Адель
И вытащили ее из рыбьего пузыря, очистили от слизи, от мелочи всякой пузатой, которая также рядом здесь, с ее тельцем, оказалась. Почти не дышала девочка.
- Дохлая! Не приживется. Обратно отдать ее, откуда пришла. Тьфуу!!
Красивая, темноволосая женщина плюнула в сторону младенца.
- Не везет мне. Что ни попрошу у небес, вечно какую-то гадость приносят.
Мужчина с нечесаными волосами, грубыми большими пальцами хотел что-то возразить, но предпочел не связываться. Молча помотал головой и взял новорожденную в тряпки.
Она потом вспоминала, что старик как-то на берегу потрошил щуку. И у той в желудке сразу вынул двух маленьких рыбок: одна уже стала перевариваться. А вторую хищница заглотнула совсем недавно.
Невозможно было сказать, сколько старику было лет. Она пыталась узнать,вглядываясь в его глаза и тут же отводила в смущении взгляд. Лицо его было похоже на иссохшую кору многолетнего тополя. Откуда-то она знала, что такие деревья существуют, хотя в их округе все больше было зарослей ивняка.
- Сходи принеси воды! Чего расселась? Хватит уже глазеть! И цветов набери. Пора тебя замуж выдавать, - это был голос ее строгой матери.
- Почему ты так ее не любишь, Дита? – тихо спросил старик.
- Ты мне еще тут поговори. Небось, забил ей башку всякой дурью? Целыми днями только и сидит возле тебя. А может ты ее совратить хочешь? А? Признавайся, старый урод?
- Да ты что? Давно ли рот мыла, такие вещи говоришь? – старик начал было что-то мямлить, несвязное и не очень убедительное. – Иди, Аделина, в лес, куда подальше! Сживет она тебя со свету. Совсем баба сдурела.
- Я тебе сейчас покажу «сдурела»! – Дита замахнулась на старого. Стало понятно, что драки не избежать.
Девушка подхватила подол красного платья и побежала, только пятки засверкали, на ходу смахивала слезы и всхлипывала.
Старик рассказывал, что где-то в этих местах стоят низкие каменные избы, где можно схорониться, хотя бы на время. Но местные, маленькая община, где жила Аделина до этого дня, считали эту местность проклятой. Якобы жили там ведьмы, и все были сестры. Кажется, тринадцать или двенадцать, пыталась сейчас вспомнить Аделина.
Кто-то сильно схватил ее сзади за шею и повалил на землю. Это была фирменная петля ее матери, что-то типа удавки.
- Сбежать хотела? – уже более спокойно спросила она. – Ты же знаешь, что нет тебе отсюда дороги. Отдадим тебя в жертву.
Ужас размером с огромный камень на берегу реку отразился в ее глазах, как только она услышала эти слова. Называть Диту матерью она так и не научилась с того момента, как та плюнула в нее в момент рождения. Но Аделина знала, что ее жизнь должна сложиться как-то иначе. Не здесь и не сейчас она должна закончиться, не так. И даже, если ей придется умереть, то пусть это будет красивая смерть, а не жизнь среди ивовых прутьев, постоянных унижений и страха. Хотя по большому счету ничего она не боится, это она осознала именно сейчас.
В темной низкой избе, что едва можно было выпрямиться во весь рост, горели лучины, пахло травами, что-то густое побулькивало в котлах. Несколько раз вокруг Аделины обнесли пучок дымящей травы. В рот положили кусочек размоченной бересты. Одна из женщин большим острым ножом отмахнула хвост волос, разбросала остатки прядей вокруг Аделины ей под ноги. Потом ко рту поднесли железный ковш.
- Пей, - сказала самая молодая из сестер.
Аделина сделала глоток, сморщилась и сплюнула жидкость, похожую на теплую кровь.
- Пей, - повторила все та же девушка. – До конца пей.
Подавляя отвращение, Аделина осилила жуткое питье и вытерла губы рукавом.
- Раздевайся, - сказал чей-то голос, но она уже не различала лиц. Все поплыло, ноги подкосились. Она рухнула и только помнила, что цеплялась слабыми пальцами за траву. Та была сырая, поэтому ее тело легко скользило, пока ее беспомощную куда-то тащили.
«Их было тринадцать», пыталась запомнить Аделина. «Люди, люди так говорили, они делают что-то страшное. Мамочка, почему? За что? Что я тебе сделала? Мама!!! Спаси меня! Помоги мне! Мама!». Кричать она не могла, поэтому эти слова отражались в ее одурманенной голове тяжелым звоном колокола.
Колодец был сырой. Выползшая из темноты змея с большим удовольствием заглотила девичье тело. Через месяц прожорливую тварь все тринадцать сестер достали из колодца и сожгли.
- Господи ты, Боже мой, ну кто же придумывает такие инструкции и пишет рекомендации? – Лис сидел в своей каморке и как всегда пытался собрать девушку «своей» или «чужой» мечты.
- Хотя есть в этом своя пикантность и даже набившая всем оскомину «изюминка». Сделаем милашке татуировку змеи. Все равно при все раскладе ни хрена она помнить не будет, - рассуждал хакер. – Ну а вот легенду какую ей новую дать, да, сука, кто ж ее знает? Вот так отправишь ее Алексу, она же опять от него сбежит. А! Да, и назовем-ка ее Адель.
Подобные разговоры вслух были привычным делом для Лиса. Сам-то он вообще был не в курсе своего происхождения. Да и никогда им не интересовался. А вот история Адель чем-то взбудоражила его воображение, будто сработала в нем какая-то чуйка.
Чтобы собрать Адель, как это говорится, «из говна и палок», у него ушло три месяца. Лис считал себя художником и гением. На внешность таких «куколок», исполняющих запросы его самого и друзей, он бросал все свои силы. Но как только доходило дело до легенды, казалось, все было напрасно. Лис плохо знал женскую психологию, и поэтому вшивал в прекрасные головы всякую хрень. Чаще всего ему приходилось потом перепрошивать своих красоток.
Когда Адель открыла глаза, Лис словил мощнейший стояк. Такого он еще не помнил по окончании работы. Адель казалась ему венцом творения. Он был Богом в своих и ее глазах.
- Детка, да ты же просто ангел, - выдохнул он.
Желая ее во что-то приодеть, Лис откопал в гардеробной кожаный плащ и сапоги на высокой шпильке. Не спрашивайте, откуда он брал все это барохло. Об этом даже близкий друг Алекс не знал и не догадывался. Прическа у Адель была короткая, под мальчика.
Перед тем, как «выпустить ее погулять к Алексу», он зажал ее в коридоре и хотел устроить своей новой модели тест. Но неожиданно для самого себя наткнулся на такой ледяной взгляд, что мгновенно прильнул к стеночке.
- Даже. Не думай, - сказала Адель.
- Все, все, все, понял. Одна маленькая просьба – будь хорошей девочкой. Алекс – очень странноватый парень, привередливый. Я бы даже сказал, очень привередливый. Поэтому, пожалуйста, береги себя. Ну и меня….Тоже побереги.
- Да и ты странноватый. Семечка.
- Что, прости? Какая семечка? – Лис стоял, чувствуя жестокую неблагодарность со стороны говорящей куклы.
И Адель ушла. Через несколько минут на пороге Алекса стояла девушка в кожаном плаще.