Утро светлое сочилось мне в окошко. Я глянула в окно. Ворона на столбе каркнула и улетела собирать долги у вымерзших помоек, следя за каждым, кто идёт с ведром. Ни ветерка. Мороз игривый не стыдясь, из любопытства заглядывал в чужие окна, и прятал тайны в потайной карман.
Хорошо, что сегодня выходной и идти не надо на работу. Скорей бы вечер чтоб тебя увидеть, чтобы с тобою рядом быть, тебя слушать и тебя касаться, прижаться к твоему плечу. Скорей бы вечер чтобы тебя увидеть. А он прийти как-будто не спешил.
Я ждала, а времечко тянулось как толстая потёртая резина, наводя тоску и скуку. Стрелки на часах чуть двигались по кругу, дразня меня своим ленивым шагом. Душа тянула вечер за рукав, а он упрямился, и не хотел быстрее приближаться, а издали за мною наблюдал, меня нисколько не жалея.
Я ждала. Вот и день скорей пошёл на запад, перелив мне в душу море, которое безудержно штормило, и все, что было в нём, о скалы разбивало и тянуло в глубину на дно. Вот уж солнце, малиной сочной брызнув, тонуло где-то вдалеке. Тебя всё не было, а я ждала, надеясь, что придёшь. Время шло, по кругу не сбиваясь, и ненавистное тик-так врезалось в тишину, убивая, тихий шёпот ветра.
«Может с Игорем что-нибудь случилось, может заболел, а я жду, бесцельно время трачу», подумала я, быстро оделась и выскочила на улицу. Разрывая морозную пену, я бежала, казалось, что летела к своему любимому мужчине. Я вошла в подъезд и, поднявшись на четвёртый этаж в нерешительности остановилась у его двери. «Может не надо вот так без приглашения врываться в его жизнь? А может ему плохо, он страдает? Нет, я всё правильно делаю», успокоила я себя и с замиранием сердца нажала на дверной звонок. Дверь открыл Игорь.
- Ты зачем сюда пришла?- зло спросил он.
- Тебя увидеть, и пропасть в твоих глазах,- тихо прошептала я.
- Зато тебя я видеть не хочу. Не приходи сюда дурёха, своим видом отравлять мне жизнь. Ты мне надоела! Увижу, с лестницы спущу,- пригрозил он.
Дверь закрылась. Вечер был отравлен. Небо закачалось надо мной. Я была унижена, раздавлена. Из глаз слёзы ручьями потекли от обиды и отчаяния, и я вокруг уж ничего не замечала. Я шла домой, и сердце не стучало, оно наверно умерло в груди. Из души печаль-отраву хотела выплеснуть на землю, чтоб легче стало мне, но не смогла, уж больно тяжела.
Пришла домой и плюхнулась в кровать, ночь утопив в озёрах слёз солёных.
Утром я скинула груз ночи. Любовь туманом рассеялась, и вдруг я поняла, что я любила негодяя, ничтожество и труса. Любовь моя прошла, но едва ли сердце позабудет, что врезалось в него смертельным жалом и, выплеснуло яд, не умерев.