На величественном престоле тронного зала, высокие своды которого помнили не одно поколение гордых потомков Основателя Великой Римской империи, восседал человек, укутанный в грубые овечьи шкуры. Но теплые одеяния не спасали от сильного озноба. Могучую плоть, стойко переносившую лишения на пути к славе непобедимого Предводителя варваров, терзал неведомый недуг. Суставы выворачивало, как при пытках на дыбе, голова наполнялась звоном колоколов церквей, разграбленных его воинами, а ноги предательски подгибались, едва он пытался встать. Грузно рухнув в ненавистное седалище, после очередной безуспешной попытки подняться, он устало прикрыл глаза.
- Атилла! - звучный голос начальника стражи заставил вздрогнуть и приосаниться, - В поисках вина мы обшаривали подземелья замка, и наткнулись на этого старца. Он был прикован к стене...
- И зачем ты притащил его сюда, Митан?
- Не гневайся, Отважнейший. Но старик клянется, что знает, как вернуть тебе утраченное. Только прикажи, и я с радостью перережу этому лживому псу горло...
- Постой! – глухо отозвался Атилла, - Говори старец, если тебе есть, что сказать или умри молча.
Откинув изможденной рукой со лба серебряные пряди, старик медленно поднял голову. В его взгляде не было страха перед близкой смертью, как не было в нем и ненависти к завоевателю. Напротив, небесно-голубые глаза с легкой поволокой грусти улыбались, разглядывая человека на троне.
Взбешенный такой непочтительностью, Атилла схватился за меч, желая самолично наказать насмешника, но внезапно ощутив слабость едва не выронил оружие из неверной руки.
- Ступай, добрый человек, - обратился старик к начальнику стражи, - Дальше мы сами. Верно, Тилли?
«Тилли? Так его называли только в детстве, и только..."
- Ты удивлен? – продолжил старец, но уже голосом его матери, - и не дожидаясь ответа положил руку на плечо Атиллы.
Легкое прикосновение старческой длани пронзило и без того измученное тело Предводителя стрелой нестерпимой боли, которая достигнув своего предела взорвалась ослепительной вспышкой, погрузив его в звенящую темноту.
«Ну, вот и все…»
«Не спеши, Тилли», - услышал он в ответ.
Тут же тревожный звон колоколов в голове сменился на благостное пение лесных птиц, телесная дрожь уступила место струящейся по венам неге и небывалой легкости. И ему внезапно захотелось поведать этому чужаку о самых потаенных терзаниях души. О страхе, от которого он столько лет прятался в пожарах безжалостных войн, изнуряющими плоть, и дурманившими разум жестокими удовольствиями. Этот страх, годами разъедавший его изнутри, готов был вырваться наружу прямо сейчас.
- Кто ты? - с трудом выговаривая слова, произнес Атилла.
- Кто я? Я - Все и Ничего. Я - совершенство Пустоты и Абсолют небытия. Но тебе этого не понять. Лучше спроси меня: откуда взялся твой недуг, и как тебе вернуть былую силу?
- Так это твои чары... Колдун?! Чего же ты желаешь... взамен?
- Лишь то, что принадлежит мне по праву, - лукаво прищурился старик, - твои несбывшиеся надежды, Тилли.
- Несбывшиеся надежды в обмен на могущество? - недоверчиво насупил брови Предводитель.
Старик молча кивнул и хлопнул в ладоши.
- Пустые надежды... - задумчиво повторил Атилла, едва различая происходящее за облачной пеленой прошлого...
***
Туманная дымка, подтаивая в робких рассветных лучах, застыла стеклянной слезой на дрожащих стеблях речной осоки. Завороженно разглядывающий капельки росы человек так увлекся, что не заметил подошедшего мальчика.
- Отец.
Обернувшись на голос, он улыбнулся и, указывая на розовеющую полоску горизонта произнес:
- Запомни, сынок, встречающий Великую Благодать на рассвете, наполняется ее силой.
- Какой силой?
- Той силой, что позволит тебе защитить эту красоту от посягательств тьмы и тлена.
Мальчик, очарованный великолепием зарождающегося дня, уверенно кивнул в ответ.
В тот же день отец отправился на охоту, ставшую для него последней. А мать с тех пор перестала узнавать своего Тилли. Шаман сказал, что душа ее ушла в иной мир, оставив здесь лишь тело. Но мальчик не желал верить в это, продолжая надеяться, что его забота вернет матери разум. И она снова будет ласково гладить его по голове, и петь длинные песни об отважном Атилле - Победителе драконов. Но этой надежде не суждено было сбыться...
На сороковую луну она заплела в волосы алую ленту, и войдя в темные воды Камбы, навсегда покинула свое земное пристанище.
***
- Ты не Атилла! Ты - сын неудачника! Погибнуть от укуса змеи - это позор для мужчины! - наперебой кричали трое рослых подростков, загоняя щуплого мальчишку в заросли колючей карлины, - И тебе лучше сдохнуть, как твоя безумная мать, чтобы не позорить наше племя!
- Смотрите, он больше не плачет! – осекся один из парней.
- Ничего, - с кривой усмешкой отозвался другой, подбирая с земли увесистую палку, - Я знаю, как заставить его реветь. Помните ту пару волков, что недавно убили наши охотники? Так вот у них остался выводок волчат.
- Но они наверняка сдохли от голода!
- Не сдохли. Потому что Этот носит им еду по ночам. Айда, перебьем этих тварей!
Впиваясь, острые колючки нещадно полосовали худенькое тело, но Тилли терпел. В висках бешено стучало одно: «Успеть!».
Но и этой надежде не суждено было сбыться.
***
Тилли бережно перенес изуродованные тела шести щенков в вырытую ямку, и, прикрыв дерном и камнями, обессиленно упал сверху рыдая:
«Как?! Как я могу защитить кого-то? Где мне взять сил?!»
И тут же ветер, запутавшись в сосновых кронах, прошептал: «Ждать… научись терпеливо ждать».
Мальчик, продолжая всхлипывать, поднял голову к небу: «Чего ждать?»
Но ветер больше не говорил с ним. Вместо себя он выкатил мутно-желтый лик Луны.
Тилли, не в силах оторвать взгляда от ночного Светила, завороженно опустился на четвереньки, вытянул шею и... завыл. Его яростный вой был подхвачен тысячами звуков леса, и слившись с ними вернулся ответным эхом: «Своего часа, Тилли...»
***
- Тилли, Тилли...
Туман медленно таял, унося с собой звуки прошлого, и возвращая реальность голосом старца:
- Надеюсь теперь ты видишь тщетность упорства, с которым так трепетно оберегал свои несбывшиеся надежды?
Атилла неспешно обвел взглядом величественный тронный зал, и натолкнувшись на вопрошающего, долго и внимательно рассматривал его, будто силясь понять непостежимое. Затем с трудом разлепив пересохшие губы произнес:
- Теперь я вижу... я вижу, что ценнее этих пустых надежд у меня ничего нет.
- Что?! - взвился старик, - Ты готов пожертвовать положением Предводителя вольного народа?! И ради чего?! Я вижу ты еще не понял, что тебя ждет. Откажешь мне, и превратишься в немощного старика, гадящего под себя. Ты станешь посмешищем для своих же воинов! Ты...
- Я, Атилла. И я сдержу данное тебе обещание, - мрачно прервал его Предводитель, - но уважь и ты мое желание.
Лицо старца озарилось лукавой улыбкой. Он вытянул руки ладонями к небу, в которых заблестел украшенный замысловатой вязью меч дамасской стали.
- По обычаю предков я должен сломать старый меч, - произнес Атилла, и с силой вогнал рукоять в расщелину трона, - А теперь, старец, получи, то что тебе принадлежит... с мертвеца!
И собрав остатки сил Атилла кинулся на острие своего верного булата. Старик в один прыжок оказался рядом, и успел подхватить могучее тело Предводителя варваров.
- Не спеши, Атилла. Ты обязательно встретишь свою смерть, но не сегодня. Ведь тебе предстоит совершить еще немало подвигов, которые будут воспеты потомками.
Но помни: победа - это лишь хождение от одной неудачи к другой...