени посещения.
А если ее внешность покажется вычурной и позволит всем решить, что она пытается привлечь внимание доктора? Платье вернулось обратно в шкаф...
Хадижа упорно не замечала, как отец старательно устраивает ее встречи с доктором Азизом.
Так, например, доктор, который быстро нашел очень хорошее место в одной из престижных детских клиник города, не смог приехать в оговоренное время, поэтому Зулейка вывезла всех детей с нянями в парк.
- Разве дети не нуждаются в общении с другими детьми, не их родственниками? Малышам тоже нужен социум, - так сказала Фатима, оставаясь дома с Назрин. Зулейка распорядилась взять только тех малышей, которые уже умели ходить. Поэтому на прогулку с Зулейкой и Хадижей поехали Амир, Бадра, Амран и Джамиль. Рания же с обидой осталась дома, ухаживая за Райханой, как Фатима - за Назрин.
И уже в парке их нашел доктор Азиз, запыхавшийся, разыскавший их, наконец, среди многих малышей.
- Я приехал к вам домой, но опоздал, за что получил выговор от лары Рании. Но мне сказали, что вы уже уехали в парк на детскую площадку и в какой именно. Я тут же взял такси и отправился на ваши поиски.
Хадижа презрительно фыркнула, услышав о Рании.
- Всё хорошо, доктор Азиз! –  вежливо улыбнулась Зулейка. – Вот только детская площадка – не место для врачебного осмотра.
- Согласен, но я просто задам несколько вопросов... ларе Хадиже.
Девушка вздрогнула. Она чувствовала себя «скованной» с момента появления доктора. Поэтому даже не сообразила, что следует ему ответить. Но доктор, играя то с Амраном, то с Джамилем, спрашивал о самочувствии детей, уточняя то одно, то другое. Но Хадижа обратила внимание: он старательно отводил от нее глаза. Говорил с ней, а сам смотрел куда угодно, но не на нее.
Потом сид Азиз простился, широко улыбаясь, и не с холодной вежливостью, а искренно желая им всем здоровья и отличного настроения. После его ухода Хадижа только и думала, почему доктор так странно себя вел. Почему отводил взгляд? Или виной тому ее платье, то самое – с разноцветными мазками. Надела его Хадижа, не ожидая встретить доктора в парке. Наверно, оно такое яркое, пестрое, резало глаза, потому доктор и не мог на нее смотреть.
- Сида Азиза не отличишь от коренных бразильцев. Он марокканец, но совсем не похож на человека, чьи предки – марокканцы, жители арабского востока. Но он красивый мужчина, правда, Хадижа?
- Зулейка! – изумилась девушка и ревниво, с обидой за отца, сказала: - Моему отцу не понравится, что ты с таким интересом отозвалась о сиде Азизе. Ты замужняя женщина, не забывай...
- О, Аллах! Хадижа, я хотела всего лишь привлечь к нему ТВОЕ внимание. Кстати, по просьбе твоего отца!
- Это почему же? – поразилась Хадижа.
- Потому что, как сказал Саид, возможно, скоро тебе придется выбирать между сидом Имадом и сидом Азизом, если твой отец не успеет найти для тебя ещё более подходящую партию для нового брака.
- Что?! – задохнулась от неожиданности Хадижа. У нее от страха закружилась голова, девушка пошатнулась, прикоснувшись тыльной стороной ладони о лбу,  чем напугала Зулейку, которая не сказала ни одного лишнего слова – только то, что ей велел слово в слово проговорить дочери Саид.
- Что с тобой, Хадижа? Тебе плохо? Ты... не беременна от Фарида? – с ужасом спросила первая жена, припоминая намеки Рании, озвученные той после завтрака.
- Нет!!! Конечно, нет! И я была у врача, мы с мамой специально ездили на прием, чтобы исключить такую вероятность. О, Аллах! Я даже испугалась, Зулейка, как будто могла бы забеременеть от Фарида только при одном упоминании о нем!
- Алхамдуллилах! – с облегчением произнесла Зулейка, уже жалея, что посмела предположить такое. И всё из-за Рании! – Хадижа, а что ты почувствовала? Где-то болит?
- Нет! Ничего не болит. Но я не хочу замуж, я боюсь выходить замуж. Не нужен мне никакой муж! – запаниковала дочь Саида.
-  Успокойся! Твой отец едва не поклялся, что не станет принуждать тебя к браку против твоего желания! И я ему верю.
- А что ещё намерен сделать отец?
- Он попросил меня обратить внимание на то, как доктор Азиз ведет себя с тобой. Например, я заметила, что сиду Азизу, кажется, понравились твои волосы. Он и в прошлый раз  бросал быстрые взгляды на твои локоны. Наверно, не может решить – крашеные они у тебя или светлые от природы.
- Зулейка, не шути так! Не хочу замуж! Не хочу! Даже если я понравлюсь доктору!
- Ты о Фариде думаешь? Забыть его никак не можешь? – нахмурилась первая жена отца.
- Ну, что ты такое говоришь?! Аллах! Какой ещё Фарид?!  Пусть он остается со своей Зухрой, пусть женится, возьмет трех или четырех жён. Мне нет до него дела!
- Хорошо, если твой отец убедится в этом. Хадижа, он очень переживает, что между тобой и Фаридом что-то осталось! Иначе откуда взялись его звонки, письмо?
- Нет! Ничего нет! Зулейка, верь мне! И отца убеди, умоляю!
- Но Фарид может и дальше искать пути, чтобы связаться с тобой, уговорить вернуться к нему!
- Нет, нет! Никогда такого не случится! Я не хочу, чтобы и мне так изуродовали лицо, как Зухре.
- Она пострадала во время пожара. Разве нет?
- Я знаю Зухру. Теперь она ненавидит весь мир и всем готова мстить. И мне отомстила бы, останься я в Марокко. Не удивилась бы, если она порезала бы мне лицо.
- О, Аллах, какие ужасы ты говоришь! Хорошо, Хадижа. Не нервничай так, дорогая. Смотри, Амранчик готов уже заплакать. Он так внимательно наблюдал за твоей мимикой, наверно, решил, что ты сама вот-вот зарыдаешь.
Но Амран разревелся, даже когда Хадижа подхватила его на руки. Подошла няня, держа на руках Джамиля. Ребенок протянул брату игрушку, после чего заинтересованный Амран игрушку отобрал и замолчал.
 Зулейка предложила вернуться домой. К тому же, небо начало затягивать тучами.
- Но разве дождь обещали? Почему такие неточные прогнозы? – сердито ворчала Хадижа, когда им пришлось почти бежать под начинающимся дождем. Она испугалась, что дети промокнут и могут заболеть, и это после переливания крови!  Но и Зулейка переживала за Амира и Бадру, жалея, что не взяла с собой запасную одежду для них.
Но всё обошлось. Водитель уже ждал их в машине на парковке, и вскоре они вернулись в особняк. Сильный ливень пережили внутри машины во время поездки домой.
Конечно, Саид должен будет узнать и об этой встрече Хадижи и Азиза. Зулейка, сидя с чашкой мятного чая в гостиной, обдумывала, какими словами расскажет мужу то, чему стала свидетельницей. Но Саид прилетит из Сан-Паулу только завтра, он сообщил, что никак не сможет уложиться с делами в один день.
И только Зулейке были известны его планы: именно сегодня вечером Саид намеревался встретиться с родителями сида Азиза. 
Когда Хадижа спустилась на ужин в гостиную, Фатима и Рания засыпали ее вопросами о том, нашел ли их в парке доктор, ведь он все же приехал, пусть и очень сильно опоздал.
- Что он хотел от вас? Не детей же осматривать при всех на детской площадке! – высокомерно-презрительно спросила Рания.
- А как он сегодня вел себя с тобой, Хадижа? – спросила Фатима, но несерьезным голосом.
Хадижа не успела придумать достойный ответ, но густо покраснела, щеки ее запылали, к тому же – она вспомнила слова  Зулейки, что ее отец боится, как бы она не решила вернуться к Фариду. Разве такое возможно?! Но никто, кроме нее, не был уверен в обратном. Конечно, такого не допустят, но если Хадижа решит восстановить брак с Фаридом, чего боится отец, не избежать скандалов.
 Хадижа всё понимала. Но ее удивляло и задевало беспокойство отца, его недоверие к ней. Впрочем, разве Хадижа не утаила звонки бывшего мужа, не рассказала отцу или Зулейке после первого же звонка о попытках Фарида связаться с ней? Разве она позвонила отцу сразу же, как только прочла то письмо? Вот потому отец ей не верит, опасается, что дочь может поддаться на уговоры негодяя, каким оказался Фарид. Сама виновата, что теперь отец так к ней относится.
- Я любила этого человека! Как так?! Почему сразу не поняла, что собой представляет Фарид?! –  мучилась Хадижа, с ужасом вспоминая фотографии обезображенной Зухры, которые все ещё стояли у нее перед глазами. 
Ужинать без Саида женщинам было не только скучно, но и не по себе. Даже непримиримые соперницы Фатима и Рания не спорили. Но и причины не было.
И все равно вечер закончился скандалом.
Зазвонил домашний телефон. Трубку вопреки всем указаниям хозяина дома схватил Мунир. Послушав несколько слов, вежливо поздоровавшись, он сказал, протягивая трубку:
- Хадижа, это тебя!
- О, неужели это мама? Или Самира? Давно Самира мне не звонила!.. Алло!
Она увидела, как напряглись Рания и Зулейка. Кажется, обе уверены, что звонит Фарид. Но оказалось, что это дядя Абдул решил поговорить с Хадижей, узнав, что ее отца не будет дома.
- Алейкум салам! – нерешительно ответила девушка. - Да, дядя Абдул!... Нет, отец в Сан-Паулу... О чем Вы хотите поговорить со мной?...
Жены Саида настороженно застыли в полном молчании, боясь упустить хоть слово из разговора. Мунир тоже молча прижался к боку матери – как когда-то, когда был совсем маленьким.
-...Что, дядя Абдул?! Мне – стать невестой Имада? Это бывший жених Самиры? Нет, я не хочу замуж, дядя Абдул!
Из трубки послышались нервные вскрикивания старика. Но что он кричал из Феса,  стоявшие вокруг Хадижи женщины не смогли разобрать. Девушка занервничала и прижала трубку к уху, не догадываясь чуть отвести ее в сторону, чтобы и другие могли хоть что-то услышать. -  Да? Тот самый Имад?! Нет, дядя Абдул, он мне никогда не сможет понравиться! Нет, ни за что не соглашусь! – уперлась девушка, что вызвало ещё больше криков из трубки.
- Дядя Абдул! Отец тоже против такого зятя, потому что Имад – клоун, так отец его назвал! И я согласна!..
Выслушав порцию возмущения, Хадижа продолжала противиться предложениям дяди Абдула:
- Нет, быть второй женой я уж точно не желаю! Никогда!... Что? Ещё и Лейла? Лейла может стать первой женой?!
Все женщины дружно ахнули, услышав и поняв, о чем идет речь в телефонном разговоре. Значит, это не сплетни, все-таки правда!
- Я ни за что не буду соперничать с Лейлой!  Что? Имад может от нее отказаться? Так отдайте ее замуж за Фарида, как она и хотела!... Что?.. Нет, дядя Абдул, даже если я стала бы его единственной женой – не хочу!
Жены Саида согласно кивали, слушая ее ответы и догадываясь, что может говорить ей старик.
- Что?! - вдруг задохнулась Хадижа, выкатывая глаза. - Аллах, дядя Абдул! Почему вы не на моей стороне?! Я должна отдать своих сыновей Фариду? Никогда! Нет! Нет! Нет!... Это МОИ дети!.. Что значит – других рожу?! Я все расскажу отцу! Он запретил Вам  искать мне мужа, разве нет?!...
То, что сид Абдул во всю мощь прокричал в трубку, что Хадижа – одалиска, такая же, как ее мать, и что Жади должны были выпороть на площади, но Саид пожалел, и потому теперь одалиской выросла дочь Жади, которой тоже следует дать шестьдесят ударов плетьми.
- Ужасно! – пробормотала Фатима.
- Не смейте оскорблять мою маму! Я и ей пожалуюсь! И в Марокко никогда не полечу, чтобы никакой Имад до меня не добрался! Мой отец уже ищет мне мужа... и найдет! И я выйду замуж только за того, кого мне выберет отец!
Сид Абдул продолжал кричать в трубку.
- .. Нет, дядя Абдул, я не одалиска! И я разговариваю с вами вежливо! И вы слышите вовсе не Самиру! Самиры нет в Рио сейчас, но я вам не скажу, где моя сестра путешествует со своим мужем!
- Молодец, Хадижа, - поддержала Фатима. Рания же стояла, сложив руки на груди и прикидывая, во что выльется этот скандал, когда Саид узнает о ссоре Хадижи и сида Абдула.
-... Дядя Абдул! Не одалиска я и никогда не была одалиской!..  Почему я должна молчать?! Вы не можете насильно выдать меня замуж, не можете не спрашивать мое мнение!... Да, мама тоже так считает!
Зулейка слушала, не вмешиваясь, и удивлялась, как изменилась Хадижа, а они не заметили. На каждое слово сида Абдула она смеет возражать! Но девчонка говорит то, что хотел бы высказать дяде сам Саид, вот только не желая скандалить со стариком. А что случилось с тихой нерешительной Хадижей?! Как будто Самира поделилась с ней своей смелостью и решительностью.
А Хадижа продолжала сражаться с родственником.
-...Дядя Абдул, мои дети были больны, но теперь они выздоравливают, всё с ними хорошо. Но нет, в Марокко они не полетят!... Что? Как это? Я точно знаю, кто их отец!... Что? Донор должен на мне жениться? Почему?.. Дядя Абдул! Дядя Абдул! – продолжала взывать Хадижа, хотя из трубки уже неслись гудки. Старик бросил трубку.
- Хадижа, что он тебе сказал, почему ты плачешь? – тут же кинулась к ней Фатима.
- Он... сказал, что после переливания крови мои дети - не дети Фарида, их отец теперь – донор, вот он и пусть их усыновляет и женится на мне. А потом дядя Абдул бросил трубку!
- Ну, все, Хадижа. Теперь старик ославит тебя на весь Фес. Это то, чего всегда боялся твой отец! –сказала Рания. Но в ее голосе совсем не было злорадства, что удивило и Фатиму, и Зулейку.
- Что теперь будет? Зачем я подошла к телефону?! – запричитала Хадижа. – Как я могла подумать, что звонит мама? И она, и Самира говорят со мной только по сотовому.
- Да, дорогая, ты права: твоя мать звонит на этот номер, только когда хочет поскандалить с кем-то из нашей семьи! – тут же съехидничала Рания.
- Нет, это Мунир снова меня подставил! Разве отец не приказал не звать меня к телефону ни при каком случае? Если бы Мунир не протянул мне трубку, я не поссорилась бы с дядей Абдулом!
Рания поджала губы, сузила глаза, а затем набросилась на девчонку:
- Хадижа, ты хочешь обвинить моего сына? Ты, а не Мунир разговаривала с дядей Абдулом! Это тебя он хочет выдать замуж, а не моего Мунирчика женить!
- Аллах! Перестаньте же ругаться! – призвала Зулейка к порядку. – То, что сейчас произошло, плохо для всех нас. И для Саида! И для наших родственников в Марокко, если дядя Абдул разнесет эту историю по медине. Но я не знаю, как можно что-то исправить!
- Но Саид правильно сделал, что запретил дяде Абдулу заниматься судьбой Хадижи. И она все верно сказала: замуж не хочет, второй женой – тем более! Да ещё и Лейла – первая жена! Мне на эту девчонку ещё Самира жаловалась! – не сдержала эмоции Фатима.
- Когда это? – вдруг спросила Рания, стараясь не смотреть на противницу.
- Когда мы с ней переписывались по интернету. Саид купил мне ноутбук,  и я... Ах, о, я начинаю вспоминать! -  воскликнула Фатима, поняв, что попалась в ловушку. Она изобразила радость, обхватив ладонями лицо и счастливо улыбаясь. – Хадижа, я вспомнила, как переписывалась с твоей сестрой Самирой!
- Здорово! – улыбнулась ей сквозь слезы несчастная скандалистка.
- Было бы лучше, если бы ты вспомнила про золото! Куда ты его припрятала?! – подошла вплотную к Фатиме третья жена.
- Ооооо! Только не начинайте опять выяснять, где золото! Золото-золото-золото! Рания, ну, сколько можно?! – взорвалась Зулейка. Она понимала, что за всё, что сегодня случилось, отвечать  перед Саидом придется ей. – Вспомнит Фатима, где твоё золото, и сама принесет его тебе!
- Я ей в рот золото затолкаю, когда найду! – пообещала Фатима, расстроенная тем, как могла так проговориться.
 - Замолчите все и разойдитесь по комнатам. Я приказываю! – железным голосом вдруг произнесла Зулейка. – Всем понятно?
Никто не стал с ней спорить. Потянулись к лестнице. Фатима зашла проведать Назрин, Рания ещё внизу обняла, успокаивая, Мунира и отправила сына в комнату, а сама задержалась рядом с няней, о чем-то ей втолковывая. Хадижа поспешила к себе, зная, что следует обязательно позвонить маме и дяде Али, а потом – и отцу.
Но ее догнала Зулейка.
- Постой, Хадижа. Прошу – пока ничего не рассказывай отцу. Он сегодня очень занят,  сейчас у него важная встреча. Не расстраивай его. Завтра прилетит и всё узнает. Зачем портить ему настроение сегодня?
- Но вдруг дядя Абдул уже звонит отцу на сотовый?
- Об этом я как-то не подумала, - вытянулось лицо у Зулейки. - Я так расстроена, что плохо соображаю!
- Зулейка, я одна виновата, потому что не смогла быть дипломатичной, как говорит Самира в таких случаях.
- Да... Тем более что сид Абдул – старый и уважаемый человек, глава рода. Ты должна была сдерживаться изо всех сил!
- Но как? Если бы я молчала, дядя Абдул решил бы, что я согласна стать второй женой Имада после его женитьбы на Лейле! И заранее сосватал бы меня этому уроду!
- И все равно – пока не звони отцу. Не будем расстраивать его. Отключи сотовый.
- Но я хотела позвонить дяде Али в Фес, чтобы узнать у него ответ на важный вопрос: правда ли, что Амран и Джамиль больше не люди? Они теперь не такие, какими их создал Аллах? Дядя Абдул уверил, что это та. Он обозвал моих детей химерами. Я спрошу у дяди Али, что об этом говорится в Коране, что дядя Али сам думает о донорстве?
- Позвони дяде Али, но очень осторожно расскажи ему про ссору с дядей Абдулом. Шейх сид Али – мудрый человек. Он подскажет правильный ответ, но он догадается, что ты не просто так звонишь, что-то случилось. Поэтому ему следует знать о разговоре с дядей Абдулом.
- Или дядя Абдул уже оповестил его о том, какая я одалиска!
- Только ты и с дядей Али не поссорься, хорошо? Вот что ты должна твердо, но спокойно сказать: ты не одалиска, но не хочешь замуж, а за Имада – тем более. У тебя есть отец, который сам решит твою судьбу. Так скажи. Но будь осторожна, разговаривай спокойно, с почтением и уважением. Ты всё поняла, Хадижа?
- Да, Зулейка! – опустила глаза Хадижа.
Молодая женщина подошла к ней и погладила по голове, сочувствуя Хадиже, а затем по-матерински прижала к себе.

(Продолжение следует...)
Всем здоровья, благополучия!