Андрей и Женя учились в одном классе, вместе приехали в Москву поступать в университет. Не прошли по конкурсу. Но поступили в другие столичные институты. Каждый – в свой. Но и разбросанные по Москве, изредка встречались. Зато спустя два года оба жили в студенческом городке на Соколе.
Но студенческая жизнь освобождает от школьных оков. Больше проявляется личность. Два года насыщенной самостоятельной жизни немного развели их. Женя на первом курсе успел пройти через любовь, разрыв отношений, разочарование, отчаяние. В его институте с дисциплиной было строго. Но от любви кружилась голова. И он прилично запустил предметы. И потом все пошло в разрыв. Сначала разрыв с предметами, затем разрыв с предметом любви, затем разрыв с предметом надежд, институтом. Встал вопрос об отчислении. Родители прислали справки обо всех болезнях, которыми он переболел в детстве. И с большим трудом он смог выцарапать академку. Эта драма, начиная с любви, была Жениным секретом. Но академку не утаишь. Академка стала финалом драмы, о которой Андрей узнал уже на летних каникулах, в своем маленьком городе, где все обо всех знают. И он был ошарашен и удивлен. Кроме того, что у него в институте не так строго следили за пропусками лекций. Чаша влюбленности, слава богу, обошла его.
Женя пропустил курс. Но это не стало поводом, чтобы друзья совсем разошлись. Когда он восстановился, друзья изредка встречались. А уж повидаться в праздники сам бог велел. Тем более, корпуса в ста метрах друг от друга.
Андрей зашел к Жене перед Первомаем. Не заметил там ни праздничного настроения, ни конкретных планов на праздник. Тогда Андрей повторил визит уже после демонстрации. И снова минор и никаких планов. Друг, уже клеванный, сообщил, что учебные задания висят, как дамоклов меч. Девчонки из его группы прямо в данный момент сидят и учат. Ну, вечером, наверное, на пару часов соберутся своей группой. И то под вопросом. Андрей понял: с Женей ловить нечего.
Пришлось праздновать в привычной компании с общаговскими. Как обычно. Но без изюминки. А за изюминкой он решил снова наведаться к Жене. Наугад. Не был уверен, что застанет. Возможно, они празднуют в какой-то комнате.
Женя и два его соседа – все были на месте. Застолье с девочками было коротким. Они опять учат. Вот и приходится давить на троих. Не скажешь, что стол был праздничным. Чувствовалось отсутствие женской руки. Охотники на привале. На газете крупно нарезанные колбаса, сыр и хлеб. Естественно водка, и граненные стаканы.
Когда пьешь водку гранеными стаканами, легко перейти грань. Женя никак не мог ощутить то блаженные состояние, когда все стало вокруг голубым и зеленым. У него все почти сразу становилось черным. И сейчас он был мрачен и на приветствие Андрея ответил коротко
- Вот сволочь!
Андрей удивился, он, вроде бы, ничего плохого Жене не сделал.
- Да это я не тебе, - успокоил Женя, - Это Толька сволочь, взял у нас стакан. Теперь только три. На тебя не хватает. Есть бутылка из-под кефира. Правда, немытая. Налить?
Андрей, не любитель водки, мог бы в крайнем случае, выпить из граненого стакана. Но уж никак не из бутылки с засохшим по стенкам кефиром. Он отказался.
- А что же теперь, всухомятку колбасой будешь давиться? – спросил Женин сосед Игорь.
- Я и колбасы не буду? - сказал Андрей.
- Ну, ты и сволочь, - мрачно улыбнулся Женя, - То он не будет, и это он не будет. Ананасы подавай?
- У тебя что, теперь сволочь – слово универсальное?
- Это у него слово - паразит, - сказал Игорь, - Тебе наливать?
- Просто посидеть нельзя? - сказал Андрей.
- Ну ладно, выпей из моего стакана, - расщедрился Женя - Я не заразный.
- Да я же сказал, что не буду.
- Брезгуешь? Я ведь не спрашиваю, заразный ли ты. Не боюсь, хотя свечку тебе не держал. Не знаю, какие у тебя там бабы.
- Я точно не заразный, - сказал Андрей, - А бабы нормальные. А что-то у вас тут баб не наблюдается.
Андрея этот вопрос интересовал. Потому что их институтские девочки ему не нравились. Он ожидал в Жениной компании найти что-то приличное.
- Да! Что касается баб, – Женя поднялся из-за стола лег как султан на диване, на свою койку, похлопал игриво по свободному месту на койке и повелительно произнес, - Бабу!
К кому он обращался? В воздух? К господу богу? Но Игорь встрепенулся.
- Будет исполнено! Не проблема, - сказал он, поднял руку пионерским салютом и вышел из комнаты.
Андрей понял, что это игра, шутка. Женя сказал - Игорь подыграл. Сейчас вернется. Но Игорь куда-то сгинул. Прошло полчаса. Об ушедшем уже успели забыть. Вдруг дверь распахнулась. Первым, по-богатырски расправив грудь, зашел Игорь и басом циркового конферансье торжественно объявил
- Баба!!!
Из-за его спины выглянула дама. Встреть Андрей такую на улице, положим, в районе метро, не обратил бы на нее никакого внимания. Мало ли их в районе метро ошивается. И нет ничего необычного, что сейчас, в праздник, дама слегка подшофе и глазки у нее блестят, и улыбочка на губах играет. Есть небольшой диссонанс. В общежитии преимущественно живут двадцатилетние. Нетрезвая дама, которой явно за тридцать, тут смотрится несколько экзотически. Даже в Первомай. Все же, удивительно, где Игорь такую откопал? Да так быстро.
- Привет, мальчики, - сладко улыбнулась дама и, не дожидаясь приглашения, села на Игорев стул.
- Ты где ее взял? - спросил Женя,
- Как заказывали, - сказал Игорь.
Андрею показалось, что гостья, приняла Женю за некоего босса, авторитета. Возможно, тяжело перенесенная безответная любовь сразу на первом курсе и неизбежные разочарования, и академка наложили на нем отпечаток. Но женское чутье и опыт ей подсказали.
- Пить будешь? – спросил Женя.
- С каких пор мы с вами на ты? – притворно капризно скривила губы дама. Видать, сразу замахнулась на королевские привилегии.
- А вот сейчас выпьем на брудершафт, и станем на ты. Будешь?
- Буду, - коротко согласилась дама, легко отмахнувшись от привилегий.
- Только у нас тары нет. Есть кефирная бутылка. Будешь?
- А почему не из водочной? Вон у вас пустая под столом валяется. Из кефирной на брудершафт пить неудобно, - она показывала неожиданно себя наблюдательной и сообразительной.
- Ну что же тебе из полной водочной пить? Кто потом после тебя пить станет? - сказал Женя, - Ты всех перезаразишь.
- Ишь, чистоплюи. Вы на что намекаете? Я, между прочим, порядочная женщина. Нас в магазине постоянно проверяют. Меня даже покупатели так не оскорбляли, как вы. А покупатель, знаете какой. Я не для того к вам согласилась придти, чтобы оскорбления выслушивать. Мне магазина хватает. Праздник сегодня все-таки.
- Ладно, проехали, - сказал Женя, - Так тебе в кефирную наливать?
- Ну ладно, наливайте. С кем на брудершафт пить?
Ей налили. Кефир пили недавно. Водка на дне бутылки стала мутной. Женя, старший в комнате, поднялся с кровати и изготовился к брудершафту. Дама оказалась права. Пить на брудершафт с таким детиной, как Женя, да еще из кефирной бутылки невысокой женщине крайне неудобно. И все-таки она справилась. Венцом усилий был долгий поцелуй.
- Прекрасно справилась, - удовлетворенно промурлыкал Женя.
- Я, между прочим, женщина разнообразная.
- Это как?
- И пью и курю.
И снова налили. Разнообразная выпила на брудершафт с Игорем. Затем с третьим из этой комнаты – Славой. Наступала очередь Андрея.
- А ты кто такой, чтобы нашими женщинами пользоваться? - возник Игорь.
- Он мой гость, - грозно произнес Женя.
- Я такого красавчика и просто для удовольствия, не за водку поцелую, - сказала дама. Она шагнула к Андрею и наградила его долгим отработанным поцелуем. Андрей не сопротивлялся. По наступившему тяжелому молчанию Андрей понял, что это перебор.
- А нас ты, сволочь, за водку целовала? - Женя сурово посмотрел на гостью.
- Вот он сволочь, - Игорь указал на Андрея, - Приперся тут.
- Давайте не будем, - дама не желала раздоров, - Давайте чай пить с тортом. Вон у вас на окне тортик.
- Не про твою душу, - сказал Игорь.
- Ладно, я пойду, - сказал Игорь, чувствуя, что тучи сгущаются.
- И я уйду, раз вы такие грубые, - сказала дама, обидевшись, что осталась без торта. Она махнула рукой, бутылка из-под кефира упала и разбилась.
- Пятнадцать копеек, - мрачно произнес Игорь, - Как отрабатывать будешь?
- Пошел ты, - скривила губы дама.
- Это ты вали, сволочь, - было видно, что Женя ставит окончательную точку.
Андрей и дама вышли из общаги. Теплый ветерок перемешивал и разносил по скверу изливающуюся из окон открытых музыку. Народ отмечал.
- Ну что будем делать? - спросила дама. Андрей пожал плечами. перспектива продолжать знакомство с этой женщиной его не манила, - Может, пойдем к тебе? спросила она.
- Куда ко мне. Я в общаге живу. Там соседи.
- а что соседи? Посидим, поговорим. А то слово сказать не с кем.
- а с покупателями?
- Вот ты и поговори с ними, сволочами
- Сволочами? – усмехнулся Андрей, - А говоришь, мои друзья грубые.
-Так я по работе. А твои друзья просто так. Я, между прочим, победитель социалистического соревнования. Я тоже в институте училась. Бросила.
- Почему? - спросил Андрей.
- Любовь. Не до учебы. Потом его в армию, а у меня ребенок. И все развалилось. Ты не думай, я …
- Разнообразная женщина, - подсказал Андрей.
- Я тебе кажусь старухой? А между прочим, когда я была в твоем возрасте, на меня весь факультет засматривался.
- И я была девушкой юной, сама не припомню, когда, - подсказал Андрей.
- Да – юной. И, как ни странно, помню когда, - она грустно поджала губы, - Твои приятели грубияны. Они еще жизни не понимают. У них все кругом сволочи. А на самом деле все живые существа.
- И покупатели живые существа? – усмехнувшись, спросил Андрей.
И покупатели, - грустно согласилась она, и, не оглядываясь, понурив плечи, пошла прочь.
На следующее утро второго мая Андрей, отбросив вчерашние обиды, пришел к Жене. Остатки пиршества еще лежали на столе. Недоеденные кусочки колбасы и сыра соседствовали с недоеденными кусочками торта. О вчерашнем напоминал и запах, и осколки кефирной бутылки. Женя лежал в кровати похожий на умирающего. Планы прошвырнуться с ним по городу рухнули. Соседей не было. Они, как видно, перенесли вчерашнее легче. Андрей, понял, диалог сейчас неуместен. Женя собрал последние силы и простонал
- Сволочь.
Понимая, что сейчас не время выяснять, чем еще он обидел Женю, Андрей сказал
- Ну ладно, я потом зайду.
- Воробей сволочь, - с трудом проговорил Женя, - Торт клюет.
За форточкой в авоське, в коробке висели остатки торта. Воробей деловито долбил клювом по коробке.
Андрей вышел на улицу. Снова окружили флаги, цветы, звуки праздничных маршей. В атмосфере всеобщего ликования воробья не было слышно.