Интересно, что именно люди называют «сумасшествием»? Действительно ли это болезнь человека или просто сиим словом называют то явление, когда человек мыслить по-другому, нежели многие? Часто так рассуждал, проходя мимо дома для душевнобольных.
Однажды моему другу нужно было пойти в этот дом: он писал докторскую диссертацию по теме о душевнобольных. Он предложил сходить с ним вместе, и я согласился. Внешний вид дома был какой-то неприглядный, и его бело-желтый цвет оказал на меня не очень приятное впечатление. Кое-где были видны трещины, вероятно, сиё здание не знало ремонта давно. Подул холодный ветер, и мой друг поторопил меня войти внутрь - я ещё раз взглянул на здание и вошёл в этот «дом скорби».
Внутри здание было не менее угнетающим, чем снаружи… Какие-то полуголые стены, опять трещины на стенах - мне это напомнило тюрьму, да-да, я говорю это слово «тюрьма», ибо мне трудно подобрать другое слово.
Мой друг пошёл здороваться с врачами, а я остался у кабинета. Он очень долго обсуждал вопросы с «хранителями сего дома» обсуждал какие-то вопросы, а мне надоело сидеть на одном месте, и я пошёл прогуляться по коридору.
Проходя мимо одной палаты, я увидел человека, который странно на меня смотрел.
Я отвёл глаза, но всё же чувствовал, что он до сих пор на меня смотрит. Я повернулся к нему снова - по моему телу пробежала дрожь. Мне было тяжело вынести его пристального и сильного взгляда: что-то гипнотическое было в его глазах. В моей голове исчезли все мысли, все до одной, и я до сих пор не могу понять, как это произошло.
Я стоял в страхе и недоумении, но интерес взял верх, и я вошёл в палату.
«Ну, что занятно смотреть на нас? Мы тут наверняка как звери в зоопарке, тебе интересно за нами наблюдать, ведь, правда?, - прозвучал металлический голос больного, - Вы считаете нас сумасшедшими, а сами вы не двинулись рассудком, ходя тут и разглядывая нас, как будто находитесь на выставке интересных экземпляров? Где же ваше, как вы говорите, сострадание и понимание?
Я опешил. Он закончил свою речь, и мы молчали. Это было тяжёлое и угнетающее молчание – у меня вспотели руки, пробежали мурашки по телу, пересохло в горле.
Я повернулся к нему и нервным голосом, чуть ли не криком, спросил: «Кто вы?» Он засмеялся странным смехом: «Больной».
- Как ты, как вы, здесь оказались?
- Вернее за что.
- Что?
- Я оказался здесь за то, что я другой, за то, что не такой, как все. Я смотрел на мир по-другому, нежели многие. Эти глупцы считают, ежели большинство думают «так, а не едок», то это единственное и правильное мышление, а те, кто думают иначе, уже ненормальные, уже сумасшедшие.
Я молчал и ждал, что он скажет дальше, и он продолжил.
- Я говорил людям, что вся их религия – идеология, да, в ней есть какие-либо истины, но её используют для того, чтобы нами управлять. Я говорил, что то, что показывают по телевизору, что пропагандируют в Интернете и делают модным – ещё одна уловка, чтобы держать нас под контролем. Я говорил, что то, чему пичкают наших детей в школе, есть почти всё ложь и опять же инструмент, который будет воспитывать в них то мышление, которое выгодно правящим. Я говорил, что власть держат не публичные политики, а те, кто за ними, которые и используют методики зомбирования масс с помощью слов, картинок, звуков и запахов. Истинные правители создают вирусы и болезни, чтобы население не росло так бурно, ведь через 40 лет не будет хватать ресурсов. Власть внедряет пропаганду сигарет, алкоголя и наркотиков в страны, дабы разрушить духовную силу людей, а тех, кто силён всё же духом, просто убивают. Я говорил, что будет с нами в скором времени. Я говорил, что в нашем современном мире ложь выдают как истину на блюдечке. Даже эти новости по телевизору – ложь: нам рассказывают лишь о половине события, выдают важное за второстепенное, а второстепенное - за важное, выдумывают такой бред, что какой-то ненормальный совершил террористические акты в определённых местах, его нашли, он признался в содеянном и привёл спецслужбу к месту, где он закопал Коран в землю, но верующий никогда не опускает сию книгу ниже пояса и не берёт её грязными руками. А ещё о какой-то трагедии рассказывают 20 секунд, а о соболезнованиях - 2 минуты. Что больше всего меня раздражает так это то, что нам вдалбливают мысль, что простой человек не сможет добиться ничего, что всё куплено, что всё только по блату, да, правда, что блат и деньги многое позволяют, но и ещё правда то, что нет ничего невозможного для человека и что, если есть сильное желание, то можно найти миллион возможностей. Нам вдалбливают мысль, что нет ничего сверхестественного, а я опровергал это. Я говорил, что можно воздействовать силой мыслей, а надо мной смеялись; я утверждал, что мысль – энергия, которая способна материализоваться. Я говорил, что жизнь и Вселенная появились не так, как мы себе представляем, а меня сочли сумасшедшим.
Он умолк - я был в раздумье. Да, его картина мира была какая-то другая, но я почему-то хотел верить всему, что он рассказал. Нет, я солгал, я внутри абсолютно полностью ему поверил, я не знаю почему, но поверил.
Пока я рассуждал, вошёл мой друг и, недоуменно посмотрев на нас, сказал, что нам пора.
- Иду, я сейчас.
Мой друг направился к выходу.
«Я бы хотел побеседовать с тобой ещё как-нибудь», – прошептал я.
- Этому не бывать.
- Почему?
- Просто потому, что я скоро умру, умру не своей смертью, но я не жалею об этом, потому что не прожил свою жизнь зря, ибо донёс то, что хотел донести, пусть даже одному человеку. Прости, я заразил тебя своей болезнью, но лучше быть таким «больным», но всё же не таким рабом, как остальные люди. Я знаю: тебе трудно будет нести это бремя, ты будешь сталкиваться с тем, что от тебя будут сторониться и не понимать, но зато…
Он не договорил, но после сказал: «Иди, иди скорее за своим другом, а то он рассердится!» Я, повинуясь, встал, попрощался и выбежал.
Спустя два дня я приехал в сумасшедший дом снова. Я хотел навестить своего нового знакомого, но мне сказали, что он скончался; я вошёл в палату, где мы познакомились, осмотрел её: всё было по-прежнему, я собирался уже выйти из комнаты, как невольно обернулся и увидел на стене надпись: «…душою свободный».
20.03.08.