Глава 23
Созвонившись с дочкой и убедившись, что всё в порядке, я дала ей необходимые наставления, и пожелав спокойной ночи, нажала на отбой.
Мартин внимательно слушал наш разговор.
- Нэлли, знаешь, я надеялся, что ты пригласишь меня к себе. Но не хотел, чтобы твоя дочь увидела меня, - он нервно коснулся дужки очков, - таким...
Я обняла его за плечи, вздохнув.
- Характером дочка в меня, знай об этом. Встречает людей по уму...
Мартин оживился.
- А у меня к тебе ещё одна просьба...
- Кофе или что-нибудь почитать?
- И то и другое, и ещё много чего, милая. - При этих словах он, взяв мои руки, и, поднеся к губам, расцеловал ладони.
- В кладовке на полке слева стоит зеленая коробка. Принеси ее, пожалуйста.
Немедленно выполнив просьбу и сдунув тонкий слой пыли с крышки, я поставила коробку перед Мартином.
- Хозяйничай, Нэлли. Открывай.
Из коробки я вынула сложенную из красной бумаги звезду, расписанную позолоченной краской, в комплекте с патроном и лампочкой.
- Рождество скоро... Повесь её в этой комнате.
Подключив к сети, я подвесила собранное в объемную форму украшение над окном, выходящим в сад. Мягкое свечение несло уют и покой.
- Красивая...
- И ты, Нэлли.
- Мартин...
Неужели я ничего не знала о любви? Вот же она, у самого сердца: тихая, нежная, доступная, как никогда. А я робею... Мартин, почувствовав моё смятение, подозвал меня и взяв за руку, невозмутимо двинулся к двери рядом с кабинетом.
У самого порога незнакомой комнаты я окончательно запаниковала, поняв, что приблизился час, которого, с нетерпением, нет - с огромным терпением и надеждой ожидали мы оба. Но отступила.
- Пожалуйста, погоди, прошу тебя...
Мартин остановился и нахмурившись, нехотя отпустил мою руку.
- Тебя э т о беспокоит? - он приподнял очки. Тебе нечего бояться. Кроме темноты я ничего не увижу. И легко подхватив меня на руки, решительно внёс в спальню. Присев на край кровати, прижимая меня к себе осторожно, словно маленькую девочку, прошептал, едва сдерживая дрожь в голосе:
- Никогда так сам не волновался! Ласточка моя, всё будет хорошо. Если только скажешь, что не готова быть сейчас со мной, я переночую в другой комнате, а ты останешься здесь...
- Отпусти меня на секунду...
Для меня было несколько непривычно разговаривать с человеком при полном отсутствии освещения. Я поторопилась найти выключатель и беглым взглядом окинула просторную комнату. Удивил приятный цвет стен, мой любимый, в светлых оттенках бирюзового. Рядом с узким, в пол, окном находилась ещё одна дверь, видимо, ведущая в ванную комнату. Кресло, накрытое белоснежным кашемировым покрывалом, стояло ближе к выходу между кроватью и платяным шкафом у стены, рядом выкрашенный в цвет стен стол с круглой столешницей, на ней поднос с графином, полным воды, стакан, футляр для очков и пульт.
- Мартин, - я присела перед ним, - ответь, можно ли полюбить ни за что?
Его пальцы легко прошлись по моим волосам. Жадно втянув носом воздух, он выдохнул:
- Бог так любит. А мы учимся этому. Но, да... Не смогу, наверное, объяснить, за что полюбил тебя. Поднимись, Нэлли.
Не обнаружив в спальне ни одного зеркала и даже намёка на женский гардероб, всё-таки решилась задать Мартину волнующий меня неловкий вопрос.
- А Марта... Она бывает здесь...?
Мартин снял очки. Вздохнул. И тихо ответил:
- Ты включила свет, Нэлли? Загляни теперь в мои глаза. Что ты видишь?
Полуприкрытые веки, нефокусируемый взгляд и затянутые бесцветной пеленой радужки глаз... Меньше всего мне хотелось испытывать жалость к дорогому человеку. Но сердце безысходно, больно сжалось. Я поцеловала Мартина в глаза легонько, с нежностью, любя...
- Я вижу твою любовь, Мартин...
Послышался вздох облегчения.
- Когда она приезжает, заходит сюда крайне редко - пожелать спокойной ночи или доброго утра. Всё.
У неё отдельная комната и другая жизнь. Ей тяжело свыкнуться с мыслью, что теперь я безоговорочно потерян для неё. Это точка невозврата, Нэлли. Иди ко мне...
Больше мы не смогли произнести ни слова.
Никогда не испытывала возможности раствориться без остатка в объятиях мужчины, с удивлением и наслаждением ощущая трепет невесомой безграничной всеотдающей любви.
Она долгое время зрела хрупким семенем на самом краю души и вот вошла и расцвела в моём сердце.
И свет не померк, время не остановилось. Так и должно было быть. И лишь вдыхаемый нами воздух, казалось, дрожал, превращая реальность в небытие, или сон, или сказку... А потом над нами распрастёрлось бесконечное синее небо! Я смотрела в глаза Мартина, самые красивые глаза... И ловила на себе любящий, нужный мне взгляд. И ощущала себя, как никогда нужной...
Дав отдышаться Мартину, я невольно пробежалась взглядом по его не прикрытому телу.
Почувствовав неловкий момент, Мартин смущённо улыбнулся.
- Я тебе нравлюсь, Нэлли?
- Очень... Особенно твой любопытный нос!
Рассмеявшись одновременно, мы прижались друг к другу, наслаждаясь неповторимостью трепетного момента сближения наших душ.
Проснувшись в предрассветный час, с удивлением обнаружила, что так и не выключила свет. Рука Мартина покоилась на моей груди, накрыв ладонью кулон. Казалось, его сон был глубоким, дыхание ровное, и если бы Мартин открыл сейчас глаза... Если бы...
Я осторожно подняла его ладонь, задержав на ней горячий поцелуй. Мартин улыбнулся.
- Если ты сейчас оставишь меня, я умру.
- Так ты не спишь, солнце?
- Боялся, что проснувшись не найду тебя, не услышу... Сбежишь...
- Я тебя люблю! Ну как же ты мог допустить такие мысли? - Не отпуская руки Мартина, я коснулась кончиком своего носа - его, и поцеловала, а потом и в губы.
Улыбка Мартина сводила меня с ума, как и заблудившаяся родинка в ресницах, которую только что разглядела.
Исчезать из его жизни, даже на мгновение?
Я выключила свет, и удобно устроившись на плече Мартина, сонно прошептала:
- Пока солнце не разбудит нас, я останусь рядом, обещаю...
Крепко уснув в объятиях любимого, я уже не слышала, как с помощью пульта управления жалюзи Мартин затемнил наглухо окно...
Глава 24
Не открывая глаза, я пыталась уловить, словно бабочку, обрывок упархающего цветного сна, ещё вяло осознавая пробуждение, с трудом припоминая, какой сегодня день недели, нужно ли мне на работу и параллельно соображая, почему не прозвенел будильник? И...
Все вопросы рассеялись в одно мгновение, едва ощутила на обнажённой груди тепло и тяжесть чьей-то ладони...
Мартин... Я сплю в его постели! Открыв глаза, поняла, что ничего не вижу и запаниковала.
- Мартин?
Почувствовав лёгкое движение со стороны руки, так и не отпустившую грудь, услышала звук механизма поднимающего жалюзи.
За окном моросил дождь. Обернувшись к Мартину, я улыбнулась, сладко потягиваясь.
- Доброе утро...
- Привет, Нэлли. - Мартин, прижал меня к себе, ловко переместив руку с груди под талию. - Выспалась?
- Не то слово, - я зажмурилась и вновь открыла глаза, - переспала!
- Часы в гостиной пробили девять еще около получаса назад...
- Тогда я быстренько в душ, а потом сварю кофе.
- Нэлли, - Мартин уткнулся носом в моё плечо, - принеси всё сюда, пожалуйста. Нам нужно о чём-то поговорить, здесь...
Любуясь умиротворённостью Мартина, поймала себя на мысли, что не противлюсь тому, как он "смотрит" на меня полузакрытыми глазами.
Я поцеловала их, проведя кончиком языка по дрожащим ресницам, и родинку, и тёплые, вкусные губы, которые дарили мне улыбку.
- Я скоро...
Приняв контрастный душ, чтобы скорее прийти в себя от долгого сна, и, поплотнее обернувшись свежим полотенцем, вышла
из ванной комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь. Мартин обернулся в мою сторону.
- Ты можешь накинуть мой халат...
Но я могла бы выйти полностью обнажённой, он не увидел бы. От неуместной напрасной мысли я покраснела.
- Спасибо, Мартин...
В кухонном серванте я выбрала фарфоровые чашки с изящной сюжетной росписью, которыми, судя по тонкому слою пыли, редко когда пользовались.
Запах сваренного кофе, как и дразнящий аромат свежеприготовленных бутербродов с маслом, колбасой и тонко нарезанными свежими огурцами, казалось, заполонил весь дом.
Собрав на серебрянный поднос завтрак, отправилась к спальне.
Проходя мимо прихожей, услышала неожиданный звук вставляемого в замочную скважину ключа. Босые ступни неприятно лизнул втягиваемый с улицы холод.
На пороге появилась фрау Майер, следом за ней вошёл молодой, высокий мужчина, вкатывая впереди себя два кейс-пилота.
Я так и застыла на месте.
- О, завтрак уже готов? Прекрасно! - Фрау Майер, смерив меня презрительным взглядом, как ни в чём не бывало, обернулась к мужчине, - Сынок, раздевайся и поспеши ополоснуть руки перед едой.
И небрежно оглянувшись в мою сторону, едва слышно процедила сквозь зубы:
- А вы оденьтесь! Вернее, переоденьтесь. Терпеть не могу женщин, пытающихся натянуть на себя мужские халаты!
Меньше всего я ожидала, нет, совсем не ожидала в самое прекрасное за последние годы утро, встретиться с женщиной, которая незримой преградой встала между мной и Мартином. Стыдный, неловкий момент встречи и с его сыном, окончательно обезмолвил меня.
Вернувшись в кухню, я оставила поднос на столе, и поспешила к Мартину.
- Нэлли, кто-то пришёл? - Он не спеша одевался, безуспешно пытаясь справиться с непослушной пуговицей на манжете рубашки.
Слёзы душили меня. Быстро переодевшись, я подошла к Мартину и обняв, едва смогла произнести:
- Там твоя семья... Прости, мне пора.
Не дав ему опомниться, я резко отстранилась и покинула комнату.
К счастью, ни в гостиной, ни в прихожей никого не было. Приглушенные голоса доносились из кухни.
- Мама, нам стоило всё-таки предупредить отца...
- О чём ты? По-моему, здесь, - фрау Майер намеренно повысила голос, - только посторонним вход воспрещён!
Я давила на педаль газа, глотая слёзы, не ощущая привышенной скорости. Сердце сжималось от нахлынувшей жалости к Мартину.
- Прости, прости, прости!
Почерневшее небо вдруг оглушительно лопнуло, рассыпаясь сверкающими осколками. Молния и гром в канун наступающего Рождества...
Свернув на обочину, я остановила машину. Над потемневшим зелёным полем, не удивляющего никого подобной картиной в зимние месяцы, в неистовой пляске буйствовали порывистый ветер с проливным дождём, так похожие на состояние моей отчаявшейся души.
"От чего я бегу? К чему стремлюсь? От чего отрекаюсь? В чём виноват мой Мартин? За что я так с ним обошлась, бросив наедине с женой?
Господи... Женой... С которой давно врозь... Потеряв зрение, он не лишил её возможности любоваться изумительными пейзажами дальних стран, не скупясь оплачивая кругосветные путешествия, ни коем образом не привязывая к себе скучающей сиделкой. Так чего же я боюсь? Его жена предпочла свободу, согласно принимая щедрые подарки, позабыв о преданности, о любви, что о хрупком цветке, оставленном без воды; навещая Мартина только по нужной ей необходимости.
А я сама? Сбежала, не поддержав его. Прошедшей ночью мы признавались друг другу в любви. И что сделала я? Оставила его, прежде клятвенно обещая, - никогда..."
Развернув машину, я поторопилась в обратный путь с твёрдым намерением извиниться за свою слабость перед Мартином.
Дверь открыл его сын. Выдержав пристальный взгляд, я протянула навстречу мужчине руку.
- Меня зовут Нэлли.
- Да, мы не успели представиться друг другу. Майк. Вы только за этим вернулись? Отец очень расстроился, что вы так скоро уехали...
- Ваша мама...
- Мои родители в кабинете, можете пройти...
Я поспешила к Мартину, но меня вернул доброжелательный голос.
- Если вам интересно, я сын...
Оглянувшись, я вежливо улыбнулась:
- Да, да...
Погружённая в нелёгкие мысли, я вошла в кабинет без стука.
Фрау Майер, обхватив себя за плечи, отречённо смотрела в окно.
Мартин, опираясь на трость, безучастно находился рядом. Они одновременно обернулись.
- Возратилась, беглянка? - Фрау Майер скривила рот в презренной усмешке. - Твоя правда, Мартин - любит!
Пронзив меня негодующим взглядом, женщина быстрым шагом покинула кабинет, хлопнув дверью.
Я подошла к Мартину. Опустив голову, совсем поникший, он, казалось ничего не слышит вокруг себя. И лишь дрожащая рука, едва удерживающая непослушную трость, выдала его волнение.
Я виновато прикоснулась к ней.
- Ты так и не справился с пуговицей, Мартин.
- А ты вернулась мне помочь? - голос Мартина повышался на тон с каждым произнесённым словом. - Здесь вся моя семья в сборе, и никому нет дела до этой проклятой пуговицы!
- Прости меня, - я ловким движением застегнула злополучный манжет, - прости, Мартин.
- На улице чёрт знает какая погода, а ты... уехала! А мы... так и не поговорили...
- Солнце моё, я понимаю...
- Нэлли...- голос Мартина стал тише, - Марта не в силах сделать что-либо против тебя, против нас с тобой и нашей любви. Слишком много всего утекло, и даже самое малое, что оставалось между нами, растворилось в ускользающем от нас времени. Дай мне обнять тебя...
Опустошённая, без сил, я замерла в кольце его нежных, крепких рук.
- Девочка моя, нельзя людям расставаться, если есть ещё хоть одна капля любви между ними. Я не виноват перед ней. Сделал всё что мог. Она всё понимает, просто принять не может... Ни одной живительной капли чувств не осталось между нами. В моём сердце место только для тебя. Не оставляй меня больше так, умоляю...
Ничего не ответив, я прикоснулась к дрожащим губам Мартина согласным, горячим поцелуем.
За окном, сбивая друг друга на лету, хаотично толпились лохматые снежинки, разбиваясь в своём любопытстве о запотевшее стекло.
Где-то очень далеко повторился глухой раскат грома. Кто-то тихо постучал в дверь и тут же послышался знакомый низкий голос:
- Отец, может, всё-таки, по семейному вместе позавтракаем? Мама свежий кофе сварила...
© Copyright: Натали Фаст, 2020
Свидетельство о публикации №220033101184