- Терпеть не могу статистику, - пробурчал Создатель с тоской глядя на стопку бумаги, замаранную таблицами и графиками, - вот уж дьявольское изобретение.
- Неправда! - обиженно прошипел Заместитель и нервно облизал тонкие губы раздвоенным черным языком, - ваши постарались, - он приоткрыл рот и Создатель увидел, как с его клыков скатились аккуратные капельки яда и прожгли в хламиде Зама две круглые дырочки.
"Обмен кадрами, конечно, дело хорошее, не дает всем нам закиснуть, но вот с некоторыми хлопот не оберешься," тоскливо подумал Создатель и немного отодвинулся от опасного Зама - видом совсем, как человека, даже, можно сказать и не неприятного, вот только этот язык, да руки, да атавистические привычки, оставшиеся на память от самого первого его задания... Не ровен час еще плюнет ядом, а потом объясняйся с кастеляншей по поводу испорченной одежды, он и так перед ней по всем пунктам виноват: кетчуп, вино, ореховый соус, все оставляло следы на его облачном одеянии и ругали его... Он так задумался о том, что вот вроде бы он и Главный и Создатель всего, но какая-та разбитная и наглая кастелянша из него веревки вьет, а он...
- Кхе, кхе, - раздалось из-за спины и на бумаге появились черные пятнышки.
"Плюнул, все-таки, гад!" тоскливо подумал Создатель и попытался разобраться в цифрах и кривых.
- И что? - наконец спросил он, так и не поняв, на что же он должен обратить внимание.
- Вот! - Зам ткнул чешуйчатым пальцем в бумагу.
- И? - не понял Создатель.
- О, Гренни Смит! - зашипел Зам и с тоской посмотрел вниз, где было его родное ведомство.
- Гренни Смит? Новая святая? За что канонизирована? - с интересом спросил Создатель, отвлекшись от скучных бумаг.
- Яблоко такое, - презрительно процедил Зам.
- Ты таким образом выругался, что ли? - заинтересовался Создатель.
- Да! - рявкнул Зам, - с яблока началась моя карьера, если помнишь!
- И падение тоже! Как не помнить, - с удовольствием ответил Создатель и уже было собрался рассказать пару анекдотов про яблоки, но Зам на сей раз действительно плюнул ядом и прожег в белоснежной хламиде начальника огромную дыру.
- Ладно, ладно, поясни своими словами, - Создатель поудобнее устроился в кресле и мило улыбнулся.
- Я лучше покажу, - прошипел Зам, взмахнул рукой и в воздухе возник большой экран, на котором медленно и постепенно проявилась картинка, на которой...
На которой была мирная и милая глазу полянка в городском парке. Уютная, отгороженная кустами сирени от суетного мира, от детских криков и от настойчивых требований продавцов купить мороженое или попкорн. На этой полянке, где кто-то очень заботливый поставил столик и пару скамеек, любили собираться люди свободолюбивые, гордые, дерзкие и ценившие возможность выпить на свежем, целебном воздухе. Сегодня же на поляне было несколько напряженно, так как пришедший на встречу с друзьями Алексей Петрович Гриценко наотрез отказывался пить.
- Не, мужики, не могу, жена пилит, разводится хочет.
- Петрович, ну по полста и все! Культурно посидим, во, сэндвичи взяли на закусь.
- Бутерброды, что ли?
- Деревня! Бутерброды твоя Машка поутру трескает, а это сэндвичи, тут, вон видишь, салат, помидор, соус какой-то, все культурно, полезно, хлебушек тоненько порезан. Давай, Петрович, ну что ты как не родной, нельзя же так, мы ж на тебя рассчитывали, правда, Серега?
Сергей Николаевич Авраменко не успел ответить возмущенному Олегу Семеновичу Бугаевскому, как из кустов сирени на полянку вышла девушка и сказала:
- Алексей Петрович, почему бы вам действительно не выпить?
Голос у девушки был таков, что трое друзей синхронно схватились за сердце и упали с лавочки. Она грустно посмотрела на них, поправила венок из черных тюльпанов на рыжих волосах, стряхнула несколько цветков сирени со своего платья, села на лавочку и приготовилась к недолгому ожиданию.
- Что, опять? Ну, сколько тебя можно учить? - раздался звучный бас и на полянку уже из другого куста сирени вылез большой и толстый мужчина, одетый несколько странно - в черный балахон, украшенный яркими, разноцветными кляксами, босой, но с серебристой короной на голове и с черной косой в руке. Толстяк неодобрительно глянул на венок из тюльпанов на голове у девушки и спросил:
- Так и не нашла?
- Я вижу, что ты тоже мою корону посеял и изворачиваешься, как можешь, - спокойно ответила девушка, но от ее голоса птицы попадали замертво, а сирень увяла.
- Кастелянша головы снимет и придется заявку на новый реквизит подавать, - согласился толстяк, но так как уныние не относилось к списку его душевных качеств, он тут же бодро спросил:
- Так, что тут у нас должно было случиться?
- Вот этого надо было уговорить выпить, - ответила девушка, показывая пальцем на Алексея Петровича.
- Ну и как ты действовала?
- Так и сказала, почему бы вам не выпить!
- Но я же тебе говорил! Ну, что ты за бездарь! Где бочонок доброго вина или пива с которым ты должна обходить клиентов? Где задор? Где корзинка с закуской? Эх! Учишь тебя, учишь. Не буду я их забирать, давай сначала выпьем!
Толстяк стукнул рукояткой косы по земле, а когда это не возымело никакого действия, просто слегка похлопал по щекам всех троих, валяющихся на земле.
- А вот кому доброго эля? - громко предложил толстяк и с удовольствием увидел, что глаза у троицы открылись и заблестели, а щеки порозовели.
- Да, у нас собственно говоря, водка есть, - Сергей Николаевич почти подполз к столику и, не тратя время на розлив, от души приложился к бутылке. Олег Семенович и Алексей Петрович, нетвердо ступая, тоже подошли к столику и душевно потребовали:
- Нам оставь, сволочь!
- Не волнуйтесь, всем хватит! - успокоил их толстяк, подмигнул девушке, та отошла к кустам сирени, пошарила там и с трудом выволокла на полянку бочонок и корзинку с закуской.
- Налетай, братва! - толстяк вытащил из корзинки большие глиняные кружки, из бочонка пробку и щедро налил всем доброго эля.
Через полчаса на поляне вовсю бушевала славная пирушка, щеки у бледной девушки порозовели и Олег Семенович даже попытался ущипнуть ее за попу, но чуть не сломал себе пальцы, так и не поняв, как у обычной, вроде бы, девицы может быть такой каменно-костлявый зад. О том, что от первых слов этой девицы они упали замертво, собутыльники успели забыть.
Создатель с удовольствием смотрел на эту картину и даже стал подпевать пирующим "Гуд бай, Америка, ооо, где я не буду никогда..."
- Странный выбор застольной песни, ты не находишь? - спросил он у Зама.
- А больше ничего странного нет? - зашипел в ответ подчиненный.
Создатель наклонил голову вправо, потом влево и голосом неуверенного в ответе ученика спросил:
- Балахон вот у этого грязный?
Зам от ярости зашипел, превратился в огненный шар и сгинул в Преисподнюю.
- Наконец-то я от него избавился!
Создатель довольно потер руки, попросил секретаря принести себе кружечку доброго эля и холодную говядину с горчицей, а также велел прекратить этот балаган с обменом должностями и вернуть Смерть и Бахуса к их прямым обязанностям.
"Действительно", подумал Создателя, глядя на графики, "смертность падает, алкоголизм растет, а все потому, что Смерть с Бахусом сначала напиваются, а потом забывают, зачем их вообще на Землю отправили. Да и отдел реквизита уже устал выдавать им черные короны и венки из виноградной лозы, которые они постоянно умудряются терять!"
- Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход, - напевал Создатель, складывая из отчета бумажные самолетики и пуская их по всей Вселенной.