Год назад я случайно натолкнулась на «Греческие мифы в пересказе» от Стивена Фрая и была потеряна для окружающих. Каждый из нас и без всяких книжек знает, что Дионис — бог виноделия, однако чем больше историй я читала про этого проказливого олимпийца, тем больше убеждалась, что мы с друзьями нашли свою религию.
Для греков, Дионис олицетворял господство страстей, освобождающих человека от повседневной рутины и тоски. Проще говоря, он был богом праздника.
Повод выпить вина найдется всегда, так что не обманывайте себя. Но в праздники, когда все близкие собираются за одним столом, делятся проблемами и радостями, оно приобретает особенный вкус. Именно за это я его и люблю. За ощущение единства, тепло и свободу, которую оно дарит.
С наступлением холодного сезона мы все больше нуждаемся друг в друге и в возможности открыть бутылку вина. В такую погоду нет ничего более подходящего, чем глинтвейн. Первые его рецепты появились еще в Древнем Риме, и считалось признаком богатства — пить вино со специями, не разбавленным. Однако идея нагревать вино пришла от народов Северной и Центральной Европы, и была вызвана необходимостью согреться.
Таким должен быть идеальный глинтвейн: пряным, горячим, но не пьянящим. Чтобы удовольствие можно было растянуть.
И вот начинается дождь такой силы, что кажется, вода может поломать ветки деревьев и пробить крыши домов. Самое время строить Ноев Ковчег. У меня в такие дни создается впечатление, что небо плачет. Становится так тяжело и тоскливо... Потом раздается телефонный звонок, а за ним еще один. И меньше, чем через двадцать минут ундина и водяной, стуча зубами, перекрикиваются у меня на кухне.
Плита зажигается только со второй попытки. Дэни пристально разглядывает пакетики специй, Настя хрустит яблоком. В кастрюлю выливаем бутылку дешевого красного вина. В рубиновое марево с ладони высыпается сахар, такой щедрой горстью, что б вино уж точно не горчило, иначе это получается, как есть помело с остатками кожуры — весь сладко-кислый свежий вкус убивает резкий горький, который долго не смывается со рта и раздражает. Так что вы снова и снова, нехотя облизываете губы, но только чтобы избавиться от этого ощущения.
Мелко нарезаем яблоки и апельсины.
Натираем мускатный орех, и по комнате расходится сладковатый, перечный аромат, как от быстро зажженной и потушенной благовонной палочки. Затем молотая корица и немного имбиря. Вино начинает пахнуть, как имбирное печенье в форме. Кардамон и гвоздика — терпкие, с горчинкой, Рождество в молотом виде.
Все выливается в крупные бокалы. Наш глинтвейн напоминает бабушкин компот из яблок и вишни, когда тот только сварен, а пахнет, как яблочный пирог на скорую руку. Пьешь, и чувствуешь мелкий песок от специй на языке. Ложкой вылавливаешь мягкие, почти разваренные и пропитанные вином, яблочки, от которых отходит кожица. Берешь кусочек горячего апельсина, отрываешь бархатистую корочку с брызгами, и Апельсиновые гранулы лопаются, как детская шипучка, но выпускают цитрусовый, пьянящий сироп. С горчинкой и острым привкусом от красного перца.
Вы несколько минут молчите, в наслаждении. Вот он, Новый год в бокале. Домашний уют и тепло, в котором так нуждались. Кто-то вспоминает, как мы последний раз так собирались. Появляется чувство радостной ностальгии. Дальше истории уже не возможно остановить.
С окна на подоконник стекают дождевые капли. Наше трио кутается в флисовые пледы. Кто-то натягивает вторую пару больших шерстяных носок. На столе — полупустые бокалы с песочно-гранатовыми остатками и апельсиновыми корками.
Если спасаться от холодов — то только так.