Но я убежден, время не имеет власти над
величием всего, что мы пережили в войну.
Человек переживший однажды большие испытания
и победивший, будет всю жизнь черпать силы в
этой победе.
Г. К. Жуков.
Часть первая.
Говорят, глухарь, прилетая на токовище, чтобы исполнить свою неповторимую песню, ищет именно то место, вплоть до веточки на дереве, где красовался прошлый год. Верность своим привычкам эта благородная птица не изменяет веками. Летом он облетает свои владения ягодников, лениво наслаждаясь вкуснятиной, и приводит на заветные места черники, брусники, глухар с выводком глухарят. В конце августа бесстрашно позирует на полянах убранных покосов и смакует первые листочки изумрудной отавы. Ранней осенью глухари слетаются на галечники, при этом их не устраивает речной круглый песок, и вообще глухаря редко встретишь у берега водоема. Он подчеркивает этим свое благородное превосходство перед утками, чайками и всякой болотной братией. Камешки в желудке у него всегда как разноцветный бисер, а иногда и блеснут золотом, в меру острые и одного веса. Они ему помогают перетирать в кашицу листья осины, иголки лиственницы, а потом, в зимний голод, и вонючую елку. Уже в конце зимы старые петухи первыми появляются на месте токовища, важно прогуливаются меж высоких елок и берез, чертят размахом своих крыльев заветные поляны прошлогодних страстей по насту глубокого снега. Потом пропадают и появляются вновь в первые теплые апрельские ночи, чтобы исполнить свой древний обряд спаривания, а значить спеть песню, погарцевать, с раскрытыми крыльями , подраться с молодыми петухами, потоптать глухар. И так в Российских лесах из года в год, из века в век.
Часть вторая.
-Сынок, Володька, вставай, пойдем корову в стадо проводим, а то она все норовит с утра за околицу на колхозные поля умотать. Не дай бог. Вставай, милый, поможешь. Я тебе поклевыш покажу-
Мать еще что-то говорила, говорила про молоко, про отца, который должен скоро вернуться, про печку, что за зиму вся растрескалась, но десятилетний Володька уже ее не слушал. Новое для него слово мгновенно прогнало сон. И уже через пять минут, на ходу дожевывая корочку хлеба, он с хворостинкой в руке погонял корову. Мать шла чуть в стороне и сторожила проулки, чтобы непослушная скотина не умыкнула в сторону, а шла прямо по улице к краю деревни, где собиралось деревенское стадо. Потом, взяв сына за руку, она повела его в лес. Пройдя совсем немного, она остановилась и махнула в сторону старой ветвистой сосны.
-Смотри, Володька, вон он. Глухарь! Май месяц, а он никак не может успокоиться. Все токует и токует каждое утро. Глухары уж на яички садятся, а этот. Как в последний раз.
Огромную черную птицу было отчетливо видно на ветвистой сосне. В лесу раздавалось четкое пощелкивание вперемешку с какими-то необычными переливами. Подошли поближе. Глухарь, гордо задрав голову вверх, не обращал на них никакого внимания. Или не видел, или уже перестал кого - то боятся, все пел, гарцевал на ветке, стараясь привлечь к себе всеобщее внимание. Мать хлопнула в ладоши. Глухарь перестал петь и, покрутив головой, шумно вспорхнул и спикировал на огромных крыльях в глубь леса.
Уже к обеду весть о загадочной птице знала почти вся мальчишеская братия деревни. Тут же ватага пацанов помчалась к заветной сосне. В лесу было тихо. Кое - кто из мальчишек обвинил Вовку во вранье. Он божился : «Да был же утром!» Самый старший из них Генка Холин деловито произнес:
- Вот завтра утром и разберемся.
И, придя домой, сразу полез на сеновал. Он знал, там между жердей лежал старый отцовский «Зауэр». Трофей с прошлой войны. Там же, в отдельной тряпице, были завернуты несколько латунных гильз, но пустых. Поэтому он сразу помчался к своему ровеснику Ваську Мурыгину. Васька у мальчишек был лидером во всех играх в войнушку и кое-что понимал в охотничьих хитростях. Подойдя к оградке дома, где он жил, привычно посвистел. Васек вышел из дома. Сели на бревнышках перед домом.
- Про птицу слыхал?
-Слыхал. В деревне говорят, что старый. Чует, что зиму больше ему не пережить. Последний раз токует и остановиться не может. Не боится уже никого. Вроде как смерти ищет.
- А если мы его… Я знаю, где у бати ружье бельгийское лежит. Только вот патроны пустые?
Заговорщики тут же решили поделиться своей затеей добыть глухаря с Вовкой. Он хоть и мал был, но по справедливости он же им про птицу рассказал. Да и еще у него родной дядька - фронтовик, всем деревенским мужикам всегда патроны заряжал.
Вовка рос без отца и тянулся к нему. А дядя Миша все подбадривал и Володьку, и мать его:
-Ничего, ничего. Потерпите. Придет скоро папка ваш. Не война, не убьют. Отслужит и придет. И приговаривал невесело:
-Эх Тула, Тула перевернула…..
Лежала у него на душе вина, что брательник его, Толька, лишние года в армии служит. Сам он прошел две войны. В финскую промерз в карельских снегах, попал в санбат, но выжил. Потом всю отечественную в артиллерии. В конце сорок пятого пришел в свою деревню без единой царапины, повезло. Однако привез с войны две неизлечимых болезни. Приступами сильные головные боли после контузии подо Ржевом да острые рези в желудке - результат употребления фронтового спирта да окопного питания. Женился, и рожала ему молодая жена одних девок. Может, поэтому в племяннике он души не чаял. Баловал, и ни в чем не отказывал.
Брату, Тольке, повоевать же не пришлось. Забрали его в армию в сорок седьмом, несмотря на то, что он уже был отцом молодой семьи с ребенком. Приехал через пару лет в отпуск. Может, еще бы немого и домой. Но тогда в отпуске-то и загулял он с братом-фронтовиком. В город поехали гусарить, да по пьяни устроили дебош прямо во дворце, на фильме «Свинарка и пастух». Забрали обоих. К утру отпустили, но бумагу вслед отпускнику в часть отправили. Вот и винил себя дядя Миша, что затянулась служба у брата.
Володька просьбу старших мальчишек попросить дядю Мишу зарядить патроны принял как приказ. Побежал к нему домой и сразу заглянул в кладовку, где знал, что в коробочке лежали охотничьи боеприпасы. И тут же услышал за спиной дядькин голос.
-Стоять! Хенде хох!
Володька тут же влился в военную игру, что они часто играли и со взрослыми, и с пацанами. Поднял руки вверх и вышел во двор и произнес:
-Гитлер капут.
-Мародерничаешь, солдат. Пару суток ареста!
-Есть пару суток. Разрешите доложить обстановку!
-Докладывайте.
Володька, как мог, сбивчиво рассказал дяде Мише о глухаре.
- Вот оно что. Нужно помочь вам. Пора взрослеть. Кто же если не я вам передаст уверенность в своей правоте и победе. А то мы уйдем, а вы так и останетесь необстрелянными воробьями. Где, ты говоришь, дислокация противника?
-Там на поскотине в сторону ущелья.
- Так, передашь личному составу приказ. Знаешь, где динамо- машина на косе в речке в начале деревни валяется да ржавеет.
-Так точно!
-Возьмете топор. Сбегаете туда отрубите кусок кабеля и принесете мне. Там оболочка свинцовая. Я из нее дроби нарежу и накатаю, а порох уж не ваша забота. И гильзы пустые не забудьте.
-Разрешите исполнять.
- Разрешаю. Только больше никому. Ни, ни.
Володька уже бежал исполнять приказ. А дядя Миша пошел выколупывать из старых боевых патронов, что привез в деревню вместе с трофейной чепухой, порох, тихо напевая:
- Эх Тула, Тула перевернула.
Тула родина моя…
Динамо-машину сразу после войны по приказу из райкома ставили на протоке реки для быстрой электрификации деревни. Инженер из города, не слушая совета стариков, согнал всех баб и всех тех, кто мог держать лопату. Протоку углубили, построили из камней и деревьев небольшую плотину. Водрузили тракторами динамо-машину, лопасти закрутились и побежало электричество по столбам в избы, да сельсовет, да в МТС. Все бы хорошо. Но проработала динамо-машина до середины зимы. Там сковало ее льдом. А весной вешние воды дикой реки размыли плотину и с ней кусок железа вместе с проводами. Валялась уже несколько лет все это хозяйство на берегу и утопало потихонечку в песок. Деревенские мужики, кто как мог, так и пользовался железом. Кто на наковальню металл отвернет, кто провода забор городить, а кто свинец на дробь.
Из пяти пустых гильз, что принес ему Володька заряжать, дядя Миша три сразу забраковал и выбросил под берег реки без сожаления, а две зарядил. Отдал Володьке, как взрослому, но со словами:
- Сам не стреляй и не проси даже. Мал еще. Плечо не окрепло. Пораньше идите, чтобы до стада….. Эх ты Родина моя. Тула, Тула перевернула….
На следующее утро мать сама разбудила Володьку, по его же просьбе, якобы послушать глухаря. В лесу его уже ждали мальчишки. Слышно было и глухариную песню. Глухарь вовсю, заливался и обозначал себя как обычно. Троица, как только стало светать, стала подходить к птице. Осторожно, где между кустов, где прячась за деревьями. Подкрались совсем близко и замерли по знаку Васька. Генка медленно поднял ружье, долго целился и выстрелил. Звук от выстрела эхом пробежался по ущелью и вновь вернулся к ним, потом затерялся, где-то между домов деревни. Глухарь не шелохнулся, но петь перестал.
- Промазал! -упрекнул Васька. - Стреляй еще, пока не улетел.
Генка прицелился второй раз, но стрелять больше не пришлось. Глухарь неожиданно завалился набок к стволу дерева, потом тяжело и грузно свалился на землю.
Радости какого-то нового мальчишеского чувства победы и самоутверждения не было предела. Никто не кричал и не гикал. Лишь Володька полушепотом произнес:
- Ну и здоровый. Надо дяде Мише показать.
Васек быстро оценив ситуацию выдал разумный приказ:
- Не нужно ничего никому показывать. Вы бегите в деревню. Генка пусть ружье на место положит, а ты, Володька, принеси какое-нибудь ведро да соли. А я вон в ручей спущусь, костер запалю да перья щипать пока буду. Да и кого увидите из наших, зовите.
Тогда все деревенские пацаны без исключения попробовали и запомнили на всю жизнь похлебку из глухаря.
Дяде Мише в то утро не спалось. Воспоминания о войне иногда частенько ворошили сознание и поднимали с постели. Сколько их памятных картинок, страха, смертей, стонов раненых, криков «За Родину», тяжелых взрывов, свист пуль лежало в памяти и будоражило душу.
Вышел во двор, закурил, внимательно слушал. Он знал, что за деревней рано утром прозвучит выстрел. Было 9 мая 1953года.
Часть третья.
В ночь на первое марта 1953 года у него на Ближней даче были обычные посиделки. Туда уже не приглашали Молотова, Ворошилова Жукова и многих, многих других, кто когда-то был в первом круге, к распитию грузинских, а после войны чаще молдавских вин. Приехали самые на тот момент близкие: Берия, Маленков, Хрущев, Булганин. Пили молодое «Маджари», ели руками мясо. Громко произносили тосты, почти не спорили и не делились мыслям.
Берия поднял бокал за испытание нового оружия. Хрущев, как обычно, за новые победы социализма. Тост Булганина был несколько оригинален:
-Товарищи, соратники по партии! Выпьем за то, чтобы никто из нас не забывал и не предавал наш поклевыш. Нигде мы не испробуем такое вкусное вино, такие вкусные блюда, такую теплую атмосферу….
Не дав договорить оратору, он задал ему вопрос:
-Поклевыш? Что это такое. Или я плохо знаю русский язык?
Булганин, обладавший много лет его неограниченным доверием, стал развязно разъяснять собутыльникам назначение странного слова:
- Да, товарищи. Слово действительно редкое. Его, пожалуй, нет и в русском словаре.
- Объясни уж нам нерусским, - съязвил Берия.
- Это охотничий термин. В русских лесах живет древняя птица – глухарь. И вот раз в год, весной, он обязательно прилетает на одно и то же место, на одну и ту же сосну, на одну и ту же ветку, чтобы спеть свою весеннюю песню. Это место и называется среди охотников поклевыш.
Ему тост понравился, и он его продолжил:
- Что ж выпьем за мудрую древнюю птицу!
Выпили. Потом он вновь обратился к Булганину:
- А что, товарищ маршал, не выветрился еще у ветеранов Великой Отечественной войны дух победы? Если бы ты заставил отдавать честь панталонам твоей знакомой балерины офицерам в ресторане, как пять лет назад. Что, выполнили бы они твой приказ сейчас?
Николай Булганин прежде чем ответить на неприятный вопрос, взглянул в глаза Берии. Именно он писал тогда докладную в кремль:
8 января 1948 г.
Секретно
товарищу Сталину И.В.
В ночь с 6 на 7 января 1948 года маршал Булганин, находясь в обществе двух балерин в номере гостиницы «Националь», напившись пьяным, ходил по коридорам гостиницы в одних кальсонах, размахивая привязанными к ручке от швабры панталонами одной из балерин, и от каждого встречного требовал кричать: «Ура маршалу Советского Союза Булганину, министру Вооруженных Сил СССР!»
Затем, спустившись в ресторан, Н.А. Булганин, поставив по стойке смирно нескольких генералов, которые ужинали там, потребовал от них «целования знамени», то есть вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, Маршал Советского Союза приказал арестовать генералов. Утром маршал Булганин отменил свой приказ.
Дело тогда замяли, но не бывавший никогда на фронтах, маршал Булганин хорошо помнил твердые, смелые взгляды боевых офицеров в ресторане. Ответ его был один, хотя и звучал пафосно:
- Нет, товарищи. Дух победы силен. И память о той войне никогда не иссякнет.
Старую, пошлую историю тут же забыли. Потом пили за победу, за партию, за его здоровье…
...В четыре утра гости разъехались. Хрусталев, новый начальник охраны, на смену арестованного Власика, получает сначала обычный после таких застолий приказ- сменить скатерть.
На стол была поставлена новая бутылка вина, легкие закуски и карандаш с тетрадью. Потом еще один приказ- всем спать до утра. Он хотел как-то выразить свои мысли на бумаге, но нетрезвое его сознание тогда способно было написать лишь обрывки предложений:
…Нужно вызвать Жукова и его окружение. Посоветоваться по празднованию очередного дня Победы...
… Военный парад проводить ежегодно, приглашать на него побольше тех, кто начинает забывать о нашей Победе. Дети, молодежь.
….. Подумать о новых льготах ветеранам войны, об орденоносцах и инвалидах….
…..Амнистировать некоторых боевых офицеров….
…..Жуков? Кто вернее?...Кто?...
Охрана самозабвенно выполнила приказ. В восемь утра проснувшиеся побоялись нарушить тишину. И в девять утра, и в одиннадцать, и час дня. И в семь вечера. Первым осмелился, якобы доставить срочную почту, зайти к нему сменивший Хрусталева Лозгачев аж в десять вечера. Все это время он валялся парализованный, но еще живой.
Уже потом, на вторые сутки, после осмотра беспомощного тела вчерашними собутыльниками решились-таки вызвать врачей, а сами поехали в Кремль делить власть, уже будучи уверенными, что он не встанет. Никто тогда не обратил внимания, как Хрущев со стола взял записи и положил себе в карман.
Врачи и реаниматоры почти пять дней, боясь близко подходить к полубогу, что-то впрыскивали и меняли рубашки. Его душа все это время металась и маялась в полутрупе, и какая-то неведомая сила не давала ей свободу выйти вон. Наконец в последней агонии он поднял руку, открыл безумные глаза и выдал последний стон. Потом душа, освободившись от тела, видела, как в комнате к нему бездыханному бросилась на грудь горничная Бутусова, как сразу ушли Берия с Хрусталевым, как побледнели лица врачей, как легко вздохнула дочь Светлана, как кто-то пытался разбудить пьяного сына Василия. Потом равной среди миллионов сгустков энергии памяти людской полетела на суд Божий.
Вскоре Берия будет арестован и расстрелян. Всю полноту власти в стране захватит Никита Хрущев. Николай Булганин проработает у него несколько лет председателем совета министров. Жуков до конца своей жизни будет в опале у власти.
Часть четвертая.
Спальная комната. Беззвучно звенит телефон. Мужчина, уже в годах протягивает руку и выключает будильник. Встает и быстро одевается. Просыпается жена и сонно произносит:
- Ты куда, Володя?
- Вечером же говорил, на ток съезжу, к обеду вернусь. -И добавил- На поклевыш новый в марте наткнулся. Глухарь начертил крыльями на снегу. Проверить нужно. Сегодня ночь теплая. Должен токовать уже.
Жена с уютом положила голову на подушку и тут же заснула. Мужчина наспех готовит термос с чаем, надевает удобный камуфляж, открывает сейф, достает оружие в чехле, патронташ. Положил в карман телефон, потом выложил обратно на стол, потом, подумав, вновь засунул его в карман разгрузки. У двора своего дома, открывает уазик, кидает в него рюкзак, оружие.
Свет фар разрывает ночной асфальт, потом внедорожник сварачивает на лесную дорожку. Фары освещают рискованную, неровную с рытвинами дорогу довольно долго. Развилки, свороты известные только водителю уазика. Наконец он останавливается. и резко наступает полнейшая тишина.
Владимир аккуратно открывает дверь, стараясь не шуметь достает оружие из чехла, раскладывает, вставляет патрон в одностволку, надевает рюкзак, включает фонарик и уходит в темноту. Фонарик пропадает и наступает полнейшая темнота и тишина.
Слышно, лишь дыхание и шорох переступавших ног охотника. Чуть забрезжил рассвет по верхушкам сосен. И вдруг ясно и отчетливо -Щелк. Через минуту. Шелк, Шелк. И дальше все настойчивей заиграл, запел глухарь свою весенюю песню.
-Вот он милый-Прошептал Владимир, и стал под колено песни продвигаться по ночному лесу.
Охотника не видно. Лишь силуэт. Только слышно, как периодически шуршит весенняя жухлая трава под щелкание. Стало чуть светлее и охотник увидел глухаря на верхушке невысокой ели. Подкрался еще немного ближе. Вскинул оружие.Нашел мушкой силуэт птицы, но стрелять не стал. Потом неожиданно прислонил ружье к стволу дерева, достал мобильник и стал снимать видео. Глухарь заливался во всю, потом вдруг замолк , почуяв опасность, шумно вспорхнул и улетел прочь.
Владимир тут же уселся на землю и освободился от напряжения охоты нескольких последних часов. Стал смотреть новые кадры на телефоне. На его лице появилась улыбка и он произнес -Красавец!
Лес стал наполнятся игрой солнечных лучей и пением всякой птичей братии. Даже каркнула ворона. Улыбка охотника, вдруг переросла в задиристый смех.
Уазик выезжает на асфальт с лесной дороги и растворяется в потоке машин.
2020-2024г.