Ну потискай меня, ну Ипполит!
- Да не хочу я вас тискать дамочка.
Ипполит вытер лысину, и подобрав пенсне, мелким шагом продвигался к выходу.
Пьяная женщина- хорошо! Кто придумал этот бред, да, такие эксперименты не для меня, а ведь Кригер так и подначивал:
- Налей ей выпить, угости, какая королева.
Не дай Господи ещё раз поручкаться.
Шаг вправо, нога, неее, колено.
- Вы проказник куда собрались?
Ипполит побледнел, покраснел, успел покрыться испариной, и икнуть.
- Я, так я, до ветру.
- До какого ветру, штиль нынче!
Дама шикарно улыбнулась, подмигнула, но колено не убрала.
Побег был невозможен.
В голове пронеслись голопом все мысли, но ни одна не подходила к данной ситуации.
-Может я вас провожу, поздно ведь.
Мадам опустила колено, но не настолько, чтобы сдать свои позиции. На данный момент колено находилось между его ног, и он, как распятый для опытов жучок, ждал продолжения.
-Проводи, до номера.
Во вляпался- подумал Ипполит, и стал нащупывать в кармане бумажник, в котором кроме наличности, наблюдалось фото семьи чужой. Как кстати. Может отстанет.
Он как святое распятие выставил открытый бумажник перед женщиной.
-Я не могу?
- Чего не можешь, проводить.
Сейчас сам герой почувствовал себя загнанным в ловушку.
-Вы, вы извините, я не так понял.
- Да, да, я отметила, понимание, не ваш конёк. Так проводите? - С удовольствием. До номера.
Последняя фраза была сказана с подтекстом - и более всё, я домой!
Путь был недолгим, в авто дама вроде даже забыла о существовании Ипполита. Гостиница стояла на самом отшибе, но поистине она была шедевром архитектуры.
И почему он раньше не знал, что в городе есть такие места.
Въезд был украшен тройкой лошадей во весь рост, по началу сам водитель испугался, подумал живые, и неминуемо столкновение.
Выйдя из машины, Ипполит галантно открыл дверцу, в машине дамы не было.
Закрыв оную герой хотел обратится к водителю, но машина резко развернулась, и исчезла. Выхода не было- идти в отель.
В дверях его встретила пожилая дама, более похожая на экономку времён давних, нежели на администратора.
-С прибытием господин Ипполит Шарне.
- А вы откуда меня знаете.
Позади громко захлопнули двери, щелкнул замок.
- Проходите, проходите, куда же вы в ночь...
Ипполит нервно шарил глазами в поисках спасения. Куда, куда попал. - Я ж не расплачУсь! Ох ты какие хоромы. Но в ночь как то не хочется.
Администратор - экономка (мадам Хорн) взяла новоиспечённого посетителя под руку, с таким усердием она его тянула на лестницу, что старенький пиджак издал - Тррр, Пыфф, и разошёлся на локте.
-Ой, взвизгнула мадам Хорн. -Я нечаянно, простите, простите, вечно я переборщу со своей услужливостью.
Не так Ипполита возмутил её настрой довести его до лестницы, как испугал звук «Ой»! Вся оставшаяся после него речь была не оригинальна, и более привычна для дамы в таком возрасте, но этот звук «Ой».
Если бы он закрыл в ту секунду глаза, на месте этой Хорн, ему бы представилась молоденькая дамочка, сроду той, что затащила в этот необычный отель.
Картина была умопомрачительная посреди зала стоял Ипполит с оторванным рукавом, рядом в немом размышлении «экономка», станем её так называть, позади них, у стойки регистрации, вышел огромный мужчина. Потирая кулаки, он таращился на посетителя, ободрения этот взгляд не вызывал.
Хорн:
- Генрих, Генрих, у господина нет багажа! -Ага- промычал бычьим басом вышедший.
То что произошло дальше не имело никаких объяснений.
Огромный малый подскочил к Ипполиту, перекинул его через плечо, как мешок и зашагал наверх.
Ипполит онемел от неожиданности, а Генрих, похлопывая ношу по икрам приговаривал:
- Ничего, ничего, багажа нет, так я отработаю, какого мне пустым ходить, донесу до номера в сохранности. Со второго этажа он громко крикнул Хорн:
-Салли! Сбей нам по пуншу! Больно ноги у него ледяные, приболеет ещё, и неси сюда его порцию.
Вечер переставал быть скучным. Ипполит даже задремал на плече, так ему показалось, потому что очутился в огромной постели, свернувшись калачиком , и не понимал как?
Последние что он помнил фразу про пунш и всё...
Оглядевшись на столике Ипполит узрел бокал с остатками этого напитка, и позволил сделать догадку, что именно «зелёный змий» с ним провернул эту шутку. Глаза опять слипались. Ипполит уснул.
Свят, свят, свят, святые прелаты, что ж это творится!
Ипполит очнулся утром часов в десять, он было хотел уйти от обязанности оплатить номер по английски, когда заметил - одежды на нем нет! Одни кальсоны остались.
Смешно, но пронеслось - Слава Творцу, хоть кальсоны есть. Погодите, а где все остальное? Пенсне лежало рядом на подушке,
оглядев себя Ипполит понял, что и кальсоны не его. Его такие прошамканные жизнью, слева две дырочки, справа пятнышко- на кетчуп сел дома, в кровати трапезничал. А эти! Матерь Терезия крахмальные, на завязочках, кружавчики внизу. - Что происходит! Бесова преисподняя. Ипполит подошёл к огромному готическому окну и открыл его глотнуть воздуха, под ногами что-то неприятно хлюпнуло- лужа. Бокал от пунша был перевёрнут, и поселенец вначале свёл все рассуждения к этому. Окно он оставил открытым, его занимал столик возле кровати. Бокал упал там, а до окна ещё метра три, почему лужа так далеко?
-Да и какое-то странное вино, вязкое. Ипполит нагнулся и смазав пальцем с ноги жидкость поднёс к носу. Пахло кровью. Ноги задрожали, руки потеряли силу, слабость накатила тошнотной.
Возник план - Бежать!
Зачем и куда герой не задумывался, но подсознание подсказывало - Надо!
- В этот момент в комнату постучали.
- Вас к завтраку зовут господин Шарне.
- Меня? Кто?
- Хозяйка гостиницы. Мадам Амалия Коста. Она уже полчаса не принимается за еду. Вас ждёт. - Да? Хорошо. Я сейчас. А где мои вещи?
- В шкафу, справа дверь за шторой, там вход в гардеробную.
- Мерси мадам Хорн. Я скоро.
Куда скоро, почему? Да, надо посмотреть что там с вещами.
Ипполит вошёл в гардеробную.
Вроде и вещи его, плащ, костюм, жилет. Но нет, тут рисунок ярче. Брюки покроя другого. Да и ткань, похожа, но это твид с шёлковой нитью, блестит же, черт дери, блестит.
Вначале Ипполит возвратился, и уничтожил лужу, он не нашёл ничего проще, чем стереть её платком, а его засунуть под матрас. Затем антураж! Главное не показать свои волнения, странное местечко.
Одежда села как влитая, по мне подбирали - с каким-то внутренним страхом подумал Ипполит. Может в гроб? Хоронить при параде будут?
- Господин Шарне вас ждут!
Ипполит аж подпрыгнул от этого голоса.
- Я спускаюсь, спускаюсь.
Внизу ждал не сюрприз, а сюрпризец. Возле огня стоял Генрих в одеянии короля, мантия струилась алым до кресла, в котором покоилась мадам Амалия. О, эта женщина была раздета, именно раздета красиво. Закинув ногу за ногу, она курила тонкую сигарету, платье, если его можно было назвать таковым держалось на одном честном слове и её груди, кажись вдохнёт, и оно свалится. Взгляд Амалии был устремлён в вечность, она явно размышляла.
Амалия:
-О, доброй ночи, что я говорю утро, утро, несомненно.
Ипполит:
- Я бы не сказал, в ваших залах так завешаны окна, что время останавливается, не разберёшь утро, день, ночь. Я хотел выразить своё почтение, и поблагодарить за гостеприимство.
Позвольте узнать, есть здесь рядом такси, и сколько я должен за ночь пребывания в вашей гостинице?
- Салли, уронила щипцы для сахара с противным звоном, вот теперь он и ее заметил.
Но что это? Вместо старой «экономки» на него смотрела милая, курносая девчонка лет шестнадцати.
Салли: -Я опять напортачила, простите, несносная я- рассмеялась рыжая красотка.
Амалия:
- Ах, деньги, это ничего, вы мне не должны, я вам. В этой глуши редкость гости. Наши постояльцы велики в гордыне, но малы в желание жить!
Звучало угрожающе.
Амалия встала и наклонилась поправить плед на кресле, Ипполит увидел хвост, чёрный, длинный, вертлявый, мерзкий. Он зажмурился, хвоста не было.
Ипполит :
- Я со вчера не отойду, пунш у вас бомбический!
Амалия:
- На чистой... сбилась, на чистом сырьё всё, вино домашнее, сами растим урожай.
-Как то непохожи они на садовников, и огородников- подумал Ипполит, но не озвучил. Да и возле гостиницы посадок, кроме огромного каштана не наблюдалось.
Ипполит:
- Да домашнее всегда лучше.
Амалия:
- Выпейте!
Ипполит:
- А как же такси?
Амалия:
- Не предвидеться, телефонная линия оборвана. До завтра никак. Не переживайте. Мы вас потерпим ещё день.
Улыбка Амалии казалась зловещей.
Общую нервозность сняла Салли. Она стала напевать какую-то веселую песенку, пританцовывая вокруг стола.
Внезапно появилось ощущение старинного Борделя. То ли хозяйка своими голыми прелестями создавала такой антураж, то ли красные лампы, которые придавали залу ореол таинственности и скрытой порочности, то ли песня Салли была немного ветреной и с примесью флирта. Каждый раз в припев, она подпрыгивала, и грузные юбки открывали часть ажурных панталон. Ещё часть мысли не долетела до последнего нейрона, как из соседней комнаты послышались женские, журчащие голоса, пахнуло ароматом духов, и в щель между дверей проскользнул чулок, за ним аккуратно, соблазнительно опускалась тонкая, женская ручка. Хотя до этого момента стояла полная тишина, и было ощущение, что в гостинице он, хозяйка, да эти двое рыжая проказница, из старухи омолодившаяся и Генрих, так и хотелось приписать ему цифру Восьмой! При мантии очень даже намекало!
Ипполит:
- А, а это у вас кто там?
Амалия:
- Это? Постояльцы, танцовщицы кабаре, премиленькие феи, желаете ознакомиться?
- Нет, нет, я к слову спросил.
Амалия:
- Они не кусаются господин Шарне, многие из них. Амалия улыбнулась и отправила в красный рот глоток пунша.
Внезапно Генрих обернулся и своим басом возвестил:
-Подано!
Он подошёл к столу, очертил круг одеянием вокруг него, на пару секунд перекрыв доступ зрения к скатерти, и вуа-ля! Мантия вернулась на место, а банкет был уже накрыт на пять персон.
Ипполит:
- А кто ещё будет? Нас четверо.
Амалия:
-Ах, ах, какой вы нервный. С лица спали. Будет хозяин.
Ипполит:
-Муж ваш?
Амалия:
-Ну господин Шарне, как вы могли так обо мне подумать?
Муж! Муж это банальность - хозяин!
Ветром открыло двери, те самые откуда доносились голоса фей кабаре. Но там уж их в помине не было.
В зал вошёл, не сказать ворвался седой, неопределенного возраста мужчина, такой же огромный как Генрих, но в костюме более подобающем для верховой езды, с плетью в руке. Он ловко щёлкнул и бокал со стола взлетел в воздух, так же ловко он приземлился в руку вошедшего Альберта.
- Мон шер, что за разврат, а я не при деле? Там такие птички прощебетали в шестнадцатый.
Ипполит:
-Этаж? Я вроде с улицы три видел.
Альберт:
-Век!
Ипполит вздрогнул и присел, если бы он видел на что!
Телу стало приятно и тепло, со всех сторон его обволакивал туман.
Ипполит:
- Какое удобное кресло!
Амалия:
- Весьма, но потрудитесь встать со старушки, она конечно ещё хороша, однако молодцов вроде вас не потчует гостеприимством.
Ипполит обернулся, возле его лица глаза в глаза сверкали ярко- желтые зрачки пантеры. Она издала какой-то звук, но его заглушил крик Ипполита:
-Аааааа, спасите.
Он вскочил как ошпаренный, а грациозная кошка более не удостоила его взглядом, гордо удалилась к камину. Там, она растянулась во всей красе, и замурчала.
Амалия:
-Басти, ты сегодня добра, я бы его съела.
Вы господин Шарне присаживайтесь лучше к столу.
Ипполит раз десять осмотрел предложенное кресло, прежде, чем опустить на него пятую точку.
Ипполит:
- У вас всегда так колоритно в гостинице?
Амалия:
-О, нет, только в день полнолуния, и для особых постояльцев. Вы же особый?
Как я помню ваш интеллект лучшее, что можно найти в близлежащие сотни тысяч километров.
Альберт:
-Вы уникум Ипполит. Я недооценил выбор Амалии.
Ипполит:
- Извините, но я здесь оказался случайно.
Альберт:
-Все случайное, давно предопределено. Об этом позже. У вас есть только один недостаток, как впрочем и у всех умных людей, слабое здоровье, упадок духа, и зрение подводит, но это поправимо. Альберт ухмыльнулся и вгрызся всеми зубами в утку. Чудесно Мон шер, Освальд готовил?
Амалия:
-Он самый.
Ипполит стал нервозно почёсывать ногу под столом, сейчас наивность испарилась вовсе. Что это за место? Что за господа такие? У них персонал за столом вместе с постояльцами. Он глотнул пунша, и мучившие его мысли исчезли.
Салли так разошлась, что завела патефон, и искоса поглядывала на Ипполита.
Салли:
-Пойдёмте господин Шарне сделаем круг? Вы же не откажите мне?
Ипполит повеселел, помирать так с музыкой, хорошо веселенькая началась. Салли обняла его, и они закружили по обеденному залу. Ипполит парил, и если бы не был так увлечён, заметил, что из под каблука Салли высекая искру, тонко шла линия. Она чертила причудливую форму, которая к концу танца напоминала алтарь для жертвоприношения.
В секунду свет погас, свечи возникли из воздуха, и по мере того, как они спускались с потолка вниз, стол, так любезно накрытый Генрихом исчезал в пространство между этажами. Его неведомая сила превращала в воронку, которая становилась всё уже, и уже. Момент, нет стола. Посредине огромный круг, с таинственными вензелями, по краям его свечи, а в середине полностью отрезвевший Ипполит с Салли.
Ипполит:
- А, а это тоже предусмотрено прайс- листом?
Амалия расхохоталась:
- Естественно, вам, как человеку неглупому, следовало задать иной вопрос. Кстати, зачем вы спрятали платок?
Ипполит:
-Какой платок? Утренний инцидент исчез из памяти после всех последующих.
Амалия:
-Тот , которым вы удалили следы вашего предшественника.
Ипполит:
- Я вас не совсем понял. Комната кружилась, в глазах поплыло.
Амалия:
- Да не важно. Вы же хотите стать сильным, красивым, избавиться от этого несносного пенсне?
Ипполит не успел сказать, как его стекла поплыли по воздуху, покинув нос и устремились к каблуку мадам Амалии. Она с противным хрустом раздавила их.
Ипполит:
- Зачем, зачем, я их выбирал, я копил!
Амалия:
- Уверяю, больше они вам не понадобятся!
Окна отворились сами собой, ветер сорвал штору и накрыл ей Ипполита вместе с Салли.
Издалека был слышен голос Амалии:
-Свершилось!
Ответил ей Альберт:
-Уверена?
-Завтра увидим.
Всё стихло. Ипполит погрузился в приятное забытьё.
Открыл глаза он в той же постели, в которой нашёл себя в первое утро, только полностью одетым.
Голова немного саднила. Ничего не напоминало о вчерашнем грандиозном событии. Сон, верно сон, ну и к лучшему!
Ипполит встал, подошёл к окну, но не нашёл задвижки. Вчера она была на уровне груди. Сегодня её нет. Ну, нет, так нет, решил постоялец.
В дверь постучали, и голос Салли вызвал спуститься вниз.
- Дежа- вю , подумал Ипполит.
-Судьба, ответила из-за двери Салли.
Внизу что-то изменилось. Исчез магический ореол, воздух был свеж, и окна открытые настежь, трепетно намекали о свободе.
Ипполит забыл о пенсне, и даже не подумал его надеть, или хотя бы поискать. Сейчас он осознал почему, его зрение было превосходным.
Амалия смотрела с восторгом!
Она подошла ближе и восхищенно присвистнула.
Амалия: -Салли, Салли, иди сюда, и отца позови, всё вышло! Ипполит вы душка!
Амалия взяла его руки и стала кружить по залу.
Я в вас влюблена. Чудесное утро.
Амалия:
- Генрих, Генрих, неси бокалы, шампанского всем, и закуски, как хочется есть.
За дверью раздался голос Генриха:
-Да иду я, поднос тяжёл.
Услышав эту фразу Ипполит рассмеялся:
- Вашему «Вмкингу» поднос тяжёл, не далее как позавчера, он нёс меня наверх что пушинку.
Дверь отворилась, и сердце в груди Ипполита сделало кульбит.
За громадным подносом виден был только нос Генриха и разбитые пенсне, аккуратно склепные и надетые на ....
Именно на лицо «Ипполита». Ипполит заорал благим на всю гостиницу:
-Зеркало мне! Подать зеркало!
Амалия:
- И что так кричать, что волноваться, сейчас Салли принесёт. Хотя надобность в этом отпадёт через, Амалия посмотрела на часы, пять минут! Это ему надо нервничать- маленький, ничтожный Генрих, ну успокойтесь господин Шарне. Всё будет хорошо.
Амалия, как мать родная поглаживала Ипполита по щеке, и у него вдруг вспыхнуло то чувство, о котором он забыл думать. Тело налилось странным жаром, рука потянулась обнять Амалию.
Амалия:
- Так, стоп. Эти милости не мне предназначены!
Ипполит:
- А кому?
Амалия:
- Моей милой соплеменнице Салли. Она бедняжка ошиблась выбором. В наше заведение попадают редко, вот и позарилась на красоту, рост, и силу, а на деле? Генрих оказался полезным только в одном.
Ипполит:
- В чём?
Амалия:
- Обаятельный господин Шарне, теперь я могу сказать именно так, в том, что вам предстоит узнать, и вы вроде не против?
Амалия провела коготками по плечу Ипполита.
Кровь заиграла так, что он с непривычки покраснел.
Амалия: - Ну не могла я позволить ей такой опрометчивый поступок- любить это.
А вы, мой друг совсем иное.
Ипполит хотел заплакать, но не решался.
Ипполит:
- А как же?
Амалия перервала его монолог:
- Что как же? Ваша жизнь в захолустье, писанина на копейки, дамочки серые мыши с роговыми оправами, и желание влюбиться в кондитершу килограммов на двести , с глазами томной серны. Да она сожрала бы вас быстрее, чем торт с шоколадным пралине.
Что вы потеряли?
Ипполит: - Я? Не знаю.
Амалия:
- Поверьте то что вы потеряете сегодня, намного ценнее вашего нелепого существования в том хлипком теле.
Ипполита передернуло:
- Жизнь? Да?
Амалия:
- Слепец! Зачем Салли ваша жизнь? Невинность !
Ипполит присел в кресло:
- А можно завтра?
Амалия:
- Всенепременно! Но боюсь до завтра вы не продержитесь!
В зал вбежала Салли..
Салли:
- Отец на охоте. А я зде...
Она остановилась, и посмотрела на Ипполита, в его душе полыхнул такой пожар, что слова Амалии про потерю невинности могли стать реальностью в эту самую минуту.
Девушка была прекрасна, рыжие волосы струились по плечам, платье римского фасона, скорее открывало то, что должно было скрыть.
Ипполит:
- Волшебница, моя волшебница!
Жизнь представлялась в новом, сияющем цвете. Сейчас Ипполит не жалел ни секунды, что вошёл в эту гостиницу .
Две недели пролетели как сон, вторые две, как рай. Салли заявила что ждёт плод их любви, и Ипполит был вне себя от счастья.
На следующий день счастливый новоиспеченный отец очнулся в очень плохом настроение. Грудь сжимало странное чувство. Первое что добавило тревоги, он проснулся в той комнате, в которую въехал постояльцем, а у них с Салли общая спальня. В дверь постучали.
Голос Салли:
- Господин Шарне, утро, вы просили такси.
Ипполит метался по комнате:
- Это сон, сон, ужасный кошмар. Он вошёл в гардеробную и застал там свой старый костюм, проверил и дырки на панталонах, и пятно от кетчупа.
Внизу его ждала Салли, в форме горничной, Генрих, и Амалия, строго указавшая на дверь:
- Вы вчера говорили, вам нечем платить, будьте любезны покинуть нашу обитель.
Понурив голову Ипполит вышел из гостиницы. Он не знал что делать, и что думать. Принять как данность, что ничего не было, тоже, что лишить себя жизни. Такси отъехало.
В зале происходил странный разговор. Намечался скандал.
Амалия:
- Ох, проблематично это всё, но дело сделано! Генрих доволен, я тоже, да и ты крошка родишь чудесного малыша, он будет обладать всеми возможностями, плюс господин Шарне чуть добавил ему разума. Я обожаю своего сына, Амалия взглянула на Генриха, но как не прискорбно он глупец!
Твой отец Салли не позволил бы этого брака без уверенности, что я найду выход. И вот, выход найден! Все довольны.
Салли:
-Все?! Не будь столь уверенной Амалия. Я чувствую, что нас ждёт сюрприз!
Амалия:
- В смысле?
Салли:
- Обряд предполагал отсутствие любви, но я так прониклась к Ипполиту, что не смогла сдержать чувств!
Амалия:
- Боги Альбиона, святые жрицы Мистерии помогите. Но было поздно.
Прошло 8 месяцев. Ипполит бродил по своей «берлоге» . Тот злополучный костюм, в котором он совершил столь необыкновенную поездку Ипполит забросил в самый глубокий шкаф, но на новое собеседование необходимо было «выглядеть» ! Вещица была выужена, осталось почистить, и вперёд. Ипполит проверил карманы и нашёл платок, тот самый, которым он вытирал лужу у окна.
Часть 11.
Развернув его он увидел строчки, красивым почерком несколько фраз:
Мой чудесный Ипполит, Амалия убила бы меня за этот жест, но!!! Когда вы найдёте платок, будет поздно что-то менять, не ищите гостиницу, её нет в этой вселенной, но есть мое к вам чувство и наш сын. Будьте счастливы. Ваша Салли.
Более жизнь Ипполиту не казалась серой, он парил, каждый день его начинался со слов:
Я был там! Я любил!
Я любим!
В это же время в так называемой гостинице, Салли произвела на свет младенца. Через пять лет, сын восхищал своим умом, он радовал всех, кроме Амалии. Предьявить анклаву это!!! Было невозможным. Ребёнок был точной копией Ипполита.
Но у Амалии был план, и новая жертва, для странного обряда, тоже где-то росла, мужала, холила своё тело, которое так необходимо было внуку Амалии...Конец))) Или...