– Когда люди не могут стать ближе, они разбегаются подальше, – недвусмысленно произносишь ты в обычный мартовский вечер. Просто ни с того ни с сего пробуждаешь во мне те мысли, которых я так старательно всё это время пытался избегать.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Откройся мне…
И мы молча лежали, каждый думая о своем. Ты, возможно, о том, что сказала, или о том, какие помыслы теперь меня не покидают. И скорее всего, подвернись возможность, ты бы залезла нагло в мою голову, всё бы там перерыла, и навела бы ужасный бардак, в попытках отыскать все не произнесённые вслух строчки, все нерассказанные истории, и тайны, что терзали меня всё это время. И ты бы нашла, да возрадуется твоё тупое детское любопытство!
Мы молча лежали, делили одну постель, одно одеяло и подушку. Ты прижималась ко мне, как маленький замёрзший котёнок к батарее. Я мог даже чувствовать твоё сердце, что билось в этот момент немного чаще прежнего. Я мог чувствовать взмах ресниц, и укоризненные взгляды, осуждающие меня за молчание. Я мог чувствовать всю тебя. И в этот момент я думал лишь о том, возможно ли вообще быть ещё ближе? Неужели вот сейчас мы уже максимально близко? Смогу ли я дать тебе больше? И готова ли ты? По-настоящему готова ли?
***
После этого короткого разговора появилась вторая подушка, второе одеяло, впоследствии вторая кровать и вторая квартира. Он не готов был расправиться с внутренними демонами. Она не готова была терпеливо ждать. Бесчисленное множество раз судьба их сталкивала, но они, как два упёртых маятника, всё стремились разойтись. Общим остался только кот, к которому оба относились как к ребёнку. Совместно водили его к ветеринару при необходимости, совместно ухаживали, когда тот состарился. Совместно горевали, когда он сбежал, по всей вероятности, на встречу к смерти. И когда не осталось ничего, что удерживало этих двоих вместе, они действительно разбежались подальше, разъехались по разным городам и писем даже с поздравлениями друг другу не писали.