И вновь обратилась к матери:
- Объясни, почему ты так убиваешься?
- Мне придется уволиться с работы с плохой характеристикой... Считай - с волчьим билетом... - вновь взвыла Зинаида Васильевна. - И то, если мне позволят уволиться по собственному желанию... Меня не возьмут на работу ни в одну школу!... А больше я ничего делать не умею...
- Никто тебе ничего не сделает.
- Не успокаивай меня! - всхлипнула Зинаида Васильевна. - Неприятности уже начались.
- Как начались, так и закончатся.
- Легко сказать...
- Мама, твоя неразрешимая задачка решается в одно действие.
- К-как?
- Сложением настоящей, правдивой, информации с Шапокляк...
Зинаида Васильевна перестала плакать, лишилась дара речи и только потрясенно смотрела на дочь.
- Что ты так смотришь на меня? У меня на лбу что-то выросло?
- Ты хоч-чешь помочь м-мне?
- Да.
- Т-ты?... М-мнееее???
- Тебе что-то непонятно? Или неприятно?
- Я не понимаю, как после того, что я натворила...
- И очень просто. Сработал датчик "свой-чужой"
- Значит, после всего мною содеянного ты все еще можешь считать меня своей?
- А чьей?
- А я бы, пожалуй, не стала бы помогать обидчице... Не смогла бы...
- Это твои проблемы.
И, обращаясь к мужу, попросила:
- Вадим, помоги мне - позвони Шапокляк.
- Правильно! - обрадовалась Лидия Михайловна. - Это будет самое лучшее решение. И как это я, старая перечница, сама не додумалась...
- Это тем более удивительно, маменька, что ты и Шапокляк так похожи друг на друга и характерами, и любовью к сплетням, и способностями к их распространению, что мне совершенно непонятно, почему она столько лет дружит в десны с Маргошей, а не с тобой...
- Не рассуждай о том, чего не знаешь, сопляк. - усмехнулась мать. - Ниночка находится на нелегальном положении - она очень много лет помогает мне негласно приглядывать за Маргошей.
И, увидев, что сын от изумления лишился дара речи, грубовато добавила:
- Хорош сопли жевать, салага. Ты собираешься выполнить просьбу Ляли? Или хочешь доверить это мне?
- А чай с пирожками будет? - поинтересовался Добрынин.
- Будет. - улыбнулась Елена Романовна.
И обратилась к матери:
- Ты хочешь теперь досыта накормить меня пирожками взамен тех, которые по вашей с отцом вине я не могла купить себе в детстве?
- Да. - снова заплакала Зинаида Васильевна. - Я очень хочу, но ничего не могу изменить в прошлом. Я ничего не могу возместить тебе, девочка, кроме вот этих пирожков, недоеденных тобой в детстве, которое мы с отцом у тебя, как оказалось, украли. А потом я украла у тебя юность и почти всю молодость...
- Зиночка, теперь молодость заканчивается не в тридцать, а, как минимум, в пятьдесят пять лет. - успокоила сватью Лидия Михайловна. - У тебя еще есть масса времени сделать и остаток своей молодости, и молодость дочери приятными...
- А она захочет?
- Захочу. - ответила Елена.
- Ты считаешь, что еще не поздно.
- Мама, пока люди живы, поздно не бывает...
И обратилась к мужу:
- Вадимушка, давай позвоним Шапокляк...
И Вадим Добрынин позвонил Нине Константиновне Виноградовой, вкратце объяснил, какую подлость и почему сделала Альбина Петровна Зинаиде Васильевне и Ляле, и попросил ее помощи в восстановлении справедливости.
Поняв, что дело пахнет не только добрым делом, но и великолепной темой для разговоров на несколько дней, милейшая Нина Константиновна охотно согласилась помочь. И тогда Вадим Добрынин пригласил ее приехать к ним в гости немедленно...
- Вадимушка, пожалуйста, давай перенесем встречу на завтра. - попросила Шапокляк не потому, что не хотела в гости, а из кокетства, набивая себе цену.
- Нина Константиновна, я сейчас приеду за Вами, а вечером отвезу Вас домой.
- Вадим, сейчас, я соображу - все так неожиданно!
- Нина Константиновна, мама очень просит... Дать ей трубку?
- Лидочка у вас?
- Да.
- Это в корне меняет дело. Вадим, я жду тебя!
Продолжение следует...