После объявления пандемии коронавируса, жизнь для Олега Петровича разделилась на «до» и «после». Раньше он крайне редко задумывался о бренности бытия в каждодневной суете этого самого бытия. Теперь же этот вопрос настолько проник в его сознание, что ни о чём другом он не мог теперь подолгу думать.
«Вот заражусь коронавирусом, - мрачно размышлял он, двигаясь на своём авто в сторону своей дачи,- а в силу наличия у меня возрастной категории, подпадающей в наиболее подверженную группу риска, попаду в реанимацию. Аппаратов ИВЛ у нас крайне недостаточно для взрывного характера распространения кароновируса, и врачи столкнуться лицом к лицу с дилеммой: лечить ли меня, или отдать предпочтение более молодому пациенту. И не факт, что подключат к аппарату меня. Дни мои, или даже часы, будут сочтены. Что я скажу перед своей кончиной? Хотелось бы произнести напоследок что-то весомое, значимое, чтобы запомниться этим врачам, чтобы мучила их всю жизнь совесть за то, что не спасли такого замечательного пациента, как я.» И Олег Петрович, не мешкая, перешёл к самой важной стадии своего размышления, он стал репетировать предсмертную речь.
«Что я скажу? А скажу я …- и он надолго задумался, стал вспоминать примеры из литературы и истории. Гамлет, к примеру, сказал: «Дальше – тишина». Это слишком просто. Калигула воскликнул; «Ах, какой актёр умирает!» Нет, тоже не пойдёт, скажут, хорошо, мол, что ИВЛ другому отдали. Юлий Цезарь воскликнул; «И ты, Брут?» Даже Сенека, уж на что был философ, а ничего путного так и не сказал перед кончиной. Ага, я понял! Надо произнести что-то оригинальное, вместо банального «помираю, братцы».
И Олег Петрович не заметил, как ушёл на встречную полосу, и понял это, когда увидел мчавшийся прямо на него микрик. «****ец!»* - успел произнести Олег Петрович, но водитель микрика ловко увильнул от «Соляриса» Олега Петровича и по обочине проскочил мимо, сбив на память боковое зеркало заднего вида на машине Олега Петровича, и поехал дальше, как ни в чём ни бывало.
Как Олег Петорович остановился на своей правой обочине, он не помнил. Он сидел, и, жадно затягиваясь, курил, грустно размышляя о том, что вряд ли его запомнят врачи, как неординарного пациента.
****ец* – в русском языке одно из значений этого слова – крайне неблагоприятный исход грядущих событий.