- Так вот, господа! - я обвел суровым взглядом невнимательно слушающих меня и даже нагло всхрапывающих домочадцев. – Мы с вами находимся на карантине, в режиме, так сказать, добровольной изоляции! Надеюсь, понятны последствия этой сложной и даже в некотором смысле опасной ситуации?
Глухое и даже в какой-то степени протестующее молчание было ответом на начало моей пламенной речи.
- Обязан уведомить вас, - набравшись духу, продолжил я, - что моей волей будут введены ограничения по передвижению вне дворовой территории, а также урезаны пайки некоторым, особо любящим, скажу прямо, пожрать индивидуумам!
С дивана послышалось невнятное, но ничего хорошего не предвещающее бормотание.
- Да! – смело махнул я в эту сторону, тут же, на всякий случай, отдернув руку. – Это касается и вас, и меня тоже. Правда, мое питание пока не претерпит изменений, как единственного члена коллектива, ответственного за материальную и обеспечительную часть.
Общий вздох разочарования буквально накрыл меня с головой. Я даже ощутил некий морозец по коже, никак не сочетающийся с хорошо натопленным помещением.
- И никаких возражений! - истерично выкрикнул я. – Ни по поводу количества, ни по поводу процентного содержания натуральных белков! Ясно? До ужина все свободны.
Две собаки и кот медленно, один за другим вышли из дома.
Кот в знак протеста легко вскочил на ближайшую березу, видимо, чтобы осмотреть невидимые границы изолированных владений и показать, что в высоту никаких ограничений не существует.
Чихуахуа подобострастно пописал на соседский забор, демонстрируя полную солидарность с хозяином.
И только опытный золотистый ретривер с явной ухмылкой посмотрел на меня и игриво подмигнул, хорошо зная, что в этом доме скорее не пожрут сами, чем урежут пайку питомцам.
- Так-то оно так, - ответил я, подмигнув в ответ. – Но предупредить-то нужно было. А?