ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТАЯ (1896-1898)
Глава 109.343. ПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР…
У Кариха заиграла скрипка, потом гитара. Я высунулся в окошко. Горели под бузиной фонарики, словно там были именины, как на даче. Да, Пелагея Ивановна тоже, должно быть, именинница! Я услыхал бешеный рев студента:
О, Зинаида,
О, Хе-ру-ви-ма!..
Она вернулась?!.
Пели под скрипку хором – «Не осенний мелкий дождичек». Я слышал ее нежный голос – «пей, тоска пройдет!». И побежал к забору.
Пробегая сенями, я встретил Дашу.
– Поздно придете – отпирать не буду!.. – сказала она дерзко.
– Не отпирайте, я и через чердак могу спуститься! – сказал я ей.
– А… вашу «уточку» я вышвырнул в окошко! Кучеру можете дарить!..
– Уж подарила! – сказала она каким-то фальшивым тоном.
– И прекрасно!..
Вечер был очень теплый. Под ясенем, за большим столом, под фонариками, сидело что-то много, даже Карих!.. Он был в манишке и сюртуке, в белом галстуке, как на свадьбе, и сидел вытянувшись, словно его приклеили к стулу. Она показалась мне невестой, – в белом воздушном платье. Белая лента стягивала ее головку. Она показалась мне – богиней!..
– Богиня моя! – шептал я страстно. – Ты поешь и не чувствуешь, что я близко, что я молюсь на тебя, богиня!..
Она приставала к Кариху:
– У вас чудесный голос! Вы же говорили, что поете…
– Я только под гармонью, когда тоска… люблю мечтать под звуки вальца… – стеснялся Карих. – Не стоит нарушать природы!
Все захохотали.
– Друг, нарушь природу! – приставал студент. – У тебя чудный бас, как у Бутенки… Спустись с высот… в юдоль печали и забот!..
– Вы, Степан Кондратьич, по-эт!.. – сказала она нежно.
– Где же-с… – смутился Карих. – Я терзаюсь в жизни через голову. Сызмальства опоили. А теперь… встретил небесное творенье… как во сне!..
– Браво! – всплеснула Зинаида. – Извольте выпить за «небесное творенье» и спойте для меня!
– Извольте… – сказал уныло Карих. Он принял из ее рук рюмку и объявил:
– За… все прекрасное! Как пропечатано в «Листке»:
Бокал шинпанского Донскова,
Вспомянем князя Трубецкова!
Так все и покатились. А Карих поправил галстук, выступил, как артист на сцене, и сделал рукой – вот так: внимание! Студент сделал – трам-тамм-тамм…
* * *
Сени таки заперла Даша, и как я ни царапался за дверью – а громко стучать боялся, – пришлось лезть по пожарной лестнице. Ее окошечко было закрыто и занавешено. Я не утерпел и стукнул.
– Это называется… нахальство! Кажется, я просил не запирать сени!..
Она не отозвалась ни шорохом. Меня озлило.
– И раз вы горничная, вы обязаны отпирать… – сказал я громче.
– Шлюху свою просите!.. – услыхал я несонный голос.
– А вы… кучера своего!..
– Он ко мне по ночам не бегал… заборы не лизал…
– А ты… нахалка!..
– А вам не помыкалка!..
Я всегда знал, что она зубастая.