Моя поездка в Чечню была запланирована давно. Наконец-то, куплены билеты, в два чемодана упакованы наряды и подарки, как говорят, шнурки поглажены, можно и в путь. Душа поёт и подпрыгивает от предстоящего путешествия.
Грозный и Саварбек встречают меня тепло и с радостью, а мысль, что я проведу тут довольно много времени, радует. Да, я собираюсь пробыть в Чечне не меньше месяца. Иначе, зачем мне два чемодана нарядов!
А сколько будет приятных встреч! Я целый год мечтала отдохнуть в санатории, побаловать себя сероводородными ваннами, подышать свежестью, и самое главное, дать моим лёгким почувствовать, что такое настоящий, чистый воздух.
Мечта сбылась. Уютный номер. Визит к врачу. Назначение лечения. Обед. Всё! Можно отдыхать, потому что разница во времени в четыре часа существенно сказывается. Падаю на кровать.
Жаль, что кровать односпальная и не получается, раскинув ноги и руки, изобразить из себя звезду. Ладно, сойдёт и так. Санаторий в горах, телефон ловит только со стороны села, а мой номер как раз напротив. Значит, чтобы позвонить, придётся выходить на улицу.
Планов громадьё, но мой организм почему-то вычеркнул всё, написанное мной, напрочь. Первые три дня я спала по шестнадцать часов. Завтрак, сон. Процедуры, сон. Обед, сон. Ужин, сон. А далее, само собой, ночь и положено спать.
Хотелось плакать от такого распорядка, но сил не было и на это. Потому что всё время хотелось спать. Блин, я зачем сюда приехала! А два чемодана нарядов зачем! Спать в них? Попутно вспоминаю русские слова, которыми тут не выражаются.
Ночью слышу вой шакала откуда-то с гор. Бедное животное долго и нудно рассказывает о своей печали. Жаль, что ничем помочь не могу. Если только повыть вместе с ним. Но даже на это сил нет. Хочется спать.
Жалуюсь утром детям по телефону на своё состояние, те меня успокаивают. Всё будет хорошо. Ну да. Очень надеюсь. Потому что у меня запланировано много встреч, и самая главная- с министром по национальной политике.
А потом…потом началась паника. Нет, не в Чечне. Во всём мире. И мир насторожился. Болезнь косила население Китая, потом Италии, и далее-везде. Итальянцы пели и плясали и хотелось думать, что всё происходящее, не более, чем розыгрыш.
Каждый день приносил новости, которые совсем не радовали. Люди умирали, и стало не до песен. Все мои встречи и поездки по гостям накрылись медным тазом. Точнее, объявленным карантином по всему миру.
Правда, встреча с министром состоялась. Обаятельный и очень умный человек- Джамбулат Умаров. Знакомимся, я дарю Джамбулату свои книги, показываю на фото, вздыхаю, что я не так красива, как восемь лет назад.
Министр поднимает глаза, внимательно смотрит на меня и подытоживает, что напротив, сейчас я гораздо красивее. Краснею от удовольствия. Ну, вот. Не всё так плохо. Саварбек сообщает министру, что во мне течёт польская кровь.
Джамбулат соглашается, что во мне, действительно, есть что-то такое, а узнав о моей девичьей фамилии, тут же сообщает подробности о моих аристократических корнях. Да, по линии отца, я из очень старинного рода польских шляхтичей.
Когда-то, ещё в тысяча шестьсот какие-то годы шляхта Дроздецких была вывезена из Кракова в Россию и приближена к царскому двору. А потом, или царь поменялся, или чем-то не угодили мои предки их величеству, но Дроздецкие были сосланы в Сибирь.
С тех пор мы и живём здесь. Кстати, вся линия моего отца сгинула. Точнее, не осталось в нашем роду ни одного мужчины, который мог бы дать свою фамилию отпрыску, чтобы Дроздецкие размножались. Не получилось.
К слову сказать, фамилия была несчастливой. В жизни мне не везло, и когда я вышла замуж, с удовольствием поменяла свою фамилию. Пусть, не на такую красивую, но её в дальнейшем носили мои дети.
Правда, когда я собиралась замуж во второй раз, мой претендент желал сочетаться браком именно с Дроздецкой. Польская шляхта его, видите ли, устраивала больше, чем моя обыкновенная фамилия.
Я вернула свою девичью фамилию, с женихом мы расстались, он зачем-то одним выстрелом разворотил себе всё лицо и я в очередной раз убедилась, что красивая фамилия- это ещё не подарок судьбы.
Так, о чём это я? Куда меня понесло! Я же о встрече с министром рассказываю. Ну да. Встреча получилась офигенной. Другого слова не могу подобрать. Получаю в подарок огромный букет из ста одной розы и книгу, написанную самим министром.
Стоимость книги озвучивать не буду. Стоит она огромных денег. И эта книга есть у первых лиц нашего государства. Теперь, эта книга есть и у меня. Горжусь. Тем более, что книга с дарственной надписью.
Очень много фотографий будут мне напоминать о знаковом приёме. Две недели в санатории пролетели незаметно. А грёбаный коронавирус уже вовсю гуляет по планете. Я успеваю провести несколько встреч в Грозном.
Кажется, пора домой. Чёрт с ними, с нарядами. Тут домой бы вернуться без потерь. В смысле, не зацепить бы какую заразу. Торопливые сборы, самолёт из Грозного не летит, рейс перенесли в Ингушетию.
Не возмущаюсь. Пусть будет так. Только бы домой. Саварбек успокаивает, всё будет хорошо. Киваю. Спасибо, брат. Я тебе верю. Всё будет хорошо. Главное, что ты рядом, и я ничего не боюсь. Потому что ты решишь любые проблемы.
Самолёт задерживается, но я не переживаю. Какая разница, где сидеть. Тем более, что разница между моими рейсами более пяти часов. Взлетаю, посадка во Внуково и меня начинает охватывать раздражение.
Жаль, что рядом нет Саварбека, он бы живо погасил весь негатив. Но Саварбека нет, а меня переполняет злость. Аэропорт битком. Каждые полчаса нам сообщают, что нужно находиться на расстоянии в полтора метра друг от друга.
Ну да. Нужно. Только где их взять эти полтора метра? А в автобус к самолёту нас вообще трамбовали лицом к лицу. И не на всех лицах были маски. Впрочем, говорят, что эти маски не спасают от коронавируса.
Сотрудники аэропорта вообще без защитных средств. Ни на ком нет ни перчаток, ни масок. Или тут нет карантина? И ни разу, сколько я ждала посадки, не обрабатывали пол. Я не сильно много претензий высказываю?
Правда, заставили написать объяснительную по поводу, чего мне не сидится дома. А ничего, что я уехала из дома ещё до всех этих карантинов? А теперь я возвращаюсь домой. Понятно? Домой!
Правда, всем по фигу, когда я уехала и куда возвращаюсь. Всё это не более, чем листок бумаги с совершенно никому ненужной информацией. В аэропорту Кемерово даю подписку, что буду сидеть дома две недели.
Настроение под стать грязным остаткам снега на обочинах дороге. С тоской смотрю в окно машины. Где птички-цветочки? Где тепло и цветущая сакура! Закрываю глаза. Птички и цветочки вместе с цветущей сакурой остались в Чечне.
Индейская хижина, которая называется фигвам, встаёт перед глазами. Тяжело вздыхаю. А счастье было так возможно…встречи…два чемодана нарядов…дорогие сердцу лица моих друзей…всё это теперь только в воспоминаниях.
Я вернулась домой...