Глава 30. Окончание.
Финал.
Эта устремленная вверх, конусовидная гора с ее зелеными зарослями когда-то посаженных деревьев, кустарников, сдерживала изо всех сил наползающую на город у подножия обжигающую июньскую жару, которую в приморских городах разбавляет обычно постоянный легкий морской бриз. До снежных вершин было далеко. И переполненные поезда везли тысячи людей на морской простор.
Света сама взяла Ивана под руку:
— Я тоже часто разговаривала с тобой мысленно после Кисловодска. Про свое предназначение, которое выдается каждому при рождении. Я могу четко сказать — прожила отпущенный промежуток честно. Не сделала свою вторую половинку несчастной. Может быть, что-то не отдала целиком, но не было обмана, хуже сказать, предательства.
- А эти наши встречи были как искушение. Дрогни, поддайся слабости! Ведь это великая любовь осенила нас своим крылом! А мы — ничтожные люди — должны обязательно получить свою долю любовного нектара, который именно на нас пролился!
- А твоим мальчишкам было бы легко пережить папочкин любовный перелет от семьи к другой женщине, будь она, хоть Василисой прекрасной? А мои? Муж, которому я клялась в верности. И сын, который был так привязан к отцу, и которого пришлось бы силой отрывать от привычной жизни. Он и так потом осиротел.
- Да, теперь мы свободны от обязательств, не полностью, частично. Сами себе принадлежим. Но вот вопрос. А так ли мы теперь нужны друг другу, как когда-то?
- И снова заговор вероятностей посмеется над нами: они тогда чего-то хотели, но не сумели понять друг друга и разбежались. А теперь в третий раз, смотрите, они свободны, но уже угас внутренний огонь души, вернее, слабо-слабо тлеет.
Что остается двум, сердец огонь душевный потушившим?
Осенний сад, грусть вечерами в домике своем,
Невольный разговор с соседом, утром дверь открывшим,
И календарь, услужливо сметающий дни одиночества вдвоем.
— Твои стихи? — Иван старался идти в ногу со Светой, подлаживался, но у него с непривычки это не всегда получалось.
— Нет, где-то прочитала под настроение.
— Светик, а ты рисуешь по-прежнему?
— Нет, если честно. Во мне что-то потухло. Городская жизнь после сельского простора — как большая комната с маленьким окошком под потолком. Нет видимой перспективы днем, с трудом дожидаешься вечернего убогого лучика солнца.
- А ночью ты, вообще, не видишь звезд и тем более луны — их затмевает мертвый свет фонарей. И еще зажатость сорока метрами площади. В юности я их не ощущала, летала над землей и было просторно.
— Все ясно с тобой. Хотел дать тебе три дня на размышления. А сейчас понял: нет, только один завтрашний день. А то ты выстроишь целую теоретическую базу, как от меня избавиться. Сходим завтра на какие-нибудь процедуры, наберем лечебной воды из источника в бутылку, и после обеда в ночь уезжаем на море. Там, в Хосте на самом берегу моря есть приличные пансионаты. Только, пожалуйста, не сопротивляйся. Можешь ты меня просто слушаться, как когда-то в походе на маршруте? Доверять и слушаться!
— Когда-то ты из Кисловодска сбежал от меня! Теперь моя очередь! — Света пошла рядом сама по себе.
— А я буду у твоей двери на диване караулить ночью. Видела там роскошный белый кожаный диван? Попробуй только выйти, — сразу у меня на диване очутишься!
Света не выдержала, расхохоталась. Иван взял ее ладонь, крепко сжал пальцы:
— Пошли на ужин, Светик, но помни: я не шучу. А с врачом твоим я сам завтра договорюсь насчет субботы и воскресенья. Нам еще сухпаек дадут, вот посмотришь. Мы же на Домбай вдвоем так и не попали.
Вечером нарядилась в нарядное бархатное платье темно-синего цвета.
Было душно. Низко над горой, заглядывая в окна лоджии, повисла косматая туча, застряла, зацепилась за верхушки деревьев и, словно раздумывала: освежить уставший от солнца за день разгоряченный город или махнуть на простор долин.
И пока она дремала, пугая своим видом прохожих без зонтов, в зале отдыха санатория медленно собирались отдыхающие на концерт классической музыки прелестных музыкантш из Пятигорской филармонии.
И, наверное, именно виртуозная их игра, дуэты скрипки и фортепиано решили участь Светы, сидевшей рядом с Иваном.
Да, она давно перестала рисовать свои этюды маслом, посчитав себя заурядной, бездарной провинциалкой, зазнайкой без специальной подготовки. Но ведь она раньше рисовала по наитию, изучив горы литературы, для себя, по настроению, не собираясь где-то выставляться и навязываться кому-то.
В городе было несколько неординарных, интересных театров, но пропала охота собираться, была боязнь ночью возвращаться одной по пустынным небезопасным улицам. Обходилась редкими походами на раскрученные рекламой широкоформатные исторические драмы в детское время после работы.
У Димы появилась девушка, и он начал катастрофически быстро отдаляться, звонил и исчезал на ночь. Все было закономерно.
Мать с отчимом жаловались на давление, сердце, болезни ног. К ним выбиралась редко, только на большие праздники.
Повальное увлечение женщин вождением машин приветствовала, но боялась городских улиц с неиссякаемыми потоками все более дорогих и престижных марок.
Два дня на море в конце июня, когда температура на юге страны зашкаливает выше тридцати пяти — вода, наверное, прогрелась.
И с Иваном они, словно не расставались.
Иногда работаешь с человеком рядом несколько лет, понимаешь, что он тоже не случайный прохожий на твоей дороге, но не лежит душа, и не веришь его вроде искренним словам, понимая, что это чужой, посторонний, и тебя терпит рядом только из-за необходимости. И ты взаимно с ним холодна. Расстаешься с легким чувством освобождения, и вскоре забываешь.
Иван, этот чужой дядька, неизвестно, где скитавшийся, как всегда напористый, решительный, привыкший командовать и подчинять окружающих своей воле, был рядом с ней меньше суток, и она ему уже поверила, такая взрослая дурочка, не допускающая ни на секунду возможность обмана. А ради чего ему ее обманывать? Чтобы удовлетворить свое мужское самолюбие? Добиться любви, которой не добился много лет назад, и посмеяться в душе наивности взрослой тетки? Смешно!
Вокруг столько юных красавиц, готовых упасть в кровать серьезного, еще не старого мужчины в надежде свою молодость променять на обеспеченную жизнь.
Единственное, что смущало, и о чем, вообще, не хотелось думать, — это будущая боль от расставания. Нельзя, привязавшись к человеку, безболезненно с ним расстаться.
Потому что у любого растения под солнцем на грядке с соответствующим уходом за короткий срок вырастает множество корешков, благодаря которым оно и держится упрямо на земле. И эти корни самой у себя придется выдирать из души.
Может быть, и правда сбежать? Вот, сейчас, когда скрипка поет о несбывшейся мечте? Чемодан не распакован. Такси, ночь в поезде и завтра в обед уже дома, в Волгограде.
Иван взял ее ладонь. Его ладонь была горячей:
— Пошли после концерта погуляем по парку. Что-то меня эти танцевальные санаторные вечера смущают. Вообще, настроение напиться! Может быть, где-нибудь в баре посидим?
— Так, давай, раскрывайся! Ты еще и алкоголик в придачу. А, может, любитель казино? Я ведь ничего о тебе не знаю.
Они уже поднимались в гору по высокой лестнице, и Света почувствовала, что через двадцать ступенек нетренированное сердце заколотилось с непривычки болезненно:
— Подожди, Иван! Мне завтра утром нужно выходить на пробежку, а не о морях мечтать. А то все ванные отменят после кардиограммы.
— Обещаю, после моря сам тебя буду будить в шесть часов утра на зарядку.
Они бродили до одиннадцати часов ночи по переполненным горожанами с детьми, с колясками шумным аллеям с деревьями, отдыхающими от полуденной жары. Дошли до зеркального неглубокого искусственного озера, где даже ночью купалась молодежь, развлекались в ночных кафе и барах посетители.
Иван рассказывал, как в перестроечные годы разваливалась промышленность, как он строил элитные загородные дома для поднявшихся новых миллионеров.
Как жена быстро сменила непредсказуемую Россию на спокойную Финляндию, увезла туда сыновей Данилу и Славу.
Как завис на стройках Севера, а потом вернулся в город, приватизировал вовремя обе квартиры — трехкомнатную материну и двухкомнатную бабушкину. Мама жива и здорова, ждет правнуков, но пока безуспешно. На женитьбу сына уже не надеется.
— Светик, мы вместе поедем в наш Питер мимо твоего Волгограда. Понятно? И билет твой сдадим. Ты, правда, не сбежишь? Дай слово! Пойдем, я тебя провожу. Завтра суматошный день будет. Хочу тебя, как мальчишка, но буду терпеть, дождусь до моря.
Он не ошибся. Он почувствовал ее всю. И в первую минуту близости в отдельном номере пансионата в Хосте, прикоснувшись несмело ладонью к ее лицу, волосам, он еще секунды сомневался, удастся ли погасить эту ее боль от несостоявшейся когда-то совместной жизни по объективным и необъективным причинам, отрыва друг от друга во время столь долгой разлуки.
Но здесь, на берегу такого приветливого моря он точно знал, что уж теперь-то он не даст ей пропасть, как когда-то, и она станет его половинкой на всю оставшуюся жизнь.
И он даже в море будет держать ее за руку, чтобы не исчезла, махнув хвостиком, как серебряная рыбка. И будет благодарить судьбу, которая, наконец-то, позволила им соединиться.
И, плавая потом в распахнувшемся им навстречу беспокойстве требовательных волн, Света рядом с Иваном снова была той недоверчивой девочкой, испугавшейся когда-то его смелых рук, добравшихся до ее груди, и поцелуев, утягивающих в беспредельный отрыв от всего земного, в небесную даль.
И той девчонкой в Красной Поляне, которая, сомневаясь, недоверчиво слушала на танцах юного грека, будущего строителя автомобильных дорог и тоннелей, смелые мечты которого смелые люди сумели с размахом воплотить в жизнь.
И той замужней юной женщиной, которая от откровенной, обезволивающей, интимной ночной близости с мужем в Геленджике, утром очищалась в светлеющих волнах у берега и ныряла у сигнального бакена в угрожающую, пугающую темноту бездны Черного моря.
Горы и море стали тем мостиком, который связал их судьбы.
А вероятности торжествовали:
— Все, еще один узел на земле, благодаря их настойчивости и хорошему настроению, удалось раскрутить, хотя на это потребовалось почти двадцать четыре года чьей-то взрослой жизни! И как они много значат для людей! Но всего лишь мгновение в вечности!
*********
P.S.: Через год у Светланы и Ивана появились сразу двое близнецов — Олеся и Вадим.
Предыдущая глава 29. http://proza.ru/2024/03/24/20