с литовского
Возможно, нелегко понять и слышать то, что пишу сейчас я, но поверь мне:
Лишь это остаётся нерушимым, лишь это может правдою считаться
После того, как ты со всем смирился – и перестал собою быть на деле,
И начал «просто жить» – что это значит? – что перестал ты – странно – защищаться.
В ряду других непостижимых правил и происшествий нас сломило это:
Вслед за нелепой, беспокойной ночью – нашествие на город толп паяцев –
Неведомо откуда, страшных масок, что караулят нас теперь по свету
И всюду, всюду следуют за нами, из всех углов кривляясь в странных танцах.
Теперь они везде: деревья, окна, все улицы полны дурных ухмылок,
Они сидят за нашими столами, едят наш хлеб – и скоро в нас вселятся,
Их голоса проникли в наши речи и в наши тексты – это вроде пыток,
Когда они, завоевав пространство, беснуются и странно веселятся.
Мы можем говорить без опасений лишь с мёртвыми теперь – они услышат,
Но не с живыми: эти все на плясках средь лицедеев, страждущих смеяться –
И ныне тут один ответ возможен: пусть в нашем слухе постоянством дышит
Глухая тишина, что не обманет, – теперь лишь ей не странно предаваться.
Подстрочный перевод – Таисия Лаукконен (Ковригина)
Рифмовка – Лариса Баграмова