Странные игры были у весны. Она то распускала зелёные листочки на ветках и щебетала под весёлым солнышком как юная красавица, то стучала и ворчала в окна холодным ветром как сердитая старуха. В один из таких вечеров Душкин снял с кончика носа старомодные очки в тяжёлой оправе, и бросив прочитанную газету рядом с диваном, перевёл глаза на экран телевизора, где красотки в откровенных нарядах выплясывали под сумасшедшие ритмы, доставляя радость жене, быстро перебирающей спицами в кресле. Театрально коснувшись своего лба изгибом кисти, Душкин закатил глаза к потолку и громко вздохнул. Жена щёлкнула пультом и убавила звук: "Подушкин, ну чего ты маешься? Прогулялся бы хоть до магазина, подкупил что-нибудь к чаю."
Ей доставляло удовольствие подтрунивать над его фамилией на разные лады: Мушкин, Сушкин, Лушкин... Он не обижался, привык ещё со времён их беззаботной студенческой молодости, когда все моря были по колено. С тех пор много воды утекло в морях, корабль их жизни то тонул в водовороте, то его выбрасывало на мель, Душкин из худосочного юнца превратился в упитанного дядечку, обладателя вечно чихающей иномарки и коллекции банок из-под пива.
Магазин находился недалеко от дома, Душкин быстро побросал пакеты с продуктами в сумку и под хлынувшим дождём рванул к своему подъезду. Основательно промокнув, он вбежал в открытую дверь, в темноте споткнулся на ступеньке, упал и стукнулся головой. Озвучив все известные ему смачные выражения, собрав продукты в сумку, Душкин осторожно стал подниматься к своей квартире. Болела ушибленная коленка, голова кружилась и звенела. Единственная лампочка в подъезде горела на третьем этаже рядом со старой табличкой "Вылючайте утром свет!" Проходя мимо, он проворчал машинально: "Слуг в подъезде нашем нет!" И вдруг замер, поразившись этой мысли в рифму. Никогда доселе не проявлялся интерес к стихам, он снисходительно относился к поэзии и откровенно позёвывал на праздничных капустниках в конторе. Дома жена поохала и сделала повязку на коленку своему Душечкину, напоила горячим чаем, налила рюмку горячительного "от стресса", уложила на диван, укутала тёплым пледом.
Но с тех пор стало твориться что-то непонятное. На любую фразу у него рождалась строчка в рифму. Поначалу это озадачивало, жена посмеивалась и величала его теперь Пушкиным, а коллеги в конторе поручали сочинение поздравительных текстов на открытках. Он стал важничать, на видном месте рабочего стола обосновался томик Гёте. В перекурах к нему приставали с просьбой зарифмовать строчку, он справлялся с этим легко на изумление самому себе. После оформления слоганов к очередному капустнику шеф повысил его в должности, дамы проявляли повышенный интерес. Душкин загордился и всерьёз подумывал о сочинении сонетов.
Весна с утра сыпала снежком, а к вечеру слепила ярким солнышком, коты взбунтовались и заводили рулады под окнами, мешая спать. Однажды промучившись без сна, Душкин осторожно прокрался к компьютеру и попробовал заняться сочинительством. Это оказалось настолько интересно, что ночь пролетела незаметно. Утром жена обнаружила уснувшего за столом мужа, а на экране его стихотворение. Так он стал для неё Пушечкиным, кладезем мудрости и светочем.
По причине его скромности, она сама отнесла эти стихи к редактору местной газеты, томно поглядывала из-под вуали на шляпке, скрестив руки в перчатках на лакированной сумочке. По её мнению, спутница известного поэта должна выглядеть величаво и достойно. Редактор, внимательно прочитав длинное стихотворение, испытующе глянул на спутницу поэта и спросил не был ли её светоч в прошлой жизни Василием Андреевичем Жуковским, на стихи которого очень похоже произведение, и что строчку про птичку-странника поднебесного можно было бы как-то написать по-другому, иначе это наводит на мысли о плагиате. Она приподняла вуальку и, метнув глазами молнию, заявила, что он ничего не понимает в высоком стиле, которым написан шедевр мужа, после чего гордо удалилась.
А дома её ждал Душкин на диване, укутанный по уши, бледный, с синяком на лбу. Заходя в подъезд после работы, он споткнулся на той же самой ступеньке и снова стукнулся головой. Несмотря на вялое его сопротивление, жена определила будущее светило поэзии в стационар для лечения сотрясения головного мозга. Она строго следила за исполнением назначений, закармливала его фруктами для повышения иммунитета, консультировалась с докторами. К удивлению сослуживцев и разочарованию жены, после курса лечения Душкин вдруг потерял способность к сочинительству, сколько бы ни старался. Зато всерьёз заинтересовался теорией о переселении душ и с глубокомысленным выражением лица изучал брошюру по теософии. Странные игры были у весны...