Русская История
Глава 74
В ином моем сегодняшнем изследовании, над которым я работаю параллельно - «Русское расовое мироощущение», в его части 7, упомянуто время Царствования Николая Павловича, Государя Императора Всероссийского. Та историческая эпоха его Правления была настолько сложна, многообразна и судьбоносна для Русской Истории, что я считаю своим великоруским изследовательским долгом, снова обратится к ней.
И так та переломная эпоха, в которую правил Николай I, наложила на него неизмеримо тяжелое бремя многочисленных проблем жизни Государства, как и Русского Народа. Народа системно государственного и культурно образующего, и, собственно, главной силы культурно расового Созидания и принципов социальной народной Общинности Империи. Николай Павлович правил, когда силы Мировых Глобалистов, Ростовщиков в виде многоуровневого влияния масонского типа окончательно сформировали свою экстремистскую идеологию и идеологически, политически прикрывшись от народов мира лженациональной «равноправно демократической» ширмой «мирового еврейства», окончательно утвердили свое господство в Америке и Европе. Это была эпоха уже прямого практического сатанизма, как торжества «республиканско-демократических» идей последствий сатанистского духа террористической «великой французской революции». В каковую, по меткому выражению Гоголя, «диавол выступил уже без маски в мир». Тогда «когда «мир был в дороге, а не у пристани, даже и не на ночлеге, не на временной станции, или отдыхе».
В это время «на развалинах старого мира», села извечно разрушительная сатанистская новаторско-модернистская идея слома всех старых расовых Традиций, как торжество «умных, продвинутых» детей, против «глупых» отцов, цепляющихся за отжившие идеалы и традиции. В России это было тревожное поколение, родившееся во время «великой французской революции» и наполеоновских войн, и грезившее идеалами французских энцклопедистов. Поколение это избрало своими духовными руководителями не идеалы Русской Монархии и нравственными образцами не Императора Николая Павловича, Пушкина, Гоголя, Хомякова, Тютчева, Данилевского и Леонтьева, а духовных отпрысков русского вольтерьянства и масонства, декабристов, и выбрало своим нравственным космополитичесим путем — путь дальнейшего «петровского», разрушительного для великоруского, а значит и государственно-культурного, подражания Европе.
Николай I избрал трудный путь: он решил восстановить Самодержавие в России и отказаться от традиций Петровской революции. Но отметим, что здесь у Императора доминировал нравственный фон созидания «общероссиянской интернациональной народности». Здесь это потверждает, что на вопрос иностранного дипломата на балу имперской аристократии: - «Государь, вот этот немец, этот татарин, этот…, а где же русские?» Николай ответил: - «Да этот немец, этот татарин, этот.., а все мы русские»
Государственный деятель Великоруского расового Духа ответил бы по иному: - «Да Русский Народ и его Элита основа нашей Монархической Государственности, но лучшие представители братских имперских народов, их Элита, всегда будут по праву органично входить в Элиту Русской Империи».
«Вопрос еще, — сказал он однажды, — хорошо ли сделал Петр I, что отменил некоторые русские благочестивые обычаи. Не придется ли их восстановить?» Прежде всего, необходимо было восстановить саму систему Русской расовой Монархической Государственности.
Но так могла мыслить лишь расовая Русская духовная Аристократия. Вот проницательный во многих вопросах Русской Истории И. Солоневич, лидер «Движения штабс-капитанов» все же был не Аристократом мысли и писал: -
«За время от Петра I до Николая I у нас не было Монархии. Если мы под Монархией будем понимать, прежде всего, арбитраж во всяких внутринациональных трениях, — то мы согласимся с тем, что императрицы, попадавшие на трон на гвардейских штыках, никакими арбитрами быть не могли и основных функций монархии выполнять были не в состоянии. С русской точки зрения Екатерина II была чужеземной авантюристкой, пролезшей на трон путем муже и цареубийства. Ей оставалось идти по течению этих штыков, дабы они не обратились против нее самой. Русские цари, и в особенности царицы, от Петра I до Николая I включительно, были пленниками вооруженного шляхетства, и они не могли не делать того, что им это (иудохазарское, западническо-интернационалистическое по духу В.М.) шляхетство приказывало»
(И. Солоневич. Сборник статей. Шанхай 1942 год, стр. 48).
Ключевский называет этот период «дворяновластием». Это надо понимать, как превращение, прежде поголовно служилого дворянства, в паразитическую, «свободную» от государственных тягот прослойку имперского общества. Известный монархический теоретик Л. Тихомиров провидчески пишет про этот период в своем труде «Монархическая государственность»: «Нельзя обвинять (саму систему В.М.) Монархию за то, что было сделано во время ее Небытия».
Но вместе с тем Император Николай I обладал ясным, трезвым умом, выдающейся энергией. Он был глубоко религиозный, высоко благородный человек, выше всего на свете ставивший благоденствие России. Французский дипломат, живший в Петербурге, писал: - «нельзя отрицать того, что Николай обладал выдающимися чертами характера и питает лучшие намерения. В нем чувствуется справедливое сердце, благородная и возвышенная душа. Его пристрастие к справедливости, как и верность данному слову общеизвестны».
Когда маркиз де Кюстин сказал Николаю Первому:
— Государь, Вы останавливаете Россию на пути подражательства, и Вы ее возвращаете ей самой.
Николай I ответил ему:
— Я люблю мою страну, и я думаю, что я ее понял; я вас уверяю, что когда мне опостылевает вся суета наших дней, я стараюсь забыть обо всей остальной Европе, чтобы погрузиться во внутренний мир России».
Как то Государь Император Николай I попросил шефа жандармов Бенкендорфа подготовить ему записку о политических целях и задачах движения славянофилов. Подробную записку подготовил один их лидеров кружка славянофилов И. Аксаков. Там отдельно Аксаков упомянул, что славянофилов неправильно обвиняют в доминировании интересов «панславянизма» (доминирование в духе и политике России общесловянских интересов в русле материалистической идеи «Москва третий Рим»; и ее конечной цели завоевания Константинополя с переносом туда столицы общеславянской Империи В.М.), а их интересы, в первую очередь, направлены на решение проблем Русского Народа, и также конкретного места и значения в жизни Империи его духовной сердцевины и Аристократии Великороссов. Николай Павлович внимательно изучил документ и начертал на этом месте «Правильно, ибо все остальное мечта».
Провиденциальность подобного взгляда Императора выделяет его из всего ряда Русских Государей и ставит в число избранных, таких как победитель иудохазар Великий Князь Светослав, Дмитрий Донской с Преподобным Сергием Радонежским и Александр Невский, Царь Иван Грозный со Строганской тульско-уральской «империей» и Император Александр Александрович Третий. Частично здесь и Император Павел Петрович, давший великоруский импульс правлению Николая Павловича после безликого Царства Женщин. В этот период отдельно можно выделить фактического главу государства, при Императрице Елизавете Петровне, Ивана Ивановича Шувалова, и его подопечных Русских Аристократов, В.Н. Татищева и М.В. Ломоносова.
Николая Павловичу досталось в наследство множество проблем русской имперской жизни. Романовы и Царство женщин подорвали дух и силу Русского Народа. Главное ему надо было уврачевать пропасть Великого Раскола и катастрофические последствия «Вольности дворянства». Великоруский расовый Дух Русской Аристократии той эпохи вывел Пушкин в образах служилого дворянства и простого народа своей повести «Капитанская дочка». Величаво царственно произнес Николай Павлович фразу: - «Где я возьму столько подготовленного служилого дворянства, чтобы освободить русских крестьян», отказываясь проводить назревшую после объявления «вольности дворянства» крестьянскую реформу. И никакие меры Николая Павловича не смогли разрешить проблему раздела Польши Священным союзом Государей Европы под руководством Александра Первого. В итоге эта 6-ти миллионная антигосударственная сила и активно учавствовала в свержении Монархии и узурпации власти в России Мировых Глобалистов, Ростовщиков.
Правление Императора Николая Павловича и его Дух дало свои расовые имперские последствия. Так либерально-республиканский дух славянофилов выродился либералистикой дворянства в свою противоположность великорускому расовому духу идей А.С. Хомякова. Я уже приводил пример цензорской рецензии К.Н. Леонтьева на программное произведение славянофильства пера Аксакова сборник статей «Взгляд назад» от 24 июня 1881 года уже при Императоре Александре Александровиче Третьем. Там дипломат, литератор, а тогда государственный цензор К.Н. Леонтьев поставил четкий диагноз «русскому государственнику» лидеру славянофилов Аксакову и всему славянофильству, чью идеологию транслировал сборник Аксакова: -
«Что может быть глубже переустройства всей русской жизни (представленного в сборнике статей Аксакова В.М.), при которой «атрофируется» почти вся система государственной администрации, так или иначе, но приучившая в течение веков народ наш, к повиновению и порядку?
Какие изменения государственного строя могут быть серьезней подобного обращения России в некий …союз земских демократических республик во главе с Государем, лишенным почти всяких органов исполнения его Воли, не всегда согласной с волей земских республик? … когда самые существенные проявления власти: - сбор податей и ответственность за политическую безопасность перейдут вполне в руки Земства? Такое «изменение», пожалуй радикальней любой «конституции»!
Леонтьев высказывает здесь и другую краеугольную мысль!
«Такие брошоры и перепечатки, будучи продаваемы по общедоступной цене, должно быть разрешаемы цензорами с крайней осмотрительностью».
Добавлю от себя! В моей личной библиотеке есть раритет 1870 года, учебник, пособие, для студентов университетов «Всеобщая мировая история» с отметкой «допущено цензурой», так это просто учебник марксизма-ленинизма, хотя сам «ильич» только в этом году и родился.
Русское прошлое и его Великие расовые Традиции воспринимается, и как вечная духовная самоценность, и как пройденный этап, поглощенный временем, из исторической Сути которого рождаются новые Великоруские расовые Смыслы и Великоруские духовные и материальные Ценности.
Вечное содержание Великоруского расового Канона, промыслительно заложенное в нашем прошлом, всегда обновляется ему современным, жизненно-практическим. Не только хранение этого вечного сокровища, есть задача вновь возникающих поколений, а и создание новых ценностей, под углом зрения которых, и получает свою заслуженную оценку прошлое.
Не раз на сегодня высказывалась здравая мысль Веры истинной, что христианин апостольских времен встретив современного «верующего» в заповеди Христа, посчитал бы его злостным ветхозаветным еретиком. Это отчетливо видел Гоголь и именно это подвигло его написать свои «Избранные места из переписки с друзьями». Гоголь считал, что Россия может спастись только большой христианизацией русской жизни. «Мне ставят в вину, — пишет Гоголь, — что я заговорил о Боге… Что же делать, если наступает такое время, что поневоле говорится о Боге. Как молчать, когда даже камни готовы завопить о Боге?» «Иконы вынесли из храма — и храм уже не храм: летучие мыши и злые духи обитают в нем». «Мир уже не в силах прямо встретиться с Христом, и в этом его болезнь и ужас».
«Прошло то время, — писал Гоголь в наброске статьи «О сословиях в государстве», — когда идеализировали и мечтали о разного рода правлениях, и умные люди, обольщенные формами, бывшими у других народов, горячо проповедовали: одни — совершенную демократию, другие — монархию, третьи — аристократию, четвертые — смесь всего вместе, пятые — потребность двух борющихся сил в государстве». «Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правление не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, само собой, из (расового В.М.) духа и (природных В.М.) свойств («коллективного безсознательного» В.М.) самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа».
На царскую власть Гоголь смотрел так же, как и Пушкин, как на народную власть отвечающую русскому народному миросозерцанию и характеру, как на основную творческую (расовую, созидательно-деятельную В.М.) силу русской истории, которая, несмотря на все свои недостатки и ошибки, сумела провести русский народ сквозь все бесчисленные опасности стоявшие на его пути.
На Царя Гоголь смотрел глазами человека из народных низов — как на слугу Бога и слугу (природных расовых Сущностей Духа и Традиций Русского В.М.) народа.
Гоголь, развивал мысль, что здоровое национальное государство должно покоиться на твердом фундаменте социальной Гармонии (Великоруской Культуры с ведических времен зарождения Русской расовой Сущности, на Основе расового имперского «коллективного безсознательного» В.М.) и социальной справедливости.
Идея Третьего Рима не стала творческой духовной идеей независимой Православной Церкви и вернувшегося к идее Государственно-Культурной Гармонии верховногоправительства, «симфонии государственной Жизни, как четырехосновной Типологической Великоруской Культуры» Самодержавия. Оставшись после Великого Раскола XVII века в догматической ветхозаветной материалистике «простых решений» инорасового стяжательства, уделом жизни которого до конца остался государственный материализм. С его помощью абсолютистское правительство безуспешно пыталось бороться силами системно разлагающейся космополитической бюрократии против наступающего революционного материализма, ясно сознававшего свои цели, свою стратегию и свою тактику террористического разрушения расовой системы Монархии.
Было еще множество других причин, обусловивших падение Самодержавия, но эта причина — забвение основной идейной сущности Самодержавия, была главной и определяющей гибель, первопричиной.
Желябов заявил на суде: -
«Крещен в Православии, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Эта сущность учения среди моих нравственных побуждений занимает почетное место. Я верю в истинность и справедливость этого учения, и торжественно признаю, ЧТО ВЕРА БЕЗ ДЕЛ МЕРТВА ЕСТЬ и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за право угнетенных и слабых и, если нужно, то за них пострадать, такова моя вера»
(Воронский. Желябов).
Здесь Желябов, не ведая этого, показал весь ужас падения в скверну народов с принятием ветхозаветного учения современного иудохристианства, как опутавшей мир народов рабовладельческими цепями скверны ветхозаветной «мировой религиозности», естественно перешедшей в скверну материалистических «учений», «измов». Евангелия Исуса Христа не содержат в себе никакого «учения», это набор принципов социальной общественной Жизни, Благая Весть от Господа Бога, впавшему в стяжательно-паразитическую прелесть Жизни и потерявшим Высокую Эстетику Духа народам мира.
Масон Жозеф де Местр, еще при жизни Императора Александра Первого предсказал, что Россию погубит «пугачев», который выйдет из Университета».
Мы с Вами слепо не видим Сущей Пагубы разрушительно негодяйской «всеобщей образованщины». Знание только тогда приносит пользу Личности и Обществу, Социуму, когда оно является расовой социальной деятельной потребностью, здесь оно является Абсолютом Мiра. В любом ином случае оно ложно, «относительно» и разрушительно для сознания Личности и Общества.
Знание и Практика социальной Жизни, и Сущностны и не разделимы. «Всеобщее образованчество» это всегда удел политического стяжательного паразитизма. Посмотрите кого Нам с Вами «демократически» или «выборно» навязывают в руководство любого уровня! Здесь всегда присутствует «образовательный ценз», как отбор «своих». Практик и естественный общественный деятельный Лидер сразу растлевается или уничтожается системной паразитической либералистикой. Дуализм «общественного демократическо властного сознания» стал приметой сегодняшней реальности. Все государственные и общественно-партийные структуры живут по двойным стандартам. Это общемировой финансовый диктат над всей государственной властью, ее приспешниками СМИ, актеришками разного плана и иными, и рабовладельческое существование всего остального народа (сегодняшнее котоновирусное беснование и помешательство тому наглядный пример В.М.)
В стихотворении Лермонтова «Пир Асмодея» бес говорит Сатане:
На стол твой я принес вино свободы,
Никто не мог им жажды утолить,
Его земные опились народы
И начали в куски короны бить.
Интересные мысли о гармоничности души русского человека допетровской Руси Мы с Вами находим в книге германского имперца Вальтера Шубарта «Европа и душа Востока». Они особенно ценны тем, что их высказывает со стороны не русский, но имперский мыслитель.
Так в главе «История русской души» он пишет: -
«...Первоначально русская душа, также как и заодно Европейская во времена готики, была настроена гармонически: Гармонический дух живет во всем древнейшем русском христианстве. Православная Церковь там принципиально терпима. Она отрицает насильственное распространение своего учения и порабощение совести. Она меняет свое поведение только со времен Петра Первого, когда подпав под главенство государства; она допустила ущемление им своих благородных принципов. Гармония сквозит во всем старчестве, этом странном и возвышенном явлении русской земли.
Подтверждением того же гармонического чувства является русская иконопись и, вообще, древне-русская живопись: совершенная по формам Святая Троица Андрея Рублева (1370-1430), творения мастера Дионисия -древнерусская архитектура с ее благородным спокойствием. Церковь Защитницы Марии на Нерли у Владимира (1165), или Дмитровская церковь во Владимире (1194). Идеальное чувство формы этого искусства сразу же бросается в глаза.
Прометеевская культура стремилась к разделению на две враждебные половины - Бога и мира, религии (мировой религиозности, как отдельной области «учения» и знания, В.М.) и Культуры».
Вальтер Шубарт пишет далее:
«Со времен Петра Первого русская культура развивается в чуждых формах, которые не выросли органически из русской (природной расовой В.М.) Сущности (ее «коллективного безсознательного» В.М.), а были ей насильственно навязаны. Так возникло явление псевдоморфозы культуры. Результатом был душевный надлом самого русского народа, отмеченный почти во всех жизненных проявлениях последних поколений, та русская душевная болезнь, чьей лихорадкой, по крайней мере, косвенно, через самооборону, охвачено сейчас все население земного шара. Это - пароксизм мирового исторического размаха».
Развивая эту же, главную идею своего труда, Вальтер Шубарт, говорит в другом месте: -
«...Тремя огромными волнами разлился по России поток Прометеевского (европейского. В.М.). мироощущения: в начале XVII, XIX и XX столетия он шел через европеизаторскую политику Петра I, затем через французские революционные идеи, которым особенно была подвержена русская оккупационная армия во Франции после Наполеоновских войн, и, наконец, атеистический социализм, который захватил власть в России в руки в 1917 году. Русские особенно беспрепятственно вдыхали в себя полной грудью этот западный яд, когда их армии побеждали на полях сражений (за расовыми рубежами В.М.) и когда они в 1709 и 1815 году попадали в европейские культурные области».
В домонгольской Руси были школы, где преподавалась математика. И, действительно, для построения сказочно-прекрасного Георгиевского собора и других зданий русские мастера (Петр, Коров, Миронег и другие) должны были знать не только правила арифметики, но и основы геометрии. А в результате татарского ига в XV веке счет в десять тысяч назывался по-татарски «тьма», а в сто тысяч уже «неведием»
При малейшей попытке нарисовать исторически верную картину культуры Московского Царства, русская интеллигенция обвиняла всех, кто пытался это делать в идеализации средневекового русского общества. Особенно острые споры возникали вокруг вопроса о степени грамотности населения в Московской Руси.
«...Кажется, ни по одному вопросу нашей внутренней истории не существует такой резкой разницы в мнениях, как по вопросу о роли школы и образования в древней Руси. Тогда как одни считают существование школ до Петра редким исключением, другие, наоборот, покрывают всю допетровскую Русь целой сетью церковно-приходских училищ», - указывает проф. В. Рязановский в своем «Обзоре Русской Культуры». Точка зрения самого В. А. Рязановского на этот важный для понимания уровня культуры средневековой Руси такова. Он считает, что: -
«...всеобщей грамотности в Московской Руси далеко не было, но здесь существовала довольно широкая (исключительно деятельная общественно, и самодеятельная В.М.) культурная среда, главным образом городская и монастырско-крестьянская, которая питала развитие религиозной и политической мысли, прогресс литературы и блестящее развитие искусства».
. В. Л. Рязановский подкрепляет это мнение следующими вескими доказательствами-
«...Если по вычислениям проф. Ключевского за два века татарского ига к середине XV века было создано до 180 новых монастырей (Очерки и речи, стр. 205), то это составляло вместе со старыми до 200 монастырей. Таким образом во второй половине XV века Московская Русь имела в качестве пунктов просвещения до двухсот монастырей, да не менее того городов и духовенство (городское и сельское). Через два века, к середине XVII века указанное число монастырей и городов возросло. Часть из них имела постоянно организованные школы, некоторые - школы повышенного типа. Из этих школ вышло много церковных деятелей эпохи, писателей и художников, еще больше просто грамотных людей.
Еще в конце пятнадцатого и в начале шестнадцатого столетия положение с образованием в городах было значительно лучше, чем в эпоху, наступившую после борьбы боярских родов, которой была наполнена несчастная юность Иоанна Грозного. Мы узнаем об этом из постановлений знаменитого Стоглавого Собора, состоявшегося в 1551 роду.
В постановлениях Стоглавого Собора отмечается, что священникам учиться негде.
«А прежде сего училища бывали в Российском царствовании на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам, многие грамоте писали и чести учили, потому тогда и грамоте гораздо было».
Комментируя эту часть постановлений Стоглавого Собора проф. Рязановский пишет: -
Училища в Московской Руси были не только в городах, но и в селах. Мартиниан Белозерский учился в деревне около Кирилловского монастыря. Святые Александр Свирский и Зосима Соловецкий учились в школе, которая была в деревне. Святой Антоний Сийский учился тоже в селе.
По одному этому можно судить, насколько же ложно утверждение Мережковского, что Россия спала восемь веков до Пушкина. Средневековая Русь любила книгу. И книг в ней, правда, совершенно другого характера, чем в средневековой Европе, было не малое число. Так, когда в 1382 году при приближении рати Тохтамыша, по свидетельству летописца, москвичи снесли книги в Соборы, то книг было столько, что груды их лежали почти до сводов церкви. Но и соборы не спасли. Книги были все уничтожены ворвавшимися татарами.
Библиотека Великого Князя Московского, в первой половине XVI столетия имела до 800 древнейших рукописей. среди которых были в подлинниках сочинения Цицерона, Юлия Цезаря, Своды Законов Византии и Рима. По свидетельству Пастора Веттемана под двумя каменными сводами во дворце Великого Князя хранились древние греческие, еврейские и латинские книги. Когда Максим Грек, живший в Италии много лет и знавший многих выдающихся деятелей эпохи Возрождения, увидел библиотеку Василия III, то он воскликнул: -
«Государь! вся Греция не имеет такого богатства, ни Италия, где католический фанатизм обратил в пепел многие творения наших богословов, спасенными моими единоверцами от варваров Магометовых».
Многое из древней русской старины спасли богатые старообрядцы, скупавшие древние иконы, старинную резьбу по дереву, домашнюю утварь и передававшие их стоявшим в глухих лесах старообрядческим скитам.
В своем исследовании «Обзор русской культуры», проф. В. А. Рязановский пишет, что:
«...В ХV-ХVII вв. мы видим на Руси ряд выдающихся и просвещенных лиц в разных областях культурной жизни страны. Таковы, например, в XV веке Иван III, юрист В. Гусев (автор Судебника), монахи Нил Сорский, Иосиф Волоцкой, Епифаний Премудрый, художники Андрей Рублев и Дионисий, скульптор Амвросий и другие. В XVI в. жили такие образованные люди, как Иван IV, Вассиан Косой, митрополит Макарий, Андрей Курбский, думные дьяки Андрей и Василий Щелкаловы, а также талантливые художники - живописец Феодосий Дионисиев, архитекторы Барма и Посник и другие. В XVII в. мы видим таких просвещенных деятелей, как цари Алексей и Федор, патриархи Филарет н Никон, митрополит Дмитрий Ростовский, бояре - Ордын-Нащокин, Матвеев, Хитрово, Ртищев, дьяки Грибоедов, Тимофеев, монахи Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий, Сильвестр Медведев, художники-живописцы П. Чирин, С. Ушаков, архитекторы - Семен Петров (Коломенский дворец), замечательный резчик - инок Исайя и другие.
Во второй половине XV в. были заложены основы большого русского
государства - Московского царства, которое развилось в XVI в. и достигло
громадных размеров в XVII».
Устроенная Петром I революция, западноевропейская по своим духовным устремлениям интеллигенции, которую знаменитый английский историк А. Тойнсби верно называет в своей книге «Мир и Запад», «агентами европеизации».
Правители России, святые подвижники, «русские открыватели новых земель» - это целая армия крепких, мужественных, волевых людей, одушевленных русским идеалом и двигавших Россию по пути ее победного развития. Русскую психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные факты исторической жизни. Не Обломовы, а Дежневы, не Плюшкины, а Минины, не Колупаевы, а Строгановы, не «непротивление злу», а Суворовы, не «анархические наклонности русского народа», а его глубочайший и широчайший во всей истории человечества государственный инстинкт».
Удивительный характер великороссов, их несгибаемая воля и поразительное терпение, проявился уже на заре Московской Руси. Эти качества ярко проявляются и в характере Московских князей и в характере Московских святых.
У Сергия Радонежского «нет грусти. Но как будто бы всегда он в сдержанном, кристально-разряженном, прохладном воздухе». По великоруски гармоничен этот типичный русский святой, которого Русь признала своим народным святым, образцом русской святости, духовно гораздо более гармоничен, чем типичный святой западного мира - Франциск Ассизский.
Вот два факта, которые легли среди других основ нашего государственного и общественного звания и которые оба связаны с именем Преподобного Сергия. Один из этих фактов - великое событие, совершившееся при жизни Сергия, а другой – целый сложный и продолжительный исторический процесс, только начавшийся при его жизни. Событие состояло в том, что народ, привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался наконец с духом, встал на поработителей; и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями. Как могло это случиться?
Откуда взялись, как воспитались люди, отважившиеся на такое дело, о котором боялись и подумать деды? Глаз исторического знания уже не в состоянии разглядеть хода этой подготовки великих борцов 1380 года; знаем только, что Преподобный Сергий благословил на этот подвиг главного вождя русского ополчения, сказав: «иди на безбожников смело, без колебания, и победишь» - и этот молодой вождь был человек поколения, возмужавшего на глазах Преподобного Сергия и вместе с князем Димитрием Донским бившегося на Куликовом поле. Чувство нравственной бодрости, духовной крепости, которое Преподобный Сергий вдохнул в русское общество, еще живее и полнее воспринималось русским монашеством. В жизни русских монастырей со времени Сергия начался замечательный перелом: заметно оживилось стремление к иночеству. В бедственный первый век ига это стремление было очень слабо: в сто лет 1240-1340 годах возникло всего каких-нибудь десятка три новых монастырей. Зато в следующее столетие 1340-1444 годах, вышли основатели до 150 новых монастырей.
До половины XIV века почти все монастыри на Руси возникали в городах или под их стенами; с этого времени решительный численный перевес получают монастыри, возникавшие вдали от городов, в лесной глухой пустыне, ждавшей топора и сохи. Так к основной цели монашества, в борьбе с недостатками духовной природы человека, присоединилась новая борьба с неудобствами внешней природы; лучше сказать, эта вторая цель стала новым средством для достижения первой.
Московскую Русь создавали не Обломовы и Чацкие, а Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Иван III и Иван IV, Ермак и Иван Сусанин, миллионы безвестных тружеников и самоотверженных стойких духом воинов. Обломовы, Чацкие и подобные им «лишние люди» появились на Руси только после совершенной Петром революции в результате неоправданного ничем слепого копирования европейских идей, чуждых духу самобытной русской культуры.
Русский народ, который до сих пор европейцами и русскими европейцами изображавшийся как нация Обломовых, вся жизнь которого до сих пор прошла в чрезвычайно тяжелых исторических условиях, создал самое огромное государство, которое было наиболее человечным вплоть до того, как большевики начали строить в России жизнь согласно идей европейской философии.
Уродливые типы, порожденные детищем Петра Первого – антирусской западнической интеллигенцией и крепостническим шляхетством, скопированным Петром Первым с польского шляхетства, все эти Онегины, Печорины, Обломовы, объявлялись характерными национальными русскими типами.
А разве духовный лидер и великоруского «нестяжательства» Нил Сорский не является типичным просвещенным человеком Московской Руси - характерной чертой которого, была гармоничность, и та внутренняя цельность духа, которая является полной противоположностью раздвоению сил разума у людей «стяжательных образованцев» европейской культуры?
По учению Хомякова, тоже очень любившего «бескрайности», русский народ «вышел в отставку» после избрания царя Михаила Федоровича.