Я снова в автобусе. Маршрут прежний. Санкт - Петербург – Порхов. В открытый люк дует весенний майский утренний ветер. Небо только открывалось, ветер отгонял ночную мглу на запад. Автобус быстро заполнялся людьми. Рядом со мной садится женщина лет около сорока. С грустными глазами. Объявили отправление. Автобус колесил по улицам города. И только когда стены из стекла и бетона исчезли, навстречу движения прижавшись к дороге, замелькали кусты, вдали показался лес. Проехали первые деревни. Женщина оживилась, покачала головой. И только когда мы подъехали к посеку Новоселье и проехав его в деревне Лудони, повернули на Павы, Порхов. Она заговорила: «Питер похорошел, не узнать - повернулась ко мне лицом - а я сейчас живу в Детройте. Город в США с пустыми домами. Люди потеряли работу, бросили дома и разъехались кто куда». Она повернулась к окну.
- А деревни стали еще меньше, после того как в 93году я уехала в Америку. Она не сказала, как ее звать, да и я не настаивал. Мне хотелось, чтобы она выговорилась, а это легче всего с незнакомым человеком. Ее глаза выхватывали из бегущих мимо деревень до боли знакомые, как лица людей их названия. Она смотрела, с каким - то прищуром, как будто сличала с черно, белыми фотографиями 93 года. Она больше не поворачивалась в мою сторону. Ей было не оторваться от окна, а молчать она просто не хотела.
-Я столько лет не видела своих родных. Я домой писала. Они не отвечали. Наверно обиделись. Окончила в Питере институт. Работы нет, жить негде. Подкопила денег. Думаю ехать в Павы - она сделала длинную паузу – мне было страшно за свое будущее. В голове постоянно крутилась одна и та же мысль. Я еще молодая, я должна, на что- то решиться. Решила я знаю английский язык. Значит, лечу в Америку. Помню, прилетела в Нью-Йорк. Вышла с самолета, глаза ее расширились, как будто перед ней по обочине дороги пробежало, что - то страшное. Пауза, шепот. Я думала, что я знаю английский язык. В ушах у меня стоял непонятный мне шум. Меня охватил страх, мурашки побежали по моему телу, как будто я вступила в холодную воду. Ты не знаешь, глубины, а надо идти дальше, или вернуться назад. Тебя знобит от неизвестности. И я делаю шаг вперед, потом второй. Я со стороны представляла такой жалкий вид. Она сжала губы. Через какое то время ко мне подъехало такси.
- Тебе куда? - на чисто русском языке спросил водитель. Я опешила, остановилась.
- Что куда? – я не знала, что ему ответить. Я еще была в шоке. Он открыл дверь в такси.
-Садись, я знаю, куда в русский квартал. И мы поехали. Я тяжело приспосабливалась к чужой жизни.
-Постепенно освоилась. Нашла работу. Ужас в ее газах прошел. Ощущение что она на Родине, постепенно проникало в ее сознание.
-Я еду домой! – у нее заблестели глаза.
- А я в Порхов, меня пригласили в краеведческий музей. – я нарушил затянувшуюся паузу.
Послушав, ее я понял, Мы строим каждый личное, уезжаем с родных мест, и теряем при этом все наше, а потом хотим найти вернуть каждый свое. Мы подъезжали к какой-то деревни. Девушка, прочитав название с какой - то грустью запела:
-У залетки дом не город
Его можно обойти
Ему бедную не надо,
А богатой не найти.
Вздохнула и замолчала. Я смотрел на деревню и понимал. Эти деревни , это частицы уходящего мира.
Мы въехали в поселок Павы. Автобус остановился. Люди стали выходить. Моя попутчица повернулась ко мне лицом и улыбнулась. «Прощайте». Тихо сказала она. Я встал так же с улыбкой: «Удаче землячка!» Вышел подышать свежего воздуха и размять ноги. Слышу, у водителя спрашивают: «Захарененым ничего не передавали?» Люди стали удаляться от автобуса. Шофер предложил занять свои места в автобусе.