Дэвид Бом. Скрытый порядок

СКРЫТЫЙ ПОРЯДОК: НОВАЯ УСТАНОВКА ДЛЯ ФИЗИКИ
Дэвид Бом (1978)

Предварительная версия

От редакции. Начиная публикацию эпохальных работ Дэвида Бома, объясняющих реальность духовного мира в рамках современной квантовой физики, мы отдаем себе отчет, что они могут не отражать библейское учение о разнонаправленности этого мира, предполагающее (если в терминологии Амстердамской школы), что помимо структуры, о которой кое-что может сказать квантовая теория, он имеет направление, то есть наличие Царства Божия или же духовных сил, враждебных Богу. Тем самым мы призываем исключить вневероисповедное оккультное истолкование работ крупнейшего мыслителя ХХ века, который безусловно интересен для христианства и иудаизма.

 Я собираюсь поговорить сегодня о скрытом порядке, и, возможно, я должен сначала сказать, почему я заинтересовался вопросами порядка.  Порядок, очевидно, включает в себя все, что возможно во всей жизни, поэтому мой интерес к порядку распространяется на жизнь в целом.  Вы не можете определить порядок (я приму это как должное): порядок существует;  порядок воспринимается.  Но мы можем развить определенные понятия порядка.  Одна из причин моего изучения понятия порядка в том, что сами основы физики в настоящее время не ясны.  Происходит нечто, что я бы назвал «путаницей», и это происходит с тех пор, как была разработана квантовая механика.  По мере того, как мы будем продвигаться, я попытаюсь выяснить, в чем путаница.  То, что вы должны попытаться сделать с путаницей - это разобраться в ней.  Бесполезно спорить о путанице, потому что вы запутаетесь еще больше. 
Первое, что важно - это то, что теория относительности и квантовая теория на самом деле не совместимы.  Я подробно остановлюсь на этом, чтобы показать, что понятия имплицитного порядка естественным образом проистекают из реальных физических и философских проблем или вопросов физики.  Они не просто придуманы или созданы каким-то произвольным образом.

 I. Теория относительности
 
Первый пункт, который я буду обсуждать - это относительность.  Если мы вернемся к XIX веку, то одной из основных теорий была теория эфира - представление о том, что пространство заполнено всепроникающей средой, состоящей из материальных частиц со странными свойствами.  Считалось, что это объясняет, по крайней мере, электромагнетизм и, возможно, гравитацию как волну в эфире.  Многие также хотели объяснить саму материю как структуру в эфире.  Например, была модель дырочного кольца вихревого электрона.  Теория была предназначена в конечном итоге как полное объяснение всего.
 Это действительно то, что стояло за подходом Лоренца к этим вопросам.  Лоренц считал структуру материи состоящей из заряженных частиц.  Допустим, у нас есть кристалл с некоторым регулярным массивом частиц, которые находятся в равновесии в определенной конфигурации и с определенной структурой, так что силы притяжения и отталкивания благодаря положительным и отрицательным зарядам уравновешиваются в этой конфигурации.  Эксперимент Майкельсона-Морли показал, что невозможно определить скорость Земли относительно эфира.  Лоренц объяснил эту ситуацию следующим образом: он показал, используя уравнения Максвелла (предполагая, что уравнения Максвелла справедливы в системе отсчета эфира), что если поле силы является сферическим в остальной системе отсчета эфира, то оно сжимается вдоль направления движения: l = l 0 ; квадратный корень из  1 - v 2 / c 2 Следовательно, в этом соотношении вся структура должна разрушиться, и, конечно, если v = c, она разрушится в плоскую структуру.  Если вы попытаетесь двигаться быстрее, вы оставите ударные волны позади, и вся система развалится.  В этом понятии подразумевается, что материя не может на самом деле достигать скорости света или двигаться быстрее скорости света, потому что материя есть не что иное, как структура в эфире, и она не может сделать ничего, что невозможно для такой структуры.
 Таким образом Лоренц объяснил отрицательный результат эксперимента Майкельсона-Морли.  Кроме того, поскольку часть инерции частицы обусловлена электромагнитным полем вокруг нее, при ускорении такой частицы электрическое поле создает магнитное поле, изменяющееся магнитное поле создает обратную ЭДС, и вся эта реакция поля создает сопротивление ускорению.  Следовательно, в массу, приходящую от электромагнитного поля, был внесен вклад, и этот вклад зависел от структуры электрона.  Вы могли бы сказать, что эффективная масса была равна механической массе плюс какая-то электромагнитная масса, которая имела свойство увеличиваться со скоростью в соотношении 1, деленном на квадратный корень из  1 - v 2 / c 2 ,  потому что, как поле становится сильнее, вся система сокращается.
 Если вы предполагаете, что вся масса была электромагнитной или что она все вела себя так же, как электромагнитная (что, возможно, было предложено в экспериментах с катодными лучами, которые показали, что отношение e к m фактически равно 1, деленному на квадратный корень из  1 - v 2 / c 2 , то из этого следует, что частицы становятся тяжелее в этом соотношении.  Кроме того, если бы вы пошли по пути изменения силовых полей, вы бы поняли изменение в поведении часов, потому что их компоненты стали тяжелее, а также потому, что изменились силовые поля, которые удерживают часы вместе.  Таким образом, вы смогли показать, что если t 0 - это период покоя часов в эфире, то часы замедляются в соотношении t = t 0, деленном на квадратный корень из  1 - v 2 / c 2 .
 Третий момент, а именно изменение одновременности, был самым фундаментальным.  Двое часов вместе (назовите их A и B )  оба замедлились бы, если бы работали вместе.  Но если одни часы медленно отделить от других и затем вернуть к той же скорости, вы увидите, что эти двое часов были не в фазе друг по отношению ко другу.  При разделении вторые часы B идут медленнее, чем первые часы A. Таким образом, A и B смещаются по фазе.  Они больше не регистрируются одновременно.  Если вы соберете их вместе, они вернутся в фазу.
 В результате мы получаем сдвиг между часами относительно того, что подразумевается под «одновременно».  Это была самая фундаментальная новая концепция относительности Лоренца.  Изменения часов и линеек были уже хорошо известны в физике из-за температуры, давления и так далее.  Однако теперь они также могут быть связаны со скоростью относительно эфира.
 Но изменение того, что подразумевалось под «одновременно», породило более серьезные проблемы.  С философской точки зрения ранее считалось, что во всей вселенной существует каждый уникальный момент времени и что существует ряд таких моментов.  Стало трудно определить экспериментально, что означает этот взгляд на время, потому что разделенные часы перестали идти одновременно.
 Если вы используете три понятия - изменение длины, изменение времени и скорость изменения одновременности - вы можете вывести преобразование Лоренца (оно также может быть выведено другими способами.) Если вы примените преобразование Лоренца, вы будете получить результат
 c 2 t 2 - x 2 - y 2 - z 2 = c 2 t ' 2 - x' 2 - y ' 2 - z' 2
 где x , y, z, t - одна система координат, а x ', y', z ', t' - другая.  Из этого следует, что невозможно определить, какая у вас скорость относительно эфира.  Это была действительно проблема, которая тогда возникла.
 Из-за этой ситуации возникла путаница.  Это дало огромный толчок позитивистской философии.  Люди говорили, что если структура эфира ненаблюдаема, мы должны отбросить ее.  В некотором смысле это было правильно, но в другом смысле это не так.  Я думаю, что эфир был отброшен по неправильной причине.  Иначе говоря, люди сделали правильный шаг по неправильной причине.  Это приводит к путанице, потому что ситуация больше не является ни правильной, ни неправильной.  Если вы принимаете это, это неправильно, а если вы отвергаете это, это тоже неправильно.  С путаницей справиться гораздо сложнее, чем с простой ошибкой.  Если у вас есть ошибка, вы можете просто сказать: «Это неправильно. Давайте откажемся».  Но если вы отказываетесь от того, что запутано, вы просто находитесь в том же состоянии, как если бы вы сохраняли это.  То, что вы должны сделать с путаницей - это быть очень терпеливыми и разобраться с ней.
 Путаница заключалась в следующем: люди говорили, что мы действительно должны наблюдать эфир, и если мы никогда не сможем наблюдать его, то что-то не так.  Конечно, это не доказывает, что эфира нет.  Но если мы вообще не сможем овладеть этой вещью экспериментально, неясно, что мы подразумеваем под ней, по крайней мере, как понятием.  Из этого следует, что мы должны вернуться к явлениям снова.  Этот эфир был просто идеей.  Никто на самом деле никогда не видел это и не доказал его существование.  У вас есть много доказательств существования воздуха, хотя он невидим.  Вы можете сжечь его, сжать или взвесить.  Но не было таких доказательств существования эфира.
 В каком-то смысле Эйнштейн просто вернулся к явлениям, чтобы взглянуть на вещи по-новому.  Но проблема в том, что то, что сделали Эйнштейн и другие, они сделали по соображениям позитивистской философии.  Позитивисты говорят, что объекты, которые нельзя наблюдать, никогда не должны рассматриваться в физике.  Из этого следовало, что мы должны отбросить эфир.  Это был правильный шаг, но принцип, стоящий за ним, был неверным.  Позвольте мне объяснить.  Тысячи лет назад Демокрит предложил понятие атомов.  Никто не мог наблюдать их в течение 1500 и более лет, но постепенно люди узнали, как наблюдать атомы.  Теперь, если вы скажете, что не будете даже думать об атомах, пока не сможете увидеть их невооруженным глазом или простыми инструментами, то вы никогда не найдете их вообще.  Я должен рассмотреть идею чего-то ненаблюдаемого, если я когда-либо собираюсь найти это.  Сначала я должен подумать об этом.  Я должен думать, как я собираюсь найти нечто, если оно существует.  Тогда я смотрю и вижу, могу ли я найти это.  Если я скажу, что это не имеет значения, пока не появится у меня на глазах, я застряну.
 Позитивистская философия стала общепринятой - по крайней мере, ее различные версии: эмпиризм, операционализм и т. д. Некоторые из позитивистов утверждали не то, что вы должны смотреть на что-то, чтобы оно существовало, а что оно должно быть частью какой-то операции в лаборатории или другой эмпирической структуре.  Я собираюсь обозначить все эти идеи вместе названием «позитивизм».  Хотя разные версии позитивизма несколько отличаются, у них есть одна общая черта.  Все они говорят, что существенным моментом являются явления и что физика или любой закон науки состоит только из соотношения этих явлений.  Если у вас нет явлений, вам не о чем говорить.  Это основная точка зрения, которая стала очень популярной.
 Эйнштейн, однако, не придерживался позитивизма.  Он вернулся к явлениям, но позже сказал, что мы должны идти вперед к сути.  Таким образом, он не придерживался явлений.  Когда ему было 16 лет, он задумался над вопросом: что произойдет, если я перейду с лучом света и, например, попробую посмотреть в зеркало?  Вы бы никогда ничего не увидели.  Это восприятие через разум.  Свет чем-то отличается от звука.  Вы можете догнать и обогнать звук, но не свет.  Кроме того, Эйнштейн чувствовал, что свет по своей природе динамичен;  все же со скоростью света вы увидите статическую волну.  Что-то пошло не так.  Это восприятие было зародышем или ключом относительности.  Восприятия такого рода, как правило, являются источником новых открытий - не экспериментов, а восприятия природы нашей мысли.   

 II.  Внешний вид и сущность

 Теперь я хочу сказать несколько вещей об отношении внешности и сущности.  Это необходимо, потому что позитивизм, в широком смысле этого слова, проник в науку с конца XIX века.  Позитивизм приобрел престиж частично благодаря неправильному пониманию вопроса об эфире и частично благодаря его случайной привязанности к теории относительности.  Таким образом, люди пришли к выводу, что если наука поддерживает позитивизм, он должен быть прав.
 Мы начинаем с явлений, когда смотрим.  Вещи предстают перед нами по-разному.  Появления ограничены;  они особенные;  они условны;  и они всегда меняются.  Внешность не значима сама по себе.  Греки подчеркнули этот момент.  Они сказали, что главное - причина.  Например, если вы обойдете стол, его внешний вид будет постоянно меняться, но вы знаете, что стол имеет постоянную форму.  Я думаю, что Пиаже верно провел эксперименты, попросив маленьких детей нарисовать стол.  Они всегда рисуют его прямым, показывая, как они думают, а не так, как кажется.  Это очень тонкая вещь, чтобы рисовать в перспективе.  Необходимо заново открыть, как что-то выглядит, в отличие от того, как оно есть.
 Позитивисты заговорили так, будто показания и измерения и тому подобное были сущностью физики.  Но показания счетчика не очень значительны, если они не читают что-то.  Так, амперметр должен считывать электрический ток.  Физикам было бы довольно скучно играть в игры, пытаясь, например, путем прямого манипулирования иглами заставить свои счетчики считывать определенные числа.  Очевидно, было бы не очень интересно заранее договориться о том, чтобы все числа соответствовали прогнозам.  Суть в том, что в подсчетах предполагается прочтение чего-то существенного, что находится за пределами прочтения.
 Как уже упоминалось выше, маленькие дети также ищут сущность, лежащую в основе явления, - относительно постоянную, универсальную вещь, а не просто непосредственное явление.  Наука просто продолжает этот подход и углубляется в него.  Теория эфира и атомная теория были двумя из ранних теорий, которые пытались дать некоторое представление о сути.
 Согласно атомной теории все состоит из атомов, которые являются постоянными.  Они движутся в пространстве.  Их изменяющиеся распорядки дают объяснение всех изменений внешнего вида материи, не только тех изменений, которые вы видите в ней, но и всех происходящих изменений, таких как горение, разрушение, генерации.  Это не что иное, как перестановка атомов.  Это не рассматривалось просто как внешняя сторона вещей.  Этот момент очень важен, и именно этим пренебрегает позитивизм.
 Давайте предположим, что мы изучаем какой-то факт А. У нас есть все виды непосредственных деталей, 1, 2, 3,.  ,  ,  n, который я назову P 1 .  Это могут быть показания счетчиков, или появление животных или растений, или описания различных перспектив.  Эти подробности очень поверхностны и являются просто результатом того, что какой-то очень малый аспект реальности был абстрагирован, и мы говорим, что это то, что мы видели.  Когда мы приходим к какому-то универсальному объяснению, непосредственные подробности переводятся в то, что мы будем называть «существенными частностями», P e .  Например, в атомной теории существенными особенностями являются структуры и расположения атомов.  Мы больше не говорим о том, как что-то выглядит, а о том, как мы думаем.  (И не обязательно так, как оно есть; это более тонкий вопрос).  Ключевым моментом является то, что универсальная теория не просто описывает явления, но объясняет само существование явлений, а также коррелирует их, если это хорошая теория.
 Позитивистский подход (или эмпирический, или феноменалистский) подчеркивает, что явления даны и соотносятся с формулами.  Хотя позитивизм может освободить вас от определенных предположений, он связан с проблемами.  Таким образом, люди принимают определенный взгляд на сущность, которая становится слишком жесткой.  Например, классическая физика или атомная теория вышли на определенную ступень, чтобы считаться абсолютной истиной - сущностью.  С помощью своей философии позитивист смог освободиться от классической физики, сказав, что такие понятия были просто метафизикой, и поэтому он мог рассматривать другие идеи.  Но, освобождая себя на первом этапе, он попал в ловушку на следующем, потому что явления неизбежно зависят от предыдущих идей, которые должны быть выражены в мысли.  Вы должны использовать некоторые идеи для описания явлений, некоторого образа мышления, и этот способ мышления обычно является старым.  Старый способ мышления - это то, что под рукой.  Вы даже не замечаете, что используете старые идеи, когда описываете явления;  например, вы помещаете их во время и пространство или говорите, что объекты являются твердыми.  Когда вы описываете их, вы используете мысль, и эта мысль - старая мысль.  Следовательно, феноменалистская точка зрения на первый взгляд, кажется, освобождает вас от фиксированной мысли, но на следующем этапе она очень тонко делает вас пленником этой мысли.  Это имеет тенденцию предотвращать новые идеи, а не помогать понимать новые идеи.  Поэтому, хотя позитивизм позволил сделать шаг в начале, он имел в целом отрицательный эффект.  Полагаю, это также можно было бы назвать «негативизмом».
 Я вернусь к Эйнштейну, чтобы дать дополнительные разъяснения по этому вопросу.  Эйнштейн вернулся к явлениям и разработал теорию относительности, которая вначале была теорией явлений.  То есть были определенные наблюдения, которые должны быть сделаны во времени и пространстве, и которые были связаны преобразованием Лоренца.  Когда появилась теория относительности, старый взгляд на сущность исчез, и в тот момент не было нового взгляда на сущность.  Следовательно, в первую очередь это была теория явлений, и мы должны считать ее таковой.
 Старая идея в науке заключалась в том, что существует постоянная, конечная сущность, которую мы ищем, хотя, возможно, мы еще не получили ее.  Позитивизм в некоторой степени освободил нас от этой идеи.  Но, как я уже говорил, позитивизм удерживал нас в новой жесткой форме.  Мы должны быть свободны от обоих видов жесткости: от жесткости идеи постоянной сущности и от жесткости позитивизма.
 Наше исследование в данный момент касается не самой природы, а нашего мышления о природе.  Это то, что поставлено на карту.  Мы должны уделять немало внимания нашему мышлению, которое само по себе является частью реальности.  Как часть реальности наше мышление требует внимания, как и любая другая часть реальности.  Различие между внешностью и сущностью всегда присутствует в нашем мышлении.  Это часть порядка мысли.  В любой момент проводится различие между содержанием внешности и сущностью.  Например, даже в непосредственном опыте у вас есть стол, который есть, и стол, как вы его видите.  Но сущность тоже не постоянна.  Сущность воспринимается через разум.  Вероятно, это также относится и к внешнему виду.  Сказать «у меня есть вспышка понимания, и я вижу» - это форма восприятия - восприятие отношений, необходимости и так далее.  Я называю это «проницательностью».  Теория в основном является формой понимания.  Я полагаю, что идея не имеет смысла в том, что конкретное понимание является абсолютной или неизменной истиной.  Всегда есть место для нового понимания, которое показывает пределы предыдущего.  Каждая вещь представляется чувствам, а ее сущность - разуму;  то есть они оба - виды внешней стороны. 
 Эйнштейн, вероятно, неявно понимал подобные вещи, потому что он отказался от позитивизма после того, как получил новый закон явлений в теории относительности.  Правильный подход - иногда возвращаться к явлениям.  Но мы не останемся среди них навсегда.
 Относительность привела к очень серьезной проблеме, потому что в ней нет способа установить связь между P i и P e .  Это одна из ключевых проблем относительности, и она является той же самой проблемой, которая лежит в основе квантовой механики.  Я собираюсь предположить, что и теория относительности, и квантовая механика еще не вышли за пределы явлений.  Они остаются корреляциями явлений, и люди настолько привыкли соотносить явления, что неявно предполагают, что это все, что они могут когда-либо делать.
 В теории эфира предполагалось, что реальность состоит из предельно тонки материальных частиц, составляющих эфир.  Но, как я уже говорил, эфирная теория была отвергнута по неправильным причинам.  Пока у вас была теория эфира, вы имели представление о сущности, а именно об эфире.  Материя, таким образом, воспринималась как проявление внутри эфира - например, как вихрь или туманное кольцо.  Но любая попытка сделать теорию частиц релятивистской приводит к немыслимым проблемам.  Одна возможная точка зрения состоит в том, что частица является некоторой расширенной структурой.  Так, если я создаю пространственно-временную диаграмму покоящейся частицы, границы которой задаются двумя линиями, а затем внезапно ускоряю ее до другой скорости, я вижу, что, если я толкаю одну сторону объекта, она немедленно реагирует на другую сторону.  Однако, по мнению Эйнштейна с его теорией относительности, это не разрешено.  Импульс или сигнал не могут передаваться быстрее скорости света.  Следовательно, вы не можете иметь твердое или протяженное тело в относительности.
 Первоначальная атомная теория имела какие-то твердые тела, но твердые тела невозможны после Эйнштейна.  Допустим, частица состоит из более мелких тел - из частиц.  Каждая из субчастиц, если она будет расширена, столкнется с той же проблемой, что и твердое тело.  Следовательно, частица не может состоять из протяженных субчастиц.  Что же делать, если тело состоит из частиц без какого-либо расширения, таких как точки, треки которых в пространстве-времени могут быть представлены линиями?  Вы обнаружите, что поля вокруг этих точечных частиц бесконечны, что приводит к несоответствиям, таким как бесконечная масса и бесконечный заряд и так далее (особенно в квантовой механике).  Эти несоответствия могут быть в некоторой степени устранены перенормировкой.  Но не логично просто удалять бесконечность, называя ее нулем.  Вы можете получить определенные правильные ответы с помощью иррациональных процедур.  Например, если x / y = z , то если я напишу x = 2 x и y = 2 y, я получу такой же ответ для z, даже если x и y не равны нулю.  Таким образом, я могу иметь полное противоречие и получить правильный ответ.  Правильный ответ не является доказательством того, что вы логичны.  Однако, когда вы пытаетесь выработать что-то еще, противоречие может запутать вещи.  Точно так же люди получают правильные ответы из перенормировочных расчетов, используя иррациональные или нелогичные процедуры.  Они могут быть правы, потому что это может быть ключом к чему-то еще, но они не совсем понимают, что происходит.   
 Следовательно, ни точечная частица, ни расширенная или протяженная не могут быть использованы для создания теории, которая позволила бы нам понять, что происходит.  Относительность действительно подразумевает, что у нас должна быть "мировая трубка", в которой что-то происходит - процесс, структура.  Кроме того, это подразумевает, что есть поле, простирающееся за пределы этой мировой трубки, постепенно падающее, и что есть другая мировая трубка, которая постепенно выходит из поля этой мировой трубки.  Итак, есть одна неразделимая вселенная.  Однако в некоторой абстракции (то есть во внешнем виде) есть разделение этих частиц, потому что поле между ними слабое и им можно пренебречь.  Тем не менее, по сути, с этой точке зрения разделения нет.
 Существует серьезная проблема, потому что на самом деле никому не удалось создать такую теорию.  То есть теория относительности не имеет теории материи.
 Чтобы подчеркнуть это, я сначала отмечу, что Эйнштейн сказал, что основная концепция - это точечное событие.  То, что дает точечное содержание события, - это поле ( x, t ) .  По указанным выше причинам не может быть расширенной структуры, поэтому мы не можем обсуждать постоянную идентичность частицы как продолжающейся во времени.  Таким образом, нам ничего не остается, кроме как сказать, что основная концепция - это точечное событие - нечто без расширения в пространстве или времени.  Все построено из этого.   
 Точечное событие, с точки зрения того, как оно будет выглядеть для какого-то наблюдателя, будет выглядеть как нечто, что возникло не раньше, чем из существования.  Это не дает нам ни малейшего представления.  Это вспыхнуло бы и исчезло бы в тот же самый миг.  То есть это поле в этой точке.  Вы можете думать о поле в течение некоторого периода времени как о некоторой сущности, имеющей идентичность, но это не сработает, потому что вы могли бы также взять другой кадр Лоренца, в котором идентичность была полем в другом пространстве-времени, которое можно отслеживать.  Другими словами, будет очень произвольно связывать точки поля вдоль определенной линии и говорить, что они принадлежат некоторому математическому объекту.  На самом деле ничто, кроме этого точечного события, не является базовой концепцией.  Все, что вы строите, является структурой точечных событий - взаимосвязанной или коррелированной структурой.  Но любая такая структура - это процесс.  Любой порядок точечных событий можно понять только в этом плавном движении - как процесс.  Суть - это процесс.   
 Серьезная проблема относительности заключается в том, что это означает, что мы полны решимости объяснить материю как структуру событий, событий в неких местах.  Мы должны искать дифференциальные уравнения для определения законов поля (как сказал Эйнштейн), потому что только дифференциальные уравнения описывают бесконечно малые, непрерывные связи событий.  Это линейная модель без дальних соединений.  Но если уравнения являются только линейными, любая структура будет рассеиваться и, следовательно, должна иметь некоторые нелинейные члены.  Можно надеяться, что стабильность материи будет объяснена как решение таких нелинейных уравнений, а это означает, что материя является структурой этих примитивных, неопределенных пространственно-временных событий.  Эйнштейн и другие пытались объяснить материю таким образом.  Непосредственное появление материи должно быть переведено в эту сущность, то есть определенную структуру событий.  Материя, как нам обычно кажется - это некая «вещь», которая сама по себе стабильна.  Но согласно теории, которую я описываю, материя больше не является «вещью»;  оно переводится в существенные подробности как структура изначаль ных событий.  8 Вы можете видеть, как развивалось мышление Эйнштейна.  Он полностью осознал важность того, чтобы не придерживаться внешности.
 Тем не менее, было невозможно сделать это каким-либо удовлетворительным образом.  В результате в теории относительности вообще нет теории материи.  Там нет измерительных приборов;  независимых ни от чего;  нет людей.  В этой теории нет ничего вообще.  В ней нет ничего, кроме внешности.  Это не теория сущности.  Эйнштейн полностью надеялся, что она станет теорией сущности, и он увидел, что необходимо сделать ее единой.   

 III.  Квантовая механика
 
Квантовая механика находится в той же ситуации, что и теория относительности, и, возможно, даже хуже.  Как вы знаете, Планк выдвинул идею дискретных квантов излучения, а Эйнштейн - фотоэлектрический эффект.  Первоначально люди думали, что атомы похожи на желе.  Поэтому было довольно легко понять, почему атомы исключают друг друга и образуют устойчивое вещество.  Но с планетарным атомом Резерфорда больше не было стабильности в материи.  У атома есть ядро с электронами, вращающимися вокруг него.  Из-за излучения электрон быстро закручивается в ядро, а атом вообще не существует.  Следовательно, материя не будет существовать.  Итак, у вас та же проблема в квантовой механике, что и в теории относительности.  За этой проблемой стоит фундаментальный вопрос о существовании материи.
 Бор, с определенным пониманием, заставил предположить, что есть самая низкая орбита по причинам, которые в настоящее время находятся полностью за пределами нашего понимания.  Электрон никогда не упадет ниже этой орбиты, и это объясняет стабильность материи.  Это был самый радикальный шаг.  Из этого следует, что могут быть и другие орбиты, которые также являются дискретными, что объясняет дискретные спектры и так далее.  Но все поняли, что это была специальная теория, несколько произвольная.  У нее не было никакого объяснения движения материи вообще.
 Позже появились матричная механика Гейзенберга, волновая теория Шредингера, борновская интерпретация вероятностей, теория преобразований Дирака и другие.  Эти события привели к открытию систематической структуры, которая сделала возможным огромный успех в вычислении всех видов результатов.  Это объясняет стабильность атомов, молекул, крупных тел макроскопического мира.  И это показало, что реальные вычисления были возможны в широком диапазоне областей с впечатляющим численным согласием с наблюдаемыми фактами.
 Большинство физиков считали, что наконец-то появилась новая сущность.  Они были настолько впечатлены успехом квантовой механики, что почувствовали, что это должно быть так.  Однако я бы предположил, что это не так, потому что квантовая механика, хотя и очень успешная, просто коррелирует явления.  Существуют серьезные проблемы относительно того, что означает квантовая механика, и я кратко их изложу.
 У нас есть волновая функция, которую Шредингер ввел как функцию от x и t.  (Обратите внимание, что он все еще использовал старые представления о времени и пространственных координатах.) Типичные вероятности, определяемые волновой функцией, были ( x, t) 2  вероятность плотности частиц в пространстве.  Если вы «проанализируете» волновую функцию Фурье, вы получите вероятность импульса и так далее.  Волновая функция была в основе системы вычисления вероятностей.
 Самым интересным новым моментом было то, что волновая функция многих тел является функцией всех координат всех частиц.  Это называется пространством конфигурации.  Вы больше не могли представить волну как находящуюся в космосе.  Это было бы абсолютно абстрактно.  Идея назвать это волной была действительно неправильной.  Этот момент имеет решающее значение, потому что эта многомерная волна была необходима для всех существенных результатов квантовой механики.  Без этого квантовая механика рухнет;   это дало бы результаты тривиального значения.  Следовательно, не было никакой картины того, к какой сущности относится волновая функция.  Это была просто характерная функция, из которой можно было вычислять всевозможные вероятности.
 Принцип неопределенности Гейзенберга был важной частью интерпретации.  Давайте подумаем об электронном микроскопе, дающем ситуацию цели T с атомом A в цели с электроном, входящим и рассеянным атомом.  Затем электронная линза фокусирует электрон на пластине, оставляя точку P. В классической физике из точки P мы определяем положение атома A. Из точки P, дорожки PP 1 и из знания того, как работает линза, мы могли бы также знать импульс частицы.  Таким образом, вы можете рассчитать, исходя из того, где находится атом, который рассеял электрон, и какой импульс был передан атому А. Хотя атом А будет нарушен, вы можете сделать его незначимым, либо используя легкие частицы, либо внося поправки на нарушение.  Следовательно, в классической физике ссылка A на P может быть отброшена.  Вся экспериментальная схема, хотя и необходима для получения знаний об атоме А, совершенно не зависит от сущности самого атома.  Атом существует сам по себе в определенном состоянии положения и импульса.  Как только вы узнаете об атоме, вы можете забыть об аппарате.
 С другой стороны, Гейзенберг из-за квантовой природы света или вещества сказал, что существует минимальное возмущение _p атома. Гейзенберг считал его непостижимым, непредсказуемым и неуправляемым, а следовательно, и неопределенным.  Допустим, есть электрон импульса p, который рассеивается на некоторый угол, так что импульс равен p sin.  Вы не можете знать угол от пятна P, потому что электрон мог проникнуть через отверстие линзы в любом месте.  Поэтому в некоторой степени происходит неизвестный перенос импульса на этот электрон.  Кроме того, если бы этот электрон, который связывает А и Р, имел волнообразные свойства, вы бы точно не знали, откуда он взялся.  Это происходит из неизвестной области размером _ x = sin.  (Обратите внимание, что вы используете две картины атома одновременно. Вы говорите, что электрон связи является одновременно и волной, и частицей. Это нелогично. Вы описываете его одновременно, используя два набора свойств, которые он не мог на самом деле вместе.) Таким образом, из-за волновой природы света или вещества, есть минимальное возмущение или неопределенность _ х .  Отсюда следует, что _ x _ p _ h.  Это были отношения неопределенности Гейзенберга.
 С этим отношением вы уже не сможете определить, какие свойства объекта получены из наблюдаемого пятна P, а также из знания того, как устроен аппарат, и так далее.  Этот момент крайне важен, потому что независимо от того, использовали ли вы в качестве референта свет или вещество, вы могли показать, что всегда есть неопределенность.  Нет никакого выхода из этого, потому что законы квантовой механики использовались в процессе связи.  Используя этот аргумент, физики подвергли критике классический детерминизм, а именно то, что, учитывая все положения и скорости всех частиц во вселенной, все будет следовать из чего-то.  Это уже невозможно было узнать, потому что  знание теперь предполагало взаимодействия с использованием частиц, которые подчинялись тем законам, которые вы задавали.  И эти законы имели минимальное нарушение, которое не могло быть уменьшено из-за квантовой природы материи.
 Гейзенберг привел отношения неопределенности к принципу, сказав, что они не просто могут быть выведены из законов квантовой механики, но также предположил, что выхода из этой ситуации нет, независимо от того, как далеко вы зашли.  То есть он перешел от выведенных отношений к принципу, но нет никаких причин, почему это должно обязательно следовать.  Многие приняли этот принцип, несмотря на то, что не было причин, по которым он должен быть принят или отклонен.  Это была просто идея.  И так я бы критиковал общепринятую процедуру.
 Второй момент, который следует добавить, который обычно не разъясняется, заключается в том, что конкретные экспериментальные условия определяют форму ячейки в фазовом пространстве, что отражает неопределенность в классических свойствах электрона.  Площадь - h, но форма переменная.  Свойства электрона, таким образом, становятся неоднозначными внутри некоторого примерно определенного облака области h, но форма этого облака может значительно различаться.  Таким образом, х может быть относительно хорошо определен, но не р или наоборот, в зависимости от конкретных экспериментальных схем, таких как микроскоп и используемые частицы.  Математически диапазон неопределенности свойств определяется примерно областью, в которой волновая функция частицы является заметной;  это область пространственного положения и импульсного пространства.  Вместо того, чтобы использовать классические понятия точно определенных x и p, мы теперь скажем, что волновая функция описывает состояние частицы с максимально возможной точностью.  Согласно экспериментальной схеме вы получаете соответствующую волновую функцию и соответствующее распределение вероятностей по x и p.
 Теперь, возвращаясь к экспериментальной схеме, мы видим, что ее результаты необратимо зависят от взаимодействия с наблюдателем.  Мы можем сравнить это с двумя взглядами на природу.  Одна точка зрения заключается в том, что природа полностью независима от нас, и мы просто узнаем, что это такое.  Другая причина в том, что природа - это созданный нами артефакт, который впоследствии может существовать независимо, пока мы что-то не сделаем с ним снова.  С точки зрения Гейзенберга, можно сказать, что электронное состояние в некоторой степени является артефактом.  Мы помогаем сделать это.
 Гейзенберг не был полностью последовательным позитивистом.  Он сказал, что электрон имеет в некотором смысле положение, которое нарушено.  Таким образом, он использовал крайне непозитивистский аргумент, чтобы оправдать позитивистский вывод, который, как видите, является совершенной путаницей.  Неразумно говорить, что электрон возмущен неизвестным образом, но из этого он заключил, что наше знание о том, где именно находится электрон, является окончательным ограничением, что очень позитивно.  Из непознаваемого Гейзенберг, таким образом, сделал вывод о границах познаваемого.   
 Взгляд Гейзенберга на самом деле не согласуется с квантовой механикой.  Более последовательная форма представления, которое я описывал, вероятно, была бы ближе к той, что была у фон Неймана.  Фон Нейман говорит, что в результате этого взаимодействия с электроном атом остается в определенном состоянии.  Это продолжается в этом состоянии, двигаясь естественным путем, пока что-то не взаимодействует с ним снова.  Результат этого взаимодействия статистически зависит от волновой функции.  То есть вы можете вычислить вероятность того, что в следующем эксперименте вы получите определенный результат, если вы знаете результат предыдущего эксперимента.
 Бор выдвинул еще одну точку зрения, которая, вероятно, является наиболее последовательной.  Он сильно отличается от Гейзенберга, хотя Гейзенберг согласился с мнением Бора, что усугубляет путаницу.  Бор сказал, что экспериментальная схема должна быть описана классически.  Для точки зрения Бора и, вероятно, для большинства других было важно, чтобы квантовая механика вообще не вносила изменений в концепцию.  Понятия положения и импульса в классической физике были такими же, как и в квантовой физике.  В классической физике они были однозначны в принципе.  В квантовой физике они были неоднозначны до степени Принципа Неопределенности.  Но Бор пошел дальше, сказав, что эта двусмысленность была в основном связана с условиями эксперимента.  Он сказал, что форма экспериментальных условий и содержание или значение экспериментальных результатов были единым целым, которое не могло быть далее проанализировано.  Чтобы изобразить взгляд Бора, нужно подумать о узоре на ковре.  На схеме могут быть птицы, люди или деревья, но ковер не состоит из птиц, людей и деревьев.  Скорее, они были просто абстракциями от целого, которые сами по себе не имеют значения.  Бор действительно сказал, что микрообъектов нет.  Так что на самом деле ничего не наблюдается.  Нет ничего, кроме явлений, и в этом смысле он был параллелен Канту.  Явления составляют целое.  Мы можем использовать такие слова, как «частица» и так далее, но это просто живописный язык.  Возможно, нам было бы лучше без такого языка.
 Затем алгоритм квантовой механики применяется статистически к этим явлениям.  Явления описываются классическим языком, но вместо использования классического исчисления для предсказания одного явления другому мы заменяем классическое исчисление квантовым алгоритмом - волновыми функциями, матрицами и так далее.  Важным моментом, который продемонстрировал Бор, является то, что это последовательно.  Я считаю, что его демонстрация верна.  И он, насколько я понимаю, единственный, кто представил последовательную точку зрения на все это.
 Но вы должны принять эту точку зрения, что явления несводимы, если вы хотите идти вместе с Бором.  Это то, что Бор назвал «индивидуумом».  Например, если вы посмотрите на кого-то, вы можете сказать, что он такой.  Нет смысла анализировать человека дальше.  Второй момент: кто-то может спросить, почему это нужно описать классическим языком.  Ответ Бора заключается в том, что никакое другое однозначное описание невозможно.  Бор чувствовал, что описание должно быть однозначным.  (По крайней мере, идеал таков.) А также он чувствовал, что вы действительно не можете применить термины языка здравого смысла, уточненные там, где это необходимо, к классическим концепциям положения и импульса.  Он чувствовал, что здравый смысл встроен в человеческое состояние.  Например, можно сказать: «Предположим, вы пробуете другие концепции».  Бор ответил бы, что с имеющимся языком вы не знаете, какой путь ведет вверх, а какой нет.  Бор чувствовал, что в человеческом состоянии или ситуации есть что-то, что требует его подхода.  И я бы не принял Бора на этом этапе.
 Фон Нейман вообще не принимал точку зрения Бора, и Гейзенберг колебался между Бором и фон Нейманом.  Фон Нейман сказал, что квантовое состояние - это объективный факт - это микрообъект.  Микросостояние - это просто состояние, которое в какой-то степени является артефактом, созданным в лаборатории, но оно все еще там.  Согласно фон Нейману, существует разрыв между квантовой системой и классическим миром.  Я назову квантовое состояние Q. Теперь местоположение этого разреза можно указать довольно произвольно.  Каким-то образом квантовое состояние взаимодействует с классическим миром, оставляя видимый результат, из которого вы можете узнать квантовое состояние.  Проблема в том, что разрез, будучи произвольным, может быть нанесен в разных точках.  Фон Нейман упомянул, что в конечном итоге это приводит к бесконечному регрессу, потому что всегда существует еще один классический мир.  Все может быть названо квантовой механикой и может быть обнаружено другой классической системой и так далее.  Этот бесконечный регресс не будет удовлетворительным.
 Вигнер предположил, что этот регресс может закончиться в сознании наблюдателя (возможно, превращение его теории в феноменалистскую теорию).  Но Вигнер идет дальше этого, говоря, что сознание наблюдателя играет существенную роль в определении квантового состояния.  Поэтому Вигнер говорит, что сознание наблюдателя по своей сути вовлечено в мир.  Вы можете придерживаться этой точки зрения, но ее можно критиковать несколькими способами.   
 Один из способов состоит в том, чтобы сказать, что если вы представляете сознание наблюдателя как одну из переменных мира, вы все еще находитесь в регрессе, поскольку это подразумевает, что сознание осознается еще одним наблюдателем, который видит его состояние сознания, и так далее.  Я думаю, что это не совсем ясная перспектива в этом направлении.  Вы не можете ввести наблюдателя в отчет в явном виде.  Все, что есть в отчете, является самой формой ситуации, которая наблюдается.  Если состояние сознания является частью отчета, то сознание - это то, что наблюдается.  Всегда подразумевается, что существует неявный наблюдатель, то есть не упомянутый в отчете.
 Я думаю, что это иллюстрирует, что интерпретация квантовой механики никоим образом не была улажена.  Очень многие люди разработали различные варианты.  Например, взгляд фон Неймана не был удовлетворителен для тех, кто следовал за ним;  действительно, решение фон Неймана неясно и не может быть прояснено.  Решение Бора относительно ясно, но я бы посчитал, что оно основано на произвольном предположении о нашей человеческой ситуации.  Гейзенберг неясен, потому что он говорит, что следует за Бором, хотя на самом деле он этого не делает.  Бор никогда не следует за Гейзенбергом.  Таким образом, у вас такая же ситуация в квантовой механике, как и в позитивизме - люди делают правильный шаг по неправильным причинам.  Правильные шаги приводят к успешным результатам, но поскольку причины неправильны, это приводит к путанице в дальнейшем.  Более глубокая причина путаницы заключается в том, что большинство физиков не были достаточно заинтересованы в интерпретации вообще.  Поскольку квантовая теория была настолько успешной, они главным образом хотели продолжить разработку результатов.  Они думали, что это хорошо для любого, кто хочет попытаться выработать интерпретацию.  На самом деле в биографии Эйнштейна указывается, что именно так Эйнштейн смотрел на ситуацию, описанную здесь.  То есть, очень немногие понимали, что сказал Бор, даже Гейзенберг и, конечно, не фон Нейман, но большинство людей по-прежнему принимали интерпретацию Бора.  Все же, казалось, все думали, что все говорили одно и то же.  Хотя люди считали, что в принципе необходимо прояснить проблему толкования, они чувствовали, что это действительно побочный вопрос.  Важно было рассчитать результаты.
 Я бы сказал, что у нас нет квантовой сущности, потому что мы еще не дали последовательного описания материи.  Взгляд Бора принимает классическое описание материи, но никто не верит, что классическое описание является объяснением.  Бор избегает этой критики, говоря, что мы не можем идти дальше, потому что это состояние человека.  Гейзенберг подразумевал сущность, говоря, что была частица, которая была нарушена неизвестным образом, но никогда не было ясно, как можно это обсуждать.  Фон Нейман подразумевал суть, но опять же неясно.  Таким образом, по существу, материя не была объяснена в квантовой механике.  Чтобы быть последовательным, мы должны сказать, что квантовая механика - это теория явлений.  Она последовательна в том, что она предсказывает и как соотносит явления, но она не переводит явления в сущность согласованным образом.  Хотя люди в некоторой степени транслируют явления через картинки, эти картинки не соответствуют друг другу.  Они помогают интуиции, но сказать, что вещь - это и частица, и волна, - непоследовательная картина.  Это просто помощь мышлению.  Было бы ближе к тому, чтобы сказать, что квантовая механика - это теория явлений, которая до некоторой степени очень успешна, но не очень успешна, когда речь идет о попытке связать ее с относительностью, и совсем не успешна в вопросах интерпретации.
 Я собираюсь принять ту точку зрения, что у нас нет ни релятивистской сущности, ни квантовой сущности.  И то и другое остаются законами явлений.  Они могут быть ключами к какой-то новой сущности, которая не является релятивистской и не квантовой.  Возможно, теория относительности и квантовая теория будут особыми или ограничивающими случаями или явлениями более глубокой, более фундаментальной сущности.  Но я не приму эту более глубокую сущность как конечную.  Это часть процесса или движения, благодаря которому мы постоянно изучаем мир или природу.
 По причинам, которые я описал выше, теория относительности указывает, что сущность должна иметь природу движения, процесса или потока.  Понятие «процесса» основан на слове «продолжить» - двигаться вперед.  Вы можете думать о процессе как о структуре движения, а не как о структуре объектов.  Слово «структура» в словаре означает отношение к производству - тому, как вы делаете вещи.  Но структура - это порядок, расположение, связь, организация и форма не обязательно вещей, но и движений.  Например, мы можем обсудить структуру языка или структуру мысли, а также структуру дома или кристалла.  В физике вопрос о типе связи , вероятно, является одной из основных особенностей структуры.  Физика обычно искала непосредственную непрерывную связь событий.  Таким образом, если вещи далеко друг от друга, но связаны, мы предполагаем, что существует ряд промежуточных связей, которые являются локальными и смежными.  Это была модель, которую многие хотели использовать.   
 Ньютон ввел действие на расстоянии (хотя он надеялся избавиться от него), что позволяет сразу же связать отдаленные события.  Это не противоречит классической механике, хотя люди предпочитают ее не иметь.  Квантовые законы допускают дискретные скачки и связи вещей, не связанных последовательностью стадий контакта.  Таким образом, обсуждая вопрос о структуре, мы обсуждаем, как вещи связаны, контактируют и так далее.
 Я думаю, что необходимо углубиться в теорию Эйнштейна Подольского Розена (ЭПР), потому что, на мой взгляд, это принципиально новая особенность квантовой механики.  Все остальные разработки, хотя и несколько боле новые, не сильно отличаются от предыдущих идей.
 Теория ЭПР касается того факта, что волновая функция, которая описывает квантовое состояние, не является функцией пространства и времени, но является функцией от такого числа переменных, сколько существует частиц (и, возможно, столько же моментов времени, сколько существует частиц, если вы пытались осмыслить это релятивистски).  Эйнштейн считал эксперимент ЭПР критикой квантовой механики, показывая не то, что это неправильно, а то, что он является неполным концептуально.  Что-то фундаментальное в этих концепциях отсутствует, хотя, в любом случае, вещь может быть правильной экспериментально, вплоть до настоящего времени.
 Оригинальный эксперимент немного сложнее, чем другой.  Подумайте о двух частицах, образующих молекулу, с общим спином, равным нулю.  (В классических терминах вы можете думать, что одна частица вращается в одном направлении, а другая в противоположном).  Теперь предположим, что эта молекула разрушается электрическими силами, которые вообще не влияют на спин, и эти атомы начинают распадаться.  (Допустим, они распадаются очень медленно.) Ради аргумента вы разносите их на большие расстояния - мили или миллионы миль - и все время общий оборот будет оставаться постоянным.  Каждый будет противоположен другому.  Они будут соотнесены.  В классической ситуации, если вы измерили спин на одной частице после недели разделения, вы сразу бы узнали, что другая частица имела противоположный спин.  В этом нет ничего загадочного - это просто корреляция.  Это очевидно, по крайней мере, в классической механике.
 Но квантовая механика имеет совершенно другую структуру.  Пусть a представляет частицу со спином вверх, b со спином вниз.  Волновая функция для комбинированных систем: = a (1) b (2) - a (2) b (l).  Эта комбинация волновых функций со знаком минус необходима, чтобы иметь состояние с нулевым спином (или, если есть знак плюс, спин + 1).  То есть способ, которым эти волновые функции объединены, важен для свойств всей системы.  Давайте подумаем о любой отдельной частице.  Мы говорим, что ее вращение не может быть точно определено во всех направлениях.  Это может быть определено в любом направлении, пожалуйста, - скажем, z.  Тогда, согласно квантовой механике, два других компоненты спина колеблются случайным образом, так что вектор спина находится где-то на конусе, направление z которого всегда одинаково.  Точно неизвестно, где он находится в этом конусе.  Но если мы говорим, что частица вращается в каком-то другом направлении, то конус указывает в соответствующем направлении.  Таким образом, есть конус неопределенности, ось которого находится в этом другом направлении.  Таким образом, квантовое состояние частицы определяет направления, в которых спин является неопределенным.  То есть квантовое состояние подразумевает, что некоторые вещи являются неопределенными, а некоторые - определенными.  Волновая функция определяет то и другое.  Неопределенность является такой же частью квантового состояния, как и уверенность.
 Это действительно потрясло Бора, и он не мог спать целую ночь.  Однако Бор придумал очень хороший ответ.  Он сказал: «Но, Эйнштейн, это именно то, что я говорил».  Беда была в том, что Бор ранее наполовину соглашался с мнением Гейзенберга о беспокойстве.  Внезапно он увидел, что должен просто отказаться от идей Гейзенберга.  Беспокойство никогда не является вопросом вообще в принципе неопределенности.  Ничто не вовлечено, кроме явлений.  Тот факт, что это происходит в течение некоторого времени, просто затемняет проблему, но рассматриваемое явление является целым явлением.  Оно не имеет ничего общего со временем и пространством.  Феномен в целом, каким бы длительным он ни был, все еще является одним целым феноменом в этом паттерне.  Нечего объяснять, потому что это явление является неделимым целым.  Нет недостатка в утверждениях этого явления таким образом.  Несовместимость заключается в том, что мы пытаемся объяснить это явление с помощью нашего обычного мышления в физике.
 Поэтому Бор дал очень хороший ответ.  В результате Эйнштейн действительно забил последний гвоздь в структуру, когда он надеялся разбить ее.  Впоследствии все говорили: «Но если даже Эйнштейну не могут сойти с рук попытки критиковать квантовую теорию, кто я такой, чтобы пытаться?»   
 Теперь это действительно самая важная особенность квантовой механики, которую я называю нелокальностью удаленных связей.  Предположим, вы создали теорию, например, скрытые переменные, в рамках которых можно было объяснить это по-другому, сказав, что существует скрытая сила, которая связывает эти вещи.  Это означало бы, что эта сила передается мгновенно.  Это привело бы вас к проблеме относительности.  Возможно, вам придется как-то критиковать относительность.
 Другой способ мысли состоит в том, чтобы найти совершенно иной взгляд, который ближе к имплицитному порядку, что й поставил бы под сомнение всю идею о том, что значит быть взаимосвязанным определенным образом, а именно, обычную идею причинной связи в прошлом и будущем, и то, что вещи локально связаны, так что одно влияет на другое рядом.
 Вы можете подвергнуть сомнению обычную идею связи, предложив вместо этого, чтобы во всей структуре был внутренний дизайн.  (В некотором смысле это близко к тому, что говорит Бор, но также отличается от него, потому что этот внутренний дизайн можно изучать.) Идея, что события происходят независимо друг от друга, когда вещи далеки, является тем, что я ставлю под сомнение.  Были проведены эксперименты, которые, по сути, подтверждают представление, которое я предлагаю, вплоть до нескольких метров расстояния между аппаратами.  Один из них был недавно выполнен в колледже Биркбек, Лондонский университет, на высоте 2 1/2 метра.  Нет места, где квантовая теория была опровергнута вплоть до этого разделения.  Так что это не просто теоретический прогноз.  Таким образом, кажется, что мы должны серьезно отнестись к этой проблеме нелокальности.   
 Я думаю, что здесь есть какой-то новый принцип - нелокальная связь.  Возможно, скорость света в этой новой области не имеет значения.  Но Эйнштейн может быть прав, что возможность отправки сигнала зависит от скорости света, а не от связи в целом.  Отправка сигнала требует поддержания порядка соединения в сложном процессе, потому что сигнал зависит от целого ряда шагов, имеющих значение.  Может быть невозможным использовать нелокальное соединение для отправки сигнала, но все же это может быть подлинное соединение.  Мы можем критиковать взгляд Эйнштейна на сигнал как основную концепцию физики.  Сказать, что физика определяется возможностью сигнала, может быть не так актуально, как хотел предположить Эйнштейн.  Скорее, есть связи, которые являются более фундаментальными.  Если сигнала нет, вы не попадете в несоответствие со скоростью, превышающей скорость света.  Поэтому ситуация в физике указывает на какую-то новую сущность.

IV. Скрытый порядок

 Кажется, что каждый период науки имеет свое особое представление о порядке.  Был греческий порядок совершенства, выводящий его на круги небес.  И это было отменено в ньютоновском порядке, который был механическим движением.  Ньютоновский порядок выражался через декартовы координаты.  Само слово «координата» содержит слово «порядок».  Декартов порядок очень подходит для идеи непрерывной связи в классической физике.  Декартов порядок был сохранен даже в теории относительности, в ее математике.  Хотя в теории относительности используются криволинейные координаты вместо прямоугольных, они все еще являются незначительными расширениями декартового порядка.  Мы могли бы сказать, что даже в квантовой механике исследователт все еще используют декартов порядок для определения волновой функции, даже если он описывает вещи, которые не вписываются в декартов порядок.  Контент больше не декартов, потому что частицы переходят с одной орбиты на другую, не действуя между ними.  Таким образом, декартова форма была сохранена, хотя ее содержание больше не является декартовым.
 Таким образом, возникает противоречие.  В самом деле, если мы посмотрим на квантовую механику и теорию относительности вместе, мы увидим, что они очень разные в определенном смысле, поскольку относительность в конечном счете подразумевает полную, совершенную описанность Вселенной во всех деталях, в то время как квантовая механика подразумевает, что принцип неопределенности завершается, и идеальная описательность не может быть достигнута.  Таким образом, попытка определить структуру мировой трубки точно в относительности нарушит квантовую механику.  Это основная причина, почему квантовая механика и теория относительности не сочетаются друг с другом.  С другой стороны, у них есть общее понятие неразрывной целостности.  То есть, если бы относительность могла объяснить материю, она бы сказала, что есть одна форма - поле - в которой все слилось в одно целое.  Квантовая механика сказала бы то же самое по другой причине, потому что неделимые квантовые связи всего со всем подразумевают, что ничто не может быть разделено.  Таким образом, это представление о неразрывной целостности, по-видимому, является единственной общей чертой, которая может объединить относительность и квантовую механику, тогда как они рушатся при любой попытке подробно описать, как все происходит.  Конечно, люди обычно концентрировались на попытке описать вещи в деталях, но это как раз та точка, в которой это работает не очень хорошо - когда вы пытаетесь вместе понять квантовую механику и относительность.
 Подразумеваемый (имплицитный) порядок - это предложение другого порядка, который будет подходить для этой непрерывной целостности, а не декартового порядка.  Другими словами, когда у нас есть скрытый порядок, мы не будем использовать декартов порядок для описания явлений, за исключением некоторых поверхностных способов.  Мы скажем, что непосредственные подробности будут декартовым порядком, но существенные подробности теперь будут новым универсальным или скрытым порядком.
 Линза была основным инструментом для придания содержания декартовому порядку, а точка - основной сущностью.  Если у вас есть объектив, он очень близко формирует изображение, так что для каждой точки объекта есть точка изображения.  Так как есть то, что соответствует точкам, наше внимание обращено к понятию точки как основному понятию.  С помощью линзы мы можем видеть вещи через точечные соответствия, которые слишком малы, слишком велики или слишком быстры, чтобы быть видимыми глазом.  Возникла идея, что в итоге мы сможем увидеть все таким образом.  И вселенную можно понять и наблюдать как структуру точек.
 Голограмма, изобретенная некоторое время назад Габором, подошла к этому совсем по-другому.  Это стало возможным благодаря лазеру, который излучал очень когерентный свет.  Наполовину посеребренное зеркало отражает часть света на объект, и часть света сохраняется.  Два луча пересекаются в сложной схеме, которая довольно мелка в своих деталях и совсем не похожа на что-либо.  Вы можете сделать фотографию этого шаблона, а затем отправить аналогичный лазерный луч через него.  Это создаст похожие дифракционные картины, и вы увидите весь объект в трех измерениях.  Люди подчеркивали трехмерность объекта, но здесь я не буду подчеркивать это.  Суть в том, что с каждой части интерференционной картины или голограммы вы все равно увидите содержимое всего объекта, но с меньшей детализацией или меньшим количеством точек зрения.  То есть в каждой части голограммы была зарегистрирована информация, касающаяся всего объекта.  (Это видно по тому, как световые волны от всего объекта попадают в каждую часть голограммы.) Это ключевое понятие, обозначающее другой порядок.
 Я должен отметить, что фотография действительно является второстепенной проблемой, поскольку она помогает сделать вещь видимой таким образом.  Основным моментом является не фотографическая пластинка, а то, что движение происходит постоянно.  Я называю это «холодвижением».  («Холо» - это греческое слово, означающее «целое». «Голограмма» просто означает писать целое.) В этом случае голограмма принимает форму световых волн.  Но голограммы могут быть сделаны со звуковыми волнами или с волнами де Бройля, в принципе, или с электронными волнами.  И согласно теории квантовой механики, вся материя является волнообразной, поэтому голограмма может быть у всех форм материи, известных и неизвестных.
 Эту общую категорию я буду называть "холодвижением".  Холодвижение обладает тем свойством, что каждая его часть в некотором смысле содержит целое.  Целое сворачивается в каждую часть, и поэтому я использую слово «имплицитный» для этого порядка.  Латинское слово implicare означает быть сложенным внутрь.  Объяснить - значит сложить наружу.  Умножать - значит сделать многократно, и так далее.
 В этом порядке точки больше не являются фундаментальным понятием.  Скорее, фундаментальным является некоторый регион, который в некотором смысле содержит порядок целого.  В обычной физике эта ситуация описывается тем, что картезианский порядок является существенным порядком, а все остальное (движение, изменение) является лишь второстепенным или несущественным проявлением, происходящим внутри декартового порядка.  Это обычный взгляд.  Но я переворачиваю его и говорю, что этот скрытый порядок является существенным порядком, а декартов порядок является несущественным порядком - явлением, происходящим в холодвижении.
 С этой точки зрения, декартов порядок является частным случаем универсального движения, неявного порядка.  Мы будем развивать эту мысль по мере продвижения вперед.  Можно проиллюстрировать этот скрытый порядок другим способом, который не так точен, но его легче изобразить.
 В Королевском институте в Лондоне было изготовлено устройство, состоящее из двух стеклянных цилиндров, один из которых неподвижен, а другой вращается, а между ними находится вязкая жидкость, например глицерин.  Вы поворачиваете устройство очень медленно, чтобы не происходило диффузии.  Следовательно, эффект обратим, когда цилиндр поворачивается назад.  Вы помещаете каплю растворимых чернил в жидкость, и когда вы поворачиваете цилиндр, чернила распределяются в полосе, и, наконец, они становятся невидимыми.  Это распространяется повсеместно.  Это протягивается.  Затем, если вы поворачиваете все назад, эффект стремится соединить чернила вместе, и внезапно капля появляется более или менее, как раньше.  (Это не совсем идеально, поскольку некоторые чернила рассеиваются, но показывает суть.)
 Можно сказать, что капля чернил находится в глицерине, как яйцо, вложенное в пирог.  Вы не можете извлечь яйцо из пирога из-за диффузии, но вы можете развернуть чернила обратно в капельку.  Вы можете сказать, что здесь есть порядок, который не очевиден.  Его можно было бы назвать «случайностью» в обычном смысле этого слова.  Но это не случайность;  это порядок.  Если бы вы взяли еще одну каплю и завернули ее, она выглядела бы так же, но это не так.  Эта разница является разницей в порядке.  Теперь, что вы могли бы сделать, например, это обернуть целую сетку капель и сделать ее похожей на путаницу внутри.  Но на самом деле во флюиде существует неявный декартов порядок - скрытый декартов порядок, вложенный в эту систему.  Это просто показывает, что там есть порядок, который невидим в том смысле, что части заключены в это целое.  Это очень похоже на то, что произошло со светом на голограмме, где все части сложены в каждую часть.
 Это выражение нового порядка, который я называю скрытым порядком.  Подобный порядок связан с квантовой механикой, потому что волны де Бройля от каждой частицы заключены в нем так же, как и свет.
 Здесь есть параметр, который я назову «параметр импликации».  Для его описания предположим, что вы поворачиваете цилиндр п  раз.  Вы должны различать падение, которое было повернуто n раз, и падение, которое повернуто 2 раза, и так далее.  Они разные.  Они могут выглядеть одинаково, но они разные, потому что одно из них может быть свернут в 2 витка, а другой в 2 n витка.  Таким образом, мы делаем различие в соответствии с параметром импликации.  Это различие не очень важно в декартовом порядке.  На самом деле, вы бы вообще не рассматривали в нем все это.  Предположим теперь, что я беру каплю и складываю ее n раз, а затем беру другую каплю и в несколько ином положении складываю ее n раз, неся первую каплю с двумя сгибами.  И я беру третью каплю, которую я оборачиваю n раз, которая несет вторую каплю 2 раза и первую каплю 3 раза.  Итак, я сложил структуру капель.
 Теперь, если я начну это разворачивать, появится одна капля за другой, каждая в несколько ином положении.  Если я сделаю это быстро, это будет выглядеть так, как будто капля пересекает эту жидкость.  Это метафора того, что я подразумеваю под частицей в свернутом порядке.  Другими словами, это включает в себя все, в точности, как говорит Бор.  В этом смысле мы с ним согласны, но мы не согласны с тем, как мы описываем целое.  Каждая частица на самом деле является проявлением этого целого.  Поэтому мы больше не сводим мир к частицам, а рассматриваем его как состояние целого.  Перевернем классическую физику с ног на голову!
 Мы говорим, что ничего нельзя понять, кроме как в контексте целого.  Теперь мы можем задать этот вопрос: «Если все должно быть понято только в контексте целого, как нам понять, что происходит в физике, где люди так хорошо и успешно анализируют мир по частям?».  Мы не можем игнорировать этот опыт.  Что нам нужно сделать, так это усвоить и осмыслить наш опыт по-новому.  Мы собираемся сказать, что старый взгляд - это все видимость - определенный способ видения этой новой сущности.
 Холодвижение, которое мы не можем определить, будет считаться новой сущностью.  Это моя изначальная концепция.  Ее значение будет раскрываться по мере нашего продвижения вперед.  Слово «движение» - это просто метафора, указывающая нашему разуму в определенном направлении.  Оно не должно восприниматься как определенное в каком-либо буквальном смысле с самого начала.  Законы холодвижения будут законами целого, которые мы можем назвать «холономией».  Любой закон целого - это регулярный порядок внутри холодвижения.  Если мы говорим, что регулярный порядок таков, чтобы производить частицы, это будет частный закон целого.  Таким образом, существование частиц теперь описывается через порядок в голодвижении.  Он не существует сам по себе вообще.  Частицы - это видимость.  На самом деле, это не та маленькая вещь, которую вы видите, потому что вы можете видеть капли чернил только тогда, когда они имеют определенную плотность.  Мы не видим всего этого.
 Теперь то, что мы имеем, называется «относительной автономией»: автономия означает самоуправление, а относительная автономия - это порядок, в котором разворачивается целое.  Существуют различные порядки, которые можно абстрагировать от целого, и эти заказы имеют относительную автономию.  Если вы несете его достаточно далеко, вы обнаружите, что эти приказы не являются полностью автономными.  Все они зависят друг от друга.  Эксперимент ЭПР является тому примером.  Для каждой частицы физики, скажем, электрона, вы ожидаете относительно автономный порядок.  Каждая частица будет двигаться в своем собственном порядке, несколько измененном порядком другой частицы, которая приближается к ней, потому что два порядка взаимопроникают.  Но вы обычно ожидаете, что отдаленные вещи должны быть относительно автономными.  В нашем новом представлении, однако, вещи, которые называются отдаленными, просто кажутся отдаленными, и на самом деле они относительно автономны.  Все они включают целое.  Таким образом, расстояние - это видимость, с помощью которой мы можем описать относительную автономию.  В этой сущности нет расстояния.  Расстояние не является фундаментальным качеством скрытого порядка.
 Относительная автономия ограничена, как мы видели в эксперименте ЭПР  Две вещи, которые мы считали совершенно автономными, ими не являются.  Они могут быть в милях друг от друга, но они не автономны.  Сейчас в движении нет причин, по которым вещи, находящиеся за много миль друг от друга, всегда должны быть автономными.  Все исходит из целого.  Это может прийти отсюда;  это может прийти оттуда;  но нет никаких причин, по которым порядок  поступления должен быть полностью независимым.  Вещи могут или не могут быть независимыми.  Мы должны были бы выяснить фактическое их положение факт в каждой ситуации.  Относительная автономия всегда ограничена.  Это не существенная категория.  Существенной категорией является целостность - непрерывная целостность.   
 Я также могу объяснить существование материи подобным образом, сказав, что перемещение обеспечивает существование материи.  Материя продолжает существовать до определенного момента, но она не может быть полностью существующей.  Мы знаем, что материя не должна быть полностью самодостаточной.  Таким образом, происходит уничтожение частиц, а также творение.  Таким образом, существование не является абсолютным.
 Частица не является веществом.  Вещество будет самогенерируемым и самоподдерживающимся.  Но существование просто означает, что оно зависит от чего-то еще, что нужно поддерживать.  Первоначальная идея Демокрита состояла в том, что атомы являются сущностями - самоподдерживающимися и вечными.  Но сейчас мы говорим, что частицы - это субстанции, а не вещества.  Это соответствует фактам современной физики, потому что, как я только что сказал, все частицы могут быть созданы, разрушены и преобразованы, и так далее.  Следовательно, нет никаких признаков того, что они являются независимыми сущностями или веществами.  Будем говорить, что частицы - это порядки в движении, которые имеют характер существования, определенной повторяемости, стабильности и т. д.  И это связано с автономией, поскольку порядок, в котором они являются постоянными, также только относительно автономен.  Это позволяет объяснить возникновение различных вещей в мире, которые могут быть проанализированы и обработаны сами по себе до определенного момента.
 С этой точки зрения холодвижение - это суть.  Порядок движения, а не просто движение - это суть.  Без порядка законы физики были бы просто пустыми формами, потому что в физике не было бы никакого содержания.
 Теперь мы должны сказать, что законы физики применяются в другом порядке.  Мы должны разработать этот порядок движения.  Сейчас очень мало что можно сказать об этом для начала, но мы должны ожидать, что это объяснит предыдущие порядки как абстракции различных видов, как предложено выше.  Разумеется, необходимо будет также разработать математическое описание порядка наряду с физическим описанием порядка.  Я просто ожидал бы этого, сказав, что алгебра, кажется, обеспечивает хорошее математическое описание имплицитного порядка, и что квантовая механика в основном является алгеброй.  Следовательно, скрытый порядок очень хорошо вписывается в то, что происходит в физике.  Поскольку исчисление было описанием декартова порядка, алгебра является описанием имплицитного порядка.  Таким образом, алгебра должна заменить исчисление.  Таким образом, нет дифференциальных уравнений.  Мы не начинаем с дифференциальных уравнений.  Мы не начинаем с непрерывного пространства, а вместо этого скажем, что пространство не имеет абсолютного порядка, который можно описать.  Каждый порядок так же значим, как и любой другой.  Это своего рода расширение принципа относительности.  Эйнштейн показал, что порядок кадров одного наблюдателя так же хорош, как порядок остальных.  Законы физики принимают одинаковую форму в каждом порядке.  Но это должен быть непрерывный порядок, считал он.  Теперь мы предположим, что это не должен быть непрерывный порядок.  Например, предположим,  говорю я, что электрон описывается в терминах нашего собственного порядка восприятия, который принимается за экспликацию.  Электрон должен тогда рассматриваться как свернутый способом, который я предложил.  Но может существовать принцип относительности, который гласит, что порядок электронов может быть принят как данный или объясненный, и мы заключены в порядок электронов так же, как электрон заключен в нашем собственном порядке.  Содержание законов физики должно выходить из одного и того же порядка, который мы называем «эксплицитным», и любого порядка, который мы называем «имплицитным».  В свертывании или развертывании нет абсолютности.  Важны сами отношения свертывания и развертывания.  Мы не будем говорить, что один порядок - это развернутый порядок, а другой - свернутый;  скорее, один складывается по отношению к другому. 
 А. Время  Если объект считается находящимся в определенной точке, вы утратили постижение его движения.  Если вы думаете о нем в движении, не ясно, где он.  В движении все должно рассматриваться по существу в течение некоторого промежутка времени.  Другой способ взглянуть на это - рассмотреть обычное представление времени посредством линии с прошлым, настоящим и будущим.  Вы можете считать, что эта точка движется, но это, конечно, выводит время на другой уровень.  Но если мы просто возьмем настоящий момент p , прошлое исчезнет.  Оно никогда не присутствует.  Будущее еще не наступило;  оно также никогда не присутствует.  Так.  если р отделяет прошлое от будущего, оно делит то, что не существует, и то, чего не существует.  Поэтому вряд ли можно сказать, что настоящее существует.  Другими словами, существует полный парадокс, если мы попытаемся рассматривать взгляд обычного физика на время как на нечто большее, чем просто абстракцию.  Это полезно для расчета, но не является фактическим описанием состояния дел.
 Как мы должны смотреть на время?  Я бы сказал так.  Нет будущего как такового.  Нет ничего, кроме настоящего и прошлого в любой момент, потому что это все, что можно описать.  Но прошлое присутствует в форме памяти.  Прошлое записано: это то, что было сфотографировано и написано, следы в скале.  Это присутствует.  Это может быть развернуто в вашем уме как образ, в котором все, кажется, действительно происходит, но на самом деле это не происходит.  Прошлое ушло.  Все, что присутствует в прошлом, является абстракцией.  Это не прошлое, каким оно было на самом деле.  Поэтому мы скажем, что прошлое является частью настоящего.  Теперь у нас есть внутренний порядок, потому что мы можем сказать, что есть ряд моментов;  прежнее настоящее и нынешнее настоящее.  Прежнее настоящее содержит настоящее этого момента как часть его прошлого.  Я говорю, что этот момент не только присутствует в качестве следа, но он обычно складывается в скрытом порядке.  Итак, прошлое присутствует, вообще говоря, в сложенном виде.
 Это может иметь отношение к структуре мозга и памяти.  Можно сказать, что память - это какое-то погружение прошлого в мозг.  Это может быть разумным подходом, на мой взгляд.  Это было бы какое-то голографическое расширение.  Но здесь есть иерархия порядка, потому что в каждом моменте заключено его прошлое, в котором, в свою очередь, заключено его прошлое и т. д. Каждый момент содержит в себе то, что было до того, что, в свою очередь, вновь раскрывается.  Так что мы можем смотреть на время как на развёртывание.  И мы говорим, что следующий момент будет содержать все это аналогичным образом.
 Я бы сказал, что мы не делаем прогнозов, потому что с этой точки зрения настоящее не определяет будущее, по сути.  Будущее полностью открыто, если я могу использовать это слово (Слабый подход в ряде работ 70-х,  под влиянием процессуализма А.Н.Уайтхеда, несовместимый с авраамической эсхатологией; фактически Бом отказался от него, истолковав в пользу атемпоральности . - Пер.)  Или, чтобы сделать его более ярким, я мог бы сказать, что будущего как такового нет.  Его на самом деле не существует никогда.  Таким образом, существует внутренний порядок развертывания.  Если вы пытаетесь сделать прогноз, вы никогда не будете уверены, что что-то новое не может прийти. Всегда есть непредвиденные обстоятельства.  Следовательно, в буквальном смысле слова идеальные предсказания на самом деле невозможны.  Хотя иногда возможны очень надежные прогнозы, возможны непредвиденные обстоятельства.  Поэтому я бы скорее сказал, что мы предвидим будущее.  «Предвидеть» - хорошее слово, потому что оно происходит от того же коренного слова, что и «восприятие».  Восприятие означает способность полностью понять нечто;  предвкушение означает понять это заранее.
 На самом деле, мы не предвидим будущее как таковое.  Скорее, мы предвидим прошлое будущего.  Все, что мы знаем о настоящем, на самом деле прошлое.  Все известное уже ушло.  То, что на самом деле происходит, еще не вошло в знание.  Это воспринимается.  Это еще не вошло в запись, процесс регистрации.  Поэтому все, что мы действительно знаем, уже ушло.  В будущем что-то случится, и мы можем предсказать, что произойдет.  Поэтому мы ожидаем, что произойдет.  То есть, когда наступит завтра, произойдут определенные вещи, секунду назад или минуту назад, и так далее.  И мы будем предвидеть такое положение дел.  Поэтому наша теория (скрытый порядок) будет состоять из отношений, которые, если говорить неформально, всегда находятся в прошлом какого-то момента, который называется настоящим.  Я должен сказать, что весь язык, все знания должны в основном относиться к этому.
 Мы будем обсуждать неизвестное в настоящее время.  (Мы на самом деле не должны даже обсуждать это). Учитывая настоящее, следующий шаг полностью открыт в принципе.  Могут быть ситуации, когда одна текущая ситуация может следовать за другой.  Таким образом, мы можем рассматривать форму материи и мышления как очень похожие (или гомологичные, как мог бы сказать Уайтхед).
 Давайте посмотрим на мысль.  Следующая мысль не определяется предыдущей мыслью в каком-либо обычном причинном смысле.  Но внутри мысли будет некоторая тенденция, что одна мысль будет следовать за другой снова и снова.  Учитывая, что определенная структура была зарегистрирована, она имеет тенденцию реагировать на ситуацию, чтобы произвести некоторую дальнейшую структуру аналогичной формы.  Но это не совсем определено.  Любое количество непредвиденных обстоятельств может прийти, чтобы изменить это: информация, влияния и так далее.
 Поэтому, возможно, мы могли бы сказать, что материя имеет своего рода память о том, что должно быть в неявном порядке.  И поэтому материя имеет тенденцию к определенному общему виду, хотя она может измениться в любой момент.  Другими словами, всегда есть место для творческого выхода за пределы всей структуры, о которой мы говорим.  Конечно, к тому времени, когда мы попадаем в область классической физики, структура памяти окажется настолько подавляющей, что она очень хорошо определена, но даже тогда, возможно, не совсем.  Именно так я хотел бы взглянуть на индетерминизм, который люди привнесли в квантовую механику.
 Нам нужно абстрагировать порядок времени от скрытого порядка.  Это выйдет через математику.  Другими словами, время не дано заранее.  То есть мы не должны говорить, что все происходит во времени.  Скорее, есть много видов времени.  Это дух относительности.  Система, движущаяся с одной скоростью, имеет один вид времени;  одно движение за другим имеет другой вид времени.  Может быть скрытое время, которое включает в себя множество моментов того, что мы называем обычным временем.  На самом деле, я должен сказать, что это тот опыт, который у нас есть в памяти.  В одно мгновение того, что мы называем временем, умещается огромный промежуток времени.  Обычно мы принимаем наше обычное время за основную реальность или за сущность, но в фундаментальном представлении может оказаться, что различные виды времени находятся на одной и той же основе взаимосвязи.
 Дело в том, что в скрытом порядке мы просто формируем порядок развития для описания процесса.  Процесс - это какой-то обычный порядок работы.  Я мог бы здесь с пользой ввести понятие момента.  Слово «момент» основано на слове «движение».  Это можно представить в очень широком смысле, как исторический момент, столетие, секунда.  В понятии момента нет особого времени.  Я думаю, что вы могли бы использовать идею «фактического случая» как не просто долей секунды.  Это может быть очень переменным.  Таким образом, если вы думаете о симфонии, у нее есть движение, которое становится другим движением.  Я бы сказал, что каждый момент характеризуется движением - определенной формой движения.  Когда мы обращаем наше внимание на определенное движение, мы называем это моментом.  Видите ли, момент является особенностью нашего внимания.  И в описании процесса у нас есть моменты переменного размера, формы и продолжительности.  Эти моменты возникают в виде последовательности заказов, которую я называю скрытым порядком - развертыванием от одного момента к другому.  Именно такую картину я пытаюсь нарисовать.
 Это дело искусства - найти подходящий момент для правильного раскрытия развертывания определенного порядка.  Если бы это было в музыке, вы должны рассмотреть возможность использования правильной структуры и времени, чтобы раскрыть тему.  Если вы используете слишком короткое время, это не сработает;  если вы используете слишком долго, это тоже не сработает.  Вы не можете предоставить абсолютное описание того, как это сделать.  Правильное использование времени становится своего рода искусством.  Я думаю, что в музыке вы видите это наиболее наглядно.  В музыке смысл вещи тесно связан с порядком развертывания.
 Б. Вакуум.  Далее я хочу обсудить вопрос вакуума.  Я думаю, это очень важно для всего контекста, в котором мы работаем.  Мы обратили внимание на изначально неизвестное, а именно на будущее.  В физике у нас также есть то, что называется вакуумным состоянием.  В квантовой механике любая вибрация не опускается до нулевой энергии, но в ее низшем состоянии присутствует определенная энергия нулевой точки.  Это было проверено в материальных генераторах всех видов.  Также эта теория была применена к генератору пустого пространства: генераторам излучения электромагнитного поля.
 Для квантовой электродинамики принципиально предположить, что каждый из этих осцилляторов имеет нулевую энергию.  Хотя вы не можете доказать это напрямую, вы можете подтвердить это косвенно.  Уравнения расчета перенормировки заряда действительно подтверждают, что все эффекты, которые должна иметь энергия нулевой точки, присутствуют, очень точно и количественно.
 Теперь предположим, что мы говорим, что эта нулевая энергия пространства является разумным понятием.  Тогда возникает вопрос: «Сколько энергии в космосе?».  Конечно, в космосе существует бесконечное количество энергии, потому что, согласно современным расчетам, эти колебания бесконечны.  В конце концов, именно здесь мы сталкиваемся с проблемами, пытаясь получить логическую или последовательную теорию электрона.  Предположим, мы вместо этого говорим, что энергия каким-то образом конечна.  Нам нужно найти причину, чтобы обрезать теорию на новой максимальной частоте или кратчайшей длине волны.  Нет разумного отсечения, пока мы не придем к теории гравитации.  Согласно Эйнштейну, гравитационный тензор g v определяет длину как g v d x d x v .  Уравнения поля Эйнштейна позволяют рассчитать эту длину в классической физике.  Однако в квантовой физике g v становится неопределенным, поэтому такие длины будут колебаться и становиться неопределимыми.  Вы не можете точно знать, что подразумевается под длиной или временем.  Следовательно, все понятия геометрии должны разрушаться в определенном состоянии, когда частота настолько высока, что колебания g v имеют тот же порядок, что и сама g v .  На данный момент длина абсолютно неопределенна.  Таким образом, значение пространства и времени становится полностью неопределенным.  Это может быть рассчитано на длину около 10 -33 сантиметров, что соответствует частоте около 10 43 циклов в секунду.  Таким образом, 10 -43 секунды - это самое короткое время, которое имеет значение в обычной геометрии (которое действительно очень мало по сравнению с чем-либо, с чем мы когда-либо работали в физике).
 Предположим, мы принимаем это как первое разумное место, где теория может рухнуть.  Если мы сделаем это, мы сможем вычислить количество энергии в кубическом сантиметре пространства, которое примерно в 10 40 раз превышает энергию, которая может возникнуть в результате распада всего вещества в известной вселенной.  Другими словами, энергия в пустом пространстве намного больше, чем энергия материи, какой мы ее знаем.  Следовательно, материя сама по себе является своего рода пульсацией в пустом пространстве.
 Материя - это относительно устойчивая и автономная рябь в пустоте.  Те из вас, кто изучал теорию твердого тела, могут не найти это понятие пустоты совершенно незнакомым.  Например, в кристалле очень плотного материала при абсолютном нуле, если кристалл имеет идеальный порядок, электроны проходят сквозь него, как будто ничего не было.
 Тогда предполагается, что пустота - это действительно суть.  Она содержит неявно все формы материи. Подразумеваемый порядок действительно относится к чему-то, что находится за пределами материи, какой мы ее знаем, - вне пространства и времени.  Однако каким-то образом порядок времени и пространства строится в этом вакууме.  Это то, что предполагается.
 В настоящее время нет закона, определяющего состояние вакуума.  В зависимости от того, какое состояние вакуума вы принимаете, вы получите различные физические свойства.  И это было бы очень важно для определения того, что подразумевается под порядком.  Другими словами, я предлагаю, чтобы то, что сейчас называется вакуумным состоянием, в конечном итоге содержало фактический порядок пространства, времени и материи, заключенных в нем. 

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn